В первые же дни своего существования оно провело ряд таких политических и экономических мер, которые, по мнению некоторых латышских историков, означали начало «социалистической революции». Не без давления Вышинского был расторгнут договор о «Балтийской Антанте». Перед тем как 21 июля 1940 г. оставить свой пост президента Латвии, К. Ульманис скрепил своей подписью все законодательные акты народного правительства. После этого они вступали в силу.В Литве при обсуждении ультиматума Советского Союза от 14 июня 1940 г. большинство членов правительства выступило за его принятие, и на следующий день находившийся тогда в Москве министр иностранных дел Урбшис сообщил об этом Молотову. Как только в страну стали вводиться новые контингенты советских войск, президент А. Сметона и ряд других государственных и военных деятелей выехали в Восточную Пруссию. Туда же эвакуировались и некоторые части литовской армии. Комиссия Верховного Совета Литовской ССР по изучению германо-советских договоров 1939 г. и их последствий в августе 1989 г. отмечала: «Части Красной Армии вместе с дислоцированными ранее подразделениями заняли главные стратегические центры и объекты, совершая этим оккупацию Литвы»[ Курьер. 1989. 16–31 августа.

].Аналогичные события происходили и в Эстонии. Утром 19 июня в Таллинн прибыл Жданов. Через несколько часов он уже был на приеме у президента К. Пятса. О содержании их полуторачасовой беседы в деталях пока неизвестно. По выработанному Ждановым сценарию формирование нового правительства Эстонии должно было состояться в результате «всенародных уличных демонстраций». Соответствующее задание 20 июня было дано эстонскому коммунисту М. Унту, который поддерживал связь с советским посольством еще с 1932 г. В своей автобиографии, хранящейся в партархиве Института истории партии при ЦК КП Эстонии, он написал следующее: «18 июня 1940 г. получил приказ по телефону и телеграфу прибыть в Таллинн, что я сразу и сделал… Вечером 18 июня встретился с т. Бочкаревым, который спросил меня, согласен ли я быть министром внутренних дел. Ответил, что если мне доверяют, то я выполню это задание. 19 июня я дважды встречался с т. Ждановым и, кроме этого, с т. Бочкаревым. 20 июня два раза встречался с тт. Ждановым и Бочкаревым и вечером того же 20 июня т. Жданов поручил мне организовать в течение ночи митинг и демонстрацию 21 июня… В течение ночи все приготовления были проведены как в Таллинне, так и в провинции, и 21 июня состоялась демонстрация и захват власти»[ 1940 год в Эстонии. Документы и материалы. Таллинн, 1989. С. 1ll–l12

].Здесь Унт, конечно, преувеличивает свои достижения в организации демонстраций в провинции. В действительности они были гораздо скромнее. Из 33 городов республики митинги состоялись в 12, а в Таллинне в митинге на площади Вабадузе участвовало до 5 тыс. человек, включая, как отмечают эстонские источники, и рабочих советских военных баз и граждан СССР. Кроме них на площади присутствовали советские воинские подразделения с танками. На следующий день об этом сообщила «Правда»[ См.: Правда. 1940. 22 июня.

].В день демонстрации к президенту прибыли Жданов, советский полпред К. Никитин и другие работники посольства. Они потребовали образовать новое правительство во главе с И. Варесом, что и было сделано.
3. «Революции» на марше Факты свидетельствуют, что многие трудящиеся во всех Прибалтийских республиках действительно приветствовали образование народных правительств, связывая с ними возможность демократизации общественной жизни, улучшения материального положения народа, а бедные крестьяне рассчитывали получить землю. Коммунисты надеялись, что новые правительства будут содействовать реализации их программных требований по социалистическому переустройству общества.Как же эти процессы протекали в разных республиках? Н. Андрезен, назначенный в новое правительство Эстонии министром иностранных дел, рассказывал, что 20 июня 1940 г. Жданов вызвал его и X. Хабермана (позже он стал заместителем министра внутренних дел) в свою резиденцию и, познакомив их со списком предполагаемого народного правительства, попросил высказать свое мнение. Выслушав их, Жданов внес в список некоторые уточнения. В правительство вошли три деятеля культуры, по одному активисту-общественнику, бизнесмену, ученому и военному, три члена Государственной думы. Ни один из них в тот момент не состоял в компартии Эстонии[ См.: Советская Эстония. 1989. 28 сентября.

