– Англичанин, иди вперед! Родригес поманил его к себе. Он прошел вперед.
– А что ты думаешь, если поставить парус? – прокричал Родригес.
– Нет. Это больше повредит, чем поможет.
– Тогда оставайся здесь. Если капитан не справится с барабаном или мы его лишимся, ты займешь его место, хорошо?
– Я никогда не плавал на таких кораблях – я никогда не командовал гребцами. Но я попытаюсь.
Родригес посмотрел в сторону земли. Мыс появлялся и исчезал в пелене дождя. Скоро он сможет попытаться. Волны становились все больше, и на гребнях уже появились срывающиеся с них буруны. Течение между мысами казалось дьявольски быстрым. «Проход здесь не получится», – подумал он и решился.
– Иди на корму, англичанин. Возьми штурвал. Когда я посигналю, иди на восток-северо-восток к этой точке. Ты видишь ее?
– Да.
– Не мешкай и держи этот курс. Внимательно следи за мной. Этот знак обозначает круто на левый борт, этот – круто на правый, а этот – так держать.
– Очень хорошо.
– Поклянись Святой Девой, что ты будешь ждать моих приказов и будешь их выполнять?
– Ты хочешь, чтобы я взял штурвал, или нет?
Родригес знал, что он в западне.
– Я должен доверять тебе, англичанин, а мне не хочется доверять тебе. Иди на корму, – сказал он. Он увидел, что Блэксорн понял, что у него на уме, и ушел. Потом он передумал и позвал его: – Эй ты, надменный пират! Иди с Богом!
Блэксорн повернулся назад и с благодарностью произнес:
– Ты тоже, испанец!
– Ссать я хотел на всех испанцев, и да здравствует Португалия!
– Так держать!
* * *
Они пришли в гавань, но без Родригеса. Его смыло за борт, когда порвался страховочный линь.
Корабль был близок к спасению, когда с севера налетела огромная волна, и хотя до этого начерпали много воды и уже потеряли японского капитана, сейчас их захлестнуло и отбросило к скалистому берегу.
Блэксорн видел, как унесло Родригеса, как он задыхался и боролся со вспененным морем. Шторм и прилив отнесли корабль далеко в южную часть бухты, почти на скалы, и все на борту знали, что корабль погиб.
Как только Родригеса смыло, Блэксорн бросил ему деревянный спасательный круг. Португалец бросился к нему, молотя руками по воде, но тот был недосягаем. Сломанное весло ткнулось в Родригеса, и он вцепился в него. Хлынул такой сильный дождь, что последнее, что видел Блэксорн, – это как рука Родригеса сжимала сломанное весло и точно над ними прибой, бьющий об изрезанный берег. Он мог нырнуть с борта, и плыть к нему, и спасти, может быть, было время, но его первой обязанностью было быть с кораблем, и последней его обязанностью было быть с кораблем, а корабль был в опасности.
Поэтому он повернулся спиной к Родригесу.
Волна смыла нескольких гребцов, другие пытались занять их места за веслами. Один из матросов смело отвязал свой страховочный линь. Он прыгнул на палубу полуюта, привязался и возобновил барабанную дробь. Старший запел, задавая ритм, гребцы пытались установить порядок в гребле среди этого хаоса.
– Исоги! – закричал Блэксорн, вспомнив слово. Он всем весом навалился на штурвал, ставя нос против ветра, потом подошел к поручням и, пытаясь ободрить команду, начал отсчитывать: – Раз-два, раз-два. Ну, вы, мерзавцы, давай!
Галера была на камнях, по крайней мере камни были точно за кормой, с левого борта и с правого борта. Весла опускались и толкали галеру, но она пока еще не двигалась, ветер и прилив сопротивлялись, заметно оттаскивая ее назад.
– Ну, давай, мерзавцы! – снова прокричал Блэксорн, – его руки отбивали ритм.
