А потом рыжеволосая что-нибудь выкидывает, и Леха ума не приложит, что и подумать.
Вот, например, три дня назад он получил двойку по английскому. И все из-за нее, из-за Анжелки (на английском они сидели за соседними партами).
Леха, получив двойку, буркнул:
— Могла бы и подсказать. А она в ответ:
— Хм! — и задрала нос. — Никогда не подсказывала и не собираюсь.
Вот и думай после этого, что знаешь человека…
— Эй, кого тебе еще надо? — повторил Крендель.
Леха хотел назвать Трушкина, но вместо этого вздохнул. И вправду, не впишется Славка в такую компанию, лучше пусть дома сидит.
— Ладно, — сказал Корольков. — Фиг с тобой. Подгребу. Когда?
Назавтра, в четыре вечера, Леха из окна увидел Жмойдяк и Трубецкую. Нарядно одетые девчонки шли наискосок через двор — от Анжелкиного подъезда к Мишкиному.
А он-то, с ума сойти, еще в трусах стоит!
— Ма, ну все, я пошел! — крикнул Леха, со скоростью света впрыгивая в джинсы.
Застегнул он их уже на лестнице, там же накинул и кожанку.
Девчонок Леха догнал перед дверью Кренделя. Те хихикали, прикрывая рты ладошками, и никак не могли решиться позвонить.
— Ой, Корольков, — пискнула Трубецкая. — Какой ты краси-ивый.
Леха гордо приосанился. На нем, под курткой, была белая рубашка с вышитым воротником.
— Все-таки хорошо, — с трудом переводя дыхание, произнес Леха, — что вы пришли. Все-таки веселее будет.
Анжелка озорно глянула на спутницу, потом — на Леху.
— А я, вообще-то, не хотела идти. — Рыжеволосая сделала паузу. — Но кое-кто мне сказал, что у денежного Мишунчика на угощеньице должна быть всякая вкус-нятинка…
— Анжелка! — возмутилась Трубецкая. — Ты что болтаешь?
— Какая такая… вкуснятинка? — Леха не понял.
Рыжеволосая разошлась.
— Мороженое — раз, — она загнула палец. — Пирожное — два… — Анжелкины глаза сверкали.
Леха вздохнул и, галантно отодвинув девчонок, нажал пальцем кнопку звонка.
Крендельский звонок отозвался не так, как большинство обыкновенных звонков, не «Дзыыыыынь», а по-другому: «У-у-у-тютю-тютю».
И это прозвучало так, словно звонок захихикал: куда ты, мол, Леха, собрался? Знаешь, что тебя здесь ждет?
Дверь открылась, и удивленные гости увидели Черепа. В руке у того была ная банка пепси.
— Хай! — сказал Колька и махнул жестянкой. — Проходите.
— А ты тут что делаешь? — подозрительно прищурилась Трубецкая.
— Как что? — Череп сделал большие глаза. — Приглашенный.,
— Ты ж не из нашего класса!
— Ну и что, — обиделся Череп. — У нас демократия, причем полная.
Леха прошел в квартиру вслед за девчонками.
Череп был нарядным. Под его обычной кожаной безрукавкой была ярко-желтая тенниска — почти такая же, как шевелюра у Анжелки. На голове у Черепа красовалась малиновая косынка, завязанная кончиками назад, так раньше носили пираты, а теперь — рок-музыканты.
Колька допил пепси, смял жестянку и швырнул прямо под ноги. Та отчаянно забренчала.
Леха опустил взгляд.
Ничего себе! Вся прихожая была усыпана разноцветными, смятыми жестянками.
— Да-а. И долго ты здесь околачивался?
— Что, нравится? — Череп ухмыльнулся и махнул ногой. Раздался отчаянный звон, штук пять жестянок разлетелось в разные стороны. — Это Крендель придумал! Правда, круто?
— Настоящий свинушник, — поморщилась Трубецкая.
Анжелка спросила, где Мишка.
