В сумке у задержанной обнаружили 50 тысяч рублей.Задержанным ничего не оставалось, как дать развёрнутые признательные показания. Следствием была затем установлена и задокументирована незаконная скупка одного килограмма золота Арнольдом Семёновичем и продажа значительной части его другим дантистам города. Проведённая уже в Москве экспертиза изъятого золота установила, что оно было произведено гальваническим способом на единственной в стране Якутской электрогальванической фабрике.Задержанная гражданка оказалась женой слесаря, работавшего на этой фабрике.Два опера УБХСС Литвы с помещённым в колбочку образцом изъятого золота вылетели в Якутск.… Продолжение этой истории я услышал из уст ветерана службы БХСС заслуженного работника МВД Виктора Павловича Чиннова, с которым долгие годы проработал в Главке.— В конце декабря 1989 года мне неожиданно присвоили досрочно специальное звание «подполковник милиции». Не успел я с друзьями обмыть это событие, как меня вызвал к себе заместитель министра, он же начальник Главного управления БХСС генерал-лейтенант Демидов Николай Иванович. Зная крутой нрав нашего шефа, я несколько дрогнул, но, подумав, что речь пойдёт скорее всего о звании, я смело постучал в дверь его кабинета:— Товарищ генерал, здравия желаю, — бодро начал я, — представляюсь по случаю присвоения мне очередного звания.— Поздравляю, — сказал генерал, пожимая мне руку. — Ты знаешь, почему тебе присвоили звание досрочно?— Никак нет. Думаю, что за успешное разоблачение фальшивомонетчиков из Армении.— За это мы тебя уже награждали… На тебя пришёл запрос из Якутии. Им нужен толковый начальник управления БХСС. Мы думаем, ты справишься. Ведь так? Вот и звание тебе очередное присвоили досрочно.— Благодарю за доверие. Постараюсь не подвести!Я приготовился слушать напутственную речь генерала, а он неожиданно спросил:— Ты матом ругаться умеешь?— Конечно… Двухэтажным.— Мало. За два дня доведи свои познания в этом до пяти этажей — и в путь.— Но через три дня Новый год. Может быть, сразу после… — робко заметил я.— Нет. Встретишь на месте. Счастливо.На следующий день я купил войлочные ботинки, зная, что в Якутске под 60 градусов мороза, надел дублёнку и вылетел к новому месту службы.Когда меня в Якутске никто не встретил, я выругался трёхэтажным… как прав оказался генерал! Добравышись на автобусе до здания министерства внутренних дел, я понял, что мне не очень рады. Они хотели своего выдвиженца. В предоставленном мне кабинете не было даже необходимой мебели. Я выругался уже чеиырёхэтажным — и в течение нескольких дней дошёл до пятиэтажного… Но затем всё встало на свои места. Люди поняли, что посланец столицы приехал не свою карьеру делать или ломать кому-то биографию, а работать. Главная же задача была — обеспечить сохранность добываемого золота и алмазов.Начал я с изучения объектов золотодобывающей промышленности. Побывал первым делом на электрогальванической фабрике, где самым тщательным образом изучил технолгию уникального этого предприятия. Вопросы сохранности продукции разработаны здесь были досконально. Гальванические ванны, в которых шёл процесс выделения золота, имели двойную систему защиты от постороннего проникновения. После завершения цикла верхнее перекрытие ванн поднималось и комиссионно извлекалось готовое золото, которое тут же взвешивалось и отправлялось в хранилище. Я обратил внимание, что перекрытие ванн крепилось огромными болтами, и спросил сопровождавшего нас главного инженера фабрики, не оседают ли частицы золота на этих болтах. Он ответил, что они изготавливаются из нержавеющей стали, к которой золото не пристаёт. Болты же эти откручивает специально выделенный слесарь.Прошло не менее двух недель моей работы в Якутии, как мне позвонил из Литвы начальник управления БХСС и сообщил, что у них возникло дело по золоту и к нам вылетают два сотрудника, которых надо бы встретить и оказать им необходимую помощь.Прилетевшие работники привезли образцы изъятого золота, заключение экспертизы и показания задержанной жены слесаря. Чтобы использовать фактор внезапности, я решил произвести обыски и в каморке слесаря на фабрике, и у него дома, а затем уж тщательно его допросить.Старшему группы я сказал, чтобы обратили внимание на болты, ибо, как мне представлялось, других путей-источников хищения золота у слесаря не было. Во время обыска в тайнике под печуркой в каморке было обнаружено и изъято около ста граммов россыпного золота, а на квартире — чуть более ста тысяч рублей. Кроме этого, в каморке нашли целый набор болтов, как позже выяснилось, изготовленных из нержавеющей стали. А перекрытия были закреплены болтами из обычного железа, к которому золотишко прилипало очень даже успешно. Всё стало ясно. Слесарю ничего не оставалось, как сказать всю правду.