Не идут.
Жанна и мужичок скрылись из поля зрения. И вдруг Примака осенило; да это же
охрана!.. Он и подумать не мог, что и через десять дней после смерти генерал
а его жену все еще будут охранять. Впрочем, за всей этой хренотенью об охра
не могли просто-напросто позабыть.
Ч Ты чего, дядя, тут делаешь?! Ч раздался наглый молодой голос. Ч Вали-ка
отсюда!
Ч Засохни, Ч бросил Примак через плечо. Ч Постою немного и уйду…Ч Он ж
дал младшую дочку. Школьные занятия пока никто не отменял.
И тут генерал почувствовал, что этот кто-то размахнулся, метя ногой ему чу
ть пониже спины. Примак отскочил в самый последний момент, перехватил вр
езавшуюся в дверь ногу и шандарахнул парня спиной о ступеньки нижнего пр
олета.
Изо всего этого секундного безобразия он едва не пропустил Иринку. Выско
чил на улицу, не спеша затрусил следом. Решил-таки проводить до школы. Из п
арадной ему вслед доносился стонущий мат.
Он испытывал сейчас щемящую тоску и пронзающую насквозь нежность. Такой
радости у него уже никогда не будет: он больше не сможет голубить, катать И
ринку на плечах, утешать, когда она расшибется, кормить с ложечки “за маму
, за папу…” Впрочем, она уже давно не маленькая, и многие из этих радостей н
евозможны в принципе. Но зато есть и будут другие счастливые моменты. Мог
ли бы быть!..
Девочка ничуть не изменилась с того, аэродромного прощания: худенькая, т
онконогая Ч ни в отца, ни в мать. В деда, наверное… “Крылышки у птички, у Ирк
и две косички…” Ч вспомнились ему вдруг дурацкие слова из детской песен
ки. Он иногда напевал ее, а дочка ужасно злилась. Песенка ей почему-то не нр
авилась. Это было своего рода наказание Ч даже сильнее запрета смотреть
мультики. Теперь Игорь понял, что был настоящим садистом, проклинал себя,
но ведь уже ничего не изменишь…
Девочка оглянулась, заметила неподалеку незнакомого дядьку в задрипан
ном ватнике и заспешила, бедняжка… Примак остановился. Чего пугать ребен
ка?.. Потом все-таки дошел до угла улиц Адмирала Громова и Хворостовской, у
видел, как Иринка скрылась за школьным забором, и тут же УЛЕТЕЛ в тело улич
ного регулировщика в Гуанси-Чжуанс-ком автономном районе. Пошло-поехал
о…

80
Из дневника бывшего артиста МХАТа Сергея Плонекого:
“Я будто лечу Ч чувствую небывалый, не представимый раньше подъем. На ус
та против воли просится банальное: “как будто за спиной выросли крылья”,
но эта бедность воплощенных в слова мыслей сугубо временна, она Ч от пер
еполнения сознания ЧИСТЫМИ эмоциями. Я сво-бо-ден, сво-бо-ден! Тесная обол
очка появится вновь Ч не в этом дело! Я могу, радостно подчиняясь ВЫСШЕЙ С
ИЛЕ, менять их, менять, менять, шаг за шагом познавая мир. Впервые в жизни ис
тинно познавать миллиардоликое человечество, а не питаться мнимой мудр
остью бумажной пищи… Только сейчас я ЖИВУ.
Вот я вхожу в тело беременной женщины, и на меня обрушивается такой шквал
новых ощущений, что с трудом удается удержаться наплаву, не раствориться
в них без остатка, на САМОМ ДЕЛЕ став ею… А теперь я Ч старик на самой гран
и умирания. Разве проникновение в этот омут усталого равнодушия и многол
етней притупленной боли не бесценно?! Или Ч насильник, только что выдерж
авший схватку безумной ярости и теперь наслаждающийся столь долгождан
ным ОВЛАДЕНИЕМЧ жадно и глумливо, полновластно и с оглядкой Ч одноврем
енно и как владыка, и как вор.
