И тут же снова пришло воспоминание. Пахомов выводит из калитки велосипед, вот он сел, поехал. Юрий испытал чувство предельной ясности мысли, он увидел все до мельчайших деталей, тех, что он не заметил вчера. Вот Пахомов едет, плечи, характерная посадка, под камуфляжной фуражкой белая веревка, держащая очки, седой венчик волос. Еще ниже: камуфляжная куртка, старая уже, выцветшая.
Значит, еще один плюс к его теории. Дальше, еще ниже. Стоп! Все понятно. Педали разной длины! Именно поэтому у него нет проблем с ездой на велосипеде.
«Три ведра белых набрали, и это только по следам…» Слова Юльки сменились картиной во дворе Пахомова. «Пока остальные встанут, приедут — от грибов одни только пеньки останутся».
— А вы тоже грибами увлекаетесь? — удивился тогда Юрий.
— Да, конечно. Но, правда, что тут за грибы?.. А я люблю жареные, свежие, прямо из леса…
— Вань, грибы готовы, только хлеба у нас нет. Ты бы съездил в магазин…
«Значит, к этому времени он уже съездил в лес, а было-то часов девять утра. Интересно, все очень интересно!»
Торопливо закончив завтрак, Юрий позвонил Мазурову. Того дома не оказалось, и с большим трудом он отыскал его в управлении в кабинете Колесникова.
— Здорово, Михалыч!
— А, Юра, привет. Как дела?
— По-разному. Ты вот что скажи, ты помнишь дело о пропаже жены Пахомова, Евдокии Алексеевны?
— А как же. Обижаешь, парень, маразмом еще не страдаю.
— Тебе там ничего не показалось странным?
— Показалось, и очень многое.
— И что, например? — заинтересовался Юрий.
— А то, что Евдокия Алексеевна поехала к сестре не поездом, а автобусом.
Поездом ведь гораздо удобней добираться до той деревне под Байдукове. А так она должна была добираться на попутках.
— И как сам Пахомов все это объяснил?
— Билетов в кассе не было.
— А кроме этой соседки, никто больше не видел, как она уезжала?
— Нет. Но я Пахомова даже не поэтому сначала подозревал, просто Евдокия у него уже третья жена.
— Вот как?!
— Да. С одной он развелся давно, говорил, что та не вынесла тягот армейской жизни. Другую кто-то убил. Нашли ее мертвой на окраине города. Убийцу так и не нашли. И тогда Пахомов с горя уехал из Байдукова.
У Юрия перехватило дыхание.
— И тогда появилась эта старушка Евдокия? — спросил он.
— Почему старушка? — удивился Мазуров. — Ей всего-то сорок три было.
Женщина в самом соку. Да и Пахомов еще мужик не промах. Ему сейчас лет пятьдесят с небольшим, бывший десантник. Спортсмен. Сейчас уж не помню, что-то там с тяжестью, атлетика, что ли… А, вспомнил! Гиревой спорт! Так вот, он выполнил норму мастера спорта. В доме у него даже кубки какие-то стоят. Ты на него не смотри, что он с виду такой невзрачный. Иван Матвеевич вполне еще в форме. Крепкий мужик, на нем пахать и пахать!
— Спасибо, Михалыч. Наставил меня на путь истинный, можно сказать, что открыл глаза!
Веселый голос Астафьева озадачил Мазурова.
— Даже так? Это хорошо. Юр, тебе чем-нибудь еще помочь? — предложил подполковник. — Ты хоть расскажи, в чем дело?
— Не надо, теперь я справлюсь сам. А расскажу потом, сейчас все быстро крутить надо.
Положив трубку, Юрий взялся за телефонный справочник, потом отбросил его, начал набирать междугородный номер, было занято, потом еще раз. Наконец он дозвонился.
— Алло, это уголовный розыск города Байдукова?
— Да, майор Майченко, исполняющий обязанности начальника уголовного розыска.
