Вечер был прохладным и сырым. Рид вдыхал едва уловимый аромат диких азалий, который ветер приносил из леса, и тонкий запах бледных орхидей, распускавших бутоны под высокими соснами, окружавшими дом. Ему казалось, что он слышит шепот нежных веток оливковых кустов, росших у боковой двери, которая выходила на ту сторону сада, где стояла беседка. Посмотрев на наполовину огороженную беседку, Рид подумал, что оттуда удобнее всего будет наблюдать за домом. Крыша над головой, железный столик и несколько стульев — роскошная альтернатива мокрому шершавому стволу дерева.Перебравшись в беседку, Рид сел на холодный железный стул и стал гадать, какой торт или пирог испекла Персфон для сегодняшнего вечера, прислушиваясь к шуму голосов из дома. Он чувствовал себя выброшенным за борт. Его съедала зависть ко всем тем людям, которые были приглашены в этот дом, которые имели право входить в него по своему желанию, которые имели право видеть Камми, слышать ее. Точно так же он завидовал и Киту Хаттону, когда тот стал ее мужем.Вспомнив о том, с какой развязностью Хаттон заявлял свои права на Камми, Рид передернулся от отвращения. У него не укладывалось в голове, как этот человек, которому она когда-то действительно принадлежала, мог упустить свое счастье. Если бы на месте Кита был он, если бы ему была дарована возможность видеть, как она купается, обнимать ее во сне, зарываться лицом в ее волосы, прижимать к себе ее нежное тело, он скорее согласился бы умереть, чем позволил бы себе потерять все это.Рид внимательно осмотрел окна дома и боковую дверь. Когда все разъедутся, а Камми выключит свет, он проверит каждую щелочку. Конечно, старые замки вряд ли могли служить надежной защитой, ему самому, к примеру, требуется не больше пятнадцати секунд, чтобы проникнуть в этот дом, но он будет чувствовать себя спокойнее, убедившись, что приняты все возможные меры предосторожности.Через несколько минут Рид, которому не давала покоя мысль о недостаточной безопасности Камми, принял другое решение. Он подождет, пока она уснет, а потом займет сторожевой пост внутри дома. Камми никогда не узнает, что этой ночью он стоял на часах у дверей ее спальни. Устроить наблюдательный пункт чуть ли не у ее кровати было блестящей идеей.Но блестящей ли? А что, если он сам превратится в человека, представляющего для Камми угрозу, в того, от кого сам пытается ее защитить? В таком случае его тактику можно было считать достаточно рискованной.Ничего, он привык рисковать. Вот, к примеру, взял и поехал в Новый Орлеан, хотя этого делать не следовало. За последние двое суток он понял это совершенно ясно. Ведь он сам очертил вокруг Камми тот круг, за который непозволительно было выходить, и она согласилась на это. А потом попытался нарушить свои же правила. В этом и заключалась его ошибка.Зачем он сделал это?Зов плоти? Да, черт возьми, да.Но была и другая причина, найти которую ему удалось после долгого мучительного копания в своей душе. Этой причиной являлось его «я». Он знал, каким выглядит в ее глазах: неотесанным, грубым, не имеющим представления о хороших манерах, — и горел желанием показать себя в ином свете. Однако его демонстрация только усугубила неприязнь Камми. А еще ему стало ясно, что она не доверяет ему. И не важно, во что он одет — в старые джинсы или элегантный фрак. Разве могло это шокировать его — человека, который сам себе не доверял?Собрание, казалось, будет продолжаться вечно. Рид успел пару раз вздремнуть, чтобы как-то скоротать время. Когда-то, когда ему приходилось по многу часов стоять в карауле или сидеть в засаде, он научился таким пятиминутным передышкам. Его глаза открылись в тот момент, когда за первой гостьей, вышедшей из дома, захлопнулась задняя дверь. Вскоре начался массовый отъезд, и подъездная аллея постепенно опустела.Последним на крыльце показался Моли, адвокат. Он остановился у двери и, словно не собираясь уходить, принялся о чем-то разглагольствовать, то и дело касаясь руки Камми. Адвокат был высокого роста, в черных волосах серебрилась седина, он носил очки в темной оправе.Глядя на Фредерика Моли, язык не поворачивался назвать его просто Фредом. До сих пор Риду не доводилось встречаться с этим человеком, но с первого взгляда он почувствовал антипатию к Моли.Разговор на крыльце продолжался, и Риду пришло в голову, что дело о разводе Камми, вероятнее всего, ведет этот самый Моли. Этим могло объясняться его долгое ораторствование. Но вот чем объяснить то, как он брал ее за руку, как наклонялся над ней и шептал что-то на ухо?Камми, терпение которой было на исходе, первой спустилась с крыльца и направилась вместе с адвокатом к его автомобилю. Рид двинулся за ними, держась в тени деревьев.