– Эй, Бузотер! – кричали из толпы. – Где ты раскопал такой потрясающий драндулет?Над ухом Берты негромко произнесли:– Да, работенка не из легких. Кому-то придется сегодня здорово попотеть!Девушка обернулась. За спиной ее стоял крепкий парень в синей блузе и красном шейном платке. На голове его была шапочка, какую носят погонщики скота. Лет ему было под тридцать, мускулистый, с умным лицом. Он с улыбкой посмотрел на девушку и поклонился:– Приветствую, мадемуазель! Если вас интересует мое имя, меня зовут Жюло.Берта кивнула:– Очень приятно, мсье. А я – Бобинетта. Я сестра Жофруа-Бочки.Молодой человек хотел что-то сказать, но тут толпа заволновалась и засвистела. Берта оглянулась. На старт вышел Бенуа-Лабазник.Гигант сгибался под тяжестью мешка, но тем не менее ступал мягко и ровно. Так, полусогнув колени и выпятив грудь, он пробежал двести метров, ни разу не оступившись. Толпа зааплодировала. Бенуа-Лабазник поклонился, но внимание публики уже снова обратилось к старту.Настала очередь Жофруа-Бочки.Если Бенуа был настоящим гигантом, то Жофруа казался просто колоссом. Мешок он нес безо всякого напряжения, и если его предшественник пробежал дистанцию, то Жофруа уже через двадцать шагов понесся громадными прыжками. Берте показалось, что мимо нее промчался гигантский снаряд. Толпа завопила от восторга.Жюло тоже приветственно кричал, не забывая, однако, заслонять девушку, чтобы ее ненароком не толкнули. Сбоку от него бурно выражал свой восторг Бузотер. Он размахивал ногами в воздухе, улюлюкал и приподнимался над своим велосипедом, беззастенчиво опираясь на плечи соседей.…Через два часа объявили результаты соревнований. Выяснилось, что первое место поделили между претендентами – оба они пробежали эти двести метров за одно и то же время. Видимо, так бурно стартовав, Жофруа-Бочка не рассчитал свои силы и к концу пути замедлил движение. Вакансия же в этом году была всего одна. Следовательно, теперь все решали результаты письменного экзамена.Взволнованная Берта пыталась втолковать соседу справа, что это место просто судьбой предназначено для ее брата. Тот вяло кивал, кутаясь в потрепанное черное пальто и пряча глаза под козырьком жокейской шапочки. Мысли его явно были далеко.Жюло подергал девушку за рукав.– Бобинетта, – сказал он, – пойдемте отсюда. Брат наверняка ждет вас!И, поскольку разгоряченная девушка собиралась продолжить спор, который, впрочем, целиком вела она сама, парень прошептал ей на ухо:– Прошу вас, пойдемте, отсюда. У этого типа премерзкая физиономия. Ей-богу, не внушает он доверия.Берта пригляделась к незнакомцу поближе, и у нее пропало желание спорить. Отойдя, она тихо сказала:– Да уж, лицо не из приятных!Потом взяла Жюло под руку и добавила с наблюдательностью профессиональной медсестры:– А вы обратили внимание на цвет его лица? Прямо зеленый! Этот человек, наверное, болен… Глава 17В ТРАКТИРЕ «СВИНЬЯ СВЯТОГО АНТУАНА» Жофруа-Бочке пришлось смириться с тем, что результаты экзамена будут известны только на следующий день. Он махнул рукой трактирщику и обратился к сестре:– Что ж, я сегодня достаточно потрудился. Теперь тебе следует угостить меня чем-нибудь. Заплати за выпивку и рассказывай, что там у тебя.Берта нерешительно огляделась по сторонам, желая убедиться, что никто их не подслушивает. Но никому из толпы посетителей не было до них дела. В противоположном углу девушка заметила какую-то знакомую фигуру и сразу вспомнила, что перед входом в трактир стоял трехколесный велосипед, впряженный в потрясающе нелепую повозку, точнее, в целых три повозки, привязанные одна за другой. Это, конечно же, был знаменитый «поезд» Бузотера.
