— Я все прекрасно помню, — холодно отрезала мадам Дюбуа. — Пока что в своем уме. После того, как ушла эта барышня из отдела социального обеспечения, никто и к порогу близко не подходил.
— Что за барышня?
— Не знаю, как ее зовут. Симпатичная молодая женщина, каждый день наведывалась к старушке, приносила ей хлеба, молока и еще чего требуется. Работа у нее такая — опекать одиноких стариков, которые сами о себе не могут позаботиться.
— Хм… И давно опекала она вашу соседку?
— Года полтора. Конечно, не считая того времени, когда находилась в отпуске, тогда ее замещала другая сотрудница. Когда у тетушки Вуатье был день рождения, мадемуазель явилась с букетом цветов и с пирожными, а это уж никак не входит в ее обязанности.
— Очень мило с ее стороны, — произнес Альбер вслух, а про себя добавил: в этом не было бы необходимости, если бы соседские кумушки вместо того, чтобы считать чужих поклонников, помогли бы одинокой старушке. Он подошел к окну. — Которая тут квартира номер четыре?
— Вон та, средняя дверь. — Мадам Дюбуа понизила голос. — Послушайтесь моего совета: потрясите как следует эту бабенку. Столько подозрительных типов в дом шляется, и все — только к ней. Готова дать голову на отсечение, что кто-нибудь из них и расправился с несчастной старухой. На денежки ее польстился.
— Разве у нее было много денег?
— Пруд пруди. Когда муж ее свалился со строительных лесов и его парализовало, страховая кампания отвалила им кучу денег. И они ни сантима не потратили, все в банк снесли.
— Понятно, — пробормотал Альбер. Возможно, так оно и было. Пока что ясно одно: мадам Дюбуа была бы не против, если бы и ее муженек тоже грохнулся со строительных лесов. Нет сомнения, что страховой полис у него имеется. Вытащив блокнот, он на всякий случай пометил для себя: «Старуха; банковский счет. Нашелся ли в доме?»
Альбер спустился по лестнице этажом ниже. Буасси, следуя за ним по пятам, с довольным видом утирал рот. Пока Альбер выспрашивал хозяйку, тот угощался за двоих и явно был хорошего мнения насчет мадам Дюбуа. Альберу же при одном виде бутылки вина делалось дурно. Полицейскому, который дежурил у двери квартиры убитой, он знаком велел оставаться на месте и под его любопытствующим взглядом прошествовал дальше. Вот и квартира номер четыре. Интересно, почему эта женщина не выходила из дому? Неужели убийца не пощадил и ее? Веселенькое дельце повесил на него комиссар! А может, дамочка наложила на себя руки из-за несчастной любви или не пережила презрения добропорядочных соседок?
Запаха газа у дверей не чувствовалось, и успокоенный Альбер нажал кнопку звонка.
— Какие у тебя соображения на этот счет? — спросил Буасси, которого, судя по всему, помимо белого вина и сладкого печенья волновали и служебные дела.
— Скорее всего, гостеприимная дамочка просто заболела.
— Как думаешь, она хорошенькая?
Хорошенькой она не была. Впрочем, и дурнушкой ее не назовешь: заурядная бабенка лет тридцати, фигура — ничего особенного, хотя вполне сносная, лицо тоже вроде бы не запоминающееся, волосы каштановые, взлохмаченные.
— Из полиции? Ну что ж, проходите. — Она повернулась и скрылась в глубине квартиры, прежде чем сыщики успели закрыть за собой дверь, а когда они вошли в комнату, хозяйка уже лежала в постели. На тумбочке у постели стояла чашка чая, рядом — стопка книг и градусник. Убогое жилье напоминало типичную комнату подростка: по стенам развешаны фотографии каких-то парней с гитарами, боковую стенку шкафа украшает зимний горный пейзаж, тут же несколько цветных изображений обнаженной натуры, на одном из плакатов красовался голый мужчина с напряженными мускулами, схваченный в таком ракурсе, чтобы гантель в руках заслоняла самое пикантное место. Обхохочешься, да и только!
Хозяйка, проследив за взглядом Альбера, улыбнулась.
— Уж сколько раз я пыталась сдвинуть эту гантель в сторону, но безуспешно…
— В ней килограммов сто двадцать, не меньше.
— Надо бы и мне накачать мускулы.
— Да уж ради этого стоило бы. — Теперь Альбер понял причину злобной зависти соседок и понял мужчин, которые обивают порог у этой невзрачной особы, предпочитая ее иным красоткам. Он присмотрелся к женщине повнимательнее. Глаза зеленоватые, волосы, когда на них надает свет, кажутся почти, белокурыми. Улыбка ее очень красит. Тело упругое, мускулистое.
— Вы занимаетесь гимнастикой?
— Нет. Играю в волейбол в одной команде с такими же девицами-перестарками, как я сама. Но это не всерьез, просто так, развлечения ради… Разве заметно, что у меня спортивный вид?
— Ага.
Женщина с насмешливой улыбкой покачала головой, как бы говоря: ах уж эти мужчины, только и знай сыплют комплименты.
