Вода из них растеклась по настилу. Я кое-как забрался на ближайшую койку и вытянулся во весь рост.
– Похоже, у него шок, – заметил я.
– Похоже, – подтвердил Билл. – Отдохнет немного – пройдет.
Петер и Мартин переодели Чиннмарка. Несколько раз он воззрился на нас широко открытыми глазами, но явно ничего еще не соображал.
Билл вернулся ко мне.
– Расскажешь? – спросил он почти приветливо.
– А что там рассказывать. Яхта зарылась носом в волну. И пошла ко дну, как топор.
– А с Чиннмарком что случилось?
– Исчез. Ушел под воду вместе с «Конни». Но я достал его, правда, не сразу.
– Ушел под воду? – удивился Билл.
– Ну да. Сначала плавал возле мачты, потом стал тонуть.
– Тонуть? Как это – при спасательном жилете?
– Не спрашивай меня. Но я достал его на глубине нескольких метров.
– Чудеса.
– Он не дышал, когда мы всплыли, но я накачал его воздухом.
Билл одобрительно улыбнулся.
– Молодец, Морган. Видно, он за что-то зацепился, и его утащило вниз… Как по-твоему?
Я кивнул. Единственно возможное объяснение.
– Узнаем, когда оклемается, – заключил Билл.
Пройдя по качающемуся настилу, он достал несколько чашек из шкафчика над плитой. Протянул мне чашку с отбитой ручкой. Порылся под матрацем одной из коек, вытащил непочатую бутылку виски. Налил мне полчашки.
– Пей, Морган.
Это был приказ. Я не стал возражать. Скривившись, в два глотка опустошил чашку.
Мне вспомнилась история о том, как Билл Маккэй сразу после тяжелейшей гонки заставил экипаж выйти в море на тренировку. Тогда он тоже поднес ребятам виски. С радостью я заключил, что чашка, которую он мне поднес, – своего рода приз, знак высокой оценки.
Налив себе полную чашку, Билл одним духом выпил ее. Даже глазом не моргнул.
– За компанию, – улыбнулся он. – Тебе налить еще?
– Спасибо, хватит. Мне за «Конни» жутко обидно.
– Мы поднимем ее, как только погода наладится, – сказал Билл так, будто речь шла о том, чтобы выдернуть из грядки пару луковиц. – Будет случай использовать твой опыт аквалангиста.
Он похлопал меня по плечу.
– К вашим услугам, номер один, – сказал я. Билл передал бутылку Петеру Хольму.
– Налей Чиннмарку, чтобы очухался. – И добавил, заметив вопрос в глазах Петера: – Да и сами глотните.
Петера Хольма и Мартина Граффа не надо было уговаривать. Они начали с самих себя. Этакая предварительная дегустация.
Билл поднялся наверх в рулевую рубку, к капитану буксира.
Мартин влил Чиннмарку в рот глоток виски. Тот закашлялся.
– Не надо… – простонал он. Что ж, заговорил, и то хорошо.
– Глотни немного, тебе полезно.
Мартин снова поднес чашку к губам Чиннмарка. На этот раз дело пошло на лад. Чиннмарк глотнул не поперхнувшись, и щеки его порозовели.
– Приходит в себя, – заметил я и подошел к ним, опираясь на койки.
Сильная качка норовила свалить меня на настил.
– Ну, как теперь? – спросил Петер.
– Лучше, – еле слышно произнес Чиннмарк. Вездесущий гул дизелей заглушал его речь.
– Отлежись немного, и все будет в порядке, – сказал я.
– Я зацепился… – снова услышали мы слабый голос Чиннмарка. – Зацепился… ногой там, где нижняя ванта… соединяется с мачтой… Мачта пошла вниз, потянула меня за собой… я никак не мог ногу освободить… жилет тащил вверх… а яхта вниз… вверх и вниз… Его голос пропал, и глаза опять неприятно остекленели.
