– Семен, ты помнишь, у меня есть бриллиантовые серьги? Это, конечно же, не наследие времен Ивана Грозного, или Ярослава Мудрого. Но кое-что у меня от более близких предков есть.
Я полагаю, что именно ради вот таких ситуаций мне все это досталось. Поэтому я все это продам. Это потянет не так уж и намного, тысяч на пятьдесят, максимум шестьдесят баксов.
Далее, вот эти три книжицы, – она отложила две, судя по всему европейские первопечатные книги в обычных переплетах и одну рукописную в золотой обложке, я думаю, что сумею продать по демпинговой цене и в Москве. Не вызвав сильных подозрений. Я надеюсь выручить за них за всех тысяч сто пятьдесят.
Итак, у нас будет двести тысяч долларов. Я думаю, нам хватит, чтобы таким образом оплатить вывоз библиотеки за границу.
Вариантов маршрута может быть два. Первый, через Белоруссию в Литву. Второй на Украину.
Кстати, можно продумать вариант, что мы вывозим наиболее ценные книги. А остальные перепрятываем здесь. И продаем потом.
Но, так или иначе, все вполне реально. И не надо паниковать.
Тем более, Семен, что у тебя здесь, как говорят наши политические ублюдки, есть определенный административный ресурс.
Поэтому давайте не ныть, не глядеть друг на друга, как на потенциальных изменников, а делать дело.
– Браво, княжна! – зааплодировал Кузнецов.
– Бросьте кривляться, профессор, надоело, – неожиданно раздраженно сказала Тамара. И добавила, – оставьте нас одних с Семеном.
Все молча вышли.
– Сеня, – начала княжна, – наступает момент принятия решения.
– Я думал, он наступил гораздо раньше. Например, когда я добивал этого хоругвеносца, или закрывал тебя собой.
– Сеня, не делай из меня дуру. Я все прекрасно понимаю. Но во все этих ситуациях у тебя был шанс, что все обойдется. Мало того, был шанс, что ты получишь дополнительный выигрыш, не потеряв ничего, из того, что имеешь.
Понял мою мысль, или разъяснить?
– Лучше разъясни.
– Ах, Сеня, зря ты так. Ибо я буду опять не по-княжески груба. Ты что же, надеешься, что можно не рисковать? Ребят сдать. Навесить на них все убийства. Себя сделать героем-одиночкой, спасающим национальное достояние и раскрывающим банду террористов. А там уже наверняка полковник на генеральской должности в центральном аппарате. Взятки по двести тысяч баксов.
Ведь столько примерно берут в вашей говеной конторе?!
– Столько брали при генерале Орлове. Сейчас гораздо меньше.
– По пятьдесят тысяч? Но тебе и этого хватит.
– Ты забыла, что я тебя люблю.
– «Он счастлив, он ее имеет!», – пропела строчку из пародии на незнакомую Мыльникову песню, княжна.
Так вот, Сеня, и тут все просто, как ведро сметаны. Ты сможешь вывести меня из этого дела, но так при этом привязать, что я тебе буду даже больше, чем женой. Настоящей рабыней.
Как, верная реконструкция общего хода твоих мыслей?
– А ты не думала, что есть и обратный вариант? Некая потаскуха, по ее словам, из княжеского рода, использует пожилого глупого мента. По всем раскладам, он ей пока еще нужен. Но после того, как он поможет переправить за кордон библиотеку, он станет не нужен.
Эти ребятки еще некоторое время будут нужны. Тем более, с таким станком, как у тебя, – он намеренно употребил это грубое жаргонное понятие, – можно некоторое время держать их всех на привязи одним сексом. Ты ведь в койке и полутруп расшевелишь. А уж этих-то и подавно. Но вот Мыльников тогда уже станет не нужен.
И его даже не хлопнут, а просто вышвырнут. Он все равно ничего не сможет сделать.
Как тебе такая реконструкция твоих возможных мыслей?
Тамара задумалась.
– Конечно же, это не к месту. Но как же проще иметь дело с фанатиками и идеалистами. Профессор чудовищно черствый бездушный человек. Он в частностях может быть поразительно циничен. Но как хорошо он прогнозируем и чист в главном. И как красит его эта чистота! – последнюю фразу она сказала это с нескрываемым восхищением, и продолжала. – Он не купится на деньги, не купится на карьерные перспективы в этой дерьмовой стране. Он отдаст эту долбанную библиотеку за треть цены, лишь бы продолжать свою борьбу.
И с ним можно договориться железно, если во главу угла поставить его идею. Его дело.
И его ребята такие же. Я уверенна, у них и тени мысли не возникло, что можно что-то стащить, обогатиться и купить себе крутую тачку, или снять крутую телку.
А у тебя, Семен, нет никакого дела, кроме как интриговать в одном из самых гнусных ведомств, одной из самых гнусных стран мира. Получать за это немалые деньги и доставлять себе, любименькому постельные удовольствия.
Пока, конечно, член стоит.
– Вот только эту смесь интеллектуала и громилы, нам сейчас обсуждать, – сказал Мыльников, имея в виду профессора.
