Внутри ее бушевала буря.
Не выдержав, Рива тихо застонала и прижалась к нему всем телом. Тогда Джефф начал осыпать поцелуями ее лицо и шею, покусывать и ласково проводить языком по мочке уха…
Потом он отодвинулся от нее и заглянул ей в глаза:
— Ты прекрасная актриса, Рива Синклер. Думаю, что мы сработаемся.
Рива вздрогнула. Но Джефф крепко взял ее под локоть.
— Не торопись, я еще не дал тебе указаний. — Он насмешливо проследил за тем, как гневно вспыхнули ее глаза, прекрасно понимая, что девушка с трудом сдерживается, чтобы не залепить ему пощечину. — Так вот, сейчас тебе следует вернуться в госпиталь к твоему милому доктору Уайтхоллу и сообщить ему о том, чтобы он готовил больного к перевозке. Все остальное сделаю я. А теперь можешь идти.
Ни слова не говоря, Рива резко повернулась и вышла, а Джефф еще несколько минут смотрел на захлопнувшуюся дверь, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Какая глупость с ее стороны, Боже, какая глупость! Он бы побежал на край света по одному ее тихому слову — так зачем было устраивать весь этот спектакль и так откровенно врать, что она не испытывает к нему никаких чувств! Возможно, она сама пытается себя в этом убедить, но уж он-то неплохо разбирается в женщинах и знает, когда они врут, а когда говорят правду.
Рива Синклер неравнодушна к нему, что бы она там ни говорила, но раз уж ситуация повернулась таким образом, необходимо воспользоваться шансом и убедить ее в том, что их страсть взаимна. Видит Бог, он будет доказывать ей это каждую ночь!
Хотя Милли приготовила на обед очень вкусную курицу, Рива с трудом смогла проглотить маленький кусочек. При этом Джефф не отводил от нее взгляда с того самого момента, как она вошла в столовую, чтобы присоединиться к нему и тете Тео.
Весь день она хлопотала с переправкой Фостера в другую больницу, но если бы пришлось выбирать, возвращаться ли ей обратно в пропахший кровью госпиталь или оставаться здесь, за одним столом с майором Бэнксом, она непременно выбрала бы первое.
— Полагаю, в госпитале все прошло нормально? — как ни в чем не бывало поинтересовался Джефф.
— Да-да, все хорошо, — пробормотала Рива.
— Что ж, я рад. Я дал указания, чтобы вы могли свободно передвигаться по госпиталю и никто не чинил вам препятствий. Мои указания были выполнены?
Рива кивнула:
— Да, спасибо, майор Бэнкс.
— В качестве ответного одолжения, — Джефф усмехнулся и бросил быстрый взгляд на Теодору, которая, разумеется, была не в курсе их с Ривой соглашения, — мне бы хотелось попросить вас называть меня по имени, мисс Синклер. Мне очень нравится, когда мое имя произносится с южным акцентом: получается очень тягуче и красиво, похоже на мурлыканье кошки.
Рива не знала, куда девать глаза. Она боялась, что тетя Тео заподозрит неладное, но пожилая дама, похоже, находилась в самом распрекрасном расположении духа.
— Ты должна оказать эту любезность майору Бэнксу, — энергично поддержала она Джеффа. — Майор так много сделал для нас! Если бы не он, у нас не было бы никакой надежды на выздоровление Фостера.
— Да, разумеется. — Рива, не выдержав, вздохнула. — Разумеется, я тоже очень благодарна… Джеффу.
Услышав свое имя, Джефф расплылся в самодовольной улыбке.
— Так-то лучше, мисс, — с напускным добродушием заметил он. — А теперь я хотел бы осведомиться, не согласитесь ли вы сопровождать меня в госпиталь к вашему брату: после обеда я собирался наведаться туда и поговорить с врачами о состоянии его здоровья, но, кажется, вы не слишком голодны, поэтому мы можем отправиться прямо сейчас.
— О, как вы добры, майор Бэнкс! — воскликнула Теодора.
— Ну что вы, не стоит благодарности, мисс Лонгворт, — вежливо отозвался Джефф.
— Мисс Тео, — с мягкой улыбкой поправила она. Джефф кивнул и улыбнулся в ответ.
Когда они вышли на улицу, Рива гневно обратилась к нему:
— Зачем вы строите из себя святого? Зачем обманываете мою тетю, делая вид, что из одного милосердия согласились помочь нам?
— А разве дело не в милосердии? — подозрительно спокойно поинтересовался Джефф.
— Разумеется, нет! — воскликнула девушка. — Дело в том, что вы просто-таки сластолюбец, не сумевший устоять перед…
Джефф резко остановился и, наклонившись к самому ее уху, отчетливо произнес:
— Сластолюбец? Да, наверное. Я не сумел устоять перед тобой, я не могу выкинуть тебя из головы, не могу послать тебя ко всем чертям, как ты того заслуживаешь. Неужели ты не понимаешь, что могла бы просто попросить меня помочь тебе, а не устраивать это дешевое представление сегодня утром?
