Трезво оценив ситуацию, кошка решила, что Эллен не собирается идти дальше оскорблении, и вернулась к бекону, а Эллен, облокотившись на дверной косяк, задумалась.Историю Мэри она рассказала нарочно. От Джека ее все равно скрыть бы не удалось, и только продемонстрировав беспечное спокойствие по поводу всех этих ужасов, можно было убедить его, что суевериям Эллен не придает никакого значения.Сказать, что Джек нянчился с ней, было бы несправедливо по отношению к ним обоим. В трудные минуты он приходил ей на помощь, и если иногда его поддержка оказывалась значительнее, чем это было необходимо, то лишь потому, что Эллен самой этого хотелось. Джек не навязывал ей свою опеку. Но все же одной из причин ее твердого желания переменить жизнь, поселившись в доме меж холмов, было стремление освободить близких ей людей. Она зависела от племянников не меньше, чем от Пенни, и значительно больше, чем они то осознавали. И теперь она должна была отпустить их, а для этого ей нужно остаться в одиночестве. Любовь не обязанность, а добровольный дар. И если детям она обязана этим даром, то Джеку она обязана даже большим.Новый дом на самом деле пришелся ей по душе. Она успела полюбить его так сильно, как не любила до сих пор ни одну вещь. Эллен казалось, что он, будто живое существо, тянется к ней. Но она многое бы отдала за то, чтобы Эд никогда не рассказывал ей эту жуткую историю.– Проклятье! – вырвалось у нее, и кошка, теперь уже разгуливавшая по столу в поисках еще чего-нибудь вкусненького на тарелках, настороженно подняла ухо, но тут же успокоилась, справедливо решив, что брань относится не к ней. Эллен сознавала, что Иштар ведет себя из рук вон скверно, но ее в эту минуту гораздо больше занимали вещи, о которых она не упомянула во время недавнего рассказа.Во-первых, о том, что видела белую кошку. Впрочем, Джек прав: мало ли бездомных кошек бродит по лесу. Для привидения это как-то слишком несолидно, и не стоит забивать голову пустыми страхами. Гораздо больше ее беспокоила мысль о том, что прямо у нее во дворе, под покровом зеленой травы, покоятся хрупкие пожелтевшие кости Марии. Джек заметил ее тревогу, но, по-видимому, счел, что она слишком благоразумна, чтобы серьезно расстроиться. Кости были лишь остатком оболочки, сброшенного кокона, покинутой раковины...В общем, Эллен могла быть довольна собой: она перенесла все это довольно мужественно.Так почему же она утаила от Джека, как на самом деле умерла Мария?Как утверждал Эд, чей талант рассказчика явно пропадал зря при его затворническом образе жизни, очевидцы обнаружили, что тело висит на крюке. Но замечания, которые нынешним утром отпускали Пенни и Фил, укрепили смутные подозрения Эллен, что в этой смерти что-то не так. Для католички самоубийство было смертным грехом. Зачем бы Марии убивать себя? В легенде не упоминались ни смертельное заболевание, ни преступление, которые могли бы привести к столь ужасному концу. Такой поступок противоречил не только ее предполагаемой вере, но и ее характеру – жесткому, если не жестокому, и решительному. Кроме того, она разбиралась в травах и если бы обнаружила у себя какую-нибудь страшную болезнь, то скорее выбрала бы менее болезненную смерть от яда.Прогоняя назойливые мысли, Эллен тряхнула светлыми локонами.– Хватит! – решительно произнесла она вслух и направилась к столу. Слова можно было толковать двояко, но Иштар предпочитала руководствоваться не словами, а поступками – ее и след простыл, а Эллен принялась убирать грязные тарелки. * * * А в субботу все они отправились смотреть дом. Большую часть пути Джек молчал. Он попросил Эллен не оформлять покупку, пока она не бросит на дом еще один взгляд, более критичный. Конечно, Джек хотел сказать: пока он не увидит дом, – но тактичность не позволила ему выразиться столь откровенно. Фил и Пенни всю дорогу хохотали, как сумасшедшие, горланили песни и отпускали возмутительные шуточки – они полностью одобряли стремление Эллен «назад к природе».