— Поперся в «Кальций», — пояснил Череп. — За жратвой… А вы проходите, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.
Ха, подумал Леха. У Кренделя — и как дома!
— Так что, точно не нравится? — озадаченно спросил Череп.
У-у-у-тютютютю!
— Кого-то еще принесло, — сказал Колька и, снова громыхнув банками, отправился открывать.
Из предбанника послышались голоса. Конечно, подумал Леха, это же крендельская тусовка, кто же еще.
Металлисты Леху удивили. Они явились такими прилизанными да причесанными, какими Леха никогда их еще не видел. Теперь это были и не металлисты вовсе, а какие-то скауты из отряда имени Тимура и его команды.
Вслед за скаутами появился Крендель — и сразу стало шумно, весело, обстановка разрядилась. Леха и не предполагал, что Мишка может быть таким рубахой-парнем.
По Мишкиному приказу Цыпа и Спид убрали жестянки — выкинули их в мусоропровод. Затем девчонки получили по порции какого-то мудреного мороженого (на блестящих упаковках были нарисованы Чип и Дейл с ананасами в лапах; Леха видел эти пачки в «Кальции», в итальянском отделе, но цены там кусались).
— Гуляй, братва! — кричал Крендель. — За все уплочено!
Быстро сварганив на кухне какой-то коктейль, Мишка предлагал его каждому гостю.
— Папайская тюря! — заявил Крендель, разнося на подносе высокие бокалы. — Кому добавки?
Приглашенные элегантно помешивали тюрю соломинками и негромко беседовали. Все это происходило в гостиной под включенный видак «Сони», внутри которого крутилась кассета с видеоклипами «MTV».
Леха уныло пялился на экран и чувствовал себя разочарованным Мейсоном Кепфел-лом из «Санта-Барбары». Это пусть девчонки хохочут над крендельскими остротами, а он, Корольков, останется холоден и неприступен…
Когда тюря из папайи закончилась, Мишка позвал всех в свою комнату, сказав, что там будет «вообще».
Заинтригованные девчонки первыми отправились туда. Они держали одна другую под руки, словно боялись упасть. «Настоящие подруги ходят лишь под руки», — вспомнил Леха слова одной попсовой песенки, которую как-то слышал по «Европе-плюс».
Не нравилась ему вечеринка.
Гости и хозяин замерли перед закрытой дверью. Во время ремонта она была перевешена таким образом, что открывалась теперь в прихожую.
— Сюрприз! — Крендель поднял вверх указательный палец. — За дверью — моя комната. Открываем — и что видим?
Он потянул за ручку.
— Ой! — воскликнули хором девчонки. Лехины брови поползли вверх.
За первой дверью оказалась вторая, металлическая.
— Броня, — сказал Мишка и постучал по двери костяшками пальцев.
И в самом деле, раздался такой звук, словно Крендель стучал по памятнику… или по башне танка.
— Но когда есть ключик, — Мишка жестом фокусника извлек из кармана маленький плоский ключ на блестящей цепочке, — то любая броня открывается легко и просто!
Он сунул ключик в скважину, повернул… Раздалось несколько тихих, аккуратных щелчков — они ясно указали на заграничное происхождение замка, — и Мишка толкнул дверь. Это было сделано эффектно — одним пальцем.
Дверь отъехала. Да-да, она не отворилась, а именно отъехала. Так открываются огромные сейфы в крутых фильмах про банковские ограбления.
— Ух, ты, — произнес Цыпа.
— Вот здесь я и живу, — сказал Крендель. — Прошу!
Пол в Мишкиной комнате оказался приподнятым сантиметров на пять. Блэкмор, который сунулся первым, споткнулся и чуть не загремел.
— Черт! — ругнулся он. — Крендель! Ты чего тут поналепил со своим ремонтом?
— А ничего, — сказал Мишка. — Кстати, воспитанные люди пропускают вперед женщин.