— С вами говорит старший лейтенант Астафьев, уголовный розыск, город Кривое.
— Привет, коллега!
— Слушай, майор, у вас несколько лет назад не было в городе серийного убийцы, душителя женщин?
— А как же, был.
— И давно?
— Началось это в девяносто девятом — первая жертва, две в двухтысячном и последняя — два года назад. Потом все затихло.
— Он их сначала душил, а потом насиловал?
— Да, именно в такой последовательности.
— А группа крови у него, случайно, не третья? — настаивал Юрий.
— Точно сейчас не помню, но, кажется, да.
— И еще вопрос, он действовал в городе или в окрестностях?
— Три жертвы в лесу, а одна в черте города, на окраине.
— Фамилия, случайно, не Пахомова?
— По-моему, да, сейчас…
Далекий собеседник отвлекся, было слышно, как он что-то спрашивает, ему отвечают, бубнили несколько голосов сразу.
— Да, — подтвердил майор, снова проявляясь на линии. — Именно Пахомова.
Это была последняя жертва маньяка.
— Огромное вам спасибо, майор!
— Что, лейтенант, зацепили «грибника»? — поинтересовался майор.
— А что, — поразился Юрий, — он у вас тоже проходил как «грибник»?
— Да. Именно так. Трое из четверых задушенных собирали грибы. Так этот козел у них забирал все до последнего опенка.
— Тогда я точно его вычислил! — окончательно повеселел Юрий. — Спасибо, майор.
— Желаю взять тебе его, парень!
Положив трубку, Юрий с азартом ударил себя ладонями по коленям и вскочил с дивана. Собрав папку, он оделся, подошел к зеркалу причесаться и невольно присвистнул. Полученная вчера небольшая шишка на лбу сегодня приобрела просто колоссальные размеры и приобрела оригинальный, фиолетовый оттенок.
— Ничего себе, — пробормотал Юрий, трогая это произведение искусства, — всего два раза упал с дивана, и такой эффект.
Астафьев опять попробовал замаскировать шишку волосами, но те упорно не хотели лежать как надо. Пришлось прибегнуть к помощи лака, оставленного с месяц назад Юлькой. Осмотрев свой новый имидж, Юрий пробормотал:
— Зато ты самый умный оперативник в этом городе.
Через десять минут Юрий уже входил в здание военкомата.
— А где мне узнать данные про бывших офицеров, тех, кто ушел в запас? — спросил он у сидевшей на вахте девушки.
Она удивленно поглядела на него, но, изучив подсунутое Юрием удостоверение, сказала:
— Седьмой кабинет, старший лейтенант Козин.
Лейтенант Козин оказался едва ли не ровесником Астафьева, в очень сильных, с толстыми линзами, очках. Юрий коротко изложил суть проблемы, и тот без лишних вопросов повел его в соседнюю комнату. Там на огромном длинном столе потрепанными корешками вверх лежали дела отслуживших офицеров.
— Вот видишь, это совсем не так просто, как ты думаешь. Надо искать его где-то здесь. Если он инвалид, значит, его уже списали и он числится не в запасе, а в отставке. Ищи с этого края, здесь приезжие за последние годы.
Скоро Астафьев держал в руках нужное ему дело.
С бьющимся сердцем открыл первый лист, тщательно прочитал его, затем перевернул страницу, улыбнулся и сказал, закрывая папку:
— Практически это все, что мне было нужно. Спасибо, лейтенант.
Глава 43
Владимир Геннадьевич Зубко, седоволосый худощавый пятидесятилетний мужчина, и. о. прокурора города, слушал Астафьева очень внимательно. За двадцать минут он не прервал молодого человека ни разу, только кивал, принимая из рук Юрия очередную бумагу.