Тамаре отчего-то понравилась эта характеристика Кузнецова, и она рассмеялась. Мыльников тоже неуверенно захихикал, а потом засмеялся громче, настолько сильно, насколько ему позволяли поврежденные ребра.
– Понимаешь, Тамара, если ты подумаешь трезво, то наша перепалка это не обсуждение нашей авантюры, а обсуждение наших личных отношений. Согласись, для меня просто самоубийственно было бы обсуждать в моем положении эти вопросы всерьез. Команда профессора попробовала крови. И грохнуть меня здесь для них не проблема.
Если бы я действительно обдумывал варианты, как их сдать, я бы ни за что не продемонстрировал своего настроения.
Так что мое совершенно неразумное поведение это доказательство моей искренности и непосредственности. Как ни смешно это звучит.
Но пойми и ты. Я действительно теряю больше, чем приобретаю в самом что ни на есть лучшем варианте. При этом постоянно рискуя всем. Ради чего? Ради тебя. И я устал, понимаешь, устал быть в подвешенном состоянии.
Знаешь, не верится до конца, что ты княжна и колдунья, но я поверю твоему слову. Может не как княжне, а просто как некой фанатичке. О твердости взглядов этой публики, ты только что сказала весьма выразительно. А ты по сути одна из них. И когда была с Половцевым, и сейчас, когда в душе восхищаешься Кузнецовым.
– Семен, ну что ты, – хотела возразить княжна, но он прервал ее.
– Не спорь. Все это видно невооруженным глазом. Поэтому хватит торговаться. «А если я то, а если ты это». Скажи, наконец, «да» или «нет».
– Сеня, я ценю тебя, я благодарна тебе, но я не люблю тебя. И не надо, как в романах девятнадцатого века думать: «Ах, со временем она меня полюбит». Не полюблю. Уясни это твердо. Но я говорю тебе «да». Хотя и предупреждаю, что наша жизнь, даже во Флориде или Ницце не будет безоблачна. И тебе и мне придется делать усилия. Уж не знаю, большие или маленькие, чтобы сохранить наше супружество.
Но я буду делать эти усилия. Обещаю тебе твердо.
Ну, не вижу бурной радости новоиспеченного жениха.
– Я тоже твердо обещаю тебе делать все, что в моих силах. Сейчас для завершения нашей авантюры, а потом для сохранения нашего брака.
– Ну, поцелуй свою невесту.
Он с трудом встал и, довольно неуклюже наклонившись к ней, поцеловал.
– А теперь Тамара объясни наши текущие и стратегические цели. Вернее, твои цели, которые теперь и мои цели.
– Повторение, мать учения. Впрочем, я не права. Ведь о своих целях я так и не сказала ни тебе, ни нашим сообщникам. Так, все на догадках, полунамеках и вроде бы очевидных соображениях. Между тем, нам действительно пора определиться в этом плане. Итак, поиски библиотеки Грозного, антихристианский скандал, полное развенчание этой византийской государственности – это мой родовой долг. Кроме того, я, уже лично я, хочу отомстить этому государству за Половцева и за свое унижение в Белом доме. И я все это выполню.
Но я не смогу этого одна. Или только с тобой. Эти ребята нужны мне. Они не предадут, и будут идти до конца. Их цели в общем соответствуют моим. И я не только ценю их как надежных соратников, или, если угодно, сообщников, но и симпатизирую им. В этом ты прав, хотя и преувеличиваешь мои симпатии к профессору.
– Понимаю. Но у меня одна просьба. Не давай воли своей этой самой «симпатии». Наши отношения и так достаточно хрупки. А этот Кузнецов чем-то похож на Половцева, которого ты, в отличие от меня любила сильно.
Тамара промолчала, на мгновение задумавшись. Она слегка усмехалась, наверное, некоторым своим мыслям. Потом она, наконец, сказала.
– По-моему ты все же ошибаешься, Семен. Да, этот моторный неандерталец без возраста с поразительным для его рожи интеллектом способен очаровать своей бесподобной оригинальностью. Есть в нем что-то от «некрасивого красавца» Бельмондо. Только он пониже и пошире этого француза. Кроме того, в нем есть что-то, что роднит его с Половцевым. Такая же безбашенность и презрение к обыденной жизни в сочетании с умением не стать откровенным маргиналом.
Но, в отличие от Юрия он не способен любить. Он может тобою восхищается, страстно желать тебя, но на любовь он не способен. А я таких сама не люблю. Поверь.
– Ладно, поменьше думай об этих вопросах. Душа это потемки, особенно у вас, женщин. Так что, не буди лихо, пока оно тихо.
– Согласна. Хватит рефлексировать. Теперь мы окончательно определились во всем. Да, я думаю, тебе будет необходимо оставаться здесь. Во всяком случае, пока мы не перепрятали библиотеку. Но это было бы худшим вариантом. Надо как можно быстрее ее вывозить
Согласен?
– Да. Ну, зови профессора.
– Профессор, можешь подойти, – позвала Тамара.
