бледная, словно тень, она, кажется, едва держалась на ногах, но не прекращала упрямиться.
Тогда он взял ее за руку и повторил, что, несмотря ни на что, не отменит своего приказа и ей придется подчиниться, но Рива ответила, что ее жизнь его не касается и он может убираться со своей помощью ко всем чертям. На том они и расстались.
И вот теперь выясняется, что строптивая девица за эти дни крошки в рот не брала. Так что же ему с ней делать? Нет, вероятно, что-то ей все-таки удавалось перехватить, пока никто не видел; хотя черт ее знает… Может, гордячка и впрямь голодает? На секунду Бэнкс предположил, что она берет еду у доктора Уайтхолла, но интуиция подсказывала ему, что гордость не позволит ей этого сделать.
Бэнкс нахмурился. Через час ему предстояла встреча с генералом Макферсоном, но до того он намеревался решить-таки проблему с Ривой Синклер.
Выйдя из кабинета, майор направился на чердак, но по дороге его остановил знакомый разъяренный женский голос, доносившийся из кухни. Он неохотно повернул обратно и вошел в кухню. Ситуация была такова: двое солдат с коробками в руках пытались покинуть дом, но бравая мисс Синклер перегородила им дорогу и кричала что есть мочи. Увидев Бэнкса, она тут же направила весь свой гнев на него:
— Вы сказали мне, майор, что лично отвечаете за порядок в этом доме; значит, это вы ответственны за то, что меня только что хотели ограбить!
— Опять ограбить? И что намеревались похитить на сей раз, мисс Синклер?
— Эти люди хотели украсть наш китайский фарфор! Когда я вошла в кухню, чтобы взять немного еды для тети Тео, они паковали фарфор в коробки. Я спросила, что происходит и куда они собираются забрать мои вещи, на что они сказали, что в этом доме мне больше ничего не принадлежит и у меня нет права голоса.
— Все было не совсем так, — нерешительно заметил один из солдат. — Мы просто хотели убрать фарфор в коробки, чтобы ничего не разбилось. Мы же понимаем, как он дорог для мисс Синклер.
Ложь! — вне себя от ярости выкрикнула Рива. — Этот мерзавец сказал, что если я не уберусь с их пути, то мне не поздоровится, а этот ублюдок, — она указала на второго солдата, стиснувшего зубы, но не произнесшего ни слова, — этот добавил, что он лично разберется со мной, если я буду им мешать. Они хотели, понимаете ли, позаботиться о моем фарфоре! Чушь собачья! Я уже видела, как такие же мерзавцы выбрасывали фарфор на улицу и топтали сапогами на глазах у хозяев, и я не позволю, чтобы тете Тео довелось пережить такой же ужас! — Внезапно ее огненный взор остановился на Бэнксе. — Это вы, вы во всем виноваты! Вы позволили этим мерзавцам беспрепятственно заходить в мой дом и творить здесь все, что угодно. Вы монстр, чудовище! Бессердечный мерзавец! — Рива бросилась к майору и стала молотить его кулачками по груди.
Пытаясь защититься, Бэнкс крепко схватил ее за руки.
— Мисс Синклер… Рива… У тебя нервный срыв. Немедленно возьми себя в руки и успокойся. Я обо всем позабочусь.
Голос Джеффа звучал нежно и уверенно, но, несмотря на это, Рива продолжала вздрагивать и биться в истерике. Попытавшись высвободиться, она царапнула его по лицу, и только вид моментально выступившей на его щеке крови привел ее в чувство. Она отшатнулась и затихла.
Бэнкс схватил ее в охапку и потащил в свой кабинет, на ходу бросив двум растерявшимся солдатам, что он разберется с ними позже. Бесцеремонно втащив девушку в кабинет, он угрожающе прохрипел ей на ухо:
— Веди себя прилично, маленькая ведьма, или мне придется научить тебя хорошим манерам.
Рива тяжело дышала, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Тем не менее Бэнкс проговорил уже спокойнее:
— Прекрати, Рива: я ведь тоже не железный и не буду терпеть твои выходки бесконечно.
Он слышал, как бешено стучит ее маленькое сердечко. Гнев и страх — кажется, сейчас все поделилось пополам. Девушка выглядела совсем хрупкой: четырехдневное голодание вконец ее измотало, однако не смягчило бунтарский характер. И все же сейчас эта птичка чувствовала себя пойманной в клетку: ресницы ее трепетали, как крылышки, грудь тяжело вздымалась, губы дрожали.
Внезапно Джефф почувствовал непреодолимую тягу успокоить и защитить ее.
— Сию же секунду отпустите меня, майор Бэнкс! — дрожащим голосом потребовала Рива.
Что ж, она, кажется, понемногу успокаивается, и это уже хорошо. Джефф заглянул ей в глаза и твердо сказал:
— Я отпущу вас, мисс Синклер, если вы пообещаете вести себя, как полагается леди. Ведь вы считаете себя леди, не правда ли?
— Вы не имеете права судить меня после всего, что сделали в этом городе, — холодным и уже более уверенным голосом ответила Рива.