— Попросить? — возмутилась Рива. — Я уже говорила вам, что никогда и ни о чем не буду просить янки!
— Ах вот как? — Джефф саркастически улыбнулся. — Зато ты можешь продаться этим же янки, если тебе понадобится…
Неимоверным усилием воли Рива сдержала свой гнев и нарочито спокойным голосом произнесла:
— Помяните мое слово: вы отправитесь в ад, майор Бэнкс. Вы отправитесь в ад за все, что сделали с моей страной и со мной. Но мне нет до этого никакого дела и никогда не будет.
Едва Рива переступила порог больницы, как все мысли о несносном майоре Бэнксе тут же вылетели у нее из головы. Встретив в палате, отведенной Фостеру, доктора Райта, который занимался лечением ее брата, она тихо спросила:
— Скажите, доктор, как Фостер? Каково его состояние?
— Пока он очень плох, — так же тихо ответил Райт. — Боюсь, что мы слишком поздно приступили к лечению, хотя никто не может с уверенностью утверждать, как бы повернулись события, если бы мы сделали это раньше.
— И каков ваш прогноз? — замирая произнесла Рива.
— Неутешительный, мисс Синклер, — помолчав, ответил Райт. — Ваш брат умирает.
У Ривы потемнело в глазах, и, если бы майор Бэнкс вовремя не поддержал ее, она бы упала.
Не обращая ни на кого внимания, Джефф подхватил Риву на руки и попросил доктора показать ему тихое место, где Рива смогла бы прийти в себя.
Проводив их в пустую палату, Райт быстро вышел и через несколько минут вернулся, держа в руках стакан.
— Выпейте, мисс Синклер, и вам станет лучше.
— Что это?
— Виски.
— Похоже, это единственное лекарство, которое предлагается в вашем прекрасном госпитале, — раздраженно произнесла Рива; тогда Джефф взял стакан и жестом попросил доктора удалиться.
Когда они остались одни, Джефф с несвойственной ему мягкостью в голосе проговорил:
— Тебе не стоит обижать доктора Райта, дорогая, он прекрасный врач. Возможно, он был слишком прямолинеен, но в любом случае лучше с разу узнать правду, чем мучиться пустыми надеждами.
— Но это вовсе не пустые надежды! — Рива быстро вытерла слезы. — Я ни за что не допущу, чтобы мой брат умер!
— Хорошо, моя девочка, — грустно улыбнулся Джефф, — давай поговорим об этом чуть позже с доктором Райтом. А сейчас будь умницей, выпей это. — Он протянул ей стакан.
Когда Рива немного успокоилась, они вместе направились в кабинет доктора.
Усталые серые глаза доктора Пола Райта внимательно изучали лицо Ривы, пока она сбивчиво пыталась объяснить ему, почему ее умирающий брат оказался именно здесь:
— Доктор Райт, мне сказали… то есть до меня дошли сведения, что у вас есть какой-то метод лечения, который помогает самым безнадежным больным.
— Это всего лишь слухи, — устало возразил доктор. — Просто некоторые безнадежные больные оказывались достаточно сильными людьми, чтобы противостоять болезни.
— Пол, — мягко вмешался Джефф, — ты знаешь, что до меня тоже доходили такие слухи, и сейчас не время играть словами.
Райт задумчиво молчал, и Рива продолжила:
— Поймите, доктор, я абсолютно уверена, что организм моего брата будет до последнего бороться за жизнь, но необходимо дать ему хоть какой-нибудь самый что ни на есть крохотный шанс. Скажите мне, вы можете это сделать?
Доктор покачал головой.
— У меня есть метод, который я применяю только в самых крайних случаях, когда не остается никаких сомнений в том, что медицина бессильна.
— Разве с моим братом не та же самая история? — настаивала Рива.
— Да, но… Видите ли, мой метод состоит в использовании определенных индийских трав. Сложность заключается в том, что не каждый организм, особенно ослабленный борьбой с болезнью, может выдержать их воздействие.
— Мой брат — сильный человек, доктор, он выдержит.
Майор не мог отвести глаз от Ривы. Сейчас она казалась ему поистине прекрасной. Он был уверен, что ни один мужчина не сможет устоять против этих немыслимых глаз, тонкой улыбки, соединенных в умоляющем жесте рук.
После недолгого колебания доктор Райт медленно покачал головой:
— Не могу вам ничего обещать, мисс Синклер, но постараюсь сделать все возможное. Я попробую спасти вашего брата.
Поздно вечером, сидя у себя в комнате, Рива вспоминала события минувшего дня.
Доктор Райт сдержал обещание: после проведенных им процедур Фостеру стало заметно лучше. Когда Чарлз сообщил ей об этом, Рива хотела броситься к нему в объятия, но Джефф сильной рукой удержал ее. Он вел себя очень воинственно, по-хозяйски обнимая ее за талию и давая понять Чарлзу, что теперь третий здесь — лишний, а когда Чарлз возмутился таким поведением, майор пригрозил ему закрыть доступ в госпиталь.