После того как прошлой зимой наш бродяга, возможно, первый раз в жизни выполнил свой гражданский долг и сдал свою находку полиции, он решил осуществить давнюю мечту – повидать столицу. И, как мы видим, он добрался-таки до Парижа. Причем все его расчеты оказались абсолютно верны. Он прибыл в город всего на восемь дней позже намеченного срока, да и то не по своей вине – это время его продержали в Орлеанской тюрьме «за сущую безделицу», как он утверждал, не уточняя, впрочем, за какую именно.Когда Бузотер въезжал на своем экипаже в города, он не занимал себе голову такими пустяками, как правила уличного движения. С гордым видом он ехал посреди проспектов, сопровождаемый визгом тормозов и проклятиями водителей, пока не оказывался в центре им же произведенного затора.Естественно, первый же полицейский, увидевший подобное безобразие, препроводил бродягу в полицейский участок. Там его вначале хотели лишить экипажа, но Бузотер так старательно изображал темную деревенщину, что на него махнули рукой и выпустили, продержав для острастки несколько дней – чтоб страх не забывал.Так, с незначительными приключениями, бродяга добрался наконец до Парижа.В один из дней, когда он с самодовольным видом катил на своей колымаге вокруг Эйфелевой башни, любуясь этим сооружением, его живописное средство передвижения привлекло внимание редактора газеты «Авто». За бутылку дешевого вина, купленного в ближайшем трактире, Бузотер простодушно рассказал редактору обо всем проделанном им маршруте.Крупнейшая газета для автомобилистов тотчас же опубликовала сенсационный материал о бродяге-путешественнике, и на следующее утро Бузотер проснулся знаменитым.Удача, как и беда, одна не приходит. Вскоре Бузотеру опять повезло. Папаша Франсуа Бонбон, владелец трактира «Свинья святого Антуана», смекнул, что этот живописный тип в сочетании со своим клоунским «поездом» может служить прекрасной приманкой для посетителей.Трактирщик предложил бродяге кров и харчи из расчета пять франков в день при условии, что тот каждый вечер будет восседать на своем драндулете у дверей его заведения. Стоит ли говорить, что Бузотер, которому было все равно, в каком именно месте бездельничать, с восторгом согласился. С тех пор доходы трактира повысились.В тот день сиденье велосипеда изрядно намяло бродяге зад, и он решил отлучиться на полчасика со своего поста, чтобы перекусить. Войдя в затянутый дымом трактир, он достал пять франков, полученные им от папаши Бонбона, заказал выпивку и заплатил с видом наследного принца, путешествующего инкогнито. В жизни своей он ни за что не платил деньги, и теперь этот процесс доставлял ему истинное удовольствие.В подвальчике «Свиньи святого Антуана» было не продохнуть. Со всех сторон неслись пьяные выкрики и смех. Время подходило к двум часам ночи. Приличные клиенты уже разошлись. Папаша Бонбон только что проводил по узкой винтовой лестнице последних состоятельных посетителей. Затем толстяк вновь спустился в зал, заслонил спиной единственный выход и раскатисто крикнул:– А ну, шантрапа, признавайтесь, кто еще не заплатил за кувшин горячего вина?!Все повернулись к нему. Поднялся гам. Берта решила, что настал подходящий момент, и принялась торопливо рассказывать брату о своих делах.– Понимаешь… – втолковывала она. – Мне нужен человек… Такой, как ты – сильный, крепкий.– Ага! – понимающе кивнул Жофруа. – Надо катать бочки. Тут лучше меня тебе не найти!– Да нет! – досадливо махнула рукой девушка.Она машинально оглядела зал. Взгляд ее упал на хрупкого, бледного молодого человека с едва пробивающейся бородкой, который подошел к стойке напротив них и застенчиво попросил порцию тушеной капусты.Берта наклонилась к брату и прошептала:– Вовсе нет! Речь идет о том, чтобы сбить решетки с окон. Да даже и не сбить… Дом старый, и они должны были давно проржаветь. Такому здоровяку, как ты, достаточно только потянуть хорошенько…– И это все? – разочарованно спросил Жофруа, разглядывая свои кулачищи.– Все.– Ну, это я берусь сделать за пару пятифранковых монет! – громыхнул Бочка. – Подумаешь, дело…Он осекся, заметив, что сосед по столику, опустив голову, внимательно прислушивается к их разговору. Берта проследила за взглядом брата и улыбнулась:– Не волнуйся, это хороший парень. Я его знаю. Мы вместе были на состязании.Она протянула руку через стол:– Добрый вечер, мсье Жюло! Хорошо провели время? Представьте, я умудрилась до сих пор вас не заметить! Наверное, это из-за проклятого дыма.Жюло пожал протянутую руку, дружески кивнул и снова повернулся к своему спутнику, гладко выбритому мужчине примерно его лет:– Ну так что, Билли Том? – тихо спросил он. – Что еще стряслось в твоем заведении?Его собеседник вздохнул:– Да понимаешь… Неприятности в Руайяль-Паласе. Опять обнесли кого-то из аристократишек. С тех пор уже прошло недели три, все вроде успокоилось, как вдруг прихватили старика Мюллера.– Мюллера? – задумчиво переспросил Жюло. – А это еще кто такой?– Да ночной дежурный.– Ах, дежурный… И кто же его прихватил?– Полиция, конечно!– Ты ж говорил, они успокоились?– Мы все так думали. А на самом деле один из них был среди нас. Вроде как перевелся из филиала в Каире. Как его… Жюв, вроде.