Не то, что потом стали писать всякие там скалозубы, чернушники. Нет, я человек прошлого поколения, мне всего этого не понять Ну и как ваша матушка сейчас здравствует? Пишет что-нибудь?
- Пишет, - совсем уж помрачнел и почернел лицом Степан. - Мемуары...
- И правильно делает! Могу себе представить, с какими людьми она общалась!
- Она была лично знакома со Сталиным, - проинформировала Рита.
- Да..., - протянул Игорь, с уважением глядя на человека, мать которого была лично знакома с вождем, словно он прикоснулся к чему-то святому. - Что ни говорите, а при Сталине был порядок, не то, что теперь... Ладно, поеду я, благодарен вам за то, что познакомили меня с сыном моей любимой поэтессы. Жаль и рассказать-то некому - с женой-то я развелся. Точнее, она меня бросила. Не захотела жить с нищим кандидатиком, так-то вот..., - горько вздохнул он, но осекся, не желая переигрывать.
- Вот и мы со Степаном Егорычем несколько лет назад развелись, сказала Рита. - А теперь...
Степан бросил на бывшую жену укоризненный взгляд.
- Извините меня, - сказал Игорь. - Не знаю я ваших отношений, у каждого свое. Но примите совет, не сочтите за наглость. Развелись сойдитесь опять. Близких людей на свете очень мало. Их почти нет.
- В этом мы разберемся сами, - сухо произнес Степан.
- Все, все, - замахал руками Игорь. - Еще раз извините, я поехал , надо дальше бомбить, будь проклята такая работа! - воскликнул он. - Всего вам доброго.
Он хлопнул дверью, спустился вниз, подумав, положил в почтовый ящик двадцать восьмой квартиры четыре десятки и вышел на улицу.
"Бермудская", - припомнил Игорь, сплевывая в грязный снег. "Читывал, читывал в первом классе... Большего дерьма не читал никогда..."
Он закурил и быстрыми шагами пошел к машине.
Игорь Дьяконов был человеком дела, но очень практичным, прямым. И порой совсем не ощущал опасности. Вот и на этот раз не заметил, откуда она веет. Не заметил того, что с разных сторон за ним наблюдают по паре внимательных глаз, одна пара из круглых затемненных очков под черной спортивной шапочкой и над толстым шарфом, прикрывающим нос и рот, а другая...
5.
В кармане куртки у Степана снова оказалась бутылочка вишневого ликерчика.
- Спаивать меня решил? - покачала головой Рита. - На какие такие шиши? Ликерчик-то кусается...
- Имел некоторые накопления, - глядя в пол, пробубнил Степан.
В этот вечер он казался особенно робким и пристыженным. То отводил взгляд, то, напротив, преданными глазами смотрел на бывшую жену, словно ища у неё в чем-то поддержки.
А на неё ликер на сей раз подействовал совершенно удивительно. У неё внезапно поднялось настроение, ей вдруг стало так хорошо на душе, как не было уже очень давно. И Степан уже не вызывал у неё чувства брезгливости. Совсем напротив, она почувствовала сексуальное влечение к нему. Впрочем, это было неудивительно - ей было всего-то тридцать лет, а жила она жизнью монашки. Рита сама подошла к Степану, жующему колбасу и обняла его за шею.
- Устала я, Степочка, пошли полежим, - нежным голосом проворковала Рита.
Он бросил на неё быстрый взгляд, потом встал и крепко обнял её за талию.
- Ты все такая же красивая, Риточка, - прошептал Степан. - Я люблю тебя ещё больше, чем раньше...
... Они пошли в спальню. Рита сама накинулась на бывшего мужа с неожиданной для себя страстностью. И он сумел удовлетворить её. Они провели бурную ночь и заснули только под утро...
Проснулась Рита на тощем волосатом плече Степана в каком-то блаженном настроении. Такому настроению способствовало то, что у неё был выходной. Можно было валяться, заниматься любовью, делать все, что угодно... Она была не одна, рядом посапывал, словно ребенок, Степан, такой худенький, щупленький...
