— Зопирион выдержал паузу. Дионисий молча и непроницаемо смотрел на него. Юноша продолжил.
— Понимаете, господин, я старался изо всех сил. Но если ты не одобряешь моей работы над катапультой, тогда переведи меня на объект по собственному выбору. Совершенно неэффективно — дать мне работу и забрать средства для ее выполнения.
— Хм… — произнес Дионисий. Пронзительным взглядом он оглядел комнату. Наконец, он увидел Алексита. Его голос больше походил на львиный рык. — О, Алексит!
— Иду, господин, — бросился на зов велиец.
— Что ты можешь сказать о прекращения работы над катапультой?
— Я не прекращал ее, господин.
— Но за целый месяц практически ничего не сделано! — заметил Зопирион.
— Тише, о, юноша. Было ли сделано хоть что-то с момента отъезда Зопириона? — спросил Дионисий.
— Не могу сказать, — ответил Алексит.
— Не можешь сказать? И почему же? Разве ты не отвечаешь за все исследовательские разработки?
— Я хотел сказать, что не давал приказа останавливать работу. Но на некоторых объектах, обладающих более высоким приоритетом, потребовались дополнительные рабочие руки. Но я предполагал, что оставшееся время эти люди станут уделять своим основным обязанностям.
— Да волу ясно, что у них не останется свободного времени! — вмешался Зопирион.
Алексит пожал плечами.
— Я согласен, что это очень плохо, но вряд ли здесь есть моя вина. Я должен распределять людей и ресурсы по объектам, где они более всего необходимы. И если я неправ, о, архонт, я буду рад, если ты меня поправишь.
Дионисий жестко посмотрел на обоих юношей.
— Назначь катапульте наивысший — как у тебя он называется?
— Proterema — приоритет, господин.
— Хорошо. Назначь наивысший приоритет, — сказал он и сурово обратился к Зопириону и Алекситу. — Послушайте оба. Мне, Дионисию, не нужны раздоры! Я требую от вас сотрудничества на всех уровнях. Здесь работает множество талантливых людей, а талантливым людям бывает нелегко сработаться друг с другом. Встречаются парочки, которые напоминают негашеную известь и воду. Вы должны быть выше мелких пакостей и обид. Вы должны работать как близкие друзья и надежные товарищи, независимо от того, что вы чувствуете на самом деле. В противном случае, ваше противоборство повлечет за собой мое неудовольствие. А это сразу же отразится на вас обоих. Вам понятно?
Зопирион и Алексит утвердительно пробормотали что-то в ответ, и группа распалась. Каждый направился к ложу, на котором собирался возлежать во время пира.
По пути домой Зопирион обратился к другу:
— Я был настолько увлечен своими трудностями, что забыл расспросить тебя обо всем, что произошло с момента моего отъезда.
— Они назначили меня помощником Драконта. Теперь я выполняю расчеты для всего Арсенала. Мой стол поставили на галерее неподалеку от его рабочего места. Следовательно, я вынужден не ссориться с Алекситом. Но работы там просто уйма. Некоторые из задач просто великолепны! К тому же, у меня остается время на собственные изобретения.
— Какие?
— Завтра увидишь.
— Горю от нетерпения посмотреть… Кстати, за те несколько минут, в течение которых ты виделся с Ахирамом, мне показалось, что ты ему очень симпатичен.
— Не стану отрицать: я легко нахожу общий язык с детьми. А как ты поступишь с ним дальше? Мы не можем постоянно оставлять его на попечении Роды.
— Я думал отпроситься на несколько дней и отвезти его в Мессану.
— Клянусь богами Олимпа, только не это!
— Почему нет?
— Во-первых, ты и так несколько дней отсутствовал без разрешения. Хозяин отнесся к этому весьма благосклонно, но если ты попросишь еще об одном одолжении, это не улучшит его отношения к тебе. Во-вторых, Алексит получил приказ вернуть тебе рабочих. Однако, если ты не будешь постоянно приглядывать за ними, он найдет тот или иной повод, чтобы снова перевести их на другие объекты. А во второй раз заполучить их назад будет гораздо сложнее. Ты публично осадил Алексита, и не нужно обладать даром видения сквозь стены, чтобы понимать: он воспользуется любой возможностью уничтожить твою защиту, если ты ему предоставишь хоть малейший шанс.
— И что же мне делать? Парнишка только и мечтает увидеться с матерью.
— Просто напиши Коринне. Ксанф — богатый человек и в состоянии прислать повозку за ребенком.
— Но в этом случае я не увижусь с возлюбленной еще бог знает сколько времени!
— Я знал, что у тебя на уме, — Архит хлопнул приятеля по плечу. — Но даже богам приходится мириться с необходимостью.
На следующее утро Зопирион с удовольствием обнаружил на рабочих местах своих плотников. И не успел он дать им задания, как пришел посыльный от Драконта с сообщением, что глава арсенала хочет его видеть. По нахальной физиономии мальчишки Зопирион без труда определил, что разговор будет не из приятных.
