Теперь у Полы не осталось ни малейших иллюзий: Роксанна с Майлзом уже убили четверых, чтобы получить желаемое и убьют еще раз. Справившись с Робином, она отсрочила исход, а Чак отодвинул его своей операцией. Возможно, они подождут, пока она покинет больницу, а затем вновь случится разрыв аневризма или закупорка артерии. У них тысяча способов уничтожить ее, и они это сделают.
Поэтому, каким бы страшным ни казался ее замысел, страх этот бледнел перед альтернативой.
Ее навестила Мэгги. С обеспокоенным видом она передала сиделке букет анемонов, склонилась над постелью и поцеловала Полу.
– Ты неплохо выглядишь.
– И чувствую себя так же. Мэгги уселась у постели.
– Чак сказал, что завтра они начнут физиотерапию. Он уверяет, что скоро ты будешь совершенно здорова.
– Может быть, – согласилась Пола, сожалея, что не может занять оптимизма у Чака. – Как магазин?
– Я назначила одну из девушек заведовать филиалом на Бликер-стрит. Она неплохо справляется. На этой неделе торговля идет слабо: пора платить налоги и люди не спешат с покупками.
Возвратилась сиделка с вазой и поставила в нее анемоны. Наполнив вазу водой в ванной комнате, она принесла цветы, чтобы показать Поле.
– Красиво? – спросила сиделка.
– Да. Я люблю анемоны.
– Куда их поставить?
– Поставьте на подоконник. Там больше солнечного света.
Сиделка поставила вазу перед окном, и сине-красные цветы словно окунулись в яркие солнечные лучи. Она ушла.
– Пожалуй, я должна кое-что тебе рассказать, – начала Мэгги. – Если наберешься духу, чтобы выслушать плохие новости…
– Я уже отвыкла от хороших. Что случилось?
– Ты здесь уже почти две недели и… – она нахмурилась, – черт подери, я ненавижу доносчиков, но думаю, тебе следует знать об отношениях Майлза и Роксанны.
Пола не удивилась.
– Неужели мыши веселятся в отсутствие кошки?
– Может, я и ошибаюсь, но как-то раз я заехала к Майлзу поздно вечером, чтобы пригласить его к нам на ужин. Она была там.
– По крайней мере, Майлз не казался смущенным?
– Ничуть. Холоден как лед. Кстати, Мира Шульман рассказала мне, что видела и на прошлой неделе на премьере «Джо Эгга».
– Неужели?
– Да. И они вовсе не скрывают этого! Меня такое просто бесит. Никогда бы не подумала, что Майлз способен на подобное.
– Он и в самом деле не способен, – заметила Пола, не сводя глаз с потолка. – Этот человек – не Майлз. Мэгги быстро глянула на нее.
– Ты все еще веришь в ту дикую историю о Дункане, меняющимся телами с Майлзом и прочей чертовщине? Мэгги изумленно покачала головой.
– Нет, не верю… Мэгги, можно попросить тебя об услуге?
– Конечно, милая.
– Кажется у вас с Чаком есть хороший адвокат?
– Да. Гэри Сэттон. Пьет как сапожник, но адвокат хороший.
– Не попросишь ли его навестить меня? Брови Мэгги поднялись.
– Неужели ты думаешь о разводе?
– В некотором роде. Я хочу составить завещание.
– Завещание? Пола вздохнула.
– Знаю, что проживу еще полвека, что мне не следует думать о смерти и вообще, все будет распрекрасно… Но у меня уже был удар, Мэгги, и он может повториться. В любое время. Поэтому я хочу составить завещание и, кроме того…
– Да?
– Я оставляю свою половину «Бич Бама» вам с Чаком.
– Но как же Майлз?.. – поразилась Мэгги.
– А при чем здесь он? – холодно спросила Пола. Мэгги помолчала, затем поднялась и взяла подругу за руку.