].Вот как в своем отчете описывал сложившуюся ситуацию советский полпред К. Н. Никитин: «Приезд тов. Жданова и директива из Москвы о недопустимости пассивного отношения к полицейским расправам резко изменили дело. На всех фабриках и заводах развернулись широкие собрания, продолжавшиеся по всей Эстонии всю ночь с 19 на 20 июня. Правительство Лайдонера – Юримаа воочию убедилось, что ему не удастся сохранить никаких позиций, так как слух, что советское правительство само участвует в организации правительства Эстонии, проник во все самые глухие углы и везде встретил сочувственный отклик, но в некоторых головах он преломился совершенно неправильно. Часть людей не поняла нашей политики, смену правительства расценила как революцию и в демонстрацию 20 июня внесла элементы Октября. 21 июня к 13 часам дня мы должны были ехать к президенту Республики К. Пятсу с представлением кандидата в премьер-министры И. Варес-Барбаруса. В 12 часов дня началась демонстрация. Рабочие шли дружно в ногу с пением революционных и советских песен: «Широка страна моя родная», «Катюша» и пр., несли свои старые профессиональные знамена. Из колонн, проходивших мимо советского полпредства, все время раздавались крики «Ура!», «Да здравствует тов. Сталин!». С балкона их приветствовал тов. Жданов»[ Полпреды сообщают… С. 432–433.

].Далее в отчете описывалось, как собравшиеся у дворца президента Пятса демонстранты потребовали убрать правительство Лайдонера – Юримаа, дать свободу политзаключенным и создать условия для нормальной деятельности профсоюзов. Затем по своей собственной инициативе демонстранты разделились на три группы. Одна из них направилась к арсеналу, чтобы изъять оружие, другая – освобождать из тюрьмы политзаключенных и третья – захватить почту, телеграф, полицейское управление и др.[ См. там же. С. 433.

]Именно в ходе этой демонстрации Жданов, Никитин и группа сотрудников полпредства явились к перепуганному президенту. «Предложенную нами кандидатуру в премьер-министры Иоганнеса Вареса (Барбарус), – сообщал далее полпред, – (президент. – М. С.) принял без возражений и испуганно повторял: «Только, пожалуйста, поскорее организуйте правительство и приведите все в порядок». Визит наш окончился не более чем в 8 минут. Оставшуюся часть дня мы посвятили окончательному сформированию Эстонского правительства»[ Там же. С. 433.

].Отчет советского полпреда в Таллинне – весьма красноречивый документ. Если оставить на совести автора его утверждения, что собрания развернулись «на всех фабриках и заводах», проходили «всю ночь» и по «всей Эстонии» и что слух об участии советского руководства в формировании нового правительства Эстонии «во всех глухих углах встретил сочувственный отклик», то в остальном этот документ подтверждает, в какой степени грубо и противоправно советские власти вмешивались во внутренние дела суверенного и объявившего о своем нейтралитете государства.По какому сценарию развертывались в те дни события в Риге, подробно осветил в докладе Молотову 3 июля 1940 г. советский полпред В. К. Деревянский. Он сообщал, что 17 июня в 2 часа дня в Ригу вступили передовые части советских войск. Население встретило их восторженно, с красными знаменами. Полиция пыталась разогнать встречавших. После вступления в Ригу советские войска быстро заняли вокзал, почту, телеграф, телефон, радио. Все передачи по радио, в том числе выступление президента Ульманиса, передавались только с предварительного разрешения советских властей.Вечером 18 июня в Ригу прибыл Вышинский, который приступил к формированию нового правительства. Его главой стал проф. А. Кирхенштейн, о чем было объявлено 21 июня. В этот же день состоялась грандиозная демонстрация. Ее участники требовали устранения президента Ульманиса, организации советской власти и присоединения Латвии к Советскому Союзу. Как писал Деревянский, «от полпредства демонстрацию приветствовали тов. Вышинский и Деревянский»[ Там же. С. 446–447.

].22 июня в Риге была опубликована декларация нового правительства. На следующий день состоялась еще одна демонстрация. Поводом для нее послужили похороны убитого 17 июня Пауля Криша. Правительство приняло постановление о разоружении айзсаргов. Учреждалась вспомогательная полицейская служба, состоявшая преимущественно из рабочих. Издано распоряжение, разрешавшее распространение советских изданий. Государственный аппарат очищался от сторонников Ульманиса, участвовавших в перевороте 15 мая 1934 г. В день вступления в Латвию советских войск перешла на легальное положение компартия – соответствующее постановление правительства было принято 30 июня[ См. там же.