Вслед за пареньком он поднялся на галерею. Драконта на рабочем месте не было. Тогда юноша подошел к столу Архита, заваленному листками с цифрами. А рядом стояло сложное устройство, созданное из сосудов и труб.
— Что это? Твое изобретение? — спросил Зопирион.
— Если бы оно только заработало… — сказал Архит. — Хозяин говорил, что ему нужно сигнальное устройство, срабатывающее по утрам в определенное время. Ты слышал о клепсидре — водяных часах, — которыми пользуются в суде — кувшине с пробитым днищем? При его помощи они ограничивают время выступления — как только в кувшине закончится вода. А я пытаюсь создать клепсидру, которая будет еще и свистеть.
В это время вернулся Драконт, и Зопирион поспешил к нему. Начальник арсенала встретил юношу сердитым взглядом.
— Кто начальник арсенала? — зарычал он, как скрипучая дверь.
— Ты, конечно же, господин.
— А что же, тогда, клянусь Небесами, заставило тебя обратиться к архонту, предварительно не переговорив со мной? Ты что, хотел поцеловать Дионисия в задницу и получить продвижение по службе? Если… если… — захлебнувшись от ярости, он ударил кулаком по столу.
— Прости, господин. Когда я увидел, что Алексит сделал с моим проектом, я был слишком зол и действовал необдуманно.
— Только не надо мне рассказывать гадости об Алексите! Он хороший, яркий, трудолюбивый мальчик. Ты просто завидуешь ему, потому что продвижение по службе получил не ты, а он. А теперь убирайся. Эй, подожди! Куда ты?
— Ты попросил меня уйти, господин.
— К фуриям тебя! Ты думаешь, что, имея лучшее образование, можешь смеяться надо мной? Я тебе покажу! Я… Я…
Драконт не находил слов. Некоторое время он пытался отдышаться. Наконец, он смог продолжить разговор в более спокойном тоне.
— Понимаешь, господин Зопирион, у нас есть определенный распорядок. И люди должны ему следовать. Первое правило: ты не имеешь права обращаться к высшему начальству, предварительно не обсудив проблему с вышестоящим руководителем, потом с его вышестоящим и так далее.
— Прекрасно понимаю, господин.
— Тогда можешь идти.
— Теперь я действительно могу идти?
— Что?!.. Ты… Убирайся! — взревел Драконт и, ударив по столу, перевернул бронзовую чернильницу. Чернила потекли по бумагам, столу, на пол. Зопирион кубарем скатился со ступенек.
Пришло время обеда. Друзья сидели у источника Аретузы и обедали хлебом с сыром.
— Секрет кроется в давней вражде между Зопирионом и Алекситом, — говорил Архит. — В вокруг этого заключаются пари почти столько же времени, сколько длится эта вражда. Но после того, как в числе твоих врагов появился Драконт, то будут заключать пари уже на время, которое ты сможешь выстоять.
— К черту всю вражду, ревность и интриги! Я просто стараюсь выполнить свою работу!
— Послушай, в любой большой организации под каждым камнем сидит по скорпиону. Это закон природы. Вокруг вашей ссоры заключают пари только потому, что она получила широкий резонанс.
— Послушай, Архит? Почему люди идут к тебе и делятся секретами, а ко мне — никогда?
— Просто я похож на человека, с которым забавно обсудить последние слухи. Я толстенький весельчак, я всех знаю. Ты же, напротив, высокий, мрачный и серьезный. Ты ходишь с выражением крайней занятости на лице, как леопард на охоте. Ты находишься среди знакомых людей, даже не замечая их. А потом они идут ко мне со словами: «Клянусь Гераклом, что случилось с твоим приятелем-тарентийцем? Он что, зол на меня?» И мне приходится объяснять: «Вы понимаете, он просто относится к числу гениев, которые настолько увлечены собственными мыслями и идеями, что обычный материальный мир для них просто не существует». А потом я убеждаю их в том, что когда мне удается сбросить тебя с философских облаков, ты становишься просто расчудесным парнем.
Великая ссора, тем не менее, совершенно неожиданно пришла к развязке. Несколько дней спустя после вспышки гнева старый Драконт тяжело заболел и слег в постель. По арсеналу бродили слухи, что он уже давно плохо себя чувствовал, чем и объяснялось его вспыльчивое поведение в последние четыре месяца. Несмотря на то, что он впоследствии протянул еще год, Драконт уже не мог работать в арсенале.
На его место Дионисий назначил Лифодема — коренастого, больше похожего на крестьянина своего закадычного друга. Лифодем собрал работников арсенала и произнес перед ними речь.
