Подъезд стал последней надеждой на спасение. Но главное не в этом, а в том, что существует третий и он уцелел. Надо искать третьего. Для этого необходимо установить все связи Грачкина и Котова. Котов — форточник, Грачкин — медвежатник. Третий должен разбираться в сигнализации и быть наводчиком. А значит, надо выяснить, кого они пытались обчистить. Объект должен находиться в радиусе пятисот метров.
— Откуда убежденность такая? — удивился Кипкало.
— А какое, по-твоему, нужно расстояние, чтобы на машине догнать бегущего? Сотня метров по прямой. Как только беглецы свернули с улицы в подворотню, машина оказалась ненужной. Они вернулись к ней через пару часов, когда покончили со всеми делами. Надо осмотреть все чердаки и подвалы. Возможно, третьего тоже убили и бросили где-нибудь в укромном месте. Но главный упор надо сделать на поиски преследователей. Это их хотели ограбить, где-то совсем рядом. В частную квартиру ночью не полезут, думаю, они пытались очистить очередной сейф в какой-нибудь фирме и напоролись на охрану или даже на хозяев.
— А что делали хозяева ночью в офисе? — спросил Колычев.
— Но на охранников они не похожи. Те ходят в униформе. И вряд ли охранники пользуются бандитскими финками. Зачем им резня!
— Значит, это бандитский офис! — усмехнулся Кипкало.
— Я бы сказал не так, Игорь. Офис, где вывеска не соответствует роду деятельности. Нам надо проверить все офисы, конторы, фирмы и склады микрорайона. Важно ничего не пропустить. Нам предстоит муторная и предельно внимательная работа. Другого способа докопаться до истины я не вижу. В течение ночи убили четверых человек: Котова, Грачкина, мать и дочь Ушаковых. Мы имеем приблизительную картину происшествия, теперь необходимо отрабатывать детали, искать любые мелочи.
— Ладно, ребята! — положив на стол широкую ладонь, объявил генерал. — Пока заключения экспертов у меня нет, дело объединять в одно производство не будем. Вы не новички, давно знаете друг друга, распределите обязанности между собой и действуйте. О ходе работы докладывать мне ежедневно, чем могу, помогу. Но только ведь вы сами с усами и мое вмешательство вас только раздражать будет. Пока меня не заклюют наверху, я вас беспокоить не стану, но и вы не спите. На сумасбродство времени нет, на сон тоже не слишком много отпущено, короче говоря, сами все знаете. Удачи!
Колычев вышел из кабинета. Этим ребятам он мог доверять, но подгонять их придется ежедневно — сроки!
***
Встреча состоялась в людном месте в открытом кафе на Арбате. За столиком сидел мужчина лет пятидесяти. Он выглядел очень импозантно, в дорогой одежде оливковых тонов. Такие люди встречаются в офисах крупных фирм и в очень престижных ресторанах, а в уличном кафе его можно было принять за иностранца, присевшего отдохнуть во время долгого осмотра достопримечательностей столицы.
Он заказал себе пепси и пил мелкими глотками. Минут через пять к нему подсел молодой человек лет тридцати пяти, высокий и очень худой. Джинсовый костюм, сидевший на нем, как на вешалке, стоптанные кроссовки, взъерошенные волосы и модная ныне небритость резко отличали его от собеседника, однако они очень внимательно слушали друг друга.
— Вы принесли вторую половину гонорара? — спросил худощавый.
— Да, Родион Савельич. Под моими ногами стоит дипломат, в нем семьдесят тысяч долларов.
— Я должен взглянуть.
Нога в шикарной обуви пододвинула чемоданчик к пыльным кроссовкам. Молодой человек поднял дипломат, приоткрыл его и, захлопнув, поставил возле себя.
— Теперь я могу получить материал?
— Разумеется, Валерий Михалыч.
Родион вынул из-под куртки довольно большой увесистый конверт и положил его на стол.
— Здесь все? — спросил мужчина.
— Все, что вы заказывали.
Конверт перешел в руки Валерия Михайловича.
— Очень хорошо, Родион Савельич. А теперь я хочу у вас спросить. Мне известно, что во время операции произошел какой-то сбой. Иными словами, вы засветились.
— От случайностей никто не застрахован.
— Случайность?
— Именно так. Зачем, по-вашему, сыну губернатора понадобилось являться в офис отца в час ночи с подвыпившими дружками? Мы сумели обвести охрану, отключить сигнализацию и сработали быстро и тихо. Они появились в самый последний момент, когда мы уходили, как гром среди ясного неба.
— Может быть, их предупредили?
— Некому. К тому же они могли дать сигнал охранникам, среди которых работают профессионалы. От тех мы вряд ли сумели бы уйти.
— Так или иначе, но вы наследили. Два трупа — это уже шум. К тому же вы использовали людей с определенным прошлым, а их можно опознать. В итоге к делу подключились правоохранительные органы. Мой хозяин очень не доволен тем, что в его дела могут вмешаться посторонние.