Жмойдяк и Трубецкая, страшно гордые, ступили первыми на ковер, которым была устлана комната. За ними последовали остальные.
Леха, замешкавшись, поймал на себе взгляд Кренделя. У Мишки дрогнули губы, и Лехе вдруг представилось, будто сейчас прозвучит что-то вроде «Моченый» или «маменькин сынок» — как в старые, недобрые времена… Но Крендель лишь молча улыбался.
В комнате стояла удивительная тишина. Леха нахмурился — а это что такое? Словно вата в ушах.
Остальные также недоумевали.
— Ой, — испуганно прошептала Светка Трубецкая. — Что-то… Давит…
— Тишина на тебя давит, — пояснил Крендель, заходя в комнату и закрывая за собой дверь. — Полная тишина, братцы-кролики, это такая штука, которая… которая… — Дверь хлопнула, и ощущение ваты в ушах усилилось; Леха представил себя и остальных закатанными в консервную банку, на манер селедки. — Короче, — сказал Мишка, — мне это нужно, чтобы спокойно слушать музыку.
— Ни хрена не понятно, — Блэкмор покрутил головой. — Гроб какой-то, а не комната.
— Дело в том, что я люблю врубать погромче, — заметил Мишка, проходя на середину комнаты. — Это простая звукоизоляция, — добавил он. — Она тут везде, на потолке, — Крендель ткнул пальцем вверх, — на полу, — палец опрокинулся флажком шахматного таймера, — и на стенах. — Мишка обвел пальцем в воздухе горизонтальный круг.
— А дверь железная — на фиг? — спросил Блэкмор.
— А просто так! — разозлился Крендель. — Чтоб аппаратуру не сперли! И чтоб маманя не доставала! Теперь ясно?
Мишка обвел всех пытливым взглядом. В достаточной ли мере они ошарашены?
Леха оглядывался.
На стенах Мишкиной комнаты висело несколько плакатов. «Мегадет», «Мэноувор», «Сепультура»… Справа стояла разложенная тахта. Слева, у противоположной стены, возвышался, как понял Леха, знаменитый крендельский аппарат. Внушительная махина — но не она сейчас заинтересовала Ко-ролькова.
Леха прошел к окну и прямо перед собой увидел торец собственного дома. Так. Вот, значит, какими глазами смотрит на мир Мишка Крендель. Ясно. Немного ниже — его, Лехино, окно, немного выше — Славкино.
Он развернулся.
— Мы что, пришли сюда тишину слушать? Заводи, Крендель, свою тачку…
— Правильно! — Крендель тряхнул вымытой по случаю вечеринки гривой и подошел к аппарату. Положил, нет, возложил на него ладонь. Оглянулся — как конферансье за секунду до начала представления.
— Наикрутняк! — возвестил Мишка. — рекомендую, английско-японская тачка JBL, модель «Monster 240»!
— Монстр? — переспросила Анжелка.
— Ага, МОНСТР! — радостно кивнул Крендель. — Это, я вам скажу, такой монстр, какой вам не снился… Сейчас покажу, что это такое, а то многих же зову-зову к себе, а вы не идете… Располагайтесь! — Мишка сделал широкий жест рукой в сторону разложенной тахты.
Все, кто мог залезть на тахту, сделали это. Девчонки, конечно, забрались туда с ногами.
И правда, монстр, подумал Леха. Центральная стойка, величиной с порядочный комод, и две огромные, в рост человека, колонки по бокам (их корпуса действительно были мраморными) — все это напоминало отрубленную голову великана с огромными оттопыренными ушами.
Физиономия монстра не отличалась гладкостью щек: на панелях располагалось великое множество различных сенсорных и обычных кнопок, плавающих и щелкающих тумблеров, крутелок, вертелок и чего-то еще.
Мишка нагнулся и поднял с ковра конец толстого сетевого шнура.
— Конечно, это чудовище надо сперва включить в розетку, — сообщил Крендель и довольно ухмыльнулся. — Но это единственная операция, которая здесь не автоматизирована!