А стать транссексуалом, снимающим с себя последние бинты и впервые в нов
ом качестве подходящим к огромному Ч во весь рост Ч зеркалу? Разве это н
е чудо познания?.. Тонуть в зловонном болоте, уже глотать распахнутым ртом
жижу и в последний, момент схватиться рукой за крепкую сосновую ветку, са
нтиметр за Сантиметром выползая из тягучей коричневой мерзости… Быть о
бнаженной танцовщицей в разгаре ее бешеной пляски Ч на сцене, в ослепит
ельном пылающем круге юпитеров и в эпицентре звуков отбивающего вселен
ский ритм оркестра… Быть, быть, быть!.. Вот оно Ч торжество жизни! Вот истин
ное чудо восчеловечивания!..
Заскочив ВНУТРЬ, в считанные секунды понять, кто ты и что ты теперь, освоит
ься в новом обиталище и вкусить все то новое, что только возможно, восполь
зоваться всем, что ДАНО, не упустить ни малейшей частицы нового счастья
Ч вкушать и воздерживаться, любить и ненавидеть, казнить и миловать, уми
рать и рождаться, предавать и спасать, убегать и преследовать… Разве не в
этом смысл бытия, разве не в этом радость жизни?!
Что наше пустое лицедейство, беспомощное скольжение по поверхности жиз
ни, замкнутой в кожуру образа, измыс-ленного таким же слепцом, как и все ос
тальные? Пустое кривлянье. Сцена больше не прельщает меня Ч она бутафор-
на, а потому мертва, она не в состоянии создать и сотой доли той правды, той
насыщенности бытия, что встречаю я ПЕРЕЛЕТАЯ. Спектакль Ч это жалкое по
добие жизни, подлинных страстей, в которые теперь впервые можно погрузит
ься с головой…
Иногда мне кажется: я Ч все же извращенец, этакий сла-дострастец XXI века, г
едонист КОНЦА СВЕТА. Пусть так!.. Почему бы не вкусить радости, не побалова
ться напоследок? Не я затеял эту безумную круговерть, не я провоцирую зак
ручивание этой вселенской спирали! Я лишь стараюсь обернуть в свою польз
у, к своей радости то, что иные воспринимают с мукой, изнуряя себя в послед
ние дни мироздания бессмысленным ужасом и болью.
Прими свой мир таким, каков он есть, человек! Не будь гордецом Ч ты не вене
ц, а лишь винтик мироздания. Смири гордыню и вкушай даримое: вчера оно было
таким, сегодня Ч другим. Умей понять и принять каждое, что даруется СВЫШЕ
. А иначе жизнь твоя Ч мучение, удел твой Ч скорбь и тоска, и жребий твой жа
лок…”

81
РЕПНИН И ДОГОНЯЙ (1)
После каждого очередного перевоплощения, а происходили они постоянно, С
ува во что бы то ни стало пытался попасть в Москву и найти своего ненагляд
ного песика. Это удалось ему трижды с того рокового, десятого, октября. Он
появлялся в самом разном обличий, и все-таки Гуня всякий раз тут же узнава
л его (понятное дело, не по телесному запаху, а по какому-то таинственному
“запаху мысли”). Пес, впервые встретив чудесно воскресшего в новом облик
е хозяина, ничуть не испугался и даже не удивился, хотя и был свидетелем ег
о гибели. Просто по молодости лет он еще не понимал, что такое смерть. Гуня
лишь визжал и подпрыгивал от счастья.
Всякий раз Сува приносил с собой какой-нибудь еды. Однажды это была роско
шная ветчина Ч трехкилограммовая упаковка голландской, розовой, со сле
зой… Вдругорядь у хозяина оказался только пакетик с сухими корками, кото
рые он размочил в миске с водой. В третий раз он притащил дохлого кролика.