— Что вы этим хотите сказать? Работа выполнена, взаиморасчеты произведены.
— Все правильно. Я мог бы вам ничего не говорить, но у меня свои взгляды на справедливость. Я адвокат не только по статусу, но и по духу. Воспитан так. Не исключено, что люди губернатора вас смогут найти и таким образом выйдут на заказчика. А мой хозяин в таком обороте не заинтересован. Губернатор не должен иметь ни малейшего представления о том, в чьи руки могли попасть эти документы. Их не собираются использовать сегодня и даже завтра. Они ложатся в законсервированный фонд и будут ждать своего часа. И только при крайней необходимости эти бумаги должны сыграть роль динамита.
— Я вас понял, Валерий Михалыч, но через меня они не выйдут на заказчика. Я его не знаю. А вы лишь посредник.
— В том-то все и дело. Вас мы тоже нашли через посредников, но вы сами решили высунуться, очевидно, не доверяя посреднику. Вот почему вы потребовали аванс и сами за ним приехали и сейчас явились за остальными деньгами. Зря вы вышли из тени.
— Это угроза?
— Не от меня лично, как вы понимаете. Иначе этого разговора не произошло бы. Но для моего хозяина его собственные интересы превыше всего на свете. Боюсь, он уже принял решение. Вам надо срочно покинуть Москву. Исчезните. Вы же профессионал, деньги у вас есть, и их не надо делить между партнерами, которые ушли в мир иной. С каждым днем вам будет все труднее пропасть из поля зрения. Вы правильно сделали, что назначили встречу здесь.
— Тут нет удобного места для снайпера.
— Вы все сами хорошо понимаете. Мне вас учить нечему.
— Спасибо за откровенный разговор.
— Мне бы его не простили, удачи вам.
Родион поднял с земли дипломат, вышел из кафе и направился в сторону Арбатской площади. Посреди пешеходного Арбата с ним ничего не могли сделать.
Эти чистюли грязно работать не станут. Остальное сводилось к элементарным расчетам. Родион, не дойдя до площади, зашел в подъезд, достал из-за двери железный крюк и заблокировал ее. На это ушло несколько секунд, затем он проскочил к другой двери и выбежал во двор, где стоял микроавтобус «скорой помощи». Двигатель машины был включен. Родион запрыгнул в салон микроавтобуса с матовыми окнами, и машина сорвалась с места. Из ворот она выехала на боковую улочку щ включив синие маяки на крыше, понеслась по городу, проскакивая на красный свет светофоров.
Спустя двадцать минут машина затормозила в одном из переулков на Сретенке.
Родион дал шоферу две сто долларовые купюры, вышел из машины, быстро миновал проходные дворы и спустился в подвал старого дома. Здесь размещалась какая-то мастерская, где химические колбы уживались со слесарными верстаками и компьютерами. Два крошечных окошка под сводчатым потолком были занавешены плотными замасленными тряпками. В помещении стоял устойчивый запах химикатов, смешанный с сыростью и табачным дымом. Кроме нескольких крутящихся стульев, из мебели ничего не было. На одном из них сидел мужчина лет шестидесяти, читал газету и пил пиво из горлышка.
— Все в порядке? — глядя на вошедшего из-под очков, спросил он.
— Не знаю, Герман. Ничего не знаю.
Родион подошел к верстаку, положил дипломат, достал из него две пачки долларов и бросил на стол.
— Двадцать кусков, твоя доля.
— Значит, все в порядке, а почему такой растерянный вид?
Родион сел на стул.
— Скажи мне, многоуважаемый Герман Кирилыч, как на тебя вышли заказчики?
— Как обычно. Только ленивый в Москве не знает, через кого можно нанять хороших специалистов.
— Ты знаешь заказчика?
— Нет, конечно, такие детали меня не интересуют. Есть вещи, где любопытство неуместно. Береженого Бог бережет.
— А узнать можешь?
— Без особого труда. Валерий Михайлович Райх очень дорогой адвокат. У него мало постоянных клиентов, и их нетрудно вычислить. Достаточно математического расчета. Кому из клиентов Райха нужен компромат на губернатора Котельникова? Не владельцу же сети стоматологических центров.
— Заказчик решил нас убрать. Я не очень чисто сработал, и мы превратились в нежелательных свидетелей.
— Неужто Райх был настолько с тобой откровенен?
— Очищал свою совесть, понимая неотвратимость приговора.
— А все твоя недоверчивость и жадность, Родя. Тебя никто не просил высовываться. Сам полез на рожон. Боялся, что я деньги зажму? Ты меня знаешь много лет. Я беру свои двадцать процентов и ни копейки больше. Мне чужого не надо. Но ты ведь сам пуп земли. И чего ты добился?
— Нужно сматываться.