Сначала они сопротивлялись морю, потом победили его. Корабль сдвинулся со скал. Блэксорн держал курс на подветренный берег. Скоро они были в более спокойном месте. Ветер тут был еще силен, но преодолим. Здесь еще свирепствовала буря, но они уже были не в море.
– Отдать правый якорь!
Никто не понял его слов, но все моряки знали, что нужно делать. Они бросились выполнять его приказание. Якорь с плеском погрузился в воду. Он дал кораблю немного пройти, чтобы проверить, тверд ли морской грунт, моряки и гребцы поняли его маневр.
– Отдать левый якорь!
Когда корабль оказался в безопасности, он оглянулся на корму.
Резко очерченная береговая линия была едва видна сквозь дождь. Он оглядел море и прикинул свои возможности.
«Португальский журнал внизу, полузатопленный. Я могу довести судно до Осаки. Я могу привести его обратно в Анджиро. Но будут ли они правы, не выполняя моих приказаний? Я не ослушался Родригеса. Я был на юте. Один».
– Правь на юг, – прокричал Родригес, когда ветер и прилив несли их в опасной близости к скалам. – Поворачивай и иди по ветру!
– Нет! – прокричал Блэксорн в ответ, веря, что их единственный шанс – попытаться попасть в гавань и что в открытом море они будут залиты водой. – Мы можем пройти туда!
– Разрази тебя Господь. Ты убьешь всех нас!
«Но я никого не убил, – подумал Блэксорн. – Родригес, ты знал и я знал, что это была моя обязанность решать – если бы там было время решать. Я был прав. Корабль спасен. Остальное не имеет значения».
Он поманил к себе моряка, который бросился с полуюта. Оба рулевых были ранены, их руки и ноги были почти вырваны из суставов. Гребцы были подобны трупам, беспомощно упавшим на свои весла. Другие с трудом поднимались снизу на палубу, чтобы помочь им. Хиро-Мацу и Ябу, оба сильно пострадавшие, были выведены на палубу, но, ступив на нее, оба дайме сразу стали прямо.
– Хай, Анджин-сан? – спросил моряк. Он был среднего возраста, с крепкими белыми зубами и широким обветренным лицом. Свежий синяк красовался у него на щеке в том месте, где волна ударила его о планшир.
– Ты вел себя очень хорошо, – сказал Блэксорн, не заботясь о том, что его слова не будут поняты. Он знал, что его тон говорит сам за себя, так же как и его улыбка. – Да, очень хорошо. Ты теперь капитан-сан. Вакаримас? Ты! Капитан-сан!
Человек уставился на него с открытым ртом, потом поклонился, чтобы скрыть удивление и радость.
– Вакаримас, Анджин-сан. Хай. Аригато годзиемашита.
– Слушай, капитан-сан, – сказал Блэксорн. – Дай морякам поесть и выпить. Горячей пищи. Мы останемся здесь на ночь. – Знаками Блэксорн добился, чтобы тот понял.
«Хотел бы я говорить на вашем варварском языке, – подумал он с удовольствием. – Тогда я мог бы поблагодарить тебя, Анджин-сан, за спасение корабля и вместе с кораблем жизни нашего господина Хиро-Мацу. Ваше могущество дает нам всем новые силы. Без вашего искусства мы бы погибли. Ты, может быть, и пират, но ты великий моряк, и пока ты кормчий, я буду слушаться тебя во всем. Я недостоин быть капитаном, но я попытаюсь заслужить твое доверие».
– Что ты хочешь, чтобы я делал дальше? – спросил он. Блэксорн огляделся по сторонам. Морского дна не было видно. Он мысленно взял пеленги и, когда убедился, что якоря держат и море неопасно, сказал:
– Спусти ялик. И возьми хорошего рулевого. Опять словами и знаками Блэксорн добился, чтобы его поняли.
