- Да, Высокий Суд.
- Вы сожгли их?
- Да, Высокий Суд.
- Отклоняю протест, - решил судья Хартли. - Окружной прокурор может представить содержание переписки на основании косвенных доказательств.
Гамильтон Бергер слегка поклонился, после чего обратился к свидетельнице:
- Прошу нам сказать, что было в тех письмах, которые вы уничтожили?
- Ну, что же... обвиняемый жаловался на то, что он одинок, что находится далеко от близких ему людей, что у него нет ни одной девушки и... ох, это все было просто шуткой. Очень трудно это объяснить.
- Прошу вас все-таки попытаться, - обратился к ней прокурор.
- Мы приняли позу... ну, делали вид, что это переписка одиноких сердец... то есть одиноких людей. Так, как в этих смешных газетных рубриках. Он писал, например, что очень богат, благороден и будет наверняка хорошим мужем, а я ему писала, какая я красивая и как... ох, просто невозможно холодно объяснить нашу переписку.
- Эти письма, лишенные контекста, просто ничего не значат, так? подсказал Гамильтон Бергер.
- Именно. Именно это я и подразумевала. Нужно понять настроение и фон, потому что иначе картина получается ошибочная. Эти письма, отделенные от всей ситуации, кажутся безнадежно глупыми, просто идиотскими. Поэтому я и хотела их забрать...
- Прошу не прерывать показаний, - сказал Гамильтон Бергер. - Что вы сделали?
- Под конец переписки Дэвид Джефферсон написал мне одно серьезное письмо. Он сообщил, что фирма, в которой он работает, решила открыть филиал в Соединенных Штатах и выбор пал на него. Офис будет находиться в нашем городе, Джефферсон будет его руководителем и он радуется возможности встретиться со мной.
- И что вы сделали? - снова спросил прокурор.
- Меня охватила страшная паника. Потому что одно дело вести переписку с мужчиной, который находится от меня за тысячи миль, а совсем другое встретиться с этим человеком лицом к лицу. Меня это очень обеспокоило и я чувствовала себя ужасно глупо.
- Да? И что дальше?
- Когда он приехал, то послал телеграмму, на каком поезде прибудет и я встречала на вокзале. Все сразу стало складываться плохо... Ну, иначе.
- В чем это выражалось?
- Он отнесся ко мне очень холодно и, впрочем, оказался совершенно другим человеком, чем я ожидала. Конечно, - добавила она поспешно, - я знала, что все это глупо, но в своем воображении я создала образ мужчины со всеми мыслимыми достоинствами, хотя никогда его не видела. Я считала его другом и страшно разочаровалась.
- А что получилось потом? - спросил мягким голосом Гамильтон Бергер.
- Я позвонила ему дважды или трижды и как-то вечером мы с ним выбрались в город...
- Продолжайте пожалуйста.
Мэй Джордан пожала плечами.
- Этот мужчина был просто невыносим, - сказала она, окинув обвиняемого презрительным взглядом. - Он вел себя покровительственно и как-то дешево, крикливо... Я быстро поняла, что он не верно воспринял мои письма. Он смотрел на меня как на... Относился ко мне, словно я была... Не проявлял уважения, даже элементарной вежливости. Этот человек просто не знает, что такое деликатность.
- Что вы сделали?
- Я сказала ему, что хочу получить назад свои письма.
- И что он ответил?
Она снова окинула презрительным взглядом Джефферсона.
- Он сказал, что я могу их у него купить.
- Ну и?..
- Я решила забрать эти письма. Ведь они были моей собственностью.
- Что вы сделали?
- Четырнадцатого июня я пошла в его офис. Я выбрала время, в которое обвиняемый и мистер Ирвинг обычно уходили на ленч.
- И что вы сделали? - повторил свой вопрос Гамильтон Бергер.
- Прони... Вошла в офис.
- С какой целью?
- Единственной моей целью было найти письма, которые я когда-то написала.
- У вас были причины предполагать, что эти письма находятся в офисе?
- Да. Он сказал мне, что держит их у себя в кабинете и что я могу придти за ними и получить их, если соглашусь на его условия.
- И что случилось?
- Я не могла найти писем. Я искала везде. Я открыла ящики стола и тогда... - она остановилась.
- Продолжайте, - поторопил ее Гамильтон Бергер.
- Открылись двери, - нервно закончила она.
- Кого вы увидели в дверях?
- Обвиняемого, Дэвида Джефферсона.
- Он был один?
- Нет. Вместе со своим сотрудником, Уолтером Ирвингом.
- И что тогда случилось?
- Обвиняемый стал страшно ругаться. Он называл меня такими словами, которых я никогда прежде не слышала.
- Ну и?
- Он пытался меня схватить и...
- А что вы сделали?
- Я отступила, натолкнулась на кресло и упала. Тогда мистер Ирвинг схватил меня за щиколотки ног и так держал. Дэвид Джефферсон сказал, что я всюду сую свой нос, а я ему ответила на это, что пришла только за своими письмами.
- И?..