— Послушай меня, Родя. Тут еще одна проблема появилась. И что с ней делать, я не знаю. Это ты должен решать сам. Подробностями твоей последней операции интересуется столичная братва. Известный авторитет, вор в законе, а ныне крупный бизнесмен Боря-Трапезник ищет тех, кто совершил налет на офис губернатора. Причины у него веские. В итоге твоей грязной работы погибли двое ребят. Но не в них дело, они знали, на что шли. Никто им не гарантировал стопроцентной безопасности. Вопрос в другом. Вы подставили старого кореша Трапезникова, некоего Ваню Ушакова. Теперь ему шьют дело об убийстве бывшего сокамерника Митьки Грачкина, собственной жены и дочери. Парень по твоей вине лишился последней родни и сам попал под обстрел. А ты при этом вышел сухим из воды и размахиваешь кейсом, полным бабками. Что с этим делать? Ко мне уже обращались с этим вопросом. На первом этапе я отмолчался, но ведь если братва взялась за дело, то доведет его до конца. Боре-Трапезнику еще никто ни в чем не отказывал. Второй раз мне отмолчаться не дадут, меня на ремни порежут.
В помещении повисла тишина, и только дым от сигарет клубился в воздухе.
— Выходит, нас обложили со всех сторон? тихо спросил Родион.
— И не знаю, как это называется. Бегать и прятаться от собственной тени в моем возрасте смешно. Я свое пожил. Тебе я не советчик. У тебя своя голова на плечах.
— Понятно. Но ты же знаешь, что я никого не убивал. Стечение обстоятельств. Кто я такой? Пустое место, чтобы идти против сына губернатора. Его не подставишь. По стенке размажут. Ни одного свидетеля. Кто мне поверит? Вот что, Гера, начать надо с заказчика. Я хочу знать, кто точит зуб на губернатора. Мне нужен оборонительный рубеж и время.
— Я попробую, если успею. А тебе лучше лечь на дно и притихнуть. Хорошенько подумай, как выкручиваться из переплета. Допустишь еще одну ошибку, и тебя уже ничто не спасет. Правда, и сейчас у тебя немного шансов выскользнуть из тисков.
— Согласен, но я не намерен опускать руки и мириться с угрозой. Успею, значит, успею. Мне ведь теперь, как и тому Ивану Ушакову, надо морду отмывать от дегтя.
— Хорошая мысль.
***
Госпожа Грановская приняла своего адвоката в южном крыле особняка. Она постоянно проживала в Подмосковье и в город выезжала только по крайней необходимости. После трагической смерти знаменитого мужа на хрупкие плечи вдовы обрушились горы финансовых дел, и ей пришлось нанять целый офис экономистов высочайшего класса, она погрязла в делах, время свое рассчитывала по минутам, об отдыхе забыла. Советники, консультанты, адвокаты, партнеры, банкиры — и ни одного мужчины для души. А женщина в сорок шесть лет, вдова, да еще богатая, может рассчитывать на личные чувствам даже на любовь. Марина Сергеевна, стройная, обворожительная, выглядела моложе своих лет. Четверть века замужества за одним из богатейших мужчин России давала ей возможность следить за собой и сохранять молодость, насколько это возможно. Сегодня у Марины с самого утра не сложился день. Во время завтрака руководитель ее службы безопасности принес неприятную весть.
— К нам пришло известие из женской колонии, где отбывала свой срок Анна Железняк. Трое суток назад ей удалось бежать.
— Бежать? Побег из женской колонии? — У Грановской застрял кусок в горле.
— Задумка хитрая. Анна пристроилась в клубе. За год она сумела организовать свой театр, ставила спектакли. Поведение ее не вызывало нареканий. В конце концов она убедила руководство колонии в устройстве конкурсов художественной самодеятельности. Все колонии Владимирской области поддержали почин. И, начались гастроли, выездные концерты одной колонии в другую. Коллектив Железняк стал победителем конкурсов и объездил всю область. Последний концерт давали в колонии общего режима, там, где нет колючей проволоки. Оттуда она и смылась во время представления, пока все находились в клубе. Нет сомнений, что ей помогли бежать. Там сложная местность, болота. Нужно очень хорошо ориентироваться и знать округу, чтобы суметь уйти на достаточное расстояние. Иначе схватили бы. В области с облавами дело обстоит неплохо. Очень много воинских частей, и солдат, как правило, подключают к поискам. Милиция тоже неплохо работает в этих случаях.
— Послушайте, Федор Иваныч! Вы знаете, что для меня значит Анна Железняк. Это особая статья моего бюджета. Вам было доверено отправить в колонию так называемую подсадную утку для надзора за Анной, и вы сумели это сделать. Вы меня уверили, что ваша агентка — суперженщина и способна войти в доверие к кому угодно. И что же в результате? Ваша профессионалка, получая огромные деньги за работу, не смогла обработать обычную столичную артистку тридцати неполных лет отроду. Мало того, она позволила ей сбежать. А я хорошо помню, во сколько мне обошлось заслать вашу протеже в определенную колонию и в нужный отряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37