Леха заерзал на краю тахты.
— Есть еще одна операция, не так ли? — тихо осведомился он. — Или твой агрегат сам берет с полки нужный диск и вставляет себе в пасть?
— Очень остроумно. — Крендель свирепо глянул на Леху.
Раздался смех, а Корольков мысленно завопил: «Не включай его! Он пока спит, но если ты включишь его в сеть, он проснется… Что тогда будет? »
Вслух Леха не сумел бы этого высказать: у него вдруг появилось странное предчувствие, что после включения монстра что-то произойдет… начнут твориться страшные дела.
Но литая серая вилка была уже вставлена в розетку. В руках у Кренделя появился пульт, похожий на телевизионный. Мишка отошел к окну, прицелился пультом, нажал пальцем на кнопку…
И монстр открыл свои зеленые глаза.
Страшные дела начались не в квартире Мишки Кренделя, а в центре города, на одном из перекрестков шумной Тверской улицы Начались они как раз в тот момент, когда Крендель включил JBL.
Черный, новенький, сверкающий лаком «БМВ» с затемненными стеклами резко затормозил перед красным сигналом светофора.
И он остался на месте, когда зажегся зеленый.
Белый «мерседес», пыхтевший сзади, рявкнул возмущенным гудком — никакой реакции. Водитель «мерседеса» оглянулся по сторонам, но слева была осевая линия, а за ней уже неслись навстречу застоявшимися жеребцами «плимуты», «опели» и прочая автомобильная элита, характерная для улиц российской столицы.
Лысый водитель «мерседеса» выругался. Идиоты, занявшие левый ряд, ему сильно мешали. Он вывернул руль и с трудом объехал «БМВ» справа.
Переднее правое стекло черного автомобиля было опущено. Водитель «мерседеса» показал сидевшим в «БМВ» кулак — в ответ стриженный наголо парень, занимавший переднее сиденье, недобро усмехнулся и тоже поднял руку.
В руке его был пистолет.
Лысый побледнел и утопил педаль газа так, словно решил ее растоптать. «Мерседес» понесся вперед стрелой, пущенной из лука, и скоро скрылся из виду.
…В «БМВ» сидели трое. Они не поехали на зеленый свет не потому, что заглох двигатель или стало плохо водителю. Просто они увлеклись обсуждением одной весьма важной проблемы.
Стриженный наголо как ни в чем не бывало спрятал пушку и обратился к носатому водителю:
— А здорово получилось. Только показал — и готово, мокрые штаны.
Водитель хмыкнул:
— Может, и с ним так поступим?
На заднем сиденье расположился мужчина в замшевом бордовом пиджаке. Он хлопнул впереди сидящих ладонями по плечам:
— Хватит базарить! Пацан его где живет? Адрес знаете?
Все светофоры на перекрестке замигали зеленым.
— Четвертая улица академика Путятина, — уверенно проговорил стриженый. — Дом… Дом у меня где-то был записан. — Стриженый стал рыться в бардачке.
— Четвертая улица Путятина? — переспросил водитель и зацокал языком. — Туда ж пилить…
— Нормал. — Замшевый пиджак откинулся на спинку сиденья. — Погнали, часа за два управимся.
Черный «БМВ» зафырчал и сорвался с места как раз в тот момент, когда на светофорах вновь появился красный сигнал.

Итак, монстр зажег свои зеленые глаза, которых у него оказалась не пара, а целых пять… Но это были и не глаза вовсе, а самые обыкновенные индикаторы.
Мишка снова нажал на кнопку пульта.
Против Лехиного недавнего ожидания, из аппарата не вытянулась телескопическая рука с резиновой перчаткой, не стала шарить на полке, которая располагалась немного выше (там стояло не менее полусотни дисков).
Нет, раздалось тихое жужжание, и монстр выдвинул нижнюю челюсть, словно сильно голодный английский бульдог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21