Камми говорила устало-равнодушным голосом, как обычно делает человек, который пытается отвязаться от надоедливого собеседника, не желая показаться откровенно грубым. Она попросила Моли позвонить ей, когда будет готово какое-то новое завещание, и стала бочком пятиться к дому. Однако у адвоката еще не иссяк словарный запас, и, поймав ее за руку, он вернул Камми на место.Терпение Рида лопнуло. Он оторвался от ствола сосны, под которой стоял, и широким шагом направился через двор в их сторону, шумно вдыхая ночной воздух.Камми увидела его из-за плеча адвоката. На какое-то мгновение ее рот приоткрылся в удивлении, но в следующую секунду губы плотно сжались, а на лице застыло недовольное выражение.— Хорошая погода, — сказал Рид, приблизившись к ним.Адвокат резко обернулся. В его глазах мелькнул невольный испуг, который никак нельзя было спутать с радостным удивлением.— Что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросила Камми.— Гуляю, — ответил Рид, заставляя свой голос звучать любезно и непринужденно.— Но ты находишься на территории моего дома.Вместо ответа Рид повернулся лицом к ее гостю и стал выжидательно разглядывать его.Как он и ожидал, хорошие манеры адвоката одержали верх над замешательством: Камми сухо представила их друг другу.— Я слышал о вас, — сказал Моли, протягивая руку, — очень рад, что наконец-то мы встретились.Рид язвительно усмехнулся про себя. Еще бы! Было бы весьма недальновидно со стороны юриста с такими амбициями, как у Моли, повести себя нелюбезно с владельцем самого крупного промышленного предприятия в городе.Адвокат снова обратился к Камми:— Я позвоню вам на этой неделе, хорошо? Тогда мы и обсудим все детали. А пока держите меня в курсе всех ваших действий.Она сразу же согласилась. Моли сел в автомобиль, и через минуту машина двинулась к воротам.— Ты шпионил за моим собранием! — яростно бросила Камми, повернувшись к Риду и подбоченясь, когда машина адвоката еще не свернула на шоссе.Ее резкое движение и легкий ночной ветерок обдали Рида ароматом гардений, смешанным с теплым запахом чистого женского тела. Захлестнувшее его желание можно было сравнить лишь с ударом в солнечное сплетение. Его глаза замутила влага, каждый нерв и мускул свело судорожным спазмом, сердце учащенно забилось в груди. Оцепенев от ужаса, Рид подумал о том, что Камми могла почувствовать его состояние и уловить запах животного нетерпения, так неожиданно выброшенный порами его горячего тела.— Я? — спросил он как можно естественнее и простодушнее. — Зачем мне это надо?— Ты боишься, что я начну вставлять тебе палки в колеса, и хочешь остановить меня.Он долго смотрел на нее, потом совершенно спокойно произнес:— Если я приму решение продать фабрику, Камми, я это сделаю, и все твои усилия будут напрасны. Еще никому не удавалось сломить меня.— Ну, это мы еще посмотрим, — ответила она, скрестив руки на груди. — И все-таки ты шпионил.— Честно говоря, удивлен, что ты только сейчас обнаружила это, — Рид тихо рассмеялся.— Так, значит, ты признаешься!Расширившиеся глаза Камми превратились в темные бездонные озера, в которых неясно мерцали отблески света фонарей, стоявших вдоль дорожки.— Вот уже много лет я шпионю за тобой, — заговорил он приглушенно. — Я часами наблюдал, как ты играла там, в лесу, как переходила вброд ручьи, как собирала фиалки и ловила в речке раков, как качалась на той виноградной ветке, которую я надломил специально для тебя. Однажды я целый день пролежал в траве в шести шагах от тебя, а ты сидела на соломенном тюфяке и читала книгу. Нас разделяли тогда только несколько молоденьких сосен, осока и куст шиповника, но ты даже не догадывалась о моем присутствии.Любопытство и смущение, румянцем разлившееся по лицу Камми, вернули Риду уверенность в себе.— Зачем? — спросила она, с трудом разжав губы.
Рид не был готов к этому вопросу. И ему казалось, что Камми тоже не готова выслушать всю правду до конца. Он пожал плечами.— Зачем так поступают мальчишки-подростки? Просто хотел проверить себя, подкрасться к тебе так, чтобы ты ничего не заметила. Ты вторглась в мой лес, в мои владения, вот я и наблюдал за тобой.— Твой лес?— Я первым открыл его для себя. А через какое-то время следить за тобой стало моей привычкой, моим хобби или спортом; ну как, например, люди следят за повадками белки или оленя, на которых охотятся.— Спортом, — повторила она напряженно, и когда до ее сознания дошло, какие слова он выбрал, чтобы объяснить свое поведение, Камми задрожала от гнева. — Ты хочешь сказать, что наблюдал за мной ради развлечения, что получал от этого удовольствие? Да тебя можно сравнить только с извращением, который упивается видом эротических сцен!