- Условия жесткие?
- Да. Свобода внутри Федерации. Признание рабства законным.
Десятикратное увеличение цен на руду. И власть. Власть не только над Сол
Три, но и над всей солнечной системой.
- Без ферониума уже через несколько недель звездолеты станут
бесполезными. Любая попытка нанести удар возмездия - и все запасы будут
уничтожены, А все знают, что запасов этих не так уж и много. И его нельзя
синтезировать.
Саймон швырнул свой меч на кровать.
- И все те, кто знает об этом, сейчас собрались здесь, в одном месте.
Так что ночью я попытаюсь. Я бы ушел раньше, но если я не появлюсь, леди
Иокаста подымет шум. Всех перебудоражит. Похоже, она считает меня своим
последним шансом в жизни. Когда она узнает обо мне все, для нее это будет
страшным ударом.
Богги положил свой полированный меч на меч Саймона.
- Будь осторожен. Если тебя поймают, за мной будут следить вдвое
строже. - Он бросил взгляд на большие часы в углу унылой казармы. -
Пойдем, капрал Симеон. Перекусим напоследок в столовой. Может быть,
капелька той ужасной мочи, которую там называют светлым пивом, прибавит
тебе страсти к миледи.
Саймон шагал по притихшему замку, крепко сжимая в кулаке перстень
леди Иокасты. Время от времени он слышал разносившийся по замку мерный
топот патруля по каменным коридорам. В этот вечер банкета не было, но в
замок привезли много юных девушек из Стендона, Брейкенема и даже более
далеких поселений. Их привозили в крытых повозках. Судя по их реакции,
когда они понимали, что очутились во внутреннем дворе замка "Фалькон",
далеко не все ехали по своей воле.
Саймон бесшумно шел мимо запертых дверей к апартаментам семьи
владельцев замка. И когда он подошел к пересечению коридоров, кто-то нанес
ему аккуратный удар по затылку чем-то мягким и гибким.
Вне всяких сомнений, впервые в жизни он потерял сознание от одного
удара. Первым делом, как он начал приходить в себя, он подумал, что
большинство писателей абсолютно неправы. Не было никаких звезд, вспышек
света, звона колоколов. Будто кто-то просто повернул выключатель в мозгу -
никакой промежуточной стадии. Какой-то отрезок времени просто выпадает из
жизни. Потом лишь легкое недомогание и боль в глазницах говорит о том, что
ты прошел через это. Еще одно заблуждение состоит в том, что человек может
настолько контролировать свое тело, что способен скрыть тот факт, что он
пришел в сознание. Если тебя действительно отправили в нокаут, ты придешь
в сознание только тогда, когда это тебе позволит мозг. Не раньше.
Саймон с трудом открыл болевшие глаза и увидел перед собой свет
факелов. Его крепко держали под руки. Два человека стояли чуть позади
него, по одному на руку. Перед ним, в круге света - человек шесть, восемь
- и ближе всех бородатое мужское лицо. Де Пуактьер.
- Ну, ну, ну. Успехи по службе вам не грозят, капрал Грейв. Вне
казармы... Мне чертовски знакомо твое лицо. Что-то из давнего прошлого...
Вспомню. Ты оказался вне пределов казармы. Почему?
Саймон слегка потряс головой, чтобы прояснить мысли. Осторожней!
- Я направлялся в покои леди Иокасты. Чтобы охранять ее ночью. Как и
вчера. Мне кажется, вы знали об этом, милорд?
Де Пуактьер ухмыльнулся в бороду.
- Да, я припоминаю, о чем-то подобном она просила. Но если ты
направлялся к леди, у тебя должен быть ее перстень. Все ее "охранники"...
получают такой перстень.
Вот оно что! Его схватили не как шпиона. Это всего лишь уловка де
Пуактьера. Он насаждает дисциплину своими методами. Когда Саймона ударили,
он, конечно же, уронил кольцо. Сейчас оно лежит преспокойно в кошельке у
Сенешаля. Что ж, придется трудно. Но и это пройдет.
- У меня он был, милорд, - сказал Саймон, очень осторожно выбирая
слова. - Но, вероятно, я случайно обронил его. Если ваше лордство мне
позволит продолжить путь, то леди Иокаста подтвердит мои слова.
Де Пуактьер просунулся лицом к Саймону. Борода его царапала лицо
Саймона, слюна брызгала изо рта.
- Нет! Наглый трус! У тебя нет перстня. А посему ты - лжец. Я, это
говорю, что ты лжешь. Я говорю, что ты тайком выбрался из казармы для
гнусного совокупления с какой-то грязной посудомойкой. Я говорю, что ты
сядешь на цепь в карцере, на четыре дня, на хлеб и воду. Я говорю, что
твой друг-проныра будет сам сторожить тебя. Так что вы оба пропадете с
моих глаз на некоторое время. Что ты скажешь на это?