Когда я рассказал об этом директору фабрики, он развёл руками и промолвил:— Голь на выдумки хитра!Один из самых опытных работников ГУБХСС Александр Васильевич Аскалонов рассказал, как в начале восьмидесятых годов удалось разоблачить глубоко законспирированную группу расхитителей промышленного золота, орудовавшую долгое время на одном из приисков Магаданской области.Организатором ее была некая Заливная, начальник охраны золотодобывающего объекта, то есть лицо, официально призванное бороться с кражами и хищениями. Она закрывала глаза на беспрепятственный вынос драгоценного металла с полигона, за это с нею «расплачивались» тем же золотом. Хищение приобрело массовый характер. Местные работники БХСС спохватились лишь после того, как узнали, что прииск сократил чуть ли не наполовину сдачу золота государству. Тогда и было задержано более десяти расхитителей, которые в один голос показали, что часть «добычи» систематически отдавали Заливной. Согласно этим показаниям, у нее осело более двадцати килограммов золота, однако при обыске не обнаружили ни одного грамма… Заливную этапировали в Москву. Уголовное дело приняло к своему производству Следственное управление МВД СССР. Несмотря на ежедневные допросы, добиться от Заливной признательных показаний не удавалось, она замкнулась в себе наглухо. Хорошо известно: если по делу в качестве вещественного доказательства не имеется хотя бы части похищенного золота, вину обвиняемого доказать почти невозможно.Наконец, удалось перехватить ее записку родственникам, проживающим в Ростовской области, с просьбой прислать одежду. Учитывая это обстоятельство, решили использовать единственную в отделе женщину-опера Валентину Кабакову в качестве якобы освободившейся из-под стражи «сокамерницы» Заливной. Для изучения последней Валентина стала присутствовать на допросах, беседовать с арестованной.Сформированная после этого оперативно-следственная группа, в которую, конечно, вошла и Кабакова, выехала в Ростов-на-Дону. Согласовав с местными работниками детали оперативной комбинации, Валентина направилась к мужу Заливной, проживавшему в собственном доме в городе Белая Калитва. Встретившись с ним, Валентина предъявила записку от его жены и рассказала, по легенде, о своем знакомстве и доверительных отношениях с его супружницей. Упор был сделан на то, что необходимы дорогой адвокат и вообще большие деньги, ибо статьи уголовного кодекса для его жены выпадали расстрельные.Однако муж Заливной ничего не знал об имеющихся у его жены деньгах, правда, высказал предположение о возможном наличии их у проживающих в отдаленном селении родственников жены, куда она часто ездила вместе со взрослой дочерью. Разговор у них затянулся допоздна. Он угостил Валентину ужином, предложил ночлег в отдельной комнате и даже… некие свои мужские услуги. Раздосадованный отказом, утром, уходя на работу, Заливной запер Валентину в своем доме. Лишь рядом живущая дочь, знавшая о приезде москвички, помогла ей выбраться из «плена». В долгом разговоре с дочерью Валентине удалось убедить ее продать имеющееся рассыпное золото, чтобы помочь матери. Вступил в действие ранее разработанный вариант комбинации: Валентина предложила своих знакомых ювелиров, имеющих крупные суммы денег и желающих купить шлих. Роль «ювелиров» — мужа и жены исполнили оперативные работники отдела БХСС УВД, которым выдали несколько пачек денег. При состоявшемся знакомстве они убедительно их продемонстрировали и договорились о встрече на следующий день на железнодорожном вокзале, чтобы завершить сделку. За дочерью Заливной установили скрытое наблюдение, чтобы установить место хранения похищенного ее матерью золота.На следующий день та явилась на встречу с «ювелирами» и села к ним в машину. Убедившись, что она принесла золото, те подали условный сигнал. Группа захвата предложила всем выйти из машины. Дочь Заливной вышла первой, а «ювелирам» удалось «скрыться» При задержании у дочери обнаружили полтора килограмма шлихового золота. При обыске в доме родственников было обнаружено в тайниках еще три с половиной килограмма драгоценного металла.Вот такая ювелирная работа — на грани фола — ведется подчас нашими коллегами.. ЗОЛОТО ЭМИРА Человек так устроен, что во всех своих бедах старается отыскать объективную причину. Во всяком случае, серьезный человек.Миша Клаперман считал себя вполне достойным человеком, а все свои неудачи объяснял пресловутым «пятым пунктом» и страной, где ему именно из-за этого пятого пункта не позволяли, видите ли, раскрыть бурлящие в нем способности.