Требовалось напомнить… Первым делом Корольков вмазал Кренделю — прямо по сигарете влепил, вогнал ее в рот. Мишка поперхнулся, закашлялся… Потом Леха дотянулся до Блэкмора, который, как всегда, торчал за Мишкиной спиной. Дроздовскйй получил хороший удар прямо в ухо.
Но в этот момент Череп с силой ударил Леху и пригнул к земле. Да и Спид помог — подскочил сзади и, хрюкнув, так заломил Лехе руку, что Корольков вскрикнул.
— Н-н-н-н, — вырвалось у Лехи сквозь сжатые зубы.
А его уже поднимали на ноги. Крендель дышал в лицо сигаретным дымом, Спид — «Минтоном».
— Ты — больной, — прохрипел Леха, пытаясь вырваться из цепких рук Спида, — не трожь меня!
Спида вообще-то звали Борькой. Учился он в 8-м «А».
— Я те дам, больной! — окрысился Борька. — Не СПИД, а СПЕЕД, ясно, придурок? СПЕЕД-МЕТАЛ!
Пока Спид и Череп держали Леху, Блэк-мор быстро обшарил все пять карманов Ле-хиной школьной куртки.
— Глянь, Мишка, Моченый бабки носит!
— Давай сюда, — Крендель протянул руку.
У Лехи было немного денег, всего тысячи три, но все равно обидно…
— Хорош, — скомандовал Крендель. — Сейчас немного побазарим.
И снова перед Корольковым стоял Мишка, раскачиваясь на каблуках. Только подрастерял за несколько минут Крендель свой недавний лоск! Значок «HMR» упал и был затоптан. Джинсовка в нескольких местах была заляпана кровью, а сам Мишка все шмыгал носом — втягивал в себя эту самую кровь…
— Другие с первого раза понимают, — шмыгал носом Крендель. — А ты, шкет, тупой. Сразу понял бы, целее б остался.
Леха с удовольствием смотрел на Мишкин разбитый нос — дело рук своих.
— Я тут всем рассказал, Моченый, что ты спишь на обоссанном матрасе, — продолжал тем временем Крендель. — Ты рад? А, Моченый?
Лехе, конечно, было что ответить, но он промолчал. Решил беречь силы.
— Ты, Моченый, появился у нас во дворе, хоть тебя никто не звал, — вещал Крендель. — А за это надо платить, догнал? Платить.
— Вы у меня только что деньги забрали, — напомнил Леха, облизывая кровь с губ.
— Не-а. — Мишка покрутил головой. — Это только за въезд. Теперь будет по-другому… По десятке каждую неделю, догнал? По зеленой десятке, нам на курево…
— По десятке? — повторил Леха. — Офигели? Я вам не банк.
— У папаши возьмешь или мамаши. — Крендель пожал плечами. — Не нам тебя учить…
— А больше ничего не хочешь?
— Закрой пасть, Моченый, — сказал Крендель. — Будем бить тебя каждую неделю, если бабок не станешь носить.
До звонка осталось четыре минуты.
Леха вытянул шею влево и исхитрился тяпнуть зубами руку Спида, который держал его за плечо.
Спид выругался и отпустил Леху. Тот не стал смотреть, как Спид трясет рукой, разбрызгивай во все стороны кровавые капли. Теперь Королькова держал один Череп, и Леха махнул ногой — вторая Попытка… Она получилась.
Получилась!
Череп охнул Лехино колено воткнулось ему в солнечное сплетение) и застыл, выпучив глаза.
Да, удар получился классный, в стиле Чака Норриса, и Леха вполне мог гордиться собой — но в момент удара он услышал треск… И с ужасом понял: это разлетелись чуть ли не на две половинки, его штаны.
Лехиной новой школьной форме решительно не везло.
Как бы там ни было, вырваться Лехе удалось. Череп и Спид были выведены из игры, а перед Лехой остались всего двое — Блэкмор и Крендель.
Секундой раньше Мишка вытащил ножик — тот самый-, перочинный.
— Только сунься, Моченый, — взвизгнул Дроздовскйй, серый от Страха. — Мишка!