Ялик был спущен и подготовлен мгновенно. Блэксорн подошел к планширу и собирался спуститься с борта в шлюпку, но хриплый голос остановил его. Он огляделся. Там стоял Хиро-Мацу, сбоку от него Ябу. У старика были сильно ушиблены шея и плечи, но он все равно держал свой длинный меч. У Ябу текла кровь из носа, лицо было ушиблено, кимоно в пятнах крови, и он пытался остановить кровотечение небольшим лоскутом. Оба были бесстрастны, казались нечувствительными к своим травмам и холодному ветру. Блэксорн вежливо поклонился:
– Хай, Тода-сама?
Снова раздалась хриплая речь, старик указал на ялик своим мечом и покачал головой.
– Там Родригес-сан! – ответил Блэксорн, показав на южный берег. – Я поеду искать!
– Ие! – Хиро-Мацу опять покачал головой и долго говорил, очевидно, отказывая ему в разрешении из-за опасности.
– Я кормчий этого сучьего корабля, и если я хочу на берег, то я еду на берег, – Блэксорн продолжал говорить очень вежливо, но твердо, и было очевидно, что он имеет в виду. – Я знаю, что ялик не продержится на такой волне! Хай! Но я собираюсь попасть на берег – вон туда. Тода Хиро-Мацу, вы видите это место? К той маленькой скале. Потом я собираюсь обойти вокруг полуострова. Я не тороплюсь умереть, и мне некуда теперь бежать. Я хочу найти тело Родригес-сана. – Он поднял ногу над бортом. Меч немного выдвинулся из ножен. Поэтому он тут же замер. Но его взгляд был прежним, лицо спокойно.
Хиро-Мацу стоял перед дилеммой. Он мог понять, что пират хочет найти тело Родригеса, но плыть было опасно, опасно было даже идти пешком, а господин Торанага велел привезти чужеземца в целости и сохранности, что он и собирался сделать. Но было столь же ясно, что собирался сделать этот человек.
Он видел его в разные периоды шторма, стоящего посреди кренящейся палубы как дьявольский дух моря, бесстрашного, и мрачно думал, что лучше встретиться с этим чужеземцем и всеми чужеземцами, подобными ему, на земле, где можно иметь с ними дело на равных. На море они не в нашей власти.
Он мог видеть, что пират терял терпение. «Как они невежливы, – сказал он себе. – Даже при этом мне следует поблагодарить тебя. Все говорят, он один привел судно в гавань, что Родригес растерялся и повел нас от земли, и мы бы наверняка утонули, и тогда бы я провинился перед моим господином. О, Будда, защити меня от этого!»
Все его суставы болели, геморрой воспалился. Он был измучен попыткой стоически держаться перед своими людьми, Ябу, командой, даже этим чужеземцем. «О, Будда, я так устал. Я хочу, чтобы я мог лечь в ванну, и отмокать, и отмокать, и иметь один день на отдых от боли. Только один день. Оставь свои глупые женские мысли! Ты все время испытываешь боль. Вот уже почти шестьдесят лет. Что такое боль для мужчины? Привилегия! Скрывать боль – показатель мужества. Спасибо Будде, ты пока еще жив, чтобы защитить своего господина, хотя уже мог быть мертвым сто раз. Я должен благодарить Будду. Но я ненавижу море. Я ненавижу холод. И я ненавижу боль».
– Стой где стоишь, Анджин-сан, – сказал он, показывая для ясности своим мечом, мрачно наслаждаясь ледяной голубизной огня в глазах этого человека.
Когда он убедился, что кормчий его понял, он глянул на матроса.
– Где мы? Это чье владение?
– Я не знаю, сэр. Я думаю, мы где-то в провинции Изу. Мы могли бы послать кого-нибудь на берег в ближайшую деревню.
– Ты можешь провести нас в Осаку?
