Так же легко он мог представить себя, занимающегося с ней любовью, погружаясь в эту бесконечность, ощущая ее сладость. На лице его застыла улыбка. Существует жажда, которую нельзя утолить с помощью бутылки виски.Когда Джейк увидел «хижину Гюнтера», он возблагодарил Бога, что стоит солнечная погода. Это жилище было простой лачугой, и его не привлекала мысль о том, чтобы позавтракать внутри. Индиго спрыгнула с лошади возле лаврового дерева и закрепила длинные поводья так, чтобы лошадь могла пастись, Джейк спрыгнул с Бака с гораздо большим изяществом, чем прошлой ночью, когда он пытался взобраться на матрац, расседлал его и, последовав примеру Индиго, отпустил поводья. Шум стремительного ручья музыкой отдавался в ушах Джейка. Берега были покрыты побегами ежевики и листьями папоротника. Джейк вытянул ноги на бархатной траве, набрал полную грудь воздуха и на мгновение закрыл глаза, чтобы ощутить его сладость. Прошли годы с тех пор, как он проводил время подобным образом, катаясь на лошади просто ради удовольствия, окруженный милями дикой природы. Он уже забыл, какое это блаженство.— Что-то случилось?Он уставился на Индиго, стоящей на коленях на траве и распаковывающей седельные сумки, в которых находился их завтрак. Сегодня она была без шляпы, и солнечный свет придал ее волосам цвет золота с медным оттенком. Он мигнул, ослепленный их блеском, и улыбнулся.— Воздух так чудесно пахнет, что мне хочется кричать.Слова слетели с его губ прежде, чем он понял, как глупо они звучат. Однако ей они не показались странными. Она взглянула на склон холма, с которого они только что спустились, и в ее глазах он увидел какое-то отстраненное выражение. Через минуту она одарила его проказливой улыбкой.— Значит вы должны исполнить свое желание, мистер Рэнд.Он засмеялся, услышав эти слова, и вдруг инстинктивно подскочил на добрый фут, когда она издала пронзительный клик фальцетом. Он никогда прежде не слышал ничего подобного.— Ради Бога, что это такое?— Это воинственный клич команчей. На самом деле это вовсе не трудно, если почувствуешь его суть. Попробуйте, это очень бодрит. Здесь вас могут услышать только Лобо и я.Усмехнувшись, Джейк прищурил глаз и уселся возле нее, довольный, что она расслабилась. Все утро она была сдержанной и осторожной. Хотя его поведение и не способствовало разговору.— Может быть, позже. Сейчас я хочу поесть.Лоретта положила каждому по два сандвича с толстыми кусками сыра, кусок шоколадного торта, ломтики сушеных яблок и маленькую бутылочку из-под уксуса с соком. Как только Индиго разложила еду на полотенце, Джейк тут же схватил бутерброд и с наслаждением вонзил в него зубы. Он обнаружил, что сок был черносмородинный и по вкусу превосходил любое самое дорогое вино.Джейк начал понимать образ жизни Вулфов, он казался примитивным, но был гораздо приятнее его собственного. Джейк понял, что он мог бы купить тысячи горных участков, но у него никогда не будет времени получать от этого удовольствие. И даже если он найдет время, вряд ли среди элиты Портленда найдутся желающие составить ему компанию для пикника. Эмили и не подумает усесться на сырую землю, чтобы съесть сандвич. Эмили… Он даже не мог представить себе сейчас ее лицо.Эти мысли навели на него приступ меланхолии. До приезда сюда он думал, что у него есть все. А сейчас ощущал смутное недовольство собой. В жизни есть нечто большее, чем работа над бумагами. Годы обманули его. Осознание этого факта совершенно расстроило Джейка. Как же это случилось, что человек с его богатством и положением в обществе мог чувствовать себя настолько несчастным рядом с этой девушкой, которая пила черносмородинный сок из ущербной бутылки из-под уксуса?Когда Лобо присоединился к ним, Индиго сняла газету со свертка, в которую был завернут его завтрак — большой кусок сырого мяса. По виду Джейк решил, что это оленина. Волк мгновенно проглотил его.— Когда твой отец прикован к постели, разве не следует немного поэкономить запасы мяса? — спросил Джейк. — Как ты можешь продолжать кормить Лобо и старую пуму и не нанести урон этим запасам?— Там, откуда я их беру, всегда найдется еще. — Она вытерла кончики пальцев полотенцем и снова взялась за свой сандвич. — Я приношу в дом основную часть мяса, поэтому Мои домашние и не возражают, когда я подкармливаю Лобо и пуму.Его взгляд упал на стройные плечи девушки.— Ты охотишься с ружьем? Я подумал бы, что отдача собьет тебя с ног… — Он оборвал фразу.— Иногда я стреляю из ружья, но предпочитаю лук.Джейк переваривал сказанное. Она охотится на зверей, значит, она, вероятно, снимает и потрошит туши. Как, черт возьми, она может унести оленя?