Рита встала, накинула на голое тело халат, пошла на кухню, налила себе холодного соку, выпила с огромным наслаждением. Сама поразилась своему прекрасному безмятежному настроению. Нет, видимо, в Степане и впрямь что-то такое есть, раз он умеет настроить её на такую волну...
Она вернулась в спальню и снова бросилась в объятия Степана. Утром он был так же неутомим и любвеобилен, как в прошедшую ночь...
- Я хочу быть снова с тобой, Риточка, - прошептал Степан.
- Ты что, делаешь мне предложение? - засмеялась Рита.
- Да! - воскликнул он, выскочил из-под одеяла и совершенно голый бросился перед ней на колени. - Делаю тебе предложение руки и сердца! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!
- Вот это да! - хохотала Рита. - За такое дело надо выпить! Пошли, выпьем!
- Значит, ты согласна? - глядя на неё снизу вверх, спросил Степан.
- Я подумаю над твоим предложением! Сейчас сбегаю в ванную, а ты иди на кухню, накрывай на стол, что у нас там осталось со вчерашнего, разливай и жди меня!
Рита помылась, надела на себя чистое белье, потом подумала и надела любимое платье Степана, которое он ей подарил в лучшие времена - голубого цвета, миниатюрное, приталенное...
- Ну, как я тебе? - спросила она, выходя к бывшему мужу.
Степан уже накрыл на стол, но сидел он как-то странно пригорюнившись, подперев голову руками и глядя куда-то в сторону, то ли в окно, то ли в стену. Он даже не обернулся на нее, углубившись в какую-то свою мысль.
- Степан, что с тобой? Уже пожалел о своем предложении? - усмехнулась Рита. - Не жалей, я ещё его не приняла. Повеселимся всласть, и поедешь домой к мамочке. И все будет по-прежнему!
Степан вздрогнул и метнул в неё какой-то затуманенный взгляд. Но эта пелена быстро спала, и глаза его снова стали радостными и возбужденными.
- Что ты, что ты? - залопотал он. - Ничего по-прежнему быть не может!
Ликерчик был уже разлит по рюмкам, они выпили, закусили сыром и мандаринами.
- Ты в том самом платье? - наконец-то догадался Степан. - Какая ты красивая! Но ты забыла надеть мои любимые бусы!
После рюмки ликера Рита почувствовала новый прилив душевных сил. Она побежала в комнату и надела бирюзовые бусы, подаренные также Степаном на какой-то её день рождения.
- За нас! - поднял он очередную рюмку.
- За нас! - Рита выпила рюмку залпом и села к Степану на колени...
После этой рюмки ей стало не просто хорошо, а замечательно на душе. Она повела Степана за руку в спальню заниматься любовью. Но на сей раз Степан оказался весьма заморенным и уставшим, что очень не понравилось возбужденной женщине.
- Извини, Ритка, устал, выдохся, сама понимаешь, образ жизни такой... И вообще, отвык от этого...
- Ты-то?!
- Именно, я-то... Никого в последнее время, абсолютно никого, только о тебе и думаю... Давай жить вместе... Знаешь, как заживем...
- Я согласна! - крикнула Рита. - Пошли в ЗАГС подадим заявление!
- Пошли! - ещё громче крикнул Степан.
... - Так, Нарышкина Маргарита Валентиновна и Балясников Степан Егорович. Ваше заявление принято, регистрация вашего брака назначена на шестое января 2000 года, - было сказано им в ЗАГСе.
- Девушка, но мы не можем ждать до третьего тысячелетия, - жалобно протянул Степан.
- Но раньше никак не возможно... Тем более, что третье тысячелетие наступит ещё через год, - решила пошутить сотрудница ЗАГСа.
