https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/
О, эта красавица Роксанна! Я люблю ее!
Пола не разделяла восторгов подруги.
«Роксанна пытается подкупить меня, – думала она. – Зная, что я что-то подозреваю, она пытается отвлечь меня, улучшая нашу торговлю… О Господи. Я должна положить этому конец!»
В ближайший вторник вечером Майлз возвратился из студии Роксанны с покрасневшим лицом.
– Ты покраснела бы точно так же, просидев два часа с гипсом на лице, – объявил он, наливая себе чашку кофе.
– Как выглядит ее студия? – спросила Пола.
– Просто большая комната на верхнем этаже. Ничего особого. И – чтобы тебя успокоить – героиня-вамп вовсе не пыталась меня соблазнить.
Усевшись за круглый стол, он помешал кофе ложечкой.
Пола подошла к нему и поцеловала.
– Пусть так, я ошибалась, – заметила она тихонько. – И изо всех сил старалась не ревновать, хотя мне это не очень-то удалось.
– Могу гарантировать, что тебе больше не о чем беспокоиться. Причина, из-за которой Дункан с Роксанной по твоему выражению «бросались нам на шею», не имеет ничего общего с сексом – обычным или извращенным.
– О чем ты говоришь?
– Сегодня вечером Роксанна мне все рассказала.
– О чем?
– Дункан Эли умирает.
– О нет!
– Да-да. Они знают об этом почти семь недель. У него лейкемия. Роксанна сказала, что его положение безнадежно.
– О, Майлз. Мне так жаль…
– Еще бы.
– Нет, в самом деле! Я даже не догадывалась. Хотя и заметила на приеме, что он похудел.
– Он отказывается ложиться в постель, наверное, считает, что он из нее не выйдет. Но вчера он был так слаб, что не смог подняться, поэтому Роксанна наняла сиделок на круглосуточное дежурство и второй этаж превратился в подобие больницы.
– Но почему бы ему не отправиться в настоящую больницу?
– Он отказывается. Говорит, что хочет умереть в собственной постели. Полу охватила жалость к старику.
– Кстати, потому он и проявил этот внезапный интерес ко мне. Роксанна сказала, что он всегда хотел сына, который унаследовал бы музыкальный талант – у Роксанны он отсутствует – и поэтому, когда я встретился с ним для интервью и он узнал, что я играю, то наверное, начал думать обо мне как о сыне. Это придало ему новый интерес и помогло отвлечься от болезни. И пожалуй, чем-то напомнило исполнение желания.
Пола не могла не почувствовать облегчения, слыша столь прозаическое объяснение долго тревожащих ее событий. И одновременно ощутила острое чувство вины за свою длительную неприязнь к старику и его дочери.
– Боже, как мне стыдно.
– Почему?
– Я воображала все эти ужасные вещи о нем и Роксанне, и все это время ему хотелось лишь немножко любви и сочувствия. А я-то считала его сексуальным маньяком или убийцей!
– Убийцей?
– Но ты же знаешь. Его жена.
– Поли, неужели ты поверила глупой басне, рассказанной матерью?
– Не знаю, чему именно я поверила. Разве что, сойдя вниз на приеме у Дункана, увидела, как следил за мной Робин…
– И что же?
– Вот мне и запало в голову, что он собирается напасть на меня и что, возможно, Дункан натренировал пса для убийства жены.
– Избавь Боже!
– Знаю, что это глупо. Но меня так поразила его благожелательность, что я дала волю фантазиям. А оказалось, что… – Она едва не расплакалась, но вместо этого наклонилась и обняла мужа.
– Майлз, только не вздумай умереть сам! Он поцеловал ее.
– Пока что я этого не планирую. Давай оставим переживания. По крайней мере, он прожил хорошую жизнь. Она выпрямилась и откинула назад волосы.
– Знаю. Но не испытываю гордости за свое поведение. Мы можем чем-нибудь помочь ему или Роксанне?