К величайшему ее облегчению, обаяние дома подействовало на всех, даже на Джека. Не в силах смириться с медлительностью взрослых, молодежь помчалась наверх. Крики одобрения, прекратившиеся, правда, после вопля Фила, который, конечно же, ударился головой о тот самый лестничный свод, сладостной музыкой звучали в ушах Эллен, стоявшей с Джеком в гостиной.– Он очарователен, надо признать, – с улыбкой сказал Джек, потирая подбородок. – И я прекрасно тебя понимаю. Когда-нибудь меня тоже потянет в тихое местечко вроде этого.– О, Джек, я так рада.– Погоди, я еще не сказал, что одобряю. Очарование – очарованием, а термиты – термитами. Давай-ка не спеша пройдемся и посмотрим, сколько гнезд удастся обнаружить.Наблюдая, как Джек простукивает и прощупывает каждый сантиметр, что-то бормоча себе под нос, Эллен в волнении отворачивалась. Он ничего не говорил, и по выражению его лица трудно было понять, о чем он думает. И только когда они остановились на тропе перед домом, Джек наконец откашлялся и приготовился объявить приговор. Фил и Пенни убежали в лес – Эллен слышала доносившиеся оттуда возгласы.– Мне страшно не хочется это признавать, – начал Джек, – но дом поразительно хорошо сохранился. Конечно, придется изрядно потрудиться, чтобы привести его в порядок, особенно внутри. Кухня и ванная обойдутся тебе в довольно круглую сумму. Ты ведь наверняка захочешь устроить еще одну ванную комнату внизу, да и водопровод нуждается в капитальном ремонте. Канализацию не трогали, похоже, лет тридцать, об электропроводке я лучше промолчу. Но само строение удивительно крепкое. Эти стены простоят еще лет сто.– А что ты думаешь насчет цены?– Она даже ниже, чем я ожидал. А сейчас с каждым днем все больше будет желающих забраться подальше от шума и суеты. Если ты в будущем захочешь его продать, то ничего не потеряешь.– Значит, ты советуешь?– Нет. – Джек улыбнулся ей, и сердце ее предательски дрогнуло. – Я был бы намного счастливее, если бы ты купила какой-нибудь милый домик в Потомаке или Чеви-Чейз.– Терпеть не могу подобные местечки.– Знаю. И чувствую, как притягателен этот дом. Его недостатки вызывают не отвращение, а желание засучить рукава и поскорее привести все в порядок. Я эгоист и хотел бы, чтоб ты выбрала что-нибудь менее привлекательное, пусть даже неприятное тебе, лишь бы самому не волноваться. Просить вообще чертовски трудно, а особенно – просить того, к кому я отношусь так, как к тебе.– Ты же знаешь, что твое мнение очень много значит для меня.– Поэтому я не дерзну навязывать его тебе. Забудь о моих чувствах. Но ты уверена, Эллен, что будешь счастлива здесь? Совсем одна, вдали от людей – тебе не страшно?– Здесь я буду в большей безопасности, чем в твоих драгоценных пригородах.– Возможно – в каком-то смысле. Но меня заботит твое душевное состояние.– Так я и знала! Мне не следовало рассказывать эту историю! Ты на самом деле думаешь, что я неврастеничка?Изумление во взгляде Джека сменилось искорками смеха. Откинув голову, он искренне расхохотался.