– Ладно, потом разберемся. А теперь отдыхай! – отчеканил я.
– Я побуду с тобой, – сказал Петер, накрывая Чиннмарка теплым пуховым одеялом.
Кивком он дал понять, что нам с Мартином лучше удалиться, оставить их вдвоем.
Мы поднялись наверх, где нас ожидали Билл, шкипер и шторм.
«Торд» еще не покинул место кораблекрушения. В полусотне метров справа по борту весело качался на волнах оранжевый буй. Мне показалось, что по соседству с ним торчит из воды какое-то острие.
– Это не мачту там видно? – воскликнул я.
– Она самая, молодой человек, – подтвердил Билл. У него был на редкость довольный вид. И у меня сердце забилось чаще от радости. Если мы видим топ, значит, корпус лежит на глубине всего чуть больше двенадцати метров. Выходит, нам чертовски повезло. Я знал здешний фарватер, как свои пять пальцев; затони «Конни» в какой-нибудь полумиле дальше на запад, мы никогда больше не увидели бы нашу яхту, гнить бы ей в бездне морской.
Теперь же можно было – во всяком случае, теоретически – рассчитывать на ее спасение. Лишь бы корпус не слишком сильно пострадал при ударе о дно.
Я поглядел на Билла, он – на меня. Мы понимали друг друга без слов. Понимали, что не все потеряно. Я не отказался бы отметить наше открытие еще одной чашкой виски…
– Сейчас здесь больше делать нечего, – заключил Билл. – Идем курсом на остров Рёрё!
Капитан послушно кивнул.
– Олл райт, только сначала сообщу спасательной службе, где лежит яхта… Это нужно для безопасности плавания.
Он уже сделал нужную пометку на карте и теперь подошел к радиотелефону:
– Теплоход «Торд» вызывает береговую радиостанцию «Вест»… Теплоход «Торд» вызывает береговую радиостанцию «Вест»… Прием!..
Динамик ожил.
– Радио «Вест» слушает… Прием!
Голос говорящего выдавал уроженца Гётеборга. Этот парень явно родился недалеко от моего местожительства.
Подгоняемые нескончаемой чередой волн мы вошли в гавань на Рёрё.
Волнолом был сложен из огромных каменных глыб. Защищенный им портовый бассейн смахивал на серую плиссированную юбку. В этом тихом уголке пережидал непогоду местный рыболовецкий флот. Толстые белые корпуса судов любовно терлись друг о друга, качаясь на слабой зыби.
«Торд» пришвартовался у борта одного из сейнеров, рулевую рубку которого украшало выложенное золочеными буквами экзотическое название «Бангкок Рёрё».
– Парни, мне надо позвонить по телефону, – объявил Билл, легко перебираясь на засыпанные, словно первым снегом, рыбьей чешуей черные доски промасленной палубы сейнера.
Из гавани он направился вверх в поселок.
– У тебя найдется сухая одежда? – спросил я капитана «Торда» – молчаливого лысого крепыша лет пятидесяти.
– Внизу есть сменная одежда. Гардероб – возле койки у левого борта. Бери все что нужно.
Сказав «спасибо», я спустился вниз по стальному трапу.
Петер по-прежнему сидел рядом с Чиннмарком.
– Ну, как он? – поинтересовался я.
Петер поднес указательный палец к губам: дескать, заткнись. Чиннмарк спал. Сейчас сон был для него лучшим лекарем.
Я молча разделся. Мокрая одежда смачно шлепнулась на рифленое железо настила. Около буфета висело шершавое банное полотенце, и я как следует растерся, восстанавливая кровообращение в окоченевших членах. И уж совсем я ожил, облачившись в извлеченную из гардероба слишком большую для меня, но зато сухую старую одежду – фланелевую ковбойку, фуфайку, зеленоватые от возраста грубошерстные носки, вельветовые штаны с пуговицами в ширинке и толстые сапоги, весом не меньше двух килограммов каждый.