Подавив в себе приступ бешенства с таким усилием, что на лбу выступили бисеринки пота, Рид ничего не ответил.— Да, тебе это нравилось, — в ярости продолжала Камми. — Но теперь знай, что если я еще раз увижу тебя возле моего дома, то немедленно вызову полицию!Она повернулась и решительными шагами направилась к крыльцу, оставив его стоять в оцепенении. Хлопнула дверь.— Да, ты права. Мне это очень нравилось, а сейчас нравится еще больше, — задумчиво произнес Рид. Глава 7 По мнению Камми, освещение вопроса о продаже фабрики в средствах массовой информации на следующей неделе после собрания было вполне удовлетворительным. Правда, местная газета отозвалась о поднятой ею экологической проблеме в иронически-насмешливом тоне, но гораздо важнее было то, что этот материал сразу же подхватила пресса больших и маленьких соседних городов. На людей всегда производит впечатление, когда события местного значения приобретают более широкое звучание.К настоящему моменту в штате наметились кое-какие перемены по отношению к охране окружающей среды. На протяжении десятилетий заботу о ней отодвигали на второй план, отдавая приоритет ускорению темпов развития промышленности. Но в последние год или два все больше внимания стало уделяться вопросам загрязнения водоемов, выбросам в атмосферу ядовитых химических веществ и иссушению земель, которые являлись традиционными местами обитания многих видов перелетных птиц Северной Америки. И Камми считала, что ее борьба в защиту красноголовых дятлов и за избирательное использование леса вполне соответствовала духу времени.Подтверждением того, что людей волновала эта проблема, были телефонные звонки, которые раздавались в ее доме последние несколько дней. Шесть или семь человек горячо одобрили ее готовность встать на защиту природы, а четверо из них изъявили желание присоединиться к организованному ею движению. Еще четверо посчитали своим долгом предупредить Камми о том, что, затевая свою кампанию, она действует недальновидно. А два сердитых мужских голоса выразили крайнее недовольство ее инициативой.По дороге в деловой центр города, где должно было состояться собрание Комитета по организации «Соснового фестиваля», Камми думала о том, читает ли Рид газеты и знает ли, какую огласку приняло дело о продаже фабрики. Она надеялась, что он был в курсе событий и теперь понимал, какие серьезные у нее были намерения. Она сделает все возможное, чтобы остановить его.Камми было все еще не по себе при воспоминании о встрече в тот вечер, когда у нее проходило собрание. Эта дерзость Рида была точно так же неприятна ей, как и то, что он считал заботу о птицах и деревьях лишь щитом, которым она прикрывалась от него. Совершенно напрасно он так думает — свои родные места она полюбила задолго до того, как столкнулась с ним ночью в лесу.Если бы она решила вычеркнуть его из своей жизни, то неужели для этого стала бы затевать спор из-за продажи фабрики? Ведь если разобраться, то она сама соблазнила его, разве не так? Если бы не она, между ними ничего бы не было.Просто ей безумно нравилось быть свободной, делать только то, что она хочет. Камми наслаждалась тем, что могла уходить и возвращаться домой без лишних вопросов и насмешливых комментариев. Она была счастлива оттого, что теперь не приходится волноваться о чьих-то обедах, одежде и делах и ломать голову над тем, что делать со своими вечерами. Впервые за всю жизнь она почувствовала себя независимым человеком, который может распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.Ей не нужен был мужчина, и уж особенно Рид Сейерз.Нахмурив брови, Камми внимательно следила за дорогой сквозь ветровое стекло «Кадиллака». Мимо проехал пикап, за рулем которого сидел пожилой мужчина. Увидев Камми, он улыбнулся и приветственно поднял руку. Она автоматически кивнула головой в ответ, а в следующую секунду сообразила, что никогда не видела этого человека прежде.Как ни крути, подумала Камми, вернувшись к размышлениям, а Рида ей недоставало. Она постоянно ловила себя на том, что вспоминала его — голос, выражение лица, яркие смеющиеся глаза. Временами ей даже казалось, что его губы прижимаются к ее губам, его рука касается ее руки… Со щемящей болью Камми заставляла себя не думать о тех часах, которые провела в его объятиях.А еще Камми не покидало ощущение беззащитности, тревоги и одиночества. С Ридом же она никого и ничего не боялась, с ним она чувствовала себя в полной безопасности. Уже много лет — с тех пор, как она была ребенком, — ей не спалось так безмятежно, как тогда, когда он лежал рядом с ней в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44