— Прекрасно. — Джефф кивнул, выпуская ее из своих рук. Направившись к шкафу, он достал оттуда бутылку виски и, плеснув немного в стакан, подал его Риве. — Вот, выпейте.
— Что это? — подозрительно спросила она.
— Виски. Пейте.
— Еще чего!
Бэнкс почувствовал, что снова начинает злиться.
— Пейте, я вам сказал! А если будете упрямиться, клянусь, я сам залью его вам в глотку.
Рива неохотно взяла стакан и выпила.
— Это все, майор Бэнкс?
— Нет, не все. — Джефф поставил стакан на стол. — Я со всей ответственностью предупреждаю вас, что не потерплю в этом доме ваших истерик. Если вы сталкиваетесь с какой-то проблемой, будьте любезны сразу поставить меня в известность, а не пытаться решить ее самостоятельно.
— Теперь все?
— Нет, черт побери, не все! Посмотрите на себя: вы стали похожи на привидение из-за своего глупого упрямства. Я требую, чтобы вы переехали в гостевую комнату и брали еду у Милли. Вам ясно?
— Я не стану этого делать, майор.
Нет, станете! — Потеряв контроль над собой, Бэнкс почти кричал. — Если вы будете продолжать свои выкрутасы, то ваша тетя останется без довольствия и без крыши над головой. Теперь вам ясно? Мне надоело ваше ребячество, мисс Рива Синклер. Сегодня я приглашаю вас и вашу тетю на ужин.
— Я не буду сидеть с вами за одним столом!
— Значит, вы обе останетесь без куска хлеба. Вопрос решен, и дважды я повторять не буду.
Рива бросила на него ненавидящий взор и столкнулась с совершенно непроницаемой маской, в которую превратилось его лицо. Прикусив губу и немного помолчав, она тихо проговорила:
— В котором часу я должна присоединиться к вам за ужином?
— Ужин будет подан в семь.
Не проронив ни слова, Рива круто повернулась и вышла из кабинета, после чего Джефф собрал свои бумаги и отправился на встречу с генералом Макферсоном, хотя мысли его витали слишком далеко от военных дел.
Глава 4
— Генерал, прошла неделя с тех пор, как мы вступили в Виксберг, и сегодня я могу доложить вам, что солдаты армии Конфедерации, не подписавшие соглашение о сотрудничестве, покинули окрестности города.
— Тяжелые выдались денечки, да, Джефф? — Джеймс Макферсон с одобрением взглянул на майора Бэнкса. Генерал был высоким статным мужчиной с острым взглядом; густая борода особенно подчеркивала выразительные черты его лица. Выпускник военной академии, он всегда предпочитал держаться поближе к своим солдатам, разделяя, по возможности, все трудности военного похода, и за это Бэнкс безгранично уважал своего командира.
Работа была проделана немалая, генерал, — согласился Бэнкс, — однако мы вполне можем гордиться результатами. К сожалению, некоторые конфедераты отказались сотрудничать, упорствовали в своих заблуждениях, но нам все же удалось многого добиться. Надеюсь, что большинство отправится по домам к своим женам и невестам, чтобы налаживать мирную жизнь. А как следует из сводок, мир скоро будет заключен, не так ли?
— Ну, майор, таких вещей никогда нельзя знать заранее; однако по всем признакам мы близки к победе. Согласно секретной депеше, которая поступила сегодня, генерал Шерман здорово прижал генерала Джонстона возле Джексона. Шерман всерьез намерен одержать победу, и тогда наше и без того хорошее положение станет совсем прекрасным.
— Я уверен, что Шерману это удастся, — улыбнулся Джефф. Он знал, что лучшего командира, чем генерал Шерман, трудно найти. Впрочем, кроме Шермана и Макферсона, ему посчастливилось сражаться бок о бок с таким выдающимся военным деятелем, как генерал Грант. Кто из них лучший — трудно определить, когда каждый хорош на свой манер.
Сейчас генерал Макферсон с интересом рассматривал свежую царапину на лице своего подчиненного, и взгляд его почти сразу принял самое что ни на есть насмешливое выражение.
— Как я вижу, майор, вам и в Виксберге хватает сражений?
— Я все держу под контролем, генерал.
— Я наслышан об одной юной барышне, которая живет с вами в Лонгворт-Хаусе…
— Да? И что же в ней интересного?
— Бросьте, Джефф, я знаю, что эта маленькая чертовка не дает вам покоя.
Голос генерала звучал дружелюбно, но Джефф все же разозлился:
— Не думаю, что вы были бы так же благодушны, если бы это вам пришлось делить с ней кров, Джим.
— Наверное, вы правы, — медленно проговорил генерал. — Особенно учитывая следы — тс, что она оставила на вашем лице. Южанки невероятно спесивы.
— Однако эта женщина сумела всех переплюнуть, — хмуро признался Джефф. — Мисс Рива Синклер порой просто неуправляема.
Генерал хмыкнул:
— Вы должны понять их, Джефф. Эти женщины пострадали во время осады, многие из них потеряли на войне своих мужей, женихов, отцов, братьев… Друзей, в конце-то концов. Вполне понятно, что они обратили на нас весь свой гнев.