- Это считают по-разному, - промямлил Степан. - Риточка, выйди, пожалуйста, я сам поговорю с дамой...
Рита вышла, а через минут семь - восемь вышел и Степан.
- Ну как? - бросилась к нему Рита. Щеки её горели от возбуждения и нетерпения. Пока она ждала Степана, меряя шагами маленькую прихожую, вереница самых разнообразных и противоречивых мыслей проносилась в её воспаленной голове. "Что я делаю?!" - вдруг как молния пронеслось в голове. И тут же резкий ответ самой себе: "Я не могу одна! Я больше не могу быть одна! У меня никого нет! Мне плохо одной! Мне страшно одной! Что-то неведомое преследует меня, и я не в состоянии бороться с этим. Кроме Степана, каким бы он ни был, у меня никого нет..." - "А подумать? Надо было подождать, подумать, взвесить все за и против", - скептическое возражение самой себе. - "Если бы я стала думать и взвешивать, я бы не пошла на такой опрометчивый шаг", - ответ. - "И потом, подождать ещё будет время. Не распишут же нас прямо сейчас... Это уж слишком..."
- Ну как?
- Послезавтра, - шепнул ей на ухо Степан. - Послезавтра. Как раз будет пятница...
Он поцеловал её в горящую огнем щеку.
- Ты сегодня такая горячая! Такая красивая!
Они сели на троллейбус и поехали к Рите домой. Но только закрылись задние двери троллейбуса, как Рита с ужасом увидела черную шапочку и круглые очки. Они мелькнули перед закрывающимися дверями. Незнакомец стал тарабанить в двери, но троллейбус уже тронулся с места. Рита обернулась и увидела незнакомца, бегущего за троллейбусом и потрясающего кулаками в перчатках. Порой он нервным движением поправлял свой длинный темно-синий вязаный шарф, прикрывающий нос и рот. Он что-то кричал ей из-под шарфа. Пассажиры тоже обернулись и поразились этому странному зрелищу. Рита внутренне похолодела, ей сразу вспомнилось, как позавчера с лица незнакомца спал этот вязаный шарф и обнажились его странные рот и нос. Странные и страшные... Они были какого-то необычного цвета... Рита невольно прижалась к Степану, ища у него защиты. Но тот как-то съежился, отвернулся в сторону и что-то шептал себе под нос, было такое ощущение, что он бранится...
- Ты что? - спросила Рита. - Что с тобой?
- Я-то? - повернулся к ней Степан, и Рита вновь увидела в его черных глазах что-то странное, что-то противоестественное для такого момента. Целая гамма чувств отразилась в этих больших глазах - блудливый огонек, так хорошо знакомый ей по прежней жизни, какая-то внутренняя решимость, некий задор и в то же время затаенная трусость, подлость, и некая досада на происходящее...
- Кто этот человек? - спросила она.
- Откуда я знаю? - раздраженно спросил Степан. Это тот самый маньяк из подъезда, который колотил меня об стену. Надо срочно позвонить в милицию. Он просто преследует нас...
Последние слова он произнес совсем уже тихо и неуверенно.
- Это все Ельцин довел страну до такого безобразия, - вмешалась в разговор некая женщина в сером и драповом. - Раньше такого не было... Развелось тут всяких террористов...
- И это совершенно справедливо, мудрейшая из женщин, - перешел на ернический лад Степан. - Пострелять их всех, гадов, да и дело с концом. Разговор, тем не менее, несколько разрядился. Степан обнял Риту за плечо и шепнул ей на ухо:
- Да не знаю я, кто это, честное слово, не знаю, зачем ты меня постоянно об этом спрашиваешь?
Почему-то только сейчас Рита вспомнила про Игоря Николаевича Дьяконова, который ей так понравился вчера. Но что произошло с ней после того, как он уехал? Почему она вдруг решила поверить Степану? Как это все странно...