— А? — Крендель удивленно посмотрел на нож в своей руке. — Ну и здоров ты драться, Моченый… А ну, стой на месте!
Леха замер, хотя перед этим сделал шаг вперед. Крендель выставил руку с ножом и сузил глаза.
— Я тебе… — Леха задыхался. После решительных действий ему было трудно разговаривать. — Я тебе, урод, говорил вчера, что угрохаю? Так вот, это остается в силе… Убери нож…
Почему не звонит этот дурацкий звонок?
— Специалист по мокрым делам, — изрек Крендель. — Это ты меня угрохаешь, Моченый? Давай, начинай, грохай.
Леха смотрел на Кренделя ненавидящим взглядом.
— Давай, грохай, — сказал Мишка. — Грохай, Моченый, потом сядешь».
— Что? — Леха наморщил лоб. — Сяду?
— Папаша мой тебя посадит, — оживился Крендель и повел ножом, как заправский рецидивист. — Давай, начинай…
— Не-а, — сказал Леха на удивление легко. — Не я.
— Что — не ты?
— Не я тебя грохну, — пояснил Леха. — Грохнет тот, кто не сядет. Рубишь, Крендель?
— Что он там такое плетет? — спросил вполголоса Череп у Блэкмора.
— Говорит, у него есть какой-то кореш среди авторитетов, — ответил Блэкмор. — Ну, Моченый. — Блэкмор покрутил головой. — Дать ему в зубы, чтоб не вякал…
— А что ты скажешь насчет моего папаши? — медленно проговорил Леха. Он вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы — отчего это, от бессилия, что ли? — Что ты скажешь, Крендель?
— Ха, а кто твой папаша? Специалист-мокрушник? Или тоже специалист по матрасам? — Мишка был весел.
— Киллер мой папаша, — из последних сил пробормотал Леха. — Киллер, козлы, поняли вы? Ну, кто хочет стать клиентом киллера?
В эту минуту зазвонил звонок.
— Он всех вас замочит, мой папаша, — продолжал Леха, словно и не слыша. У него был глухой голос пророка, слезы покачивались в глазах.
Крендель и его компания как-то растерянно переглянулись. На физиономии Блэк-мора появилось ошеломленное выражение, которое через пару минут удивило Славку Трушкина.
— Крендель, ну его, этого придурка, — бросил Блэкмор. — Он же чокнутый!
— Точно, — поддержал Спид. — Чокнутый. Гляньте, кусается… — И Спид продемонстрировал руку со следами Лехиных зубов.
Крендель сузил глаза и мотнул головой.
— Ладно, пошли, — сказал Мишка. — Звонок был.
Вся компания, с опаской косясь на Леху, поспешила к выходу. Дроздовский — впереди всех.
Мишка и Спид на пару секунд задержались возле умывальника. В дверях они столкнулись с Цыпой.
— Блин, эта географичка… — возбужденно начал тот, но осекся. — Что у вас здесь было? — спросил Цыпа с подозрением. — Слышь, Крендель?
— Отвали, — Мишка грубо оттолкнул Цыпу и вышел из туалета.
Цыпа выскочил вслед за приятелями. Корольков, стоя в туалете, услышал его голос:
— Эй! Что он такое вам сказал?!!
Леха остался один.
Совершенно опустошенный.
Конечно, не могло быть даже речи о том, чтобы в таком виде вернуться в класс. Он еще посидит в туалете, а потом, когда в коридоре уж точно никого не останется, отправится домой. Слава Богу, из окон кабинета географии его не увидят, хотя, откровенно говоря, ему даже на это чихать.
А сумка? Корольков решил положиться на Славку Трушкина: в конце концов, его, Лехина, сумка не такая тяжелая, чтобы Трушкин надорвался. Ничего, притащит.
Но что сказать дома?
А зачем что-то говорить дома? В тот раз, первого сентября, Леха сглупил — оставил работу маме, хотя мог сделать все сам. Теперь он дурака не сваляет, тем более что времени у него — целый день. Да он просто костьми ляжет, но приведет форму в порядок, чтобы родители вечером ни о чем не догадались.
Да, и загнул он про отца!
Но разве по своей воле?