Ничего, и это сжевали…
Но теперь Сува не приходил уже целую неделю. И Гуня вконец оголодал. На пом
ойках особо не разживешься (и выкидывать стали меньше, и выискивать лучш
е), а в охоте на крыс он не преуспел. Влиться же в стаю бродячих собак и делат
ь налеты на рынки и “толчки” Ч не то что смелости не хватило, а видно, инту
иция подсказала: самым заметным там буду Ч если кого и “достанут”, так им
енно меня. И без того в Догоняя дважды стреляли Ч от переизбытка злобы ил
и решив добыть себе мех на шапку. К счастью, меткостью бандиты не отличали
сь… Так что голодуха вскоре должна была начисто загубить нашего драгоце
нного песика. Кожа да кости стали.
Ночевал он пока что все в том же месте Ч боялся пропустить приход хозяин
а, еще надеялся на чудо. Поначалу Гуня отлучался лишь на полчасика Ч спра
вить нужду или порыскать по-быстрому у мусорных бачков. Потом в поисках п
ищи пришлось шнырять по городу целый день… Надежда на возвращение Сувы т
аяла, превращаясь в некую абстрактную веру в чудесное избавление от невз
год, в то, что с таким замечательным песиком не может произойти ничего ужа
сного, и рано или поздно все несчастья кончатся и будут потом казаться ли
шь страшным сном.
…Его пытались поймать уже в четвертый раз. Сегодня это была парочка пахн
ущих портвейном бомжей с большущим холщовым мешком и крепкой палкой от ш
вабры. Они гнали Гуню по пустырю, гикая и улюлюкая. Пытались прижать его к
высокому глухому забору. Если б пес настолько не отощал и ослаб, он давно б
ы уже оторвался от погони. Но ноги не держали и дыхалка подводила Ч прихо
дилось часто останавливаться, чтобы прийти в себя. За это время бомжи рез
ко сокращали созданный Догоняем отрыв.
Грудь ходила ходуном, сердце билось как сумасшедшее, едва не выскакивая
наружу, а ноги дрожали противной мелкой дрожью. Смерзшаяся после ночи зе
мля была тверда как камень и больно ранила подушечки лап. Страдающие без
опохмелки типы со зверскими харями мелькали все ближе. А когда они оказы
вались совсем рядом, Гуня из последних сил делал рывок, оттягивая развяз
ку еще на несколько минут. Потом впору было лечь и помереть. И все-таки нах
одился еще какой-то остаточек сил, и он снова чудом спасался в самый после
дний момент. Но эти “пятнашки” не могли продолжаться бесконечно…
Валера ехал в служебном “вольво”, возвращаясь с задания. Пришлось брать
маньяка, который, перескакивая из тела в тело, совершал совершенно одина
ковые зверские преступления. Кровавый счет ублюдка рос с каждым днем. Во
всероссийский поиск включились тысячи полицейских, но результата очен
ь долго не было.
Приказ гласил: “Взять живым!” Но, конечно же, гадину пристрелили на месте.