– Я сказал ей, что она может рассчитывать на нас. Она сильно расстроена всем этим. Наверное, его мучают боли, беднягу. Она попросила изъять мою статью.
– Почему?
– Потому что, если ее примут, то она выйдет как раз к тому моменту, как… ты понимаешь. Она предложила подождать и затем переделать статью. Возможно, в виде ретроспективы.
– Пожалуй, так было бы лучше. Знаешь, наверно, вся моя «мания» основывалась на ревности.
– К Роксанне?
– Да. Это гадко?
– Не знаю, – улыбнулся он. – Я рад, что ты ревнуешь.
– У меня было ощущение, что они пытаются отнять тебя. Пожалуй, я не настолько защищена, как мне казалось..
– А кто защищен? Никто.
– Да. Кажется, никто по-настоящему не знает, что с ним может случиться. Ты согласен?
– Дункан Эли знает, – спокойно произнес он.
* * *
Дункан умер в полночь с четверга на пятницу, второго. Днем Майлзу позвонила Роксанна и попросила приехать к ним.
– Какая у вас группа крови? – спросила она.
– Ноль-положительная.
– Хорошо. Возможно, мы попросим вас стать донором. Дункану делают массивные переливания, хотя все это лишь отсрочка. Не возражаете?
– Конечно нет. Я сейчас же приеду.
Перед выходом он позвонил Поле, та сказала, что вернется домой пораньше и побудет с Эбби.
У входа его встретил Беннет и провел в гостиную. Через пять минут вошла Роксанна, казавшаяся крайне усталой.
– Он в коме, – сообщила она, – и доктор Рэнд не думает, что он из нее выйдет. Доктор очень зол на меня за то, что я не позволила увезти Дункана в больницу. Но Дункан не хотел этого, да и спасти его никто не сможет. Вы не считаете, что я ошибаюсь?
– Нет. Больницы – чертовски обезличенные заведения. Думаю, жестоко загонять туда людей в тот момент, когда они больше всего нуждаются в заботе друзей.
– И я того же мнения. Если вы не раздумали дать кровь, то нам хотелось бы взять ее немедленно.
Она проводила Майлза наверх, в гостевую комнату: он закатал рукав и лег на постель. Вошли две сиделки и взяли у него четыреста граммов крови. Затем Роксанна задернула занавеси и предложила ему горячий бульон.
– Выпейте, а потом немного полежите. Пару часов вы будете ощущать слабость.
Он выпил суп, оказавшийся восхитительным. И снова улегся на кровать под балдахином.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Роксанна.
– Прекрасно.
– Вздремните. Если Дункан выйдет из комы, я вас разбужу. Знаю, что он захочет с вами попрощаться.
– Да, обязательно разбудите.
Прощайте, Майлз.
Она уже закрывала за собой дверь и последние тихие слова показались ему несколько неуместными. Но он чувствовал сонливость и быстро о них забыл. Повернувшись на правый бок, он заснул.
Ему приснилось, что он выступает в Карнеги-холле. И страшно волнуется. Руки у него вспотели; он уселся за огромный рояль и заиграл «Мефисто-вальс». К его ужасу из-под клавиш выступила кровь и, набухая, полилась через край инструмента на пол. Когда кровь поднялась уже выше лодыжек, он услышал крик Роксанны: «Убирайтесь! Все убирайтесь вон!» Кто-то заспорил с ней, но она снова потребовала ухода. Голос казался пронзительным и злобным, совершенно не похожим на обычный, тихий и спокойный по манере.
Теперь ему казалось, будто он плавает в какой-то пустоте. Карнеги-холл исчез вместе с кровью, и Майлз снова очутился в гостевой, но она изменилась. Пропорции поменялись местами и поэтому сам он вместе с ближайшими предметами, казались маленькими, а противоположная стена с комодом – гигантскими. В комнату вошла Роксанна и склонилась над ним. В руках она держала белую, изготовленную с него, маску. На миг застыв, она повернулась и покинула комнату.
