Она стояла перед ним, как овечка на заклании в ожидании, когда над ней блеснет нож, — дрожащая, со склоненной от стыда головой. Ее муслиновая сорочка, застиранная до полной прозрачности, скорее не прикрывала ей грудь, а дразнила.Передние ножки стула, на которой сидел Джейк, с таким грохотом опустились на пол, что Индиго вздрогнула. Джейк застыл в молчании. Ему вдруг стало ясно, что она не играла роль. Она совершенно искренне была готова исполнить любое его приказание, даже если это означало бы для нее конец света.Ему вспомнился вчерашний день, когда Индиго уверяла, что воля отца для нее закон, и она никогда не ослушается его. Он видел, каким бледным было ее лицо во время свадебной церемонии, и не забыл, какой страх обуял ее прошлой ночью. Меньше всего она хотела выходить за него замуж и все-таки сделала это. А почему? Потому что так распорядился ее отец.Ужин, который он только что съел, камнем упал ему в желудок. Несколько раз в жизни он вел себя, как идиот, но сегодня он превзошел себя.— Индиго… — прошептал он.Услышав его голос, она всхлипнула и стала высвобождать сорочку, заправленную в штаны. Он схватил ее за запястья, чтобы остановить. Она подняла голову. Голубые глаза, в которых блестели слезы унижения, посмотрели на него с немым вопросом.— Я не имел это в виду. Я пошутил.Его слова, произнесенные взволнованным голосом, повисли в воздухе и казались такими гадкими, что он хотел взять их назад. Шутка? Она была права: он эгоист и мерзкий негодяй. Да еще глуп как пробка.— Я не думал, что ты действительно… я думал, что…Слова были ни к чему. Глядя на нее, он понял, правда слишком поздно, что она не из тех, кто станет манипулировать другими или врать. Она соврала единственный раз — когда сказала, что не боится его. Но это было продиктовано лишь гордостью, а не желанием обмануть. Боже, почему он ничего не заметил в ее глазах? Они были чисты, как стекло, и в них отражались все ее мысли и чувства.«Это твое желание? Я должна? Это твое последнее слово?» Он вспомнил, как изменилось ее лицо этим утром, когда он попросил ее быть осторожнее с животными. «Мне не нравится, что ты кормишь пуму». Он ничего ей не запрещал. В этом не было необходимости. Достаточно было одного его недовольства. В голове звучал голос Денвера Томпкинса: «Скво сделает все, что ей прикажет мужчина».Джейку стало нехорошо. Она словно ковром расстелилась перед ним, чтобы он походил по ней ногами, и он не постеснялся втоптать в грязь ее гордость. Джейк отпустил ее запястья и снова упал на стул.— Прости, Индиго. Можешь снова надеть рубашку.Она одной рукой закрыла грудь и наклонилась, чтобы поднять рубашку. Он заметил, что ее дрожащую руку, которой она потянулась за рубашкой, перерезает шрам от ножа. У нее нет ничего общего с Мэри-Бет; глупо было сравнивать их.Она прижала рубашку к груди.— Теперь можно мне пойти в спальню? Джейк съежился. Он почти был уверен, что окончательно испортил их отношения… 14 Как только Джейк разрешил Индиго уйти, она повернулась и выскользнула из кухни. Войдя в темную спальню, она остановилась и оглядела мрачные стены, чувствуя себя зверем, угодившим в ловушку. Он пошутил? Она охнула и закрыла рукой рот; он играл с ней; другого объяснения не было. Оказалось, быть замужем за этим человеком еще страшнее, чем она себе представляла.Ноги ее ослабели, и она кое-как добралась до постели. Крепко зажмурив глаза, Индиго усилием воли попыталась отогнать от себя все мысли. Иначе она бы разревелась, но доставить ему такое удовольствие у нее не было ни малейшего желания…Проклиная себя на чем свет стоит, Джейк вскочил на ноги, схватил лампу и прошел по дому. Он увидел, что Индиго лежит поперек кровати, зарывшись лицом в подушку. Поставив лампу на тумбочку, Джейк сел рядом с ней и положил руку ей на спину.— Индиго, пожалуйста, не плачь.Она подняла голову. Лицо ее было перекошено, однако глаза оставались сухими.— Я не плачу.Джейк отвел взгляд в сторону, на стены.— Я должен перед тобой извиниться. Я и не думал издеваться. Просто, мне казалось… словом, я неправильно тебя понял и очень жалею об этом.Его слова прозвучали так сухо и официально и настолько не соответствовали его внутреннему состоянию, что Джейк готов был застонать. Он снова посмотрел на нее. Индиго уткнулась в подушку. Рыжие пряди выбились из косы и разметались по затылку, как пучки медной проволоки.— Все в порядке, — ответила она глухим голосом.Но это была неправда. Она была подавлена случившимся, и он намеренно пытался растормошить ее и дать вылить свою обиду, забывая, что ее воспитание не позволяло ей мстить за оскорбление. Ответственность, которая легла на его плечи, пугала Джейка. Неужели он получил право распоряжаться ее жизнью? Нередко он вообще не понимал эту девушку.