– Ну, вы ребята и поговорили. Позволяете себе роскошь тратить время в условиях цейтнота.
– Это было необходимо, Святослав, – холодновато заметил Мыльников. И продолжил – мы просто хотели объявить, что являемся женихом и невестой. Поженимся после завершения нашей авантюры.
– Поздравляю, – искренне сказал Кузнецов.
Княжна промолчала, а Мыльников не менее холодно произнес:
– Спасибо. А сейчас, думаю целесообразно послать Виталия сопровождать княжну в Москву, для продажи тех книг, которые она отложила, а также ее фамильных драгоценностей.
Сам я займусь утилизацией этой «Газели», что мозолит глаза в твоем гараже. Думаю, ее с удовольствием заберут кое-какие мои знакомые.
– Семен, наверное, лучше не отсюда. Надо перегнать ее, Лехе, например, куда-нибудь в чисто поле, пусть они там ее и берут.
– Это мои дела, не морочь себе голову. У тебя другие задачи. Постарайся подумать, куда и как мы будем переправлять эти фолианты.
И кому их продавать.
– Отлично, Семен, – с туповатым оптимизмом воскликнул Кузнецов. – Но, Сеня, дружище, мне кажется, что тебе надо оставаться здесь. Во-первых, ты лучшее прикрытие для библиотеки, пока она у меня. Во-вторых, и ребра твои тебе пока лучше не напрягать. Согласен?
– Да, но тебе тогда опять придется вызвать для продолжения лечения на дому своего Малыша.
– Нет проблем.
– Тогда, командуйте, господа. Вся добыча, так сказать, у нас под рукой. Ребята в вашем распоряжении. «Газель» в гараже. А я что-то устал. С вашего разрешения пойду посплю.
– Я тоже, пожалуй, посплю. Только вот сделаю один звонок в отношении этой «Газели».
Кузнецов устало вышел в другую комнату. Запер дверь. Надел наушники и еще раз прослушал запись разговора Мыльникова с Тамарой. Убрал магнитофон в шкаф. И лег на кровать.
Оборудовать некоторые комнаты своего коттеджа прослушивающими устройствами ему посоветовал Юра Булаев.
– Если ты тут принимаешь разных политических гостей, это просто необходимо. Хватит играть в острую политику. Ее надо делать, а не играть в нее. И начинать надо с себя.
Юра говорил убедительно, и Святослав тогда сказал ему:
– Ладно, ладно. Но где я это оборудование возьму и как его поставлю?
– Я тебе все обеспечу. Но вот стоимость пополам. Ты у нас один из лидеров, так что на такое дело и партийные деньги потратить не жалко. Но, сам знаешь, мы постоянно на мели. Так что половина за твой счет.
– Сколько?
Юра назвал цену. Такие деньги у Святослава тогда были.
И вот теперь это пригодилось. Через столько лет. Хотя, как сказал один поэт, кинжал надо носить в ножнах всю жизнь, чтобы иметь возможность вынуть его всего один раз.
Итак, этот мент, с которым они знакомы чуть более двух суток, остается в игре только ради прелестей несравненной Тамары. А в принципе, имеет все возможности, да и желание выйти из игры и сдать их. А княжна? Она будет играть до конца. Это хорошо. Она надежная союзница.
Но неужели эта женщина, где-то в глубине души меня любит? Или, хотя бы может любить? Судя по разговору это не факт, но это весьма вероятно. Да, это, конечно же, женщина его мечты. Признаемся честно, таких у него еще не было. Не только в постели, но даже просто в роли знакомых.
Но, оставим это. Не хватало только именно сейчас запутаться в своих бабах и поссориться с ментом.
Сейчас надо думать о деле. И только о деле. А все же, если приведется каким-то образом избавиться от этого мента, выкинуть его из их проекта, этим он не особо огорчит княжну. Чтобы понять такое положение вещей, достаточно вспомнить, с каким выражением говорила она вчера о козырных девочках, которым в трудные моменты помогают плюгавые мужики, чтобы потом эксплуатировать их благодарность и порядочность всю жизнь.
Бр-р-р! Жутко представить его с ней в постели. Это какое-то экологическое преступление. Надругательство над природой.
Впрочем, это не его проблемы. Его проблемы в том, что никаких идей, как действовать дальше для реализации их планов, у него нет.
Глава 4. Охота за охотниками
На этот раз владыка принимал генерала в одном из служебных кабинетов административного здания Патриархии.
– Какие известия от Муртазова? – сразу спросил он, не отвлекаясь на вежливые формальности.
– Благословите, владыка, – вместо ответа сказал генерал.
– Знаете сын мой, что мне сейчас хочется? Наверняка не знаете. Послать вас к… Впрочем, домыслите сами. И не вводите во грех своим показным смирением. Вообще, все слишком серьезно, чтобы отвлекаться на что бы то ни было. Поэтому, представьте, что я не ваш духовный отец, а куратор из кремлевской администрации.
Чего тут представлять, – подумал генерал, – если так оно и есть на самом деле. Вслух же сказал:
– Муртазов не связывался со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52