— Может, выпьете чаю?
Альбер бросил взгляд на Буасси. Тот с сытым видом ковырял в зубах и перспектива повторного чаепития его явно не соблазняла. Зато Альбер от чая не отказался бы.
— Ну тогда готовьте себе сами.
Скроив разочарованную гримасу, Альбер вышел в кухню. Поставил кипятить воду и вернулся.
— Знаете, что произошло по соседству?
— Как не знать!
— Не заметили ничего подозрительного?
Женщина решительно тряхнула головой.
— Когда я бываю дома, у меня другие дела. За соседями я не подсматриваю.
— Вы знали убитую?
— Тетушку Вуатье? Конечно, знала. Очень симпатичная была старушка. Не думайте, будто мне ее не жаль, просто у меня своих бед хватает. Иной раз по вечерам, когда бывала одна, я заходила к ней. Относила чего-нибудь перекусить на ужин и смотрела вместе с ней телепередачи — своего телевизора у меня нет. Теперь в этом доме у меня остались одни враги.
Альбер снова прошел в кухню. Плеснул кипятка в чайник для заварки и поставил на плиту очередную порцию воды, а сам тем временем занялся поисками чая. В доме обнаружились богатые запасы разных сортов китайского чая — черный, длиннолистный, с ароматом дымка, с фруктовым привкусом.
— А индийского у вас нет?
— Нет. Советую взять этого, с длинными листиками. — Хозяйка через открытую дверь с интересом наблюдала за его хлопотами. — Ни разу не видела, чтобы так готовили чай, только читала о таком способе.
Альбер выплеснул воду из керамического чайника, отмерил ложкой порцию чая для заварки и стал ждать, пока закипит вода.
— Сколько мужчин бывает у вас?
— Двое.
— Всего-навсего? — Он залил чай кипятком и размешал. Знать бы, где в этом доме хранятся чашки.
— Внизу, справа, — подсказала хозяйка. — Двое, по вашему, мало? По-моему, в самый раз.
— Но вот для вас не маловато?
— Боже правый, чего же вам наплели про мои любовные дела!… У меня есть жених, вот уже который год все никак не соберется на мне жениться. Ну и есть один приятель — вот и все.
— Они подозревают о существовании друг друга?
— Иногда мой приятель приходит с еще одной своей подружкой, так что жених знает, что мы в приятельских отношениях, но не знает про интимные.
— А другие мужчины у вас не бывают?
— Иногда мой приятель приводит еще одного своего приятеля с подружкой, и тогда мы развлекаемся вчетвером.
— И меняетесь партнерами? — у Буасси загорелись глаза.
— Да.
— Чем занимается ваш жених?
— Он — механик по лифтам.
— А приятель?
— Работает в полиции, сыщик из окружного участка. Кстати, именно его прислали сюда, когда выяснилось, что тетушку Вуатье убили.
— Вероятно, речь идет об инспекторе Бополе? — Альбер налил себе чаю. Заварка получилась очень насыщенной, даже язык щипало от горечи. Пить такой крепкий чай было одно удовольствие, именно этого и не хватало Альберу, чтобы голова окончательно прояснилась. Оставалось уточнить последний вопрос.
— Старушка действительно была богатой?
— Как вам сказать… С точки зрения здешней бедноты, она считалась состоятельной: у нее было тысяч пятьдесят, время от времени она говорила, каким образом намерена ими распорядиться. Львиную долю она собиралась поделить между своим двоюродным братом — он живет в Бордо — и женщиной из отдела социального обеспечения, которая ее опекала. Ну и небольшую сумму обещала оставить мне и одной своей приятельнице, с которой они вот уже лет двадцать встречались каждую неделю.
Разговор был исчерпан. Сыщики распрощались и ушли. Повторяется та же самая картина: двое мужчин выходят из квартиры номер четыре. Альбер и на сей раз не заметил, чтобы хоть в одном окне колыхнулась занавеска, однако он был убежден, что за ними следят. Лелак отослал полицейского с его поста, а затем и они с Буасси покинули место происшествия. Судя по всему, Буасси занимала та же мысль, что и его самого: чертовски повезло этому Бополе!
— Вот ведь привалит же человеку этакое счастье!
— Я только одного не понимаю: ведь он обошел всех этих кумушек, с каждой побеседовал, как же они его не узнали?
— Должно быть, потому… — Альбер умолк, поскольку для него это также оставалось загадкой. Он не сомневался лишь в одном, что охотно вернулся бы в квартиру номер четыре, чтобы задать этот вопрос хозяйке.
— Куда теперь подадимся? — вывел его из задумчивости деловитый тон Буасси.