Сверху спустился по трапу капитан, глянул на Чиннмарка, буркнул что-то неразборчивое и включил радио.
«Прогноз для западного приморья и района озера Венерн: ночью свежий зюйд-вест, переходящий в умеренный бриз, к утру ветер восточный. Прояснение».
– Так-то, парни, завтра отдыха не будет, – довольно заметил капитан, подходя к буфету и доставая закопченный алюминиевый котелок.
Вскоре ноздри защекотал аромат кофе, смешиваясь с неистребимым на всех моторных судах запахом нефти.
Билл явился как раз вовремя.
– Ну, что там говорят про завтрашнюю погоду? – спросил он, когда все, кроме Чиннмарка, заняли места вокруг привинченного к полу стола, на котором стоял котелок, блестели жестяные кружки и лежали позавчерашние булки.
Билл не сомневался, что мы слушали прогноз, и я поделился с ним услышанным.
– Отлично. Я няшел на острове скафандр. Так что готовься, Морган, завтра спустишься к «Конни», посмотришь, как она там.
– Ты не теряешь времени зря, – заметил Петер.
– У одного рыбака на сейнере есть водолазное снаряжение, – пояснил Билл. – Единственный комплект на всем острове.
– Черт подери, Билл, я учился на аквалангиста. Никогда не надевал водолазный костюм, – сказал я.
– Будем здоровы, – произнес Билл.
Он уже разлил поровну остатки виски в наши жестяные кружки.
– Одно дело – гидрокостюм, и совсем другое – скафандр, – попытался я продолжить начатую тему, когда все (кроме Билла) поморщились, проглотив алкоголь.
– Не волнуйся, Морган, все будет в порядке. Билл впился зубами в черствую булочку, и я понял, что разговор окончен. В нашем экипаже только мне доводилось работать под водой. Этого было довольно, чтобы он посчитал мою кандидатуру наиболее подходящей для предстоящего дела. По правде говоря, на его месте я рассудил бы точно так же.
– У тебя найдется на чем рисовать? – спросил Билл капитана, когда опустел котелок.
Мы с Петером убрали чашки и кружки, на их место лег потрепанный блокнот в клетку. Роль судомойки взял на себя Мартин.
– Морган, садись сюда. – Билл кивком указал на стул возле себя.
Билл Маккэй не жаловал долгих передышек. Я сел, и он принялся чертить.
– Я позвонил Георгу, чтобы он забрал в моем номере в «Гранд-Отеле» четыре больших обуха и срочно отправил сюда.
– Обуха? – Я оторопел.
– Когда ты завтра спустишься к «Конни», тебе надо будет сделать два дела, – продолжал Билл.
– Я еще не знаю, смогу ли вообще двигаться в водолазном скафандре, – произнес я.
– Первым делом закрепишь на киле обуха. – Он словно не слышал моего возражения.
На бумаге возникли очертания корпуса «Конни».
– Тут, – показал Билл, – и тут, с каждой стороны по два отверстия с резьбой для обухов.
Острие карандаша коснулось точек в передней и задней частях киля и пометило их крестиками.
– Соответственно на левой стороне киля тоже два отверстия.
Билл посмотрел на меня, проверяя, все ли я понял.
– Эти обуха из дельных вещей «Конни»? – задал я не слишком умный вопрос.
– Разумеется. Особая конструкция. Используются, когда яхту поднимают краном, чтобы тросы крепко обнимали корпус и не елозили при подъеме. Второе твое дело – попытаться пропустить тросы под корпусом.
– Значит, там есть отверстия с резьбой, и остается только закрепить в них обуха? – спросил я.
– Верно, – кивнул Билл.
Все ясно – Билл Маккэй уже начал операцию по спасению затонувшей двенадцатиметровки. Телефон в поселке понадобился ему не за тем, чтобы справиться, как поживают старые друзья. Люди в Гётеборге, Мар-странде и на Рёрё включились в работу.