— Я вел себя как идиот.Он коснулся пальцами ее рубашки и слегка покрутил привлекательные завитки на голове.— Видишь ли, я думал… — продолжал он.Он почувствовал, как она буквально сжалась от его прикосновения, и понял, насколько он ей был противен. Джейк вздохнул и убрал руку. Он не мог винить ее.Он откинулся назад так, чтобы видеть половинку ее лица.— Индиго, может, все-таки взглянешь на меня? Она повернула голову и посмотрела на него своими голубыми глазами.— Конечно, я не заслуживаю прощения, но, может быть, по доброте душевной ты все же простишь? И попробуешь забыть мою мерзкую выходку?По выражению ее лица было ясно вино, что она не видит причин спускать ему. Джейку ничего не оставалось, как смириться с этим.— Знаю, что мне нет оправдания. Но у меня есть сестра — Мэри-Бет. Ты очень напоминаешь мне ее — не внешне, а характером. Так вот она…Глядя в ее бездонные голубые глаза, Джейк продолжал рассказывать, едва слыша, что он говорит, и лишь искренне надеясь на то, что она поймет его, когда узнает об их сражениях, в которых воля одного сталкивалась с волей другого. Наконец, умолкнув, он заметил, что ее лицо немного смягчилось.— Она действительно разбила все тарелки? А ты что сделал?Джейк убрал завиток с ее щеки.— Я спрятал подальше китайскую вазу и заорал, чтобы она прекратила. А что мне еще оставалось?— На чем же вы едите дома?У Джейка внутри все сжалось. Он и забыл, что должен играть роль человека малообеспеченного. Слава Богу, ей и в голову не пришло, что та китайская ваза могла быть очень дорогой.— Нам пришлось купить новые тарелки. Но вернемся к разговору о Мэри-Бет. Почему я, собственно, начал говорить о ней? Если ей чего-нибудь захочется, она любыми способами попытается переубедить меня. И прибегнет к любым уловкам. Она может целыми днями не разговаривать со мной, и это совершенно выбивает меня из колеи. Я думал… когда ты…— Ты думал, что и я решила прибегнуть к тем же уловкам, — договорила она за него.Джейк кивнул и, вспомнив, какое у нее было выражение лица на кухне, снова испытал некоторую досаду.— Когда я приказал тебе раздеться, я и не думал, что ты в самом деле начнешь г ее с себя снимать. Я был уверен, что ты возмутишься и убежишь.— А куда мне бежать? — тихо возразила она.Ее вопрос резанул Джейка по самому сердцу. Ведь ей действительно некуда бежать. Для нее не существует другой земли, кроме Вулфс-Лэндинга.— Я никогда больше тебе этого не прикажу, — пообещал он.— То есть раздеться?Он не хотел разрушать надежду, мелькнувшую в ее глазах.— Я никогда не заставлю тебя унижаться, — поправился он. — Ты прощаешь меня?Ее взгляд смягчился.— Да, я прощаю тебя за то, что ты заставил меня снять рубашку.Он почувствовал в ее словах намек и улыбнулся.— Но ты не прощаешь меня за то, что я заставляю тебя сидеть дома.Она ничего не ответила, но ее молчание было красноречивее слов.— Индиго, я бы с удовольствием изменил свое решение, но не могу. Мне остается только сожалеть, что я рассердил тебя и испортил тебе настроение.— Нет, я не сержусь, — произнесла Индиго, закрыв глаза. — Просто в душе какая-то пустота.Боже, он чувствовал себя настоящим негодяем. Но самое ужасное заключалось в том, что на самом деле он им не был. Ему безумно хотелось заключить ее в объятия и как-то утешить. Однако после того, что произошло на кухне, он решил не рисковать.Он сел на матрац и откинулся спиной на изголовье кровати. Похлопывая подушку, лежавшую рядом, он сказал:— Почему бы тебе не сесть тут, со мной? Может, если мы поговорим и все выясним, в душе у тебя уже не будет прежней пустоты?Она приподнялась на локтях и посмотрела вперед.— Иди садись, — мягко настаивал он. — Обещаю, что не стану кусаться.Она нехотя подползла к нему на коленях. Когда Индиго устроилась рядом, Джейк обхватил ее рукой за плечи. И тут же почувствовал, как напряглось ее тело: близость с ним претила ей.И в голову ему закралось ужасное подозрение. «Это твое желание?» Он смотрел на ее склоненную голову. Ему следует выяснить это именно сейчас, прежде чем заводить серьезный разговор.Коснувшись завитка у нее на затылке, Джейк сказал:— Мне нравится, когда ты заплетаешь волосы в косу. Но было бы лучше, если б ты их распустила.Она подняла руки и начала вытаскивать шпильки. Джейк с горечью наблюдал, как она расправляла пальцами свои рыжие волосы. Шелковые пряди рассыпались по его руке и упали на его колени. Он ненавидел себя за то, что собирался сказать. Но, черт возьми, должен же он выяснить!— Индиго, я вовсе не имел в виду, чтобы ты сделала это прямо сейчас.