– Ну хорошо. Я не против того, чтобы фигурировать в завещании, хотя и уверена, что не доживу до его реализации…
– Послушай, Мэгги! Будь добра, перестань сентиментальничать, – отрезала Пола. – Разве ты не видишь, что они делают? Они убивают меня! Ты по-прежнему думаешь, что у Эбби действительно был менингит, а Билл де Ланкрэ оказался не в себе той ночью? Бога ради, раскрой глаза! Я не безумна! Майлз и Роксанна – убийцы. Им нужно убрать еще одного человека, и тогда – они свободны. Тот человек я, а самое чертовское в этой истории то, что никто и никогда не докажет их вины.
Мэгги недоверчиво смотрела на подругу.
– Но милая, если это правда, почему ты не обратишься в полицию?
– Я это сделала, – вздохнула Пола. – Они посмеялись надо мной, как и ты. Да и что они смогли бы сделать, если бы поверили мне?
В комнату вернулась сиделка.
– Пора завтракать, миссис Кларксон. Боюсь, время посещения вышло.
– Хорошо, – кивнула Мэгги.
– Сегодня прекрасный завтрак, миссис Кларксон. Доктор разрешил вам перейти на обычную диету. У нас цыплята «по-королевски» и кое-что потрясающее на десерт.
– Что именно?
– Торт «Закуска Дьявола»! – просияла сиделка.
Пола удержалась от бурных похвал.
* * *
Свет в комнате выключили в десять часов. Пола лежала в постели, думая о своем детстве. Сама не зная почему, она все время возвращалась к десятому дню рождения. Тогда еще жив был отец, но он уже начинал медленно и мучительно спиваться. Она вспомнила, как он подарил ей велосипед и как она радовалась. А потом все друзья пришли к ней в гости. Мороженое и торт. Одиннадцать свечей – одна «на вырост» – так объяснил отец, пока она наполняла воздухом легкие. «На вырост»… чтобы дорасти, наконец, до этой ночи. Самой важной в ее жизни…
В полночь Пола покинула постель. Она чувствовала слабость, и правая нога у нее занемела. Держась за мебель, она проковыляла к двери и тихо закрыла ее. Затем подошла к ванной и широко распахнула ее дверь. Свет вылился в палату, разгоняя темноту.
Подойдя к окну. Пола выглянула наружу. Внизу, словно кичась своей роскошью, лежали центральные кварталы, а в черном, словно эбеновое дерево, небе сияла ущербная луна; вдали, мигая красными сигналами, заходил на посадку реактивный лайнер. Через улицу напротив виднелся темный подъезд театра, выпускающий последних зрителей.
Постояв, Пола проковыляла к кровати и извлекла из-под одеяла бутылочку с маслом и «Книгу заклятий».
Опустившись на колени рядом с постелью, открыла бутылочку и осторожно начертила маслом пентаграмму. В центре фигуры очертила крест. Обмакнув в масло указательный палец, коснулась им середины лба, ушей, век, кончика носа и губ. Затем обозначила перевернутый крест.
– Нет предо мной, иных богов, кроме Тебя, о Господин, – прошептала она, читая из «Книги заклятий». И начертила крест на груди.
– Я пойду, куда бы ни приказал мне Ты, о Господин, и выполню Твою волю. Снова крест.
– Ie n'ay rien qui ne soit a toy, O Maitre… En ton nom Seiqneur cette tienne seruante s'oingt, et dois estre quelque iour Diable et maling Esprit comme toy. Venez, O Antecessor. Venez, venez, O Diable. Venez, Prince et Pere. Venez, Dieu.
Пола закрыла книгу и, не вставая с колен, замерла в ожидании. Несколько минут царила тишина. Затем снаружи, в холле, послышались шаги. Они становились все громче и громче и вдруг остановились.
Пола не сводила глаз с двери в надежде, то та вот-вот распахнется…

Часть четвертая
Глава 1
Ее выпустили из больницы через три недели. Физиотерапия замечательно помогла ей; осталась лишь легкая хромота и одеревенелость в пальцах, но речь, практически, стала нормальной. Чак был очень доволен.