Далекие часы пробили семь раз.
* * *
Дункан вышел из комы за четверть часа до полуночи. Он лежал в своей большой кровати, в спальне, занимающей тыльную сторону второго этажа особняка. Комната была роскошной, обставленной в модерне; над хромированным подголовником кровати висела огромная картина а-ля Дали, сюрреалистический пейзаж, простирающийся к далекому побережью моря. На переднем плане – крохотная фигурка обнаженной женщины, обернувшейся на гигантскую волосатую руку, вздымающуюся из глубин вдалеке от берега. В руке – глазное яблоко.
Комната была темной, не считая двух крошечных светильников, освещающих узкими лучами умирающего, смягчая его лицо, но одновременно усиливая бледность. Роксанна сидела рядом с постелью и пристально следила за отцом, под головой которого были высоко взбиты подушки. Лишь только глаза его открылись, она наклонилась и взяла его за руку.
– Ты избавилась от сиделок? – прошептал он.
– Да, и от доктора Рэнда.
– Уже полночь?
– Без четверти.
Он снова закрыл глаза.
– Тогда пора…
Поднявшись, Роксанна повернулась к прикроватному столику из хромированной стали и стекла, находящемуся рядом с ее креслом. У телефона стояла изящная фарфоровая чашка, украшенная те же рисунком головы Горгоны, что и флакон в библиотеке; чашку покрывало комплектное блюдце. Красивые руки Роксанны убрали блюдце и подняли чашку, опустив ее на блюдце, она села на постель рядом с отцом и поднесла чашку к его губам.
– Пей, – шепнула она.
Он не открыл глаз. Роксанна наклонила чашку, и он выпил содержимое медленными глотками – настолько медленными, что когда он закончил, была уже без пяти минут полночь.
Опустив чашку с блюдцем на прикроватный столик, Роксанна подняла с пола маску Майлза.
– Ты готов?
Старик медленно кивнул и тихо забормотал,
– Ie n'ay rien qui ne soit a toy, O Maitre… Роксанна не сводила с него глаз.
– En ton nom Seiqneur cette tienne seruante s'oingt, et dois estre quelque iour Diable et maling Esprit comme toy. Venez, 0 Antecessor. Venez, venez, O Diable. Venez, Prince et Pere. Venez, Dieu.
Он смолк и Роксанна, склонясь над постелью, осторожно поместила гипсовый слепок ему на лицо. И тут же часы пробили двенадцать.
* * *
Лежащий в соседней комнате Майлз проснулся от боя часов. Он попытался сесть, но почувствовал тошноту, опустил голову на подушку и тотчас вспомнил, словно происходившее наяву, свой сон во всех его мерзких и зловещих подробностях. Он задумался над тем, что все это значило. Ему хотелось стряхнуть с себя слабость и поскорее покинуть этот дом смерти, чтобы поспешить к себе.
Внезапно, одновременно с двенадцатым ударом, головокружение усилилось, увлекая сознание в крутящуюся спираль. Это походило на алкогольное отравление, но казалось в тысячу раз хуже. Майлз буквально вцепился в матрас, находясь посредине вращающейся комнаты. Он не сомневался, что его вытошнит… и вдруг вращение прекратилось.
Через пять минут после полуночи он сел и посмотрел на свои руки. Повернув ладони, оглядел их, растягивая пальцы.
И улыбнулся.
Дверь открылась. Роксанна, казавшаяся темным силуэтом, залитым потоком света из холла, заглянула в комнату.
Хотя лицо ее скрадывала тень, он был уверен, что она тоже улыбалась.
Майлз вернулся домой в час тридцать.
Пола сидела в постели, смотря ночное шоу «Последний из Викингов» и прихлебывая диетическую Кока-колу. Он подошел и, снимая пальто, поцеловал ее.
– Ну как старик? – спросила она.