Что было ему сказать? Разве то, что леди ждет его. Если он хоть
что-то понимает в женщинах, то она воспримет очень болезненно то, что он
не пришел к ней. Саймон никак не мог подобрать ответа. Сенешаль шагнул
назад и нежно улыбнулся ему.
- Мой милый Симеон, клянусь, ты не очень хорошо выглядишь. До казарм
далеко, и мне не хочется, чтобы ты устал еще больше, бил себе ноги по
твердому булыжнику.
И он кивнул кому-то позади Саймона. Тот успел только вскинуть глаза -
хотя ни к чему хорошему это не привело, просто реакция на неожиданное - и
тут снова все выключилось. На этот раз он уплыл надолго.
Саймон пришел в себя от резкой боли в шее. Он сразу же обнаружил, что
боль ему причиняет грубый металлический ошейник с острыми краями,
скованными сзади. Ошейник висел на цепи, которая, в свою очередь, была
приделана к стене. Стене тюремной камеры.
Лежал он на охапке соломы. Светало. В отличие от подземных тюремных
клеток донжона, этот карцер находился в помещении казарм, и забранное
железными прутьями окно выходило во внутренний дворик. От двери свистнули.
С большим трудом Саймон сфокусировал взгляд на глазке в центре двери. Там
была видна половина лица Богарта, выглядевшая обеспокоенной и несчастной.
Видно, де Пуактьер сдержал слово. Саймона посадили на хлеб и воду на
четыре дня за пренебрежение обязанностями. Его сторожил - шесть часов на
посту и два часа отдыха - капрал Зебадия Феттер.
На заре сенешаль посетил заключенного. Странно, но чувствовал он себя
явно неловко. Де Пуактьер мерил шагами крохотную камеру, пиная сапогами
пучки соломы. Наконец он подошел к окну, свесил руки через железные прутья
и сказал через плечо Саймону.
- Загадочный ты человек, мастер Грейв. Многое в тебе заставляет меня
удивляться. Ты со своим невоспитанным другом появился на Сол Три,
приземлился возле замка "Фалькон" как раз перед самым важным собранием
знатных людей за последние несколько десятилетий. Вы утверждаете, что вы
наемники. Тот способ, каким вы сбежали из Логова Червя заставляет меня
думать, что может быть это и так. Однако вы ведете себя слишком
независимо. Слишком уверены в себе. Корабль ваш таинственным образом
взорвался. Произошла драка в борделе, было убито несколько человек. Одного
из них подозревали в связях с мятежниками. Ты связался с леди Иокастой. Ты
шнырял по замку поздно вечером. Нет, не перебивай меня. Я знаю, что ты
скажешь, и сейчас я склонен в это поверить. На, возьми. Ей он больше не
нужен.
Он швырнул что-то в солому перед Саймоном и снова отвернулся к окну.
Нагнувшись, насколько позволил ему железный ошейник, Саймон зашарил по
полу.
Де Пуактьер заговорил снова.
- А потом вспомним смерть Мэтью. Опять вы оба оказались замешанными.
Куча странных совпадений, sirrah. Ты должен согласиться. Но это кольцо
доказывает, что хотя бы отчасти ты не врал. То, что произошло сегодня
утром - еще большее доказательство.
Саймон сжимал в кулаке перстень с печаткой леди Иокасты Мескарла.
- Что с ней случилось?
Сенешаль повернулся к нему.
- Она умерла. Не сомневаюсь, твой дружок все подробнее расскажет
тебе. Я не хочу. Со своей стороны я рад этому... она освободилась.
Когда-то я... - Он помолчал. - Я должен верить, что она волновалась за
тебя. Иначе... - Почувствовав, что уже и так сказал достаточно, он подошел
к двери и распахнул ее. - И последнее. Твое лицо я все же вспомню. У добру
ли, к худу ли, но вспомню. До тех пор ты будешь свободен. Завтра тебя
раскуют. После этого можешь приступать к своим обязанностям.
Тяжелая дверь захлопнулась.
Только после обеда Богги смог прийти и рассказать ему, что произошло.
Повествование оказалось коротким и печальным.
Леди Иокаста долго ждала Саймона. Она дважды посылала свою старую
служанку поискать его. И каждый раз та не могла его найти. Наконец Иокаста
отослала служанку и заперлась в спальне. Утром та женщина зашла, чтобы
разбудить свою госпожу, и обнаружила ее мертвой. Леди Иокаста взяла свои
портновские ножницы и отрезала длинную полосу из простыни. Взобравшись на
изящный лаковый столик, она ухитрилась привязать один конец к подвесному
бра. Другой конец она захлестнула петлей вокруг своей тонкой шеи. Потом,
как пловец ступает в глубокую воду, она скользнула к своему концу.
- Честное слова, мне очень жаль, Богги. Но она очень устала.
- Да. Говорят Магус смеялся, когда услышал эти новости.