Крайние обстоятельства вынудили.
Леха успешно добрался до квартиры — если не считать встречи с вечно пьяным Андрюхой — с тем самым, с двенадцатого этажа, — который на этот раз прикорнул прямо на ступеньках нижнего лестничного марша. Леха нечаянно задел его ногой, и небритый Андрюха, встрепенувшись, сонным голосом произнес:
— Металл суров! — после чего снова отрубился.
Глава IX
ЗАГОВОР ПРОТИВ КРЕНДЕЛЯ
Леха склонился над ванной и вовсю орудовал руками, словно дикарь, добывающий огонь. На дне ванны стоял пластмассовый таз малинового цвета, в котором плавали в мыльной воде бесформенной массой Лехины школьные брюки. Это их Корольков с таким усердием стирал. Потом сменил воду и стал полоскать.
Пожалуй, хватит.
Леха выпрямился, держа штаны в вытянутых руках.
Смахнув локтем пот со лба, Леха тщательно, до дрожи в руках, выкрутил штаны… И тут в дверь позвонили.
Леха разжал руки. Брюки шлепнулись в воду.
Звонок был таким протяжным — ну, точь-в-точь, как школьный.
Леха открыл дверь.
Сперва он увидел очки. Потом, за очками, — Трушкина. Славка стоял на пороге и нерешительно переминался с ноги на ногу. Через плечо у него висели две сумки, одна из которых была Лехина.
— Ну что, так и будешь пялиться? — спросил Славка. — Сумку отдать? Или впустишь?
— Заходи, — Леха посторонился. Трушкин зашел в прихожую, осмотрелся.
Леха захлопнул дверь, взял у Славки сумку и бросил ее на стул. Потом глянул в сторону ванной, где горел свет.
— Хоро-ош, — Трушкин проследил Ле-хин взгляд. — Заметаешь следы?
Корольков поморщился.
— Да уж, следы…
На Лехе были домашняя фланелевая рубашка с закатанными рукавами и рваные трико. Вид, что называется, не для гостей. С мокрых рук капала вода.
— Губы у тебя, — Славка хмыкнул, — толстые. Как пластилиновые.
Леха молча протянул руку к выключателю и погасил в прихожей свет.
— Слушай, у меня времени нет. Спасибо за сумку, а теперь, пожалуй, катись…
Трушкин спокойно смотрел на Лехины напухшие губы, которые были прекрасно заметны и без света.
— Не злись, Корольков. Хоть бы спросил, что было в школе?
Корольков вздохнул и пошел в ванную. Трушкин — за ним.
— Ну, и что — в школе? — Леха снова взялся полоскать штаны.
— Если бы не я, тебе бы влетело, — оживился Славка. — Факт, влетело бы, да еще как! Классная…
— Давай покороче, — перебил Леха. — Ты что про меня наплел?
— Ну… Сказал, у тебя живот прихватило. Классная поверила, да и остальные учителя…
— Что?
Теперь еще из-за этого над ним смеяться будут. Лехе почему-то представилась хихикающая Анжелка Жмойдяк.
— Ты прямо герой, — мрачно произнес Леха. — Прямо штатовский дутик Шварценеггер.
— А знаешь, — ухмыльнулся Трушкин, — что Крендель…
Леха резко обернулся. Штаны в его руках были скручены в жгут.
— Ты чего приперся? Сумку притащил, да? Думаешь, она мне нужна теперь? Герой… Вот взял бы и пацанов в туалет привел на перемене, если такой герой. — Леха тряхнул штанами и, встав на цыпочки, перекинул их через веревку рядом с курткой. — Или все они — такие же герои? Как и ты?
Трушкин виновато опустил глаза, но тут же снова поднял их и затараторил:
— Слушай, а ты им что сказал? Мишка и Блэкмор весь день какие-то пришибленные ходили, а о тебе такое вякали… — Славкины глаза загорелись восторгом. — Завтра в школе…
— Я завтра в школу не пойду, — оборвал все восторги Трушкина Леха. — И послезавтра. Переведусь в другую или вообще сбегу из дома.
— Ты чего это? — Славка вытаращил глаза.