- Обвиняемый, когда услышал это, посмотрел на меня с нескрываемым удивлением, а затем сказал Ирвингу: "Чтоб черти все разодрали, но она, похоже, говорит правду!".
- И что тогда?
- Тогда зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал немного, а потом крикнул: "Боже мой! Полиция!".
- Прошу не останавливаться, - нажимал прокурор.
- Обвиняемый подбежал к шкафчику, открыл его одним рывком, вытащил связку писем, перевязанную шнурком и сказал: "На, глупая! Вот твои письма. Бери их и убирайся! Тебя ищет полиция, кто-то видел, как ты вломилась к нам и сообщил полицейским. Ну, теперь видишь, какая ты идиотка!".
- И что было дальше?
- Он стал подталкивать меня в сторону дверей. Тогда Ирвинг втиснул мне что-то в руку и сказал: "Возьми. Это награда тебе, чтобы держала язык за зубами!".
- Что вы сделали?
- Как только меня вытолкнули в коридор, я помчалась в дамский туалет.
- Продолжайте рассказывать.
- Я выглянула из туалета в коридор и тогда увидела обвиняемого и Уолтера Ирвинга, которые выскочили из своего офиса и вбежали в мужской туалет.
- Что было потом?
- Я не стала ждать, чтобы увидеть еще что-нибудь. Я спряталась в туалете, развязала пачку писем, просмотрела их, чтобы убедиться, что это те самые письма и уничтожила.
- Каким образом вы их уничтожили?
- Сунула в емкость для использованных бумажных полотенец. Их каждый день опорожняют и все содержимое сжигают.
- Так. А что было потом?
- Я оказалась в ловушке. Я знала, что полиция сейчас придет и...
- Прошу не останавливаться, - снова напомнил ей Гамильтон Бергер.
- Я должна была каким-то образом выбраться из здания.
- И что вы сделали? - легкая улыбка осветила лицо окружного прокурора.
- Я думала, что за всеми выходами наблюдают, что меня кто-то видел и описал мою внешность полиции, поэтому я... я вышла из туалета и осмотрелась, раздумывая, где бы спрятаться и тогда увидела на двери табличку "Перри Мейсон. Адвокат. Вход". Конечно, я слышала о адвокате Мейсоне. Я подумала, что может быть мне удастся его обмануть, рассказав ему, например, что я хочу развестись или что-нибудь еще в том же роде... просто выдумаю что-нибудь, что могло бы его заинтересовать. Таким образом, когда появятся полицейские, я буду сидеть у него в офисе. Я была уверена в том, что мне удалось бы поддержать интерес адвоката на время пребывания в здании полиции, а потом, когда они отказались бы от поисков, я смогла бы выйти под каким-нибудь благовидным предлогом. Сейчас я отдаю себе отчет в том, что вся эта идея была безумной, но тогда это мне казалось единственным выходом. Мне помог случай.
- Каким образом?
- Оказалось, что в секретариате адвоката Мейсона ожидали машинистку. Секретарша позвонила в агентство и ей сказали, что сейчас кого-нибудь пришлют. Я остановилась в дверях на мгновение, потому что колебалась, не зная как поступить, и меня приняли за ожидаемую особу. Меня спросили не машинистка ли я. Я конечно подтвердила и взялась за работу.
- И в этот день вы работали в офисе адвоката Мейсона? - спросил довольным тоном Гамильтон Бергер.
- Да. Я работала там некоторое время.
- И что потом.
- Когда все успокоилось, я убежала.
- Когда это случилось.
- Я перепечатывала какой-то документ. Я боялась, что как только завершу работу, секретарь адвоката Мейсона позвонит в агентство, чтобы узнать, сколько следует заплатить за мою работу. Я не знала, что делать. И, как только представилась возможность, я выскользнула в туалет, оттуда к лифту и пошла домой.
- Вы упомянули о чем-то, что было втиснуто вам в руку мистером Ирвингом. Вы знаете, что это было?
- Да.
- Что?
- Бриллианты. Два бриллианта.
- Когда вы поняли, что это бриллианты?
- Я уже работала несколько минут. Когда Ирвинг сунул мне что-то в руку, я, не задумываясь, сунула это в сумочку и, при первом же удобном случае заглянула туда. Я обнаружила две маленькие бумажные упаковки. Развернув бумагу, я увидела бриллианты. Меня охватила паника, - после короткого молчания продолжала она в полной тишине. - Внезапно я поняла, что если эти господа будут утверждать, что я украла бриллианты из их офиса, то без труда смогут сфабриковать фальшивое обвинение. У меня в защиту не было ничего, во что можно было бы поверить. Поэтому я должна была как можно скорее избавиться от этих бриллиантов. Я поняла, что попала в ловушку.
- Что вы сделали?
- Я приклеила их к нижней поверхности стола, за которым работала.
- Как вы приклеили?
- Жевательной резинкой.
- Сколько было этой резинки?
- Ох, огромное количество. У меня в сумочке было около двенадцати пластиков, я жевала по несколько штук сразу и таким образом приготовила довольно большой кусок. Я втиснула в него бриллианты и все вместе прилепила под столом.