Похоже, она уже не чувствовала напряжения в его присутствии, как было раньше, и он спросил ее об этом, желая заставить ее продолжить разговор.— Я делю тушу оленя на куски и приношу часть домой, а за остальным возвращаюсь с Молли. Мне не приходится ходить далеко. В этих холмах полно добычи.Она ставила его в тупик, эта девушка, которая дружила с волком, подкармливала диких зверей и у которой было достаточно мужества охотиться на них. Джейк изучал ее маленькое личико, пытаясь понять это, и не находил ответа. Больше всего его удивляло, почему она так нервничает в его присутствии. Может быть, Джереми был прав и он кажется чересчур сердитым. Или, может быть, она чувствовала, как его влечет к ней.— Это не беспокоит тебя? Я имею в виду охоту на зверей.Ее рот отвердел и уголки губ опустились.— Моя семья должна есть. Звери, они — тао-ю-ча, — дети Матери Земли. Иногда они должны умереть, чтобы мы могли жить.Она действительно любила зверей, он понимал это по выражению ее лица.— Но тебе больно, когда ты их убиваешь, не так ли?— Мне становится грустно, но только на время. Как говорит мой отец, — такова жизнь. Мы не в силах изменить установленный природой порядок вещей. Если бы я была оленем, меня, вероятно, бы съели.Ее взгляд упал на его руку.— Ваш сандвич сделан из оленины. Джейк хмыкнул.— Понятно. Просто трудно представить молоденькую девушку вроде тебя, занимающуюся охотой. Обычно это мужская работа.— Я немного отличаюсь от других девушек, — произнесла она. — И я уверена, что вы это заметили. Очень давно я перестала притворяться тем, кем я в действительности не являюсь. — Я иду своим путем.Он подумал, что будет ужасно, если она изменится. Индиго Вулф была подлинной редкостью. Вскоре придет день, появится молодой человек, посмотрит на нее и схватит ее. При этой мысли он перестал жевать. Если бы он был на десять лет помоложе, может быть, и он попытал бы счастья. В ней было что-то, что влекло его, как никогда прежде.Но он не станет моложе. И, вероятно, это к лучшему. Девушка, подобная ей, всегда будет изгоем в его мире, а общественная обструкция сделает ее несчастной. Она принадлежала этому миру здесь, под листьями лаврового дерева, где ветер играл ее волосами.Джейк с удовольствием откусил кусок сандвича.— Тао-ю…— Тао-ю-ча. В ваших устах хорошо звучит язык команчей. — Она внимательно посмотрела на него. — В ваших жилах случайно нет индейской крови?— Я в этом не уверен. У Рэндов настолько все смешалось, что трудно проследить происхождение. Моя мать была черной голландкой. Это от нее я унаследовал черные волосы и глаза. Мой отец — только Богу известно — кто. Я считаю, что Рэнд — это сокращение какого-то иностранного имени — русского, итальянского или какого-то другого. Мой отец как-то рассказывал об этом, но это было так сложно, что я сразу же забыл обо всем. И кому какое до этого дело?— Черная голландка?— Ну, более темная разновидность. — Он заметил ее встревоженный взгляд и улыбнулся. — Происхождение очень важно для тебя? Ты не можешь себе представить, что я не знаю своих корней и это меня не беспокоит?Она отвела взгляд.— Некоторые должны нести свой крест.За фасадом ее непреклонной гордости таилась огромная боль. Он посмотрел на ее матовую кожу.— Ты прекрасна, Индиго!Он не понял, почему он их произнес. Но они были сказаны. И хрупкое товарищество, возникшее между ними, рассыпалось на кусочки. Она устремила на него свои "огромные голубые глаза, взгляд которых противоречил ее задорной улыбке. Он увидел в этих глазах боль, которую она отчаянно пыталась скрыть. И страх. Но он не мог понять причину этого страха.Возникшее между ними напряжение можно было почти пощупать пальцами. Ему захотелось ударить себя. Он боялся двинуться или сказать что-нибудь. Ветер усилился и зашумел в высоких соснах. В нем звучала тоска.По ее примеру он снова начал есть, пытаясь понять, что в нем ее беспокоит. Даже если она видела, что он находит ее привлекательной, она, конечно, могла почувствовать, что он не воспользуется этим. Или она ле понимала этого? Прошлой ночью в горах его поведение оставляло желать лучшего. Может быть, она пугается того, что он такой большой? Они находились в милях от города. Может, она боится, что он начнет приставать к ней и попытается добиться своего?Он никогда не пользовался своей силой в отношениях с женщинами. Но она не могла об этом знать. Джейк не мог придумать, как успокоить ее страхи. Он никогда не был красноречив. Если он упомянет о насилии, то она точно решит, что он собирается этим заняться.— Индиго, мне кажется или на самом деле я тебя пугаю?Она сжалась, услышав вопрос.— Почему я должна бояться?Хороший вопрос.— Похоже, что ты нервничаешь, вот и все. Если я сделал что-то…— Нет, не в этом дело.