– Завтра и поднимем ее, если все будет в порядке, – сказал Билл.
Спичка в уголке рта говорила о том, что он вполне владеет ситуацией.
– Мне одному работать под водой? – осведомился я.
– Завтра в четыре часа из Гётеборга сюда придет большой плавучий кран. К тому времени все должно быть готово.
Ничего не скажешь, плотное расписание…
– Не так-то просто трудиться в скафандре, – попытался я высказать свои опасения.
– В десять утра на место крушения прибудут пять аквалангистов из спортивного клуба, – невозмутимо ответил Билл. – А теперь отдыхай, набирайся сил к завтрашнему дню. Совещание окончено.
Он усмехнулся, так что спичка запрыгала.
– Можно, мы еще посидим, папочка? – спросил Петер.
– Сон полезен для здоровья, – улыбнулся Билл. – Копите силы, пригодятся, право слово.
Мы поверили ему, разделись и улеглись на койках. Капитан напоследок поднялся наверх, чтобы проверить швартовы, потом присоединился к нам.
Билл продолжал сидеть за столом, занятый писаниной. Мне вспомнились слова Яна Таннберга об этой его страсти, и, я предположил, что Билл пишет очередную главу автобиографии дьявола, который стал моряком. Доброго дьявола, иногда подносящего виски товарищам.
Мне плохо спалось, и через час с небольшим я проснулся весь в поту. Билл все еще сидел за столом. Отложив записную книжку, он что-то чертил в блокноте. Я свесил с койки свои длинные конечности и закурил.
– Не спится? – Билл поднял на меня глаза.
– Тебе тоже.
– Кто хочет создать достойного претендента на Кубок «Америки», живет под постоянным напряжением. Так что порой мне не до сна. – В голосе Билла звучали непривычно человеческие нотки. – Особенно когда случаются такие происшествия. Я тут набрасываю план завтрашней операции.
Я хорошо его понимал. Мой с Георгом напряженный труд по конструированию парусов не шел ни в какое сравнение с бременем на плечах папочки Билла.
– Попробуй все же чуточку вздремнуть, – сочувственно посоветовал я. – Глядишь, полегчает.
– Уже кончаю. – Билл отозвался улыбкой на мою заботу.
– Тогда спокойной ночи еще раз, – сказал я.
– Спокойной ночи, сынок!

9

Метеослужба не ошиблась с прогнозом. Когда мы в шесть утра поднялись на палубу «Торда», из-за скального гребня на Березовом острове выползло багровое солнце. Капли ночной росы усеяли хрустальными бусинами металлический планширь. Ветер пошел на убыль, и слабый зюйд-вест чуть шевелил вымпел перед заправочной станцией на берегу портового бассейна.
– Ну вот, совсем другое дело, – довольно ухмыльнулся Билл, обозрев небосвод.
– Когда-нибудь должно же нам повезти, – заметил Мартин.
Наскоро перекусив, мы начали готовиться к предстоящей работе. Чиннмарк заметно приободрился и выглядел вполне сносно, но все равно мы велели ему еще полежать. Он и не стал особенно возражать, радуясь случаю хорошенько выспаться.
Мы с Петером сходили за водолазным снаряжением и тщательно изучили его. С первого взгляда было видно, что скафандр устарелой модели, тяжелее и жестче новых образцов.
– Ему не меньше двадцати лет, – заключил я. – Влезешь – еще неизвестно, выберешься ли обратно.
– Тогда прощай, – усмехнулся Петер. – Приятно было познакомиться.
Мы проверили все шланги и уплотнения. Помпа была ручная, и пришлось ее кое-где смазать, чтобы работала без скрипа.
Я влез на пробу в скафандр, Петер привинтил шлем и взялся за рукоятку помпы. Все было как будто в порядке… К сожалению.
Кронпринц прибыл с судном, доставляющим островитянам утренние газеты.
– Каким вы местом думали, черт бы вас побрал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33