— Да уж… — Бэнкс задумчиво потер подбородок.
— И что же подвигло мисс Синклер на такие… неадекватные действия по отношению к вам, Джефф?
Бэнкс покраснел.
— Истерика. Просто женская истерика, ничего больше.
— Точно ничего?
Джефф покраснел еще больше.
— На что вы намекаете, Джим?
— Ровно ни на что не намекаю, Джефф. Я абсолютно уверен в том, что вы прекрасный офицер и джентльмен, но нетрудно заметить, что с дамами вы обращаетесь так же жестко, как со своими солдатами. В армии дисциплина, безусловно, уместна, но с женщинами, особенно с этими гордячками-южанками, так вести себя нельзя. Разумеется, вам решать, как именно поступать, но я позволю себе посоветовать вам быть более терпеливым и снисходительным к страданиям, которые им пришлось пережить. Не подумайте, что я учу вас, как вести себя, Джефф, но здесь действительно нужен тонкий подход.
— На мой подход женщины никогда не жаловались, — раздраженно буркнул Джефф.
— О, я нисколько в этом не сомневаюсь. И все же будьте немного помягче с этой мисс Синклер. Уверен, тогда ваши отношения быстро наладятся и вам не придется становиться жертвой сплетен, появляясь на людях с царапинами от женских ногтей на лице.
Бэнкс угрюмо промолчал.
— Впрочем, оставим эту тему, — непринужденно улыбнулся Макферсон. — У нас с вами есть более важные дела, чем обсуждения норовистых красоток, не правда ли?
— Разумеется, сэр.
Бэнкс с облегчением вздохнул и открыл рапорт. Более они к этой теме не возвращались.
Жаркое полуденное солнце освещало уютную комнату Теодоры, летний ветер нежно теребил белые занавески. Комната дышала изяществом; все в ней говорило о том, что у хозяйки тонкий, изысканный вкус: мебель красного дерева, картины и украшения — следы уходящей роскоши. Легкий аромат садовых роз проникал в комнату из открытого окна.
Рива сидела у постели тети Тео и вспоминала довоенную жизнь. Временами ей казалось, что она слышит доносящиеся с кухни голоса служанок Бэлл и Джинджер. Вот сейчас раздастся стук в дверь, и на пороге покажется их старый дворецкий. Но нет, ничего похожего больше быть не могло. Война все разрушила. Теперь в своем собственном доме они живут из милости янки, и когда это закончится — неизвестно.
В глубине души Рива все еще ждала появления Фостера. А вдруг сейчас случится чудо, откроется входная дверь и раздастся звонкий голос ее любимого брата? Он, конечно, скажет, что задержался на обеде у миленьких сестричек Торнтон, зато встретил по дороге доктора Уайтхолла и пригласил его на ужин…
Внизу действительно хлопнула дверь, и раздались тяжелые шаги, но Рива сразу поняла, что, конечно, это не Фостер вернулся, а несносный майор Бэнкс и его приспешники. Она до сих пор не могла поверить, что сегодня вечером будет ужинать в его обществе, но как еще ей защитить тетю Тео? Другого выхода у нее просто не было.
В этот момент Теодора пошевелилась на постели, приподнялась на подушках и проговорила:
— Должна заметить, моя дорогая, что долгое отсутствие Фостера меня начинает не на шутку беспокоить…
Она говорила так, как будто Фостер задержался на верховой прогулке и не поспевал к ужину, но Рива прекрасно понимала, какая буря бушует в душе у ее тети. Она обожала Фостера, для нее он был как родной сын. Разумеется, она сходит с ума от его отсутствия, а не просто «не на шутку беспокоится», но южный такт никогда не позволит ей открыто показать свои чувства. Да, если уж что и пришлось Риве подзабыть в последние дни, так это то, чему ее учили в детстве, — как должна вести себя истинная леди. Но если бы она не показывала своих чувств и лишь молча сидела и ждала милости от янки, разве удалось бы им остаться в этом доме да еще перебраться с чердака и получить пропитание?
О нет, хорошие манеры подходили для мирной жизни, но сейчас все иначе; и все же решимость тети Тео вести себя так, как будто ничего страшного не происходит, восхищала Риву. «Мы должны держаться, должны хранить то последнее, что у нас осталось — нашу честь и достоинство. Когда война закончится и наши мужчины вернутся, мы поможем им восстановить все то, что у нас отняли», — подумала про себя Рива, а вслух произнесла:
— Меня саму очень беспокоит, что у нас нет от Фостера никаких вестей. Я ходила в госпиталь к Чарлзу, но он тоже ничего не знает.
— А почему бы Чарлзу не навестить нас? — как бы вскользь спросила Теодора.
— О! — Рива закусила губу. — Майор Бэнкс запретил ему появляться у нас в доме. Говорит, что это угрожает безопасности его штаба.
— Не понимаю. — Теодора в недоумении покачала головой. — Какая опасность может исходить от Чарлза? Он же врач, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41