Невзгоды начались в 1921 году, когда он, пятилетний сын личного финансиста бухарского эмира, был погружен отцом вместе с матерью в одну из многочисленных повозок с накопленными за верную службу, а то и награбленными ценностями, чтобы бежать за кордон под натиском красной конницы. При переправе через горную речку (рядом с мостом, который был разрушен) их арба перевернулась. Мешки и узлы с золотом полетели в воду, а мать, падая, головой ударилась об острый камень. Подоспевшие басмачи охраны поставили арбу на колеса, положили туда так и не пришедшую в сознание мать, усадили Мишку и хотели было грузить разбросанные мешки, но, услышав близкие выстрелы, бросили все и пустились наутек — до границы оставалось рукой подать. Мать наспех похоронили в ближайшем селении, отец еще подумывал, не вернуться ли к речке за мешками с золотом, как выстрелы послышались уже и впереди: на границе басмачей ждала засада. После короткого боя не уцелел почти никто. Лишь немногим удалось уйти, бросив увозимые ценности на произвол судьбы. Погиб ли Мишкин отец в этом бою или ему удалось бежать со своим патроном — осталось загадкой на всю последующую Мишкину жизнь.Оставшегося сиротой еврейского мальчугана вывезли в центр России и определили в детский дом, который находился в унылом фабричном поселке. Голодуха и отчаяние стали его постоянными спутниками на долгие годы.Вокруг обитал «люмпен», который крепко пил от безрадостной жизни. Директором детского дома был не Макаренко, к большому сожалению для детворы, а бывший моряк и горький пьяница. Детдомовцы, как и поселковые мальчишки, росли хулиганами. Лет с шести начинали курить, с десяти —пить, в двенадцать — имели первые приводы в милицию. К пятнадцати годам каждый второй оказывался в местах, не столь отдаленных.Мишка был как все, но к тому же еврей. Когда ребята на что-либо злились, то нередко срывали свою злобу на нем. Услышав возгласы: «Бей жидов, спасай Россию!», Мишка бежал в дальний угол и пытался спрятаться. Иногда это удавалось. Вскоре он перестал подсчитывать, сколько раз у него из носа текла кровь. Но вдруг понял, что именно кровь спасает его от более тяжких мучений, и старался подсунуть под удар свой закаленный и довольно длинный «румпель».Однажды кто-то из шефов подарил ребятам фотоаппарат, и так как никто не умел им пользоваться, а Мишка сообразил, что к чему, он смекнул, что эта диковина может круто изменить его жизнь. Первые же снимки привели ребят в восторг и умиление. Каждому хотелось, конечно, увидеть себя на фотографии. Мишка же фотографировал самых «нужных». Вокруг него стали концентрироваться самые сильные, самые авторитетные хлопцы. А признанный лидер Борька по кличке «Шмаровоз» стал его другом. Вместе гоняли они футбольный мяч на пустыре, ходили в поселок и даже на пляж недальнего большого города, где нередко подрабатывали фотографированием отдыхающих. На полученные деньги стали покупать дешевое вино и пить его из горла по глоточку.Теперь, если кто-нибудь осмеливался бросить Мишке уничижительное «жид», таковой тут же получал промеж глаз, и вскоре вопрос национальный был для Мишки снят.Лет с четырнадцати резко повзрослевший Миша стал шастать по девкам, которые к зависти многих охотно открывали ему объятия. И тут помогал все тот же фотоаппарат. Этюды на природе почти всегда заканчивались в примятых кустах.Благодаря природным способностям, особенно к точным наукам, Михаил всегда учился хорошо и по окончании школы был направлен в Москву для поступления в высшее учебное заведение. В кармане у него лежала очень приличная характеристика. Тщеславие и излишняя самоуверенность заставили его подать в самый престижный вуз страны — в Московский государственный университет, на экономический факультет. Однако на всякий случай он присмотрел и Московский финансовый институт, где конкурс был значительно ниже, а приемные экзамены начинались чуть-чуть позже. Немаловажным для него было и то обстоятельство, что в этом институте, как он разведал, контингент учащихся на девяносто процентов состоял из девчат.На первом же экзамене в МГУ по сочинению Михаил получил скромную «троечку», «не раскрыв образ Печорина» и допустив три грамматических ошибки. Когда ему сообщили об этом, он не очень огорчился. Ибо морально был готов ко всему. Приятелям же своим он вечером выложил все, что об этом думает. Главный вывод его рассуждений заключался в том, что власти, де, никогда не дадут возможность поступить в престижный вуз бедному еврею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36