– Умер в полночь. – Майлз плюхнулся на краешек постели. – Так и не вышел из комы. Пожалуй, для него это к лучшему.
– А как Роксанна?
– Нормально. Конечно, она этого ожидала. Я задержался, пока тело не увезли из дома.
– Ты сдал кровь?
– Да, но не думаю, что они ею воспользовались. Это ничего бы не изменило. Похороны во вторник, мы приглашены… Неужели не обойтись без этого дурацкого телешоу?
– Извини, милый. – Она слезла с постели и выключила телевизор.
– Ты выглядишь усталым. Тебя покормили ужином?
– Только супом.
– Хочешь, я сварю что-нибудь? Он смотрел на нее.
– Подойди поближе.
Она повиновалась. Он взял ее за руку и с силой усадил себе на колени. Потом поцеловал, впиваясь в губы.
– Вижу, ты не очень-то устал, – с удивлением заметила она.
– Уже просыпаюсь, – усмехнулся он. – Пойдем в постель.
– Но ты уверен, что не хочешь поесть?
– Может быть, но позже. Вначале я хочу тебя.
– Майлз!
– Что-нибудь случилось?
– Вообще-то нет…
– Тогда пойдем.
– Хочу заметить, что смерть близких действует на тебя довольно странно.
– Да просто я – некрофил. – И он пожал плечами. Она сошла с его коленей, и он начал раздеваться. Пола с удивлением заметила у него эрекцию.
– Ты действительно просыпаешься!
Он обнял ее и осыпал жадными поцелуями.
– Ты разбудишь любого мужчину.
Его ладони, скользнув ей под рубашку, принялись массировать груди. Затем опустились под ягодицы. В его страсти было что-то свирепое, чего она никогда не ощущала раньше.
– Пойдем ляжем.
Она забралась в постель и собралась было выключить свет.
– Оставь его.
– Зачем?
– Мне хочется посмотреть на тебя.
Удивленно глядя на него, она сняла рубашку, и он тут же навис над ней. Его ласки были настойчивыми и как никогда бурными.
После этого он улегся рядом.
– Ну и ну! – шутливо заметила Пола. – В тебе действительно ожил былой задор. Может, Роксанна угостила тебя каким-то витамином?
Он усмехнулся.
– Скажем, я чувствую себя помолодевшим.
– Надеюсь, тебе это не показалось. Сигарету? Взяв со стола мундштук, она вставила в него «Вайсрой». После секса они всегда делились сигаретой.
– Я бросаю.
– Бросаешь? Ты шутишь?
– Нет. И тебе следует сделать то же самое. Она обескуражено отложила сигарету.
– Ты б самом деле бросаешь?
– В самом деле.
– И так запросто?
– Только так и можно.
– Но почему именно сейчас? Он с минуту помолчал.
– Сегодня ночью умер от рака человек. Я не хочу, чтобы это случилось со мной. Помнишь, он советовал нам бросить курить? Думаю, пора последовать его совету.
Поколебавшись, она сунула сигарету обратно в пачку.
– Если ты бросаешь, я – тоже.
– Прекрасно.
– Правда, мы уже пытались сделать это, но ничего не получилось.
– На этот раз получится. Спокойной ночи. И, Поли…
– Да?
– Мне нравится твое тело. Глаза его были закрыты.
– От твоих слов мурашки бегают! Он чуть улыбнулся.
– Что в этом особого, когда, муж говорит жене о том, что ему нравится?
Она смотрела на него, не зная, что ответить.
Через пару минут он уже крепко спал.
Ее удивило, что он не повернулся на правый бок.
Часть вторая
Глава 1
Похороны Дункана Эли состоялись в часовне морга на Мэдисон-авеню. Роксанна объяснила Поле и Майлзу, вошедшим в цепочке провожающих в обычную, строго обставленную комнату, что Дункан не желал какой-то определенной службы. Его религиозные предпочтения были нетрадиционными.
– Он был агностиком?.