— Два года назад в Байдукове было зарегистрировано последнее убийство. В тот же год Пахомов покидает город и переезжает к нам. Я удивился, почему он приехал именно сюда, а не куда-то еще. Но оказалось, что он только родился на Украине, а до восемнадцати лет жил у нас в Зубровке, это пять километров от Кривова, самая середина Лугов. Отец его работал лесничим, так что Луга наши он знает прекрасно. И наконец, из того же личного дела Пахомова — у него третья группа крови, резус отрицательный, такой же, как у убийцы, — закончил Юрий.
Зубко кивнул и сказал:
— Понятно.
«Ну, сейчас начнется, — с тоской подумал Астафьев. — Это недоказуемо, это по закону нельзя!»
Но Зубко, прошедший все ступени милицейской карьеры, от постового и оперативника до зампрокурора, достал из стола бланк и начал его заполнять.
Через пять минут он отдал Юрию две бумаги: ордер на арест и на обыск дома Пахомова.
— Бери его, Юра, — коротко напутствовал он. — Надеюсь, ты ни в чем не ошибся. Прищеми эту сволочь. Тут, кстати, с утра приходил тот ломбардщик, накатал на тебя жалобу, но ты не обращай внимания, работай. Шалимов вернется, я тебе его сразу подошлю.
Из прокуратуры до управления Астафьев летел как на крыльях. Там их постарались обломать, то не было машин, то личного состава. Когда же все было готово, подъехал Шалимов.
— Как здоровье, Сергей Александрович? — первым делом спросил Астафьев.
Судя по лицу, следователь чувствовал себя неважно. С год назад его сильно избили местные подонки, и с тех пор у сорокалетнего следователя начались неполадки с организмом.
— Да хреново, голова болит. Вот мой личный эскулап прописал новые лекарства, — Шалимов показал цветастую упаковку. — Дорогие жуть! Куда такие цены ломят! Дешевле похоронить, чем лечиться.
Затем он перешел к делу:
— Юра, Зубко мне сказал, что ты вычислил «грибника». Я, конечно, в это не верю, но готов работать. Давай, парень, удивляй.
Всю дорогу до Советской улицы Юрий посвящал следователя в свое расследование.
— Ну что ж, — сказал тот, выходя из машины у дома Пахомова, — процентов девяносто у тебя есть, даже больше. Я очень удивлюсь, если окажется, что ты ошибся. Знаешь, что я тебе посоветую? Вызови Мазурова, он на этих делах собаку съел, и не одну. У него прямо-таки нюх трупы обнаруживать, поверь мне.
Первым во двор зашел Астафьев. Здоровая овчарка сразу продемонстрировала всю свою свирепую ненависть к нежданным гостям. На ее лай на крьшьцо выскочила хозяйка, в халате и переднике.
— Вам кого? — спросила она, настороженно рассматривая двух человек в штатском. Это было странно, ведь она хорошо знала Астафьева. А когда двор начали заполнять люди в милицейской форме, в глазах женщины полыхнула паника.
— Нам бы, Антонина Ивановна, увидеть Ивана Матвеевича, — сказал Юрий.
— Нет его, за грибами с утра уехал.
— Тогда поговорим с вами, — выступил вперед Шалимов. — Привяжите, пожалуйста, собаку.
Хозяйка нехотя заперла хрипящего от ненависти пса в громадную конуру и первая вошла в дом. Шалимов на крыльце тормознул Юрия и шепнул ему что-то на ухо. Тот кивнул и торопливо вышел на улицу. Через полминуты три милицейские машины тронулись с места и исчезли из виду, во дворе остались два сержанта с автоматами. Да и тех Астафьев попросил укрыться за сараем. Когда Юрий зашел в дом, Шалимов уже вел допрос хозяйки дома по полной форме.
— Итак, вас зовут Антонина Ивановна Пахомова. Насколько я понял, вы являетесь законной супругой Пахомова Ивана Матвеевича?
— Да, — с некоторым вызовом заявила Антонина, — месяц назад мы зарегистрировались, после того как суд признал, что Евдокии Алексеевны нет в живых.