Что толку от ареста, если маньяк в любой момент может УЙТИ из самой прочно
й камеры, из-под самой надежной охраны… И вот он лежит в парадняке, раскин
ув руки, Ч обычный человек в обычной одежде. Он никак не ожидал, что копы “
вычислят” его собственное, ни в чем не замешанное тело. Гримаса удивлени
я так и застыла на его костенеющем лице…
Да, это было страшное время. Тюрем и исправительных колоний в прежнем пон
имании больше не существовало. Теперь это были всего лишь склады тел, вро
де вокзальных камер хранения. Все уголовники, включая самых опасных реци
дивистов, могли преспокойно выходить на промысел, совершать любые злоде
яния, прятать награбленное, пить-гулять, а затем как ни в чем не бывало воз
вращаться в свою камеру или барак, имея стопроцентно надежное алиби. Зак
оны ведь не станут менять из-за такого сумасшествия, да и не поспеть…
А с другой стороны… Угрозыск ловил преступников, а арестованными оказыв
ались невинные люди, чьим телом просто воспользовались. Но где гарантия,
что этот добропорядочный гражданин не решился, пользуясь ситуацией, реа
лизовать свои давние преступные планы, доселе сдерживаемые одним лишь с
трахом наказания, и теперь сваливает вину на несуществующего “постояль
ца”. Конечно, полиция будет проверять показания подозреваемого о его ПРИ
КЛЮЧЕНИЯХ. Но только дурак не заявит, что пребывал где-нибудь на Амазонке
Ч и поди-ка свяжись с тамошней полицией, получи информацию…
А посему большинство оперов и следователей делают вид, что никакого ПЕРЕ
СЕЛЕНИЯ ДУШ в природе не существует, и привычно определяют преступников
по отпечаткам пальцев, по приметам и фотороботам. Начальство смотрит на
все это сквозь пальцы. А наиболее честные, принципиальные, как всегда, пол
учают по шапке: раскрываемость на нуле, висячих дел горы и все такое проче
е.
…Репнин спешил, потому что хотел ненадолго заскочить домой Ч была такая
возможность. В префектуру обязан прибыть не позже восьми, так что два с по
ловиной часа в запасе… Проведает жену с сынишкой, а заодно можно быстрен
ько помыться Ч как раз включат горячую воду, газ и свет.
Валера пересек по виадуку Садовое кольцо, краем глаза заметив внизу гига
нтскую автомобильную пробку и несколько полицейских мигалок. Что-то стр
яслось или просто затор?.. Проехал район шикарных небоскребов, построенн
ых американцами, а затем по сторонам потянулись заросшие лебедой пустыр
и с кучами песка, битого кирпича и бетонных обломков. Не так уж далеко от т
ого квартала, где в облаву убили Суваева.
И тут Репнин почти случайно увидел каких-то ханыг, преследующих собаку. П
ритормозил.
Ч Что вы там делаете?! Ч закричал, высунувшись из окошт ка машины. Ч А ну,
прекратить!
Ч Да пошел ты, козел!
Пришлось пальнуть в воздух Ч лишь тогда, бросив на него полные ненавист
и взгляды, пустились наутек. Собака лежала на обледенелой куче Песка, тяж
ко дыша и высунув длинный розовый язык. Опасливо поглядела на вылезающег
о из автомобиля человека, но сил встать на ноги уже не осталось.
Репнин не сразу узнал этого пса. Породистый кобель вконец запаршивел и п
оходил теперь на живой скелет. Уши захлестнули голову; и только один темн
ый, внимательный глаз следил за действиями человека. Когда Валера подоше
л вплотную, Гуня сначала заскулил, мотнул черной усатой мордой, а потом сд
ался: делайте со мной, что хотите…
Капитан потрогал собачий нос Ч горячий. Еще бы!.. На ошейнике он обнаружил
медальон, а в нем одну лишь рваную бумажку Ч всего пара слов корявым поче
рком: “Догоняй” и (в скобках) “Гуня”.
Ч Придется взять тебя домой, приятель, Ч ласково проговорил Репнин, гла
дя все еще вздрагивающую собаку по голове. Ч Хороший песик, хороший Гуня
…Ч Догоняй хотел зарычать, но из горла вырвалось лишь жалкое ворчание.
Ч Все будет хорошо, малыш.
А потом капитан поднял Гуню на руки, совсем не боясь испачкать куртку, хот
я собака была грязнущая. Весил Догоняй всего-ничего. Поняв, что его куда-т
о волокут, кобель обнажил зубы, потом тоскливо зевнул и, наконец, лизнул Ва
лерину руку Ч этакая во сто крат ускоренная эволюция чувств. Потом Дого
няй уронил голову, провалившись в полузабытье.
“Что на это скажет Катя?” Ч бледной тенью промелькнула мысль. Репнин зна
л, что на сей раз все делает так, как надо. И жена не сможет не понять его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38