– При условии, что мы будем плыть близко к берегу, господин, медленно и с большой осторожностью. Я не знаю этих вод и не могу гарантировать вашу безопасность. У меня нет нужных знаний, и на борту нет никого, кто бы их имел, господин. За исключением этого чужеземца. Если бы это зависело от меня, я бы посоветовал вам спуститься на берег. Мы могли бы достать для вас лошадей или паланкин.
Хиро-Мацу раздраженно покачал головой. Сойти на берег для него было неприемлемо. Это заняло бы слишком много времени – путь шел через горы, а дорог было мало, и следовало идти через многие территории, контролируемые сторонниками Ишидо, врага. Кроме этой опасности, там было много бандитских групп, которые занимали перевалы. Это означало, что он должен был бы взять всех своих людей. Конечно, он мог бы с боями пройти весь этот путь через территории, занятые бандами, но он никогда бы не смог пробиться, если бы Ишидо или его союзники решили блокировать его. Все это задержало бы его, а у него был приказ доставить груз, чужеземцев и Ябу быстро и безопасным способом.
– Если мы пойдем берегом, сколько это займет времени?
– Я не знаю, господин. Четыре или пять дней, может быть, и больше. Я не уверен в себе, я не капитан, так что прошу прощения.
«Это значит, – подумал Хиро-Мацу, – что я должен сотрудничать с этим чужеземцем. Чтобы не дать ему сойти на берег, я должен был бы связать его. И кто знает, будет ли он сотрудничать, если его связать?»
– Сколько времени мы должны оставаться здесь?
– Кормчий сказал, до утра.
– Шторм к тому времени кончится?
– Наверное, господин, но этого никто и никогда не знает. Хиро-Мацу посмотрел на гористый берег, потом на штурмана, колеблясь.
– Могу я высказать предположение, Хиро-Мацу-сан? – спросил Ябу.
– Да, да. Конечно, – сказал тот раздраженно.
– Как мы видим, для того, чтобы попасть в Осаку, нам нужна помощь пирата, так почему бы не отпустить его на берег, но послать с ним человека, чтобы защитить его, и приказать им вернуться до темноты. Что касается пути по суши, я согласен, что это было бы слишком опасно для вас – я бы никогда себе не простил, если бы что-нибудь случилось с вами. Как только шторм кончится, вам будет безопаснее плыть на корабле, и вы окажетесь в Осаке намного быстрее, не так ли? Наверняка к завтрашнему вечеру.
Хиро-Мацу неохотно кивнул.
– Очень хорошо. – Он подозвал самурая. – Такаташи-сан! Возьми шесть человек и отправляйся со штурманом. Привези обратно тело португальца, если вы его найдете. Но если пострадает хоть одна ресница этого чужеземца, ты и твои люди немедленно совершат сеппуку.
– Да, господин.
– Пошли двух человек в ближайшую деревню и узнай точно, где мы и на чьих землях.
– Да, господин.
– С вашего позволения, Хиро-Мацу-сан, я поведу на берег этот отряд, – сказал Ябу. – Если мы прибудем в Осаку без пирата, я буду так опозорен, что буду вынужден покончить с собой. Мне хотелось бы удостоиться чести выполнять ваши приказы.
Хиро-Мацу кивнул, внутренне удивленный, что Ябу сам сунулся в такое опасное дело. Он спустился в трюм.
Когда Блэксорн понял, что Ябу собирается с ним на берег, сердце его забилось чаще. «Я никогда не забуду Пьетерсуна, или мою команду, или этот погреб – ни крики, ни Оми, ничего из этого. Опасайся за свою жизнь, негодяй».
Глава Девятая
Они быстро достигли земли. Блэксорн собирался править лодкой, но Ябу занял место рулевого и задал быстрый темп, который он выдерживал с трудом. Другие шесть самураев внимательно следили за ним. «Я никуда не сбегу, глупцы», – думал он, не понимая их сосредоточенности, в то время как глаза его автоматически рыскали по всем направлениям, отыскивая мели или спрятанные рифы, измеряя пеленги, его ум фиксировал детали, важные для будущего описания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28