Она откинула волосы с глаз, чтобы разглядеть его. Никогда раньше он не видел так отчетливо, насколько в ее внешности переплелись черты обоих родителей. Изящество матери и царственный облик отца сотворили лицо, которое поражало одновременно и красотой, и нежностью. Индиго удивительно сочетала в себе гордость и покорность, силу и слабость. Ему никогда не понять ее.У Джейка екнуло сердце при виде того, как она смутилась. Индиго отвернула от него голову и принялась снова убирать волосы. Ей показалось, что он озабочен какой-то серьезной проблемой, а Джейк, по крайней мере, получил ответ на свой вопрос.Он прислонил голову к стене и уставился в потолок.— Индиго, раз уж ты их распустила, оставь как есть, — тихо сказал он.Уголком глаза он видел, что она отбросила шпильки в сторону и сложила руки на коленях. Воцарилась тишина. На какой-то момент Джейк даже этому обрадовался. Боже, не удивительно, что она была против этого замужества. С первого дня их знакомства в ней проявились три черты: стремление к свободе, невероятная гордость и преданность отцовским убеждениям. А теперь, как ей казалось, она стала собственностью белого человека.Джейк постарался вспомнить те эпизоды, когда Хантер проявил свою волю. В его присутствии это произошло дважды и оба раза — прошлой ночью. Сначала Хантер едва заметно приподнял руку, призывая жену замолчать, когда она попыталась возражать против замужества Индиго, а потом грозно повысил голос на дочь, когда та решила сама защитить себя. «Ты перечишь мне, Индиго?» Джейк закрыл глаза, вспомнив, как задрожал ее голос: «Нет, отец, я никогда не стану тебе перечить».И теперь власть, которую Хантер имел над своей дочерью, перешла к Джейку.Постепенно, преодолевая отвращение, он стал осознавать, что — это реальность и никуда от нее не денешься. Нет, он не считал, что мужчина не должен быть главой семьи. Как раз наоборот. Просто его коробило при мысли о том, что любое его желание Индиго воспринимает как приказ. Интересно, сколько она вот так бы сидела и по его желанию заплетала и расплетала косу? Наверное, всю ночь напролет, с ужасом подумала он. Несмотря на явную бессмысленность его приказов.Он не чувствовал себя готовым с этим смириться. Его смертельно пугало то, что Индиго все его слова понимает буквально и немедленно повинуется. В порыве ярости он мог бы крикнуть, чтобы она сунула голову в кормушку для лошадей или пошла утопилась в реке. Там, где он жил раньше, у людей часто срывалось такое с языка. Да и у него самого тоже. А Мэри-Бет в ответ лишь показывала ему язык. И не сосчитать, сколько раз он клялся задушить ее. Индиго могла бы всерьез отнестись к такой угрозе.Джейку жутко хотелось расхохотаться. Вся ситуация казалась ему до чрезвычайности нелепой. В доме белых никогда не возникает сомнений в том, кто хозяин в семье, поскольку, чтобы установить свое главенство, мужчина начинает шуметь, угрожать, а то и драться. В доме Хантера, чей авторитет действительно непререкаем, человек посторонний может растеряться и не сразу понять, кто верховодит, так как Хантеру редко приходится доказывать свое превосходство.По мнению Джейка, так и следовало жить. Все в доме Хантера чувствовали себя более или менее счастливыми. Трудность заключалась в одном: Джейк не был уверен, что сумеет последовать примеру своего тестя. Он не привык взвешивать в уме свои слова и выпаливал их сразу. Никто никогда раньше перед ним не пресмыкался и не бросался исполнять все его желания. И теперь он получил такую власть над конкретным человеком. Это пугало.И в то же время завораживало.Впервые в жизни Джейку приоткрылась другая, тайная сторона его натуры. Какой мужчина в глубине души не мечтал хоть когда-нибудь, чтобы рядом с ним оказалось чудесное существо, готовое исполнить все его приказы, полурабыня, полуобольстительница, которая удовлетворит любую прихоть? В большинстве случаев мужчины лишь рисуют в своем воображении сладостные картины и не пытаются воплотить их в жизнь. Для Джейка далекие мечты неожиданно превратились в реальность.Он обнимал красивую, чудную, невинную девушку, которая сделает все, что он скажет. Даже сейчас она сидела молча, ожидая, когда он заговорит. Расслабившись, Джейк представил себе соблазнительную картину: Индиго в великолепной наготе склонилась над ним, рассыпав свои медные волосы вокруг его лица, и он ловит губами ее груди.Джейк передвинул руку, лежавшую у нее на плече, и коснулся нежного бархата шеи. Рассеянно поглаживая пальцами ее горло, он представил себе, как она лежит перед ним, приподнимая бедра и отдаваясь ему в сладостной истоме. Его пульс участился, и он надавил пальцем ей на щеку, чтобы повернуть к себе ее лицо.Увидев так близко темные губы Индиго и почувствовав ее теплое дыхание, Джейк чуть было не удержался, чтобы поцеловать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48