– Твои дела намного лучше, чем я ожидал, – заметил он, помогая Майлзу усадить Полу в автомобиль. – Я оказался излишне пессимистичен, говоря о шести месяцах. Мы по-прежнему будем придерживаться графика, хотя не стоит слишком надеяться на него. Все же я весьма доволен твоим состоянием.
Пола поцеловала его.
– Спасибо, Чак. Ты чудесно за мной ухаживал, я очень благодарна.
Она уселась на заднее сиденье такси.
Когда они ехали по Седьмой-авеню, она посмотрела на сидящего рядом мужа. Теперь, зная правду, она уже не боялась его и только удивлялась, что в ней просыпается былая любовь, несмотря на его явное безразличие. Она поняла, что ждала его посещений в больнице, хотя они были ему не по душе. Когда он входил в палату, она волновалась точно так же, как давным-давно, в начале знакомства с прежним Майлзом. Ее волнение было сексуально, потому что она все еще желала его и долгий срок в больнице лишь усилил желание. Пола поразилась тому, что по-прежнему испытывает страсть к человеку, виновному в гибели ее дочери и, возможно, в дальнейшем – в ее собственной смерти. Но она не прятала эту страсть от себя, хотя и стыдилась ее. Пола жаждала тела Майлза, хотя душа принадлежала другому человеку. И она намеревалась завладеть ею.
* * *
Он помог ей подняться по ступеням их дома. Ей было трудно, но Чак говорил, что подниматься по лестнице хорошее упражнение, только делать это надо помедленнее… Наверху ей стало легче, возможно, оттого, что она вновь находилась дома. Пройдя в спальню, Пола уселась на постель и с улыбкой посмотрела на Майлза.
– Как хорошо дома. Я ужасно устала от больницы. Он кивнул.
– Хорошо, что ты вернулась. Тебе ничего не нужно? Может быть, кофе?
– Нет, спасибо. Я просто посижу и отдышусь, а потом распакую вещи. Не хочу, чтобы ты из-за меня суетился.
Он выдавил улыбку. Она знала, что он мысленно подбирает ласковые слова, пытаясь выразить радость по поводу ее возвращения. Но конечно, так и не смог найти их, поскольку этот день давно внушал ему опасения.
Пола решила «снять его с крючка».
– Тебе не нужно поторопиться в студию? Он бросил взгляд на часы.
– Я должен быть там в одиннадцать.
– Так поезжай, – похоже, он испытал облегчение. – Что ты сегодня записываешь?
– Четвертое скерцо Шопена.
– Значит, работы на целый день. Когда ты вернешься?
– Пожалуй, не раньше пяти. Или позже. Все зависит от того, как пойдет запись. Я позвоню, чтобы узнать, как у тебя дела.
– Не надо. Все будет хорошо, не беспокойся.
Он пожал плечами.
– Что ж, на всякий случай – вот мой номер. А сейчас, если не возражаешь, я побегу.
– Ты поцелуешь меня?
Со смущенным видом он приблизился к кровати и поцеловал ее. Она пробежала пальцами по его мужественному подбородку и нежно погладила щеку. Какая прекрасная у него кожа! Что за великолепные глаза, превосходный нос и восхитительный рот! Ей хотелось прижаться к нему, обнять и не выпускать из объятий. Она сделает это, но не сейчас. У нее был в запасе более подходящий способ.
– Пока, Майлз. Желаю удачи с пластинкой.
– Пока.
И он с виноватым видом заторопился вниз по лестнице…
Она посидела на кровати, думая об Эбби. ОН объяснил, почему Эбби была убита: это входило в контракт. «Принесение ребенка в жертву,» – сказал ОН. Цена была ужасно высока, но они рады были ее уплатить. Теперь и она тоже заплатит высокую цену; достаточно неприятную, но не идущую в сравнение с тем, что требовалось от них. И она была благодарна за это.