В самом деле, куда теперь податься? Поймать убийцу несчастной старухи и в течение получаса доставить его в полицию не получится. Уже почти половина третьего, а в три часа начало турнира, и он, Лелак, убежден, что именно там, в отеле «Чемпион», среди зрителей, участников или организаторов турнира будет находиться преступник, совершивший два убийства. Он задумал свои злодеяния с такой хитростью и предусмотрительностью, словно в шахматной партии готовил ловушку своему противнику. И как знать, что замышляет этот злодей сейчас: очередное убийство или обманный финт, чтобы сбить с толку сыщиков. С такого прожженного негодяя все станется. Не исключено, что он расправился и с тетушкой Вуатье лишь для того, чтобы отвлечь Лелака от расследования убийства Ростана. Альбер и сам понимал, что в голову лезет всякая чушь, однако на практике подобная чушь бывает недалека от истины. Ему захотелось поделиться своими мыслями с Буасси.
— Не думаю, чтобы шахматисты все до одного были такими уж умниками.
— Конечно, нет, — согласился с ним Буасси. — Взять, к примеру, моего племянника. В шахматы он играет вполне сносно, зато ничего путного в жизни не добился.
— Я имел в виду, что не каждый шахматист способен, как наш убийца, применить теорию, тактику и стратегию шахматной игры к закономерностям реальной жизни. Понятно?
— Чего ж тут не понять! — Буасси включил мотор. — Ты имеешь в виду, что несчастную старушку пришил тоже шахматист.
Альбер решил не отвечать ему дерзостью. Что, если Буасси попросту решил поквитаться с ним за старое?
— Итак, куда мы едем?
— В отель «Чемпион». Надо бы взглянуть на шахматный компьютер того типа, что был у Ростана, — И, увидев, как Буасси по рассеянности чуть не налетел на автобус, добавил: — А по пути где-нибудь пообедаем.
Пообедали они в итальянском ресторанчике на улице Риволи, где сравнительно дешево кормили пиццей. Какой-то немолодой мужчина в кожаном пиджаке развлекался с грохочущим автоматом, проделывая это с таким скучающим видом, словно занятие это вовсе ему не по душе, но он вынужден поминутно запускать автомат. Альбер охотно приплатил бы, чтобы тот устроил перерыв и дал им спокойно поесть. Скажем, дал бы ему двадцатку. Или полновесную оплеуху — это дешевле. Правда, когда даешь деньги, то не угрожает опасность, что тебе дадут сдачи. Управившись с пиццей, Альбер заказал фирменное мороженое с каким-то громким названием и в ожидании десерта позвонил в управление. Корентэна на месте не оказалось. Альбер просил передать шефу, что с расследованием все в порядке, и связался с Шарлем, зная, что тот в отсутствие Корентэна старается не отлучаться из управления. Коллеги постепенно привыкают обращаться в таких случаях к Бришо: докладывают о ходе расследования, просят совета, оставляют устные послания для шефа. Если так пойдет дальше, то не пройдет и года, как самозванный заместитель будет официально утвержден в этой должности.
— Как делишки? — не без коварства поинтересовался Шарль.
— Я тороплюсь. С минуты на минуту подадут мороженое.
— Да, но тебе велели подать убийцу старухи…
— Будь добр, выясни, как зовут сотрудницу отдела социального обеспечения, которая наведывалась на улицу Афин, одиннадцать, к мадам Вуатье.
— О кей, — сказал Шарль. — Ты считаешь, что…
— Когда выяснишь, как ее зовут, уточни, пожалуйста, где я мог бы с ней встретиться для минутной беседы.
— Ладно, — согласился Шарль. — Напал на след?
— Да, — буркнул Альбер. — Извини, мороженое тает. — Он повесил трубку.
Бришо был отличным парнем, пока удавалось сдерживать его начальнические поползновения: сплошная доброжелательность, сплошная готовность помочь. Он пытался давать советы, увязывать одно дело с другим. Большинство коллег его вмешательство, похоже, ничуть не раздражало, они любили размышлять вслух и знали, что Бришо при всех его недостатках не присваивает себе чужие заслуги. Зато Альбер, будучи его другом, просто не выносил Шарля в такие моменты. Даже сама мысль, что Бришо с умным видом сидит за письменным столом, стенографирует записи, и, одобрительно хмыкая, отпускает скупые похвалы, была Альберу невыносима. Когда Бришо разыгрывал эту комедию с другими, а Альбер, раскачиваясь на стуле, наблюдал со стороны: поведение приятеля казалось ему попросту смешным. Раз в неделю он давал себе обещание подыграть Шарлю, если тот начнет с ним ту же комедию: стоит ли портить другу удовольствие? Но затем ситуация повторялась: Корентэн отбывает по делам, Бришо начинает строить из себя начальника, и все обеты летят к черту. Альбер взвивается на дыбы, а потом и сам же раскаивается.
Опустив в автомат жетон, он снова набрал знакомый номер.
— Уголовная полиция, инспектор Бришо.
— Привет! Это опять я.
— Слушаю тебя, — холодно процедил Шарль.
— Я забыл сказать, что отсюда поеду в отель «Чемпион».
— Как тебе будет угодно.
Альбер вздохнул: примирение шло труднее, чем он рассчитывал.
— Желательно, чтобы ты тоже подскочил.
Он видел, как Буасси не спеша вычерпывает ложечкой тающее мороженое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27