Мужчины уже готовы были сцепиться между собой, и Риве пришлось напомнить им, что они находятся в больнице, а ее брат все еще в тяжелом состоянии. Тогда Джефф потребовал ограничить их общение исключительно здоровьем Фостера, и Чарлз, вняв мольбам Ривы, вынужден был согласиться.
И вот теперь, когда весь кошмар этого дня закончился, Рива сидела на кровати и никак не могла понять, что же ей делать дальше.
Печальным взглядом она окинула комнату. Раньше здесь жил Фостер. Впрочем, было ли это «раньше» реальностью, она уже не знала наверняка. Вещи в доме больше не казались ей родными, всюду она чувствовала себя чужой — нищенкой-попрошайкой, случайно забредшей в чье-то уютное жилище.
Готовясь ко сну, Рива бросила быстрый взгляд в зеркало и сама себя испугалась. Темные круги под глазами, неряшливая бледность… Глаза ее горели каким-то болезненным огнем, природы которого она не могла понять.
С Джеффом она распрощалась после ужина, когда он направился в свою комнату, но означало ли это, что сегодня он не придет к ней на ночь, или майор просто решил дождаться, пока все заснут, Рива не знала. За ужином Джефф выглядел очень милым и снисходительным, но девушка понимала, что скорее всего он вел себя так из-за тети Тео; к тому же те редкие взгляды, которые он бросал на нее, не оставляли никаких сомнений в том, что майор намерен и дальше терзать ее своей страстью.
Однако время шло, а Джефф все не приходил, и постепенно Рива уверила себя, что сегодня он не будет делить с ней постель. Казалось, она должна была почувствовать облегчение при этой мысли, однако сердце ее не покидали смутные сомнения.
Еще днем, когда Рива предлагала себя в обеспечение майору Бэнксу, она была абсолютно уверена, что он примет ее предложение, но уже вечером, после того как она взглянула в зеркало, уверенность ее растаяла как дым. Что, если Джефф решит расторгнуть их договор — ведь ничем, кроме их устного соглашения, он не связан… Если он найдет себе в Виксберге другое развлечение — а сомнений в том, что она для него лишь игрушка, Рива не испытывала, — тогда ее предложение потеряет для него свою ценность. Как это ни ужасно было сознавать, но Джефф Бэнкс сейчас являлся единственной надеждой для ее брата — без его поддержки никто бы не оставил вражеского шпиона лечиться в федеральном госпитале. В лучшем случае Фостера просто вернули бы в госпиталь Конфедерации, туда, где никто не сможет ему помочь, в худшем — отправили бы в тюремный лазарет. Впрочем, какой из этих двух вариантов хуже, а какой лучше, сказать в данной ситуации было более чем затруднительно. Из всего этого следовало, что Рива должна любой ценой удержать рядом с собой майора: другого способа помочь Фостеру у нее просто нет. Ради этого ей следует лучше заботиться о себе и выглядеть хотя бы чуточку привлекательнее.
С этой мыслью девушка задремала, но почти сразу тихий шорох за дверью заставил ее поспешно открыть глаза. Прислушавшись, она сперва различила шаги за дверью, а потом на пороге появился знакомый мужской силуэт. «О нет, только не сегодня», — в ужасе подумала Рива, но другая ее половина, кажется, была даже рада, что майор Бэнкс все-таки пришел к ней. Как она ни уговаривала себя, что думает исключительно о судьбе Фостера, мысль о том, что Джефф все же захотел быть рядом с ней этой ночью, согрела ее сердце.
Дверь в комнату бесшумно растворилась, и Джефф, осторожно ступая, подошел к ее кровати; сев рядом, он обнял ее за плечи и заглянул ей в глаза. Рива умоляюще взглянула на него, и тогда он прикоснулся теплыми губами к ее губам, а затем ласково произнес:
— Я думал, ты уже спишь, моя девочка…
Рива покачала головой, но не проронила ни слова. Джефф тоже молчал, нежно гладя ее по волосам, любуясь ее юной красотой в свете полной луны, тускло освещавшей комнату. Она была так прекрасна — его любимая маленькая девочка, нежная и своенравная, хрупкая и такая уверенная в своих силах! И вела она себя так, как будто ей не нужна ничья поддержка. Нона самом деле она всего лишь хрупкая роза, чьи шипы не в силах защитить ее от тех, кто захочет эту розу сорвать.
Она была так близко от него, ее нежное тело манило и звало сполна насладиться своими щедрыми дарами…
Но на этот раз Джефф не позволил себе поддаться зову плоти. Впереди у них еще много прекрасных ночей, когда он сможет получить от нее все, что захочет. Он обучит ее всем премудростям сладкой науки страсти, раскроет ей все, на что способно ее еще неопытное тело.
— Понимаешь, я… — начала Рива.
— Тсс, ничего не говори, моя радость, — остановил ее Джефф. — Я только хотел убедиться, что с тобой все хорошо, и ничего более. Сегодняшний день донельзя измотал тебя, и я не намерен брать тебя против твоей воли.
— О, Джефф, ты…
— Я просто хочу быть сегодня рядом с тобой, держать тебя в своих объятиях — большего мне пока не надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41