– Нет. Конечно же, он верил. Но не в какую-то общепринятую религию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Пола не разделяла восторгов подруги.
«Роксанна пытается подкупить меня, – думала она. – Зная, что я что-то подозреваю, она пытается отвлечь меня, улучшая нашу торговлю… О Господи. Я должна положить этому конец!»
В ближайший вторник вечером Майлз возвратился из студии Роксанны с покрасневшим лицом.
– Ты покраснела бы точно так же, просидев два часа с гипсом на лице, – объявил он, наливая себе чашку кофе.
– Как выглядит ее студия? – спросила Пола.
– Просто большая комната на верхнем этаже. Ничего особого. И – чтобы тебя успокоить – героиня-вамп вовсе не пыталась меня соблазнить.
Усевшись за круглый стол, он помешал кофе ложечкой.
Пола подошла к нему и поцеловала.
– Пусть так, я ошибалась, – заметила она тихонько. – И изо всех сил старалась не ревновать, хотя мне это не очень-то удалось.
– Могу гарантировать, что тебе больше не о чем беспокоиться. Причина, из-за которой Дункан с Роксанной по твоему выражению «бросались нам на шею», не имеет ничего общего с сексом – обычным или извращенным.
– О чем ты говоришь?
– Сегодня вечером Роксанна мне все рассказала.
– О чем?
– Дункан Эли умирает.
– О нет!
– Да-да. Они знают об этом почти семь недель. У него лейкемия. Роксанна сказала, что его положение безнадежно.
– О, Майлз. Мне так жаль…
– Еще бы.
– Нет, в самом деле! Я даже не догадывалась. Хотя и заметила на приеме, что он похудел.
– Он отказывается ложиться в постель, наверное, считает, что он из нее не выйдет. Но вчера он был так слаб, что не смог подняться, поэтому Роксанна наняла сиделок на круглосуточное дежурство и второй этаж превратился в подобие больницы.
– Но почему бы ему не отправиться в настоящую больницу?
– Он отказывается. Говорит, что хочет умереть в собственной постели. Полу охватила жалость к старику.
– Кстати, потому он и проявил этот внезапный интерес ко мне. Роксанна сказала, что он всегда хотел сына, который унаследовал бы музыкальный талант – у Роксанны он отсутствует – и поэтому, когда я встретился с ним для интервью и он узнал, что я играю, то наверное, начал думать обо мне как о сыне. Это придало ему новый интерес и помогло отвлечься от болезни. И пожалуй, чем-то напомнило исполнение желания.
Пола не могла не почувствовать облегчения, слыша столь прозаическое объяснение долго тревожащих ее событий. И одновременно ощутила острое чувство вины за свою длительную неприязнь к старику и его дочери.
– Боже, как мне стыдно.
– Почему?
– Я воображала все эти ужасные вещи о нем и Роксанне, и все это время ему хотелось лишь немножко любви и сочувствия. А я-то считала его сексуальным маньяком или убийцей!
– Убийцей?
– Но ты же знаешь. Его жена.
– Поли, неужели ты поверила глупой басне, рассказанной матерью?
– Не знаю, чему именно я поверила. Разве что, сойдя вниз на приеме у Дункана, увидела, как следил за мной Робин…
– И что же?
– Вот мне и запало в голову, что он собирается напасть на меня и что, возможно, Дункан натренировал пса для убийства жены.
– Избавь Боже!
– Знаю, что это глупо. Но меня так поразила его благожелательность, что я дала волю фантазиям. А оказалось, что… – Она едва не расплакалась, но вместо этого наклонилась и обняла мужа.
– Майлз, только не вздумай умереть сам! Он поцеловал ее.
– Пока что я этого не планирую. Давай оставим переживания. По крайней мере, он прожил хорошую жизнь. Она выпрямилась и откинула назад волосы.
– Знаю. Но не испытываю гордости за свое поведение. Мы можем чем-нибудь помочь ему или Роксанне?