— Мотану куда-нибудь в Чечню или в Таджикистан, — деловито продолжал Леха, выливая воду из таза. — Телек посмотришь — там такая стрельба идет! Достану автомат, лучше десантный, знаешь, АКСу, там это не проблема…
— Откуда ты автомат возьмешь?
— Ас убитого.
У Славки вытянулось лицо — он представил, как Леха ползает под пулями, натыкается на труп и, осторожно приподнимая его, стягивает «Калашников».
— А потом?
— Потом? — Леха задумался.
В голове мелькнуло: «Вернусь в Москву и сделаю из Кренделя и его тусовки кучу потрохов». Но вслух Леха сказал совсем другое:
— Потом загоню, а на бабки мотану дальше!
— Ха, куда это?
— За границу! В Турцию, например. Или, еще лунще, в Штаты, через Аляску…
Трущкин был сбит с толку.
— Аляска, автомат… Ты чего, обалдел? Да иди ты лучше в школу, тоже мне, Турция… Не тронет тебя Крендель.
— Как это, не тронет? — прищурился Леха.
— А вот так! — ухмыльнулся Труш-кин. — Ты Мне, Леха, вот что лучше скажи, — Славка принял таинственный вид. — Только честно… Где твой отец работает?
Ах, вот оно что! Леха даже и не ответил, посмотрел вместо этого на школьную форму. Нет, так она и за три дня не высохнет. Разве что взять фен, он у матери в спальне, в шкафу лежит…
Леха пошел в спальню. Трушкин говорил, следуя по пятам:
— Сам посуди. Ты у нас без году неделя. Твоего папашу — так вообще никто не видел. До тебя от Кренделя все шарахались, как от зачумленного, а ты на него бросаешься так, что даже зубами готов грызть… — Леха при этих словах усмехнулся. — И еще ты базаришь про разные «Узи» и… и… как их…
— «Ремингтоны», — мрачно црдрказал Корольков. — Есть такая фирма. Между прочим, в твоем справочнике вычитал.
Трущкин задержал на секунду дыхание, наблюдая, как Леха взял в руки мамин фен — так настоящий стрелок берет пистолет. Фен и в самом деле напоминал какую-то крутую пушку.
— А время сейчас какое? — заговорил Славка вновь. — Страшное сейчас время! Троллейбусы, вон, на улицах подрываются. Крендель с дружками насмотрелся на Рэмбо, прямо отупел от этих фильмов, а тут ты говоришь, что у тебя отец…
Леха наставил фен на Славку — не специально, а просто так получилось.
— Говоришь, что отец… — растерянно повторил Трушкин и замолчал.
— Слушай, Славка, — насмешливо произнес Корольков. — Ерунда все это! Только не говори мне, что и ты поверил, будто у меня отец — крутой?
— Ты сказал — не крутой, — Трушкин покрутил головой. — Ты сказал иначе…
— Ну, что я сказал? — с улыбкой поинтересовался Леха, опуская фен.
Трушкин моментально вздохнул с облегчением.
— А кто тебя знает, Корольков, — глухо заговорил он. — А может, это и правда? Может, твой папаша — профи? Может, он где-то в Чечне сейчас, а раньше, к примеру, в Афгане парился?
Тут уж Леха не выдержал. Осел от хохота на родительскую кровать, даже ногами задрыгал. А все потому, что вспомнил, в каком виде его отец любил расхаживать по квартире — в трусах по колено и вылинявшей футболке.
— Все возможно, — Славка упрямо гнул свое. — Может, он Дудаева угрохал, папаша твой. Ты, вон, и сам недавно про Чечню и Таджикистан трепал?
Леха отсмеялся.
— Ну все, Славка, хватит.
Он вернулся в ванную, включил фен в розетку, которая была между туалетом и ванной, и щелкнул рычажком. Из фена вырвалась струя горячего воздуха. Леха принялся водить этой струей по школьной форме.
Худо-бедно, да подсохнет. Потом — утюгом, а затем останется зашить штаны по шву, это плевое дело…
— Славка, ты-то хоть скажи мне честно, — спросил Леха, перекрикивая шум фена, — ты сам не веришь во всю эту ерунду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21