Пять из восьми дней прошло. Старика и его клетку убрали. Хрупкое тело
леди Иокасты было положено на вечный отдых. Саймон провожал ее в последний
путь. Плечом к плечу с ним богато украшенный гроб нес де Пуактьер. Когда
ее несли в семейную усыпальницу, Магус сидел у раскрытого окна и выдувал
мыльные пузыри. Большая часть лопалась, но некоторые плыли в теплом
воздухе высоко над стенами башни.
На шестой день Мескарл послал за Саймоном.
- Капрал Грейв, я слышал от моего дорогого де Пуактьера, что вы и ваш
друг с тех пор, как таким чудесным образом появились среди нас, то
взлетаете вверх, то падаете глубоко вниз. Вероятно, вы слишком не любите
замкнутые помещения. Я убедил его, что вы должны завтра выехать с нами. Я
везу своих гостей, чтобы показать им карьер. Поездка будет долгой, займет
большую часть дня. Но ваш друг-коротышка останется здесь. Понимаете,
только так мы можем быть уверены, что вы не только выедете вместе с нами.
Вы еще и вернетесь. Понимаете?
Саймон стоял по стойке смирно.
- Да, милорд. Я очень хорошо вас понял.
Мескарл улыбнулся. Он носил траур, как и все высокородные. Только
Магус ухитрялся носить свои всегдашние черные одеяния таким образом, что
казалось, будто он посмеивается над трагедией. Сам Барон надел широкий
плащ из черного шелка, который мягко шелестел при движении. На плече его
сидел кот, Священник, и его черный мех искрился, как настоящий соболиный.
- Ну и отлично. Выходим через час.
Пышная кавалькада долго грохотала по подъемному мосту замка
"Фалькон". Лорды гарцевали на своих скакунах, леди ехали степенно на
покрытых роскошными чепраками дамских верховых лошадях. Авангард,
состоящий из воинов гостей и отборных бойцов самого Мескарла, скакал в
сотне метров впереди основной процессии. Другие солдаты охраняли правый и
левый фланг, и основные силы, возглавляемые де Пуактьером, следовали сразу
за дворянами.
Всех вместе было не менее двух сотен душ. По плану утро посвящалось
охоте, в том числе и соколиной. После пикника большая часть воинов
сопроводят леди обратно в замок. Остальные отправятся к ферониевым
карьерам и обогатительной фабрике.
Саймон скакал в первых рядах арьергарда, сразу же за де Пуактьером.
Он был одет по всей форме - в длинном плаще, спускавшемся ниже колен, в
стальном шлему. Кроме длинного меча у него был еще один из его тяжелых
метательных ножей с листообразным лезвием, висевший в ножнах из оленьей
кожи на тыльной стороне шеи. День обещал быть жарким.
Людей и соколов было очень много, чтобы охота удалась, то путы на
ногах птиц никак не хотели развязываться, то соколы бросались не на дичь,
а друг на друга. Многие леди от жары и суматохи позабылись, и посыпались
выражения, которые скорее услышишь в публичном доме в базарный день, чем
на пикнике в благородном обществе.
Мескарл возглавил группу охотников, решивших загнать нескольких
вепрей, которые уже были пойманы слугами и которых отпустили, как только
лорды приблизились. Но улюлюканью и охотничьим воплям не хватало
воодушевления. Солнце поднималось все выше, становилось все жарче.
Некоторые звери были так измотаны, что тупо стояли на месте, пока их не
закололи длинными охотничьими копьями.
Однако один старый хряк со злобно изогнутыми клыками и налившимися
кровью глазами стрелой метнулся сквозь кольцо солдат, распоров живот
бедняге, оказавшемуся на его пути. Де Пуактьер пришпорил своего коня,
чтобы перехватить вепря, но тот успел подцепить скакуна за переднюю ногу и
свалить его на землю.
Леди закричали, когда зверь вновь развернулся к упавшей лошади.
Лошадь упала рыцарю на ногу, и тот лишь мог беспомощно смотреть, как его
смерть в убийственной ярости роет копытами землю. Потом зверь бросился. Ни
один из бравых дворян и не пошевелился, чтобы помочь Сенешалю.
Саймон желал смерти этого человека. Но тот еще не был стариком,
пережившим время своего расцвета и преждевременно искалеченным, как Мэтью.
Де Пуактьер был все еще крепким мужчиной, которым еще можно было
восхищаться, гордым и высокомерным, не уступавшим ни в чем никому, кроме
своего сюзерена. Неприятно было подумать, что тот должен умереть, в клочья
разодранный дикой свиньей. Это не устраивало Саймона.
С диким воплем он пришпорил своего коня, но тот лишь всхрапнул,
попятился и неуклюже попытался сбросить своего всадника. Как бы то ни
было, это вмешательство заставило вепря приостановиться на какое-то
мгновение, прежде чем снова броситься на свою жертву. В это самое
мгновение Саймон и оказался у него на пути.
Припав на колено, он упер тупой конец копья в землю позади себя,
совсем рядом с извивающимся, изрыгающим проклятия сенешалем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20