— Дорогие мои, не надо думать, что я начну важничать и чваниться. Меня назначили вашим новым руководителем. Я меньше вас знаю подробности состояния дел и технические детали проектов, над которыми вы работаете. Но тем не менее, я стою у истоков нашего дела дольше большинства из вас, наблюдал, как работает архонт и кое-что знаю. На самом деле, я не так глуп, как вам могло показаться. Довожу до вашего сведения, что мы, как никогда, собирается увеличить количество и качество производства. На этот счет у меня есть несколько идей. Я буду очень разочарован, если мы не увеличим вдвое выработку за то время, которое пройдет от посевов до нового урожая. А теперь, ребята, идите и работайте!
В течение нескольких последующих дней работа над катапультой шла гладко. Всем хотелось выкроить часок из рабочего дня, чтобы посмотреть испытания бронированной колесницы. Ее изобретатель — Симон сын Кротона — невысокий щуплый человечек как раз показывал ее модель Дионисию в день, когда Зопирион впервые встретился с тираном. Колесницу, укрепленную железными щитами, было видно издалека на поле для стрельбы из лука, и выглядела она ужасающей и смертоносной. В нее была запряжена четверка лошадей.
— И-я! — закричал Симон.
Возница щелкнул кнутом. Лошади вытянули шеи, напряглись, натянулись ремни, но колесница не сдвинулась с места.
— Вперед! Клянусь богом, гони их! — пронзительно кричал Симон, нетерпеливо приплясывая на одном месте. — Она должна поехать !
Возница ударил хлыстом лошадей, и те удвоили усилия. Наконец колеса с большим трудом выползли из выбоин, в которых они увязли, и колесница медленно покатилась до следующего участка с мягким грунтом, на котором колеса тут же завязли. Ни крики, ни удары хлыста не смогли заставить лошадей сдвинуть ее хоть на шаг. Усталые животные, опустив головы, стояли как вкопанные.
Дионисий прошелся вдоль колесницы, внимательно рассмотрел ее, проверил места, где колеса проваливались в землю, подошел сзади и попытался подтолкнуть плечом.
— Мне кажется, ты недооценил свои способности, человек. Чтобы отвезти ее в нужное место не хватит и двенадцати лошадей.
— Пожалуйста, богоподобный господин! — возопил Симон, хватая и целуя руку Дионисия. — Я ее переделаю, исправлю…
Дионисий повернулся к нему спиной.
— На слом ее, — по дороге с поля для стрельбы их лука бросил он Лифодему.
И ушел. Зопирион вместе с остальными вернулся к работе. На следующий день он узнал, что ночью Симон повесился у себя в комнате.
Несколькими днями спустя из Мессаны на повозке приехал брат Коринны, Главк. Его послали привезти племянника домой. По этому поводу Зопирион устроил праздник для Главка, Архита, Сеговака и Инва. Лучшее фалернское быстро развязало языки, и начались долгие рассказы об африканских приключениях.
— Хотите услышать новую сплетню об архонте, которую еще мало кто знает?
— Ну-ка! Я весь во внимании! — сказал Архит. Остальные тоже бросились упрашивать его рассказать. Немного подразнив друзей, он сказал:
— Дионисий начинает подумывать о новой жене.
— А что случилось с первой? — спросил Главк.
— Дочерью Гермократа? Помните, что произошло лет шесть или семь назад во время его первой крупной кампании? Тогда карфагеняне осаждали Гелу, а он безуспешно пытался снять осаду. Аристократы-всадники посчитали, что он проиграл, и самое время покончить и с ним, и с его окружением, убив вожаков. Во весь опор они поскакали из Гелы домой, разграбили его дом и изнасиловали жену.
— Абсолютно все? — переспросил Главк.
— Может, не весь отряд — никто не считал. Как бы то ни было, бедняжка покончила с собой прежде, чем Дионисий вернулся с остатками армии.
Сеговак прищелкнул языком.
— Горестная история. Зачем мужчине нужно прибегать к насилию, если вокруг столько женщин, готовых отдаться добровольно?
— А дальше, — продолжал рассказ Инв, — так как с тех пор он изредка общается с танцовщицами, я делаю вывод, что в любовных утехах он умерен, как пифагореец. Но теперь он увлечен идеей продолжения династии.
— Они всегда об этом думают, — заметил Архит.
— Таким образом, он хочет иметь законных детей, чтобы передать им власть в городе, а для этого нужна жена. Одного из преданных друзей он послал в Регий. Однако граждане Регия передали ответ, что если ему нужна жена из их города, то они могут предложить городского висельника.
— Ого! — вырвалось у Зопириона.
— Именно что ого! Но он редко дает выход гневу. Но, говорят, что с момента его прихода к власти он ни разу не позволил себе вспышки подобной той, в какую его вверг этот ответ. Он клялся всеми богами, что регийцы заплатят за это оскорбление, даже если для этого потребуется весь остаток его жизни. Думаю, теперь он ненавидит их даже больше, чем карфагенян.
— Раз уж пошел разговор о близких друзьях, — сказал Зопирион, — вам ничего не известно, почему он назначил Лифодема начальником арсенала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45