Ее мысли передались и Степану, и он, стараясь расшевелить её и вновь расположить к себе, стал постоянно шутить, балагурить, о чем-то рассказывать. Так они доехали до Ритиного дома.
- Ну что, звонить в милицию? - спросила Рита, входя в квартиру.
- Да ну, - махнул рукой Степан. - Не думай об этом человеке. Давай, займемся друг другом. Нам ведь снова так хорошо вместе, правда?
- Правда, - как-то очень неуверенно ответила Рита.
Раздался телефонный звонок. Степан бросился было к аппарату, но Рита опередила его.
- Что вы делаете?! - кричал глухой голос незнакомца в трубке. - Вы с ума сошли! Что вы делаете, Маргарита?!!!
- Да что я такого делаю? И какое дело до всего этого вам? Почему вы вмешиваетесь в мою личную жизнь? Почему?
- Почему? - вдруг тихо и печально переспросил незнакомец. - Да потому что... Потому что... Я желаю вам добра, Маргарита. И я прошу вас об одном опомнитесь. Вы совершаете ужасную непростительную глупость...
- Перезвоните мне через десять минут, - вдруг решительно произнесла Рита и положила трубку. Потом покосилась на напрягшегося и внимательно слушающего разговор Степана и сказала ему: - Выйди, пожалуйста, у меня деловой разговор.
Степан пожал плечами и с видимой неохотой вышел, а Рита тут же перезвонила Дьяконову.
- Игорь Николаевич, он где-то поблизости, - сказала она полушепотом, прикрывая трубку рукой.
- Понял, - ответил Игорь. - Я скоро буду. А пока скажу вам одно берегитесь вашего бывшего мужа.
- Это-то ещё почему? - вдруг разозлилась Рита. Ей очень не нравилось, когда посторонние плохо говорили о Степане, хотя она и сама была о нем довольно низкого мнения.
- Пока не знаю. Но обязательно узнаю. В этом и заключается моя работа.
- Узнаете - скажете. А пока помогите мне в другом.
- Тут все может быть взаимосвязано. Будем держать друг друга в курсе.
Рита положила трубку и неожиданно для самой себя бросилась к двери. Резко отворила её. Приникший прямо к замочной скважине Степан чуть не упал прямо на нее.
- Ты что, подслушиваешь?
- Ревную, Риточка, ревную, кто знает, кто у тебя был до меня? - сразу нашелся Степан, крепко обнимая её. - Никого не потерплю рядом с нами.
Она поверила ему и, прежде всего, потому что хотела поверить. И они пошли обмывать подачу заявления в ЗАГС.
- Я мамашу теперь к нашей жизни близко не подпущу, на пушечный выстрел не подпущу, - говорил Степан. - Хватит... Мало она мне крови попортила, зараза старая...
- Не надо так о матери, - сказала Рита. - Мать есть мать...
- Ладно, черт с ней. Давай по маленькой...
- Знаешь, Степа, - вдруг тихо произнесла Рита. - Я хочу выпить эту рюмку памяти моих бедных родителей... Ты не против?
При этих словах Степан вздрогнул и побледнел. Но быстро взял себя в руки. Однако, эта странная реакция на такие вполне естественные слова не прошла незамеченной для Риты.
- Что это с тобой? - внимательно поглядела она на него.
- Да ничего, ничего. Почему я должен быть против? Я за, разумеется, за... Я не знал их, но представляю их себе по твоим рассказам. Выпьем их светлой памяти...
После выпитой рюмки у Риты сильно закружилась голова, ей жутко захотелось спать. Она не стала обедать, обняла Степана за шею и шепнула ему:
- Я хочу немного поспать, Степа. Просто поспать...
- Иди, иди, поспи, - охотно согласился Степан. - Тебе надо отдохнуть, слишком уж много впечатлений навалилось на тебя за эти дни... Да и на меня, кстати, тоже...
Она, пошатываясь, пошла в спальню, быстро разделась, швырнула вещи на банкетку и нырнула под одеяло..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20