– Жюв… – пробормотал Жюло себе под нос. – Интересно, интересно…У входа в подвальчик послышался шум. По винтовой лестнице спускались два новых посетителя, судя по всему, хорошо здесь известные. Это были Большая Эрнестина, знаменитая на всю округу каменщица с бульвара Севастополь, и Бенуа-Лабазник, который издавал пьяные выкрики, пошатывался и опирался на свою спутницу. Оторвавшись от нее, он, не разбирая дороги, пошел по залу, шаря руками по столам и наваливаясь на пьянчуг, пока не нащупал под собой свободное место. Он плюхнулся на скамейку, но промахнулся и едва не придавил того самого тщедушного молодого человека с миской капусты, которого давеча приметила Берта. Видимо, внушительные размеры пьяного произвели на юношу столь сильное впечатление, что он не только не решился возмущаться, но весь сжался и отодвинулся подальше в угол.Эрнестина потрепала его по щеке.– Не трусь, малыш! – просипела она. – Лабазник – пьяная свинья, где ему тебя раздавить. А если он и захочет над тобой покуражиться, не волнуйся – Большая Эрнестина здесь, и она не даст тебя в обиду!Она победно оглядела зал в уверенности, что уж с ней-то никто не захочет связываться. Потом погладила молодого человека по макушке, причем казалось, что вся голова его скрылась в могучей длани, и возгласила:– Ох, как он мне нравится, этот куренок! Как тебя зовут, малыш?Юноша осторожно отвел голову. Губы его дрожали.– Поль, – еле слышно ответил он и покраснел.Тем временем папаша Бонбон уже поставил перед Бенуа-Лабазником огромный кувшин с горячим вином. Сидевший за его спиной Бузотер причмокнул от удовольствия. Он не без оснований надеялся поживиться.Лабазник налил себе полную кружку и окликнул Жофруа, приглашая того чокнуться. Но Бочка, чувствуя себя и без того уже набравшимся, отрицательно помотал головой. Бенуа посчитал себя оскорбленным. И быть бы драке, если бы не Бузотер. Вскочив, он вдруг завопил:– Лопни мои глаза! Вот так встреча!В голосе его было столько радостного изумления, что все присутствующие заинтересованно обернулись. Берта подтолкнула Жюло и проговорила:– Смотрите-ка! Это тот самый, зеленый, с рынка!– Да, действительно он, – удивленно ответил тот, присмотревшись.Бузотер тем временем продолжал радостно размахивать руками:– Ну конечно, мы же виделись! Черт, где же…Он хлопнул себя по лбу и заорал пуще прежнего:– Ну конечно! Нас же сцапали в одну ночь! Ну там, в Болье, в ночь, когда прирезали старушку маркизу! Неужели не помнишь?!Бузотер подскочил и подергал человека с зеленым лицом за рукав:– Ну вспоминай, вспоминай! Маркиза де Лангрюн! Ей еще располосовали горло от уха до уха.Не поворачиваясь, его собеседник недовольно проворчал:– Ну и что дальше? Отвяжись от меня, балбес!Бузотер обиженно засопел и вернулся на свое место. Тут Жофруа-Бочка и Бенуа-Лабазник на беду опять встретились мутными взглядами. Снова назревала драка.Перепуганная Берта беспомощно толкала брата в могучий бок и шептала:– Пойдем отсюда! Ну пойдем же!Жофруа только отрицательно урчал.Тем временем человек с больным зеленоватым лицом, отделавшись от навязчивого бродяги, вернулся к прерванному разговору с местным гитаристом.– Что меня поражает, – говорил музыкант, – так это то, что он говорит без малейшего акцента.– Нашел невидаль! – тихо отвечал ему собеседник. – Многие иностранцы говорят по-французски, как французы, а уж такому парню, как Гарн, это и вовсе пустяк. Так что…Он вздрогнул и замолчал. Ему показалось, что Большая Эрнестина, бесцельно бродившая от столика к столику, очутилась подозрительно близко и пытается подслушать их разговор. Человек нахмурился.Тут хриплый рев перекрыл шум зала.– Дьявол меня побери! Если кое-кто хочет помериться силой, я готов!Бочка-Жофруа бросил вызов. Зал настороженно притих. Настала очередь Лабазника-Бенуа.Как раз в этот момент Бенуа осушил стакан вина. Видимо, этот стакан притупил его память. Он вытер рот рукавом и непонимающе икнул.– А м-может, п-повторим, мсье? – спросил он.
Тем временем Большая Эрнестина незаметно приблизилась к Жюло. Не поворачивая головы, тот бросил:– Ну что?Делая вид, что заинтересованно оглядывает зал, женщина ответила:– Этот господинчик… Ну, с зеленоватой рожей, говорил сейчас гитаристу: «Это он. Точно! Я видел ожог у него на ладони».Жюло тихо выругался. Рука его сжалась так, что костяшки побелели. Большая Эрнестина вышла на середину зала и раскатистым голосом окликнула молодого человека, которого давеча едва не раздавил Лабазник:– Эй, малыш! Ты, кажется, совсем задрых! Хочешь, я присяду тебе на колени?Некоторое время Жюло мрачно смотрел перед собой, потом ухватил за подол пробегавшую мимо служанку:– Постой, Мари! Скажи-ка, куда выходит это окошко? – и он указал рукой на узкое окно, которое находилось как раз за его спиной.– Как куда? – удивилась служанка, – в соседний подвал, конечно! Мы ведь под землей, мсье.– В подвал… – задумчиво проговорил Жюло. – А оттуда можно выбраться?Мари задумалась:– Пожалуй, что никак…
В этот момент захмелевший Жофруа-Бочка швырнул в Бенуа-Лабазника тарелкой, но промахнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37