Пола поднялась и, прихрамывая, подошла к стулу, на котором Майлз оставил ее чемодан. Открыв его, просунула ладонь под аккуратно сложенные пеньюары и, сомкнув на горлышке пальцы, извлекла из-под них пузырек. На ярлыке значилось «СНС13». Хлороформ. Снова потянулась к чемодану и выудила еще одну вещицу, украденную из больницы: шприц для инъекций.
Уложив пузырек и шприц в самый большой свой ридикюль, добавила туда же пакетики с ватой и бутылочку со спиртом. Потом медленно поднялась в гостиную и подошла к роялю. Рядом на полу лежали электронный камертон и настроечный ключ. Наклонившись, она подняла ключ: деревянная ручка и стальная головка идеально подходили для ее цели. Вдобавок в этом присутствовала непроизвольная ирония: инструмент для настройки роялей превращался в орудие мести.
Вернувшись в спальню, Пола обернула головку ключа платком и осторожно поместила его в ридикюль к остальным предметам.
Чуть коснувшись «Шалимаром» мочек ушей и шеи, она причесалась и надела пальто. Затем, хмуро поглядывая на собственное изможденное лицо в зеркале, подняла трубку и набрала номер Роксанны…
Выйдя из такси на Шестьдесят третьей улице, она заметила припаркованный рядом с особняком Роксанны «роллс-ройс». Приблизившись к блестевшему металлом автомобилю, оглянулась по сторонам. Не считая двух прохожих вблизи парка, улица была пустой. Пола извлекла из ридикюля настроечный ключ, еще раз осмотрелась и изо всех сил ударила им по автомобильной фаре. Стекло со звоном разлетелось. Сняв с носового платка пару осколков, она вернула ключ на место, и спокойно проковыляла по ступеням ко входной двери и позвонила.
Через минуту дверь открыл Беннет.
– Дома ли миссис де Ланкрэ? – спросила Пола.
– Я уже говорил вам по телефону, миссис Кларксон, что она все еще в постели.
– Будьте любезны, передайте ей, что я хотела бы вернуть ей книгу и масло. Думаю, она захочет меня видеть.
Дворецкий пропустил ее, нерешительно посторонившись.
– Прекрасно. Не угодно ли подождать в гостиной? Он распахнул высокие двойные двери, и Пола вошла в большую, декорированную в суровом модерне, комнату с огромными панно в стиле «оп-арт». Глянув на рояль у дальней стены – копию того, что был у них в доме – она вспомнила вечер, когда появилась здесь в первый раз. Она и Майлз – прежний Майлз. И Дункана, играющего «Мефисто-вальс». То было начало…
Через пару минут Беннет вернулся.
– Миссис де Ланкрэ оденется и сойдет вниз, – объявил он.
– Спасибо. О, Беннет – это не ее автомобиль стоит перед домом? Кажется, кто-то разбил фару.
– Наверное, это проклятые подростки… – заволновался Беннет. – Спасибо, миссис Кларксон. Пожалуй, я поставлю его в гараж. Вы не уведомите миссис де Ланкрэ?
– С удовольствием.
Из окна она проследила за выскочившим из дома дворецким и вдела, как тот, осмотрев разбитую фару, с отвращением качает головой, затем садится в машину и отъезжает. Пола удовлетворенно откачнулась от окна и подошла к креслу. В доме стояла тишина. Открыв ридикюль, она вытащила пачку сигарет – кстати, Чак рекомендовал ей бросить курить. Бедный Чак. Сколько сил он положил, чтобы продлить жизненный срок, отведенный ее телу, хотя в этом не было ни малейшего смысла. Вставив сигарету в мундштук, она откинулась в кресле и замерла в ожидании.
Вскоре в холле послышались шаги. В комнату вошла Роксанна. На ней был свободно спадающий с плеч пеньюар зеленого шелка, придающий ей сходство с классической богиней. Закрыв за собой двойные двери, она холодно посмотрела на Полу.
– Беннет сказал, будто вы собираетесь вернуть мне масло. Что это за масло?
– Разумеется то, что я похитила из флакона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23