– Я сказал ей, что она может рассчитывать на нас. Она сильно расстроена всем этим. Наверное, его мучают боли, беднягу. Она попросила изъять мою статью.
– Почему?
– Потому что, если ее примут, то она выйдет как раз к тому моменту, как… ты понимаешь. Она предложила подождать и затем переделать статью. Возможно, в виде ретроспективы.
– Пожалуй, так было бы лучше. Знаешь, наверно, вся моя «мания» основывалась на ревности.
– К Роксанне?
– Да. Это гадко?
– Не знаю, – улыбнулся он. – Я рад, что ты ревнуешь.
– У меня было ощущение, что они пытаются отнять тебя. Пожалуй, я не настолько защищена, как мне казалось..
– А кто защищен? Никто.
– Да. Кажется, никто по-настоящему не знает, что с ним может случиться. Ты согласен?
– Дункан Эли знает, – спокойно произнес он.
* * *
Дункан умер в полночь с четверга на пятницу, второго. Днем Майлзу позвонила Роксанна и попросила приехать к ним.
– Какая у вас группа крови? – спросила она.
– Ноль-положительная.
– Хорошо. Возможно, мы попросим вас стать донором. Дункану делают массивные переливания, хотя все это лишь отсрочка. Не возражаете?
– Конечно нет. Я сейчас же приеду.
Перед выходом он позвонил Поле, та сказала, что вернется домой пораньше и побудет с Эбби.
У входа его встретил Беннет и провел в гостиную. Через пять минут вошла Роксанна, казавшаяся крайне усталой.
– Он в коме, – сообщила она, – и доктор Рэнд не думает, что он из нее выйдет. Доктор очень зол на меня за то, что я не позволила увезти Дункана в больницу. Но Дункан не хотел этого, да и спасти его никто не сможет. Вы не считаете, что я ошибаюсь?
– Нет. Больницы – чертовски обезличенные заведения. Думаю, жестоко загонять туда людей в тот момент, когда они больше всего нуждаются в заботе друзей.
– И я того же мнения. Если вы не раздумали дать кровь, то нам хотелось бы взять ее немедленно.
Она проводила Майлза наверх, в гостевую комнату: он закатал рукав и лег на постель. Вошли две сиделки и взяли у него четыреста граммов крови. Затем Роксанна задернула занавеси и предложила ему горячий бульон.
– Выпейте, а потом немного полежите. Пару часов вы будете ощущать слабость.
Он выпил суп, оказавшийся восхитительным. И снова улегся на кровать под балдахином.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Роксанна.
– Прекрасно.
– Вздремните. Если Дункан выйдет из комы, я вас разбужу. Знаю, что он захочет с вами попрощаться.
– Да, обязательно разбудите.
Прощайте, Майлз.
Она уже закрывала за собой дверь и последние тихие слова показались ему несколько неуместными. Но он чувствовал сонливость и быстро о них забыл. Повернувшись на правый бок, он заснул.
Ему приснилось, что он выступает в Карнеги-холле. И страшно волнуется. Руки у него вспотели; он уселся за огромный рояль и заиграл «Мефисто-вальс». К его ужасу из-под клавиш выступила кровь и, набухая, полилась через край инструмента на пол. Когда кровь поднялась уже выше лодыжек, он услышал крик Роксанны: «Убирайтесь! Все убирайтесь вон!» Кто-то заспорил с ней, но она снова потребовала ухода. Голос казался пронзительным и злобным, совершенно не похожим на обычный, тихий и спокойный по манере.
Теперь ему казалось, будто он плавает в какой-то пустоте. Карнеги-холл исчез вместе с кровью, и Майлз снова очутился в гостевой, но она изменилась. Пропорции поменялись местами и поэтому сам он вместе с ближайшими предметами, казались маленькими, а противоположная стена с комодом – гигантскими. В комнату вошла Роксанна и склонилась над ним. В руках она держала белую, изготовленную с него, маску. На миг застыв, она повернулась и покинула комнату.