].В Литве 16 июня 1940 г. было объявлено, что правительство рассматривает отъезд за границу президента А. Сметоны как его отставку с поста президента. Далее было решено, что в соответствии со ст. 72 Конституции республики обязанности президента поручается исполнять премьер-министру А. Меркису.В тот же день премьер-министр обратился по радио к народу. Он заверил, что прибытие новых советских военных частей направлено на обеспечение безопасности как Советского Союза, так и Литвы. Он заявил далее, что этот факт не должен задевать внутренние социальные, культурные и политические дела Литвы. Исполняющий обязанности президента призвал население не верить необоснованным слухам и смотреть в будущее с доверием[ См. там же. С. 394–395.

]. Литовская армия, которой командовал генерал В. Виткаускас, не принимала участия в подавлении демонстраций и митингов.На следующий день назначенный совет министров республики по предложению компартии возглавил Ю. Палецкис.Итак, в течение нескольких дней во всех трех Прибалтийских республиках были образованы новые органы исполнительской власти. Началась подготовка выборов в законодательные органы.В эти дни общественная и политическая жизнь в Прибалтике резко активизировалась. Динамика политической борьбы нарастала. По всей Прибалтике проходили организованные прежде всего левыми силами собрания и митинги, одобрявшие политику народных правительств, приветствовавшие Красную Армию и лично Сталина. Нет оснований сомневаться в том, что в такой ситуации многочисленные советские представители и командование контингента советских войск в Прибалтике в период подготовки и во время выборов вели себя далеко не пассивно и им были не безразличны их итоги. Трудно оспаривать тот факт, что вступление в Прибалтийские государства советских войск, а также деятельность сотрудников органов безопасности и ряда других высокопоставленных советских эмиссаров не только предрешили падение господствовавших в этих странах режимов, но и активизировали деятельность как сил, руководимых компартиями, так и других сил оппозиции. Председатель профсоюза Тарту К. Ялак, выступая 21 июня на митинге, заявил: «Нам на помощь пришла Красная Армия. С ее помощью мы завоевали то, что имеем». А в речи 6 июля он вновь повторил, что победа завоевана благодаря Красной Армии[ См.: Советская Эстония. 1989. 29 сентября.

].Участники событий в Эстонии 21 июня рассказывают, что во время демонстрации на улицах Таллинна они видели советские броневики и группы советских военнослужащих. Колонну демонстрантов, следовавших к президентскому дворцу в Кадриорге, сопровождали советские броневики. Чтобы избежать провокации, охрана дворца, состоявшая из эстонских солдат, сдала оружие. Опасное вооруженное противостояние между демонстрантами с сопровождавшими их советскими броневиками и эстонской охраной возникло у тюрьмы на ул. Патарей. Как отмечается в эстонских источниках, в освобождении 27 политзаключенных участвовали не только демонстранты, но и три советских офицера, которые от директора тюрьмы «в корректной форме потребовали выдачи политзаключенных»[ 1940 год в Эстонии. Документы и материалы. С. 132.

]. В ряде мест избирательные участки охранялись советскими воинскими подразделениями.По данным советского полпредства, в ночь на 20 июня демонстранты предприняли аресты, из рабочих избирались уполномоченные, которые поддерживали революционный порядок. Старики-рабочие записывались в гвардию и, вооруженные винтовками, вставали во главе патрулей. Имела место стрельба эстонских офицеров по советским военнослужащим. Советские войска разоружили эстонскую военную школу (400 человек). В ходе вооруженных стычек этой ночью погибли 3 человека рабочих эстонцев и ранены до 10 человек. Вечером 21 июня Жданов вызвал М. Унта и приказал ему прекратить революционные действия и разоружить рабочие дружины. В ночь на 22 июня в Таллинне был восстановлен порядок[ См.: Полпреды сообщают… С. 434.

].По воспоминаниям свидетелей и по данным, приводимым в официальных материалах, на митингах в Эстонии выступали командиры Красной Армии, советские военнослужащие находились в зале во время заседания Государственной думы. На состоявшемся 9 июля в Таллинне митинге Н. Андрезен заявил: «Если на нашем сегодняшнем собрании выступает и представитель Красной Армии, то, мне кажется, это должно вам о чем-то говорить…»[ 1940 год в Эстонии. Документы и материалы. С. 150.

].Из отчета советского полпреда позже стало известно, что перед демонстрантами выступал начальник политотдела корпуса Иванов, «который не понял совершавшихся событий и решил революционизировать, произнеся перед демонстрантами возбужденную речь», сильно подогревшую настроение демонстрантов, а «вмешавшиеся каким-то образом в среду демонстрантов броневики подкрепили это настроение»[ Полпреды сообщают… С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57