Глаза на следователя она старалась не поднимать, и Сергей успел как следует рассмотреть последнюю жену Пахомова. На вид моложе своих сорока шести, женщина в теле, миловидна, круглолица, ямочки на щеках. Темно-русые волосы зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. Судя по порядку в доме и соблазнительным запахам из кухни — идеальная хозяйка.
— Вы работаете? — продолжал Шалимов.
— Нет, год назад ушла по вредности на пенсию.
— Денег-то хватает?
Она пожала плечами.
— Живем. У мужа хорошая пенсия, он афганец, инвалид. К тому же свой огород, кур держим. Жить можно.
— Хорошо. — Шалимов решил, что пора переходить к главному:
— Скажите, Антонина Ивановна, в прошлом году вы говорили правду, давая показания об отъезде жены Пахомова с автостанции?
Следователь почувствовал, как женщина внутренне сжалась.
— Да, — тихо ответила она.
— А у нас есть предположение, что вы говорили не правду, — настаивал следователь.
— Я все сказала как есть, — чуть повысив голос, ответила Антонина, по-прежнему глядя куда-то в сторону.
— Хорошо, тогда я скажу прямо: у нас есть основания предполагать, что ваш муж, Пахомов, убил свою жену, Евдокию Алексеевну. Точно так же он поступил со своей второй женой. А еще он повинен в смерти как минимум четырех женщин, убитых этим летом в окрестностях Кривова.
Шалимову показалось, что Антонина вздрогнула при упоминании о четырех убийствах, но продолжала молчать. Тогда следователь решил зайти с другой стороны.
— Поймите, Антонина Ивановна, — устало и проникновенно начал он, — вы сейчас сами находитесь в опасности. Где гарантия, что он и от вас рано или поздно не захочет избавиться?
— Нет, — шепнула она, — он меня любит.
— И вы тоже его любите? — Шалимов говорил ровно, даже мягко, с некоторым как бы даже участием в голосе. — Не правда ли? И ради этой любви вы согласились стать соучастницей преступления, самого страшного, какое только может быть, — убийства?
Антонина замолкла, и, что бы ни говорил затем Шалимов, она не издала больше ни звука. С улицы донесся шум подъехавшей машины, Астафьев выглянул в окно и поспешно вышел на крыльцо. Это был Мазуров.
— Что тут у тебя, Юра? — спросил Михалыч, за руку здороваясь со своим бывшим подчиненным.
— Иван Михалыч, есть предположение, что где-то здесь, в доме или рядом, они спрятали труп Евдокии. У тебя в этом большой опыт, посмотри, может, найдешь?
Мазуров прошелся по двору, затем покрутился в огороде, обошел все стайки и сараюшки, слазил в погреб и, в конце концов, вернулся во двор.
— Может, в огороде? — предположил Юрий.
— Нет! Там заборы низкие, соседи могли увидеть, с чего это в огороде копать такую ямищу? Здесь где-то она, здесь!
Мазуров обошел дом, содрав паласы, осмотрел во всех комнатах полы. Наконец он снова вышел на крыльцо и уставился в одну точку.
— Юра, ты когда-нибудь видел, чтобы для собачьей конуры сооружали бетонный фундамент? — спросил он.
Астафьев и в самом деле никогда не видел подобного сооружения. Овчарка у Пахомовых была большая, но в этой конуре могло поместиться и два, и три таких же огромных волкодава. Но самое главное — конура стояла на массивном бетонном основании, превосходящем размеры конуры раза в два.
«Два метра на полтора, — на глаз прикинул Астафьев. — Толщина бетона над землей сантиметров пятнадцать. Хорошая могильная плита».
— По крайней мере, год назад этой конуры у него не было, — припомнил подполковник. — Да и собака была другая, обычная шавка. Тащи сюда хозяйку, — велел Мазуров. — Сейчас мы все узнаем.
Астафьев нырнул в дом и вскоре вывел на крыльцо Антонину Ивановну и Шалимова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39