Далекие часы пробили семь раз.
* * *
Дункан вышел из комы за четверть часа до полуночи. Он лежал в своей большой кровати, в спальне, занимающей тыльную сторону второго этажа особняка. Комната была роскошной, обставленной в модерне; над хромированным подголовником кровати висела огромная картина а-ля Дали, сюрреалистический пейзаж, простирающийся к далекому побережью моря. На переднем плане – крохотная фигурка обнаженной женщины, обернувшейся на гигантскую волосатую руку, вздымающуюся из глубин вдалеке от берега. В руке – глазное яблоко.
Комната была темной, не считая двух крошечных светильников, освещающих узкими лучами умирающего, смягчая его лицо, но одновременно усиливая бледность. Роксанна сидела рядом с постелью и пристально следила за отцом, под головой которого были высоко взбиты подушки. Лишь только глаза его открылись, она наклонилась и взяла его за руку.
– Ты избавилась от сиделок? – прошептал он.
– Да, и от доктора Рэнда.
– Уже полночь?
– Без четверти.
Он снова закрыл глаза.
– Тогда пора…
Поднявшись, Роксанна повернулась к прикроватному столику из хромированной стали и стекла, находящемуся рядом с ее креслом. У телефона стояла изящная фарфоровая чашка, украшенная те же рисунком головы Горгоны, что и флакон в библиотеке; чашку покрывало комплектное блюдце. Красивые руки Роксанны убрали блюдце и подняли чашку, опустив ее на блюдце, она села на постель рядом с отцом и поднесла чашку к его губам.
– Пей, – шепнула она.
Он не открыл глаз. Роксанна наклонила чашку, и он выпил содержимое медленными глотками – настолько медленными, что когда он закончил, была уже без пяти минут полночь.
Опустив чашку с блюдцем на прикроватный столик, Роксанна подняла с пола маску Майлза.
– Ты готов?
Старик медленно кивнул и тихо забормотал,
– Ie n'ay rien qui ne soit a toy, O Maitre… Роксанна не сводила с него глаз.
– En ton nom Seiqneur cette tienne seruante s'oingt, et dois estre quelque iour Diable et maling Esprit comme toy. Venez, 0 Antecessor. Venez, venez, O Diable. Venez, Prince et Pere. Venez, Dieu.
Он смолк и Роксанна, склонясь над постелью, осторожно поместила гипсовый слепок ему на лицо. И тут же часы пробили двенадцать.
* * *
Лежащий в соседней комнате Майлз проснулся от боя часов. Он попытался сесть, но почувствовал тошноту, опустил голову на подушку и тотчас вспомнил, словно происходившее наяву, свой сон во всех его мерзких и зловещих подробностях. Он задумался над тем, что все это значило. Ему хотелось стряхнуть с себя слабость и поскорее покинуть этот дом смерти, чтобы поспешить к себе.
Внезапно, одновременно с двенадцатым ударом, головокружение усилилось, увлекая сознание в крутящуюся спираль. Это походило на алкогольное отравление, но казалось в тысячу раз хуже. Майлз буквально вцепился в матрас, находясь посредине вращающейся комнаты. Он не сомневался, что его вытошнит… и вдруг вращение прекратилось.
Через пять минут после полуночи он сел и посмотрел на свои руки. Повернув ладони, оглядел их, растягивая пальцы.
И улыбнулся.
Дверь открылась. Роксанна, казавшаяся темным силуэтом, залитым потоком света из холла, заглянула в комнату.
Хотя лицо ее скрадывала тень, он был уверен, что она тоже улыбалась.
Майлз вернулся домой в час тридцать.
Пола сидела в постели, смотря ночное шоу «Последний из Викингов» и прихлебывая диетическую Кока-колу. Он подошел и, снимая пальто, поцеловал ее.
– Ну как старик? – спросила она.
– Умер в полночь. – Майлз плюхнулся на краешек постели. – Так и не вышел из комы. Пожалуй, для него это к лучшему.