У него вдруг пересохло во рту.— Надеюсь, что нет.— Пытаясь направить разговор в спокойное русло, он сказал:— Я безобиден, честно. Спроси кого хочешь. Однако он вовсе не казался Индиго безобидным.Его плечи казались шириной почти в ярд. Его обтянутые джинсовой тканью ноги были бесконечно длинными. Рукава его зеленой шерстяной рубашки 1 были закатаны, открывая сухожилия, обвивавшие его бронзовые предплечья. Он находился всего в двух футах от нее, — достаточно близко, чтобы протянуть руку и схватить ее, когда она меньше всего этого ожидает. От нее не ускользнул блеск в его глазах, и она знала, чем он вызван. Однажды, с тех пор прошла целая жизнь, другой белый человек так же смотрел на нее.— Я не боюсь ни вас, ни кого-либо еще, — произнесла она.Это было неправдой, одним из тех редких случаев, когда она врала. Все в Джейке Рэнде пугало ее. Она не могла отказаться от мысли — может это предчувствие, — что каким-то образом он станет управлять ее жизнью. В тот самый момент, когда она его увидела, она это почувствовала — что-то необъяснимое, странное чувство узнавания, — как будто она ощутила зов судьбы.К нему нельзя было отнестись с легкостью. В каждом его движении сквозила грубая мужская сила. О да, он пугал ее. В глазах женщин в универсальном магазине, разглядывавших новую ткань, было такое же выражение, с каким он смотрел на нее. Она наблюдала, как женщины боролись с соблазном. Они уходили, но в девяти случаях из десяти возвращались снова и снова и в конце концов покупали ткань. Через неделю на них были новые платья. Индиго не хотела, чтобы ее мир рассыпался на кусочки, а потом был восстановлен по желанию Джейка Рэнда.Вспоминая железную силу, которую она ощутила в нем вчера, она чуть не вздрогнула. Ворот его рубашки распахнулся, открывая загорелую колонну его крепкой шеи. Когда он двигался, зеленая шерсть рубашки натягивалась, подчеркивая четкие бугры мышц его плеч и рук. Она попыталась представить эту силу, направленную на нее, и решила, что у нее больше шансов пробить каменную стену, чем справиться с нею.— Ты вообще никого не боишься? — Он смотрел на нее изучающе, как бы находя ее ответ очень забавным. — Это впечатляет. Я думал, что каждый кого-то боится.Вопрос заставил ее вернуться к реальности. Она собралась с силами и наконец смогла ответить.— О! А кого вы боитесь, мистер Рэнд? Он понял, что потерпел неудачу.— Мне бы хотелось, чтобы ты называла меня Джейк.— Но вы же старше меня. Это невежливо. Он поморщился.— Но я ведь не настолько дряхлый!То, что она относится к нему, как к старшему, задело его. Он сунул в рот целый кусок сыра. Тридцать лет — это не старость. Ему было всего — он быстро подсчитал — одиннадцать, когда родилась Индиго.Боже мой, он знал мужчин, чьи жены были на двадцать и даже на тридцать лет их моложе.Проглотив следом за сыром кусочек сушеного яблока; Джейк снова посмотрел на нее и постарался обратиться к своему чувству юмора.— Разве я скриплю при ходьбе? — спросил он с усмешкой. — Я каждый день смазываю свои суставы колесной мазью. Доктор обещал, что мне это поможет.В ее глазах все еще была осторожность, но Джейк уловил улыбку, появившуюся в уголках рта.— Я страдаю от этого. — Он вытянул руку и заставил ее задрожать. — Ты видишь, насколько она беспомощна, не так ли? Это смущает, но это неизбежно для человека моих преклонных лет.Наконец она позволила себе улыбнуться. Увлекшись игрой, Джейк поднял глаза к небу и застонал.— О нет, это вчерашний дождь, не так ли? Он смыл весь гуталин с моих волос. Ты видела, как черные потоки текли по моей шее, да?Она наградила его музыкальным смешком, который внезапно прервала, закусив нижнюю губу. Этот звук раздразнил его. Боже, как она хороша! Он обрадовался, заметив, что осторожность исчезла из ее глаз.— Я не хотела тебя обидеть, Джейк.Она произнесла его имя так, как будто это было что-то интимное, и на щеках ее появился удивительно приятный румянец.— Ты вовсе не настолько стар, — добавила она.— Скажи мне, что я дьявольски привлекателен, тогда я может быть прощу тебя.Она тихонько засмеялась. Он услышал ее смех и его охватила теплота.— Ты дьявольски привлекателен, — повторила она послушно. — Очень молод и привлекателен, — так молод, что у тебя молоко на губах не обсохло.— Ты определенно прощена.Лобо насторожил уши, повернувшись в сторону склона. Джейк проследил за его взглядом, но ничего не увидел.— Не обращай внимания на Лобо. Он вероятно видит, как бегает там его десерт. Его любимая еда — кролики.Она положила свой оставшийся сандвич в седельную сумку и принялась за торт. Откусив кусочек, она обвела языком губы, слизывая кусочки шоколада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48