- Где сейчас находятся эти бриллианты?
- Думаю, что в том же самом месте.
- Высокий Суд! - загремел Гамильтон Бергер. - Я предлагаю послать дежурного офицера в офис адвоката Мейсона с поручением обыскать место, которое описал свидетель и принести сюда куски жевательной резинки, содержащие два бриллианта.
Судья Хартли вопросительно посмотрел на защитника.
- Я конечно же не имею ничего против этого, - сказал Мейсон и ироничная усмешка осветила его глаза.
- Суд поручает дежурному офицеру отправиться в офис адвоката Мейсона, забрать бриллианты и отдать их на хранение, - заявил судья Хартли.
- Высокий Суд, - снова вмешался прокурор. - Нельзя ли послать за бриллиантами немедленно... прежде чем что-нибудь случится?
- А что может случиться? - спросил судья Хартли.
- Ну, теперь... когда уже известно... когда мы слышали показания... я не хотел бы... ну, не хотел бы, чтобы что-либо помешало получить вещественные доказательства.
- Так же, как и я, - совершенно спокойно сказал Мейсон. - Я присоединяюсь к просьбе прокурора. Предлагаю, чтобы один из заместителей прокурора приказал немедленно отправить офицера в мой офис.
- Вы можете описать стол, за которым работала Мэй Джордан? - спросил медовым голосом Гамильтон Бергер.
- Стол, о котором вы спрашиваете, стоял в библиотеке и продолжает находиться на прежнем месте.
- Хорошо, - сказал судья Хартли и распорядился: - Вы можете отправить офицера немедленно, господин прокурор. А теперь прошу приступить к дальнейшим вопросам.
Гамильтон Бергер подошел к столу, за которым сидел судебный служащий, взял в руки нож, обозначенный для идентификации, и обратился к Мэй Джордан:
- Вот стилет с трехдюймовым лезвием. На одной его стороне выгравировано имя "Дэвид", а на второй инициалы "М.Дж.". Вы видели когда-нибудь этот нож?
- Да. Это нож, который я посла обвиняемому в прошлом году в подарок на Рождество. Я написала, что он может воспользоваться им при обороне или... при защите моей чести.
Мэй Джордан расплакалась.
- У меня нет больше вопросов к свидетелю, - голос Гамильтона Бергера звучал исключительно мягко. - А теперь ваша очередь, господин адвокат, уже совсем другим тоном обратился он к своему противнику.
Мейсон терпеливо ждал, пока Мэй Джордан вытерла глаза и посмотрела на него.
- Насколько я мог понять, вы очень быстрая и грамотная машинистка.
- Я стараюсь работать как можно лучше.
- И в тот день, о котором был разговор, вы работали в моем офисе?
- Да.
- Что вы знаете о драгоценных камнях?
- Немного.
- Вы смогли бы отличить настоящий бриллиант от имитации?
- Что касается тех, которые оказались у меня, то даже без эксперта можно было определить, что они высокого качества. Как только я увидела их, то тотчас же поняла, что это не подделка.
- Вы купили эти бриллианты у обвиняемого?
- Купила? Не понимаю, что вы имеете в виду.
- Вы платили ему за них? Вы дали какую-нибудь компенсацию?
- Конечно нет, - сердито бросила мисс Джордан.
- Может быть, вы заплатили за эти бриллианты мистеру Ирвингу?
- Нет.
- Следовательно, вы отдавали себе отчет, что они не принадлежат вам?
- Мне их дали.
- Допустим. И вы считали, что это ваша собственность?
- Я была уверена в том, что попала в ловушку и что эти господа скажут, будто я проникла в их офис, чтобы украсть бриллианты. Их слова против моих слов. Я знала, что они не дали бы мне два драгоценных камня только за то, чтобы я ничего не говорила относительно переписки.
- Вы сказали, что вам дали эти бриллианты. Кто вам их дал? Джефферсон или Ирвинг?
- Мистер Ирвинг.
Мейсон некоторое время недоверчиво смотрел на девушку.
- Вы начали переписываться с обвиняемым во время его нахождения в Южной Африке?
- Да.
- Вы писали ему любовные письма?
- Это не были любовные письма.
- Их содержание было такого рода, что вы не хотели бы, чтобы присяжные видели их?
- Это были глупые письма, господин адвокат. Прошу вас не придавать им того значения, которого они не имеют.
- Я спрашиваю вас о характере этих писем.
- Это были глупые письма, - повторила она.
- Вы определили бы их словом "безрассудные"?
- Да, я определила бы их словом "безрассудные".
- Вы хотели забрать их назад?
- Все это дело... ну... я чувствовала себя ужасно глупо.
- Так вы хотели получить их обратно?
- Да. Очень.
- И чтобы получить эти письма, вы готовы были даже совершить преступление?
- Не знаю, можно ли считать преступлением вход в офис, чтобы забрать вещи, которые принадлежат мне.
- Вы не знали, что использование запасного ключа с целью войти в помещение, принадлежащее другому человеку для того, чтобы забрать какие-либо вещи, является нарушением закона?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22