– А как Роксанна?
– Нормально. Конечно, она этого ожидала. Я задержался, пока тело не увезли из дома.
– Ты сдал кровь?
– Да, но не думаю, что они ею воспользовались. Это ничего бы не изменило. Похороны во вторник, мы приглашены… Неужели не обойтись без этого дурацкого телешоу?
– Извини, милый. – Она слезла с постели и выключила телевизор.
– Ты выглядишь усталым. Тебя покормили ужином?
– Только супом.
– Хочешь, я сварю что-нибудь? Он смотрел на нее.
– Подойди поближе.
Она повиновалась. Он взял ее за руку и с силой усадил себе на колени. Потом поцеловал, впиваясь в губы.
– Вижу, ты не очень-то устал, – с удивлением заметила она.
– Уже просыпаюсь, – усмехнулся он. – Пойдем в постель.
– Но ты уверен, что не хочешь поесть?
– Может быть, но позже. Вначале я хочу тебя.
– Майлз!
– Что-нибудь случилось?
– Вообще-то нет…
– Тогда пойдем.
– Хочу заметить, что смерть близких действует на тебя довольно странно.
– Да просто я – некрофил. – И он пожал плечами. Она сошла с его коленей, и он начал раздеваться. Пола с удивлением заметила у него эрекцию.
– Ты действительно просыпаешься!
Он обнял ее и осыпал жадными поцелуями.
– Ты разбудишь любого мужчину.
Его ладони, скользнув ей под рубашку, принялись массировать груди. Затем опустились под ягодицы. В его страсти было что-то свирепое, чего она никогда не ощущала раньше.
– Пойдем ляжем.
Она забралась в постель и собралась было выключить свет.
– Оставь его.
– Зачем?
– Мне хочется посмотреть на тебя.
Удивленно глядя на него, она сняла рубашку, и он тут же навис над ней. Его ласки были настойчивыми и как никогда бурными.
После этого он улегся рядом.
– Ну и ну! – шутливо заметила Пола. – В тебе действительно ожил былой задор. Может, Роксанна угостила тебя каким-то витамином?
Он усмехнулся.
– Скажем, я чувствую себя помолодевшим.
– Надеюсь, тебе это не показалось. Сигарету? Взяв со стола мундштук, она вставила в него «Вайсрой». После секса они всегда делились сигаретой.
– Я бросаю.
– Бросаешь? Ты шутишь?
– Нет. И тебе следует сделать то же самое. Она обескуражено отложила сигарету.
– Ты б самом деле бросаешь?
– В самом деле.
– И так запросто?
– Только так и можно.
– Но почему именно сейчас? Он с минуту помолчал.
– Сегодня ночью умер от рака человек. Я не хочу, чтобы это случилось со мной. Помнишь, он советовал нам бросить курить? Думаю, пора последовать его совету.
Поколебавшись, она сунула сигарету обратно в пачку.
– Если ты бросаешь, я – тоже.
– Прекрасно.
– Правда, мы уже пытались сделать это, но ничего не получилось.
– На этот раз получится. Спокойной ночи. И, Поли…
– Да?
– Мне нравится твое тело. Глаза его были закрыты.
– От твоих слов мурашки бегают! Он чуть улыбнулся.
– Что в этом особого, когда, муж говорит жене о том, что ему нравится?
Она смотрела на него, не зная, что ответить.
Через пару минут он уже крепко спал.
Ее удивило, что он не повернулся на правый бок.
Часть вторая
Глава 1
Похороны Дункана Эли состоялись в часовне морга на Мэдисон-авеню. Роксанна объяснила Поле и Майлзу, вошедшим в цепочке провожающих в обычную, строго обставленную комнату, что Дункан не желал какой-то определенной службы. Его религиозные предпочтения были нетрадиционными.
– Он был агностиком?.
– Нет. Конечно же, он верил. Но не в какую-то общепринятую религию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23