– Девочка моя дорогая, поверь: твое привидение – единственное, что меня совершенно не беспокоит! Глава 3 Следующие два месяца промелькнули с невероятной быстротой. Поначалу Эллен лишь удивлялась, как это она собирается управиться с предстоящим: собрать в дорогу всех троих членов своего семейства, отправляющихся в разные концы света, продать дом в Бетесде и привести в порядок новое жилище. Но Джек, как всегда, взвалил на свои плечи изрядную часть хлопот. Он продал дом (позже Эллен думала, что чуть ли не в убыток – лишь бы избавить ее от утомительных уборок, которым, казалось, не будет конца), полностью освободил ее от забот по поводу собственного отъезда (и если Эллен пришила несколько пуговиц, которые вовсе не нуждались в пришивании, то лишь потому, что не смогла отказать себе в этом последнем праве; Джек, кстати, об этом и не подозревал), заставил Фила и Пенни помогать ей с ежедневным мытьем посуды и прочими нудными занятиями (чего Эллен не удавалось добиться в течение многих лет) и при этом умудрялся всегда быть рядом, несмотря на свою убийственную занятость.Стремительность, с которой был отремонтирован дом, купленный у Эда, поразила Эллен и заставила корчиться от зависти всех ее знакомых. Или в маленьких городках до сих пор не забыли, что такое добросовестная работа, или мистер Сэллинг пользовался значительным влиянием среди местных ремонтных контор, хотя и не желал в этом сознаваться. Водопроводчики, электрики, плотники не успевали сменять друг друга, и каждый раз, приезжая туда, Эллен видела, как дом меняется на глазах.В самый разгар суматохи вернулись из колледжа ее племянники, Артур и Сэм, и, едва осмотревшись, тут же созвали семейный совет, заявив тетке, что: глупо выбрасывать деньги на ветер, если многое они смогут сделать сами. Робкие возражения Эллен были решительно ими отметены, и уже на следующий день они всей компанией (включая Фила) отправились в дом между холмов, снаряженные спальными мешками и солидным запасом консервов, чтобы выкрасить каждый сантиметр дерева, попавшийся им на глаза. Огорчению Пенни не было пределов. Занятия у нее заканчивались только в начале июля, и вдоволь помахать кистью ей позволялось лишь в выходные.События последней недели слились в одну сплошную вереницу. Впоследствии Эллен так и не могла припомнить ничего конкретного – только мелькание фигур, перетаскивающих мебель и чемоданы, заколачивающих гвозди и развешивающих картины, подшивающих края новых портьер и расстилающих ковры. Когда вся ее семья наконец разъехалась, вся тяжелая работа была сделана. Правда, чуткие домочадцы позаботились о том, чтобы Эллен хватило забот по меньшей мере еще на несколько дней, и она не могла этого не оценить.И вот, стоя в дверях, она махала вслед автомобилю, увозившему от нее всех се близких. Днем раньше они посадили Пенни на самолет до Нью-Йорка, откуда она, присоединившись к туристской группе, должна была отправиться на месяц в Европу. А сегодня Эллен провожала Джека и племянников. Мальчики собирались провести пару дней с друзьями в Вашингтоне, а потом разъехаться на все лето: Артур – воспитателем в спортивный лагерь, Сэм – поработать в одном из северных штатов (осенью ему предстояло держать экзамен на докторскую степень), а Фил – в поход по Канаде с двоюродными братьями Джека. И теперь, глядя на красные огоньки машины, терявшиеся меж двух сосен в конце подъездной аллейки, Эллен с мучительной остротой поняла, что остается совсем одна.Красные пятнышки расплылись – и не только из-за дождя, который вдруг начал накрапывать, добавляя уныния моменту. Смахнув слезы и пару раз шмыгнув носом, Эллен вернулась в дом. Она поставила на проигрыватель пластинку и уселась прямо на полу в гостиной, среди коробок с книгами, которые предстояло распаковать. Новенькие стеллажи сияли свежей краской, напоминая о племянниках. В камине жарко пылал огонь – его разжег Джек, на прощанье. Потрескивание поленьев, и музыка, и шуршание страниц постепенно улучшали мрачное настроение Эллен. Правда, полки заполнялись медленно: каждый том нужно было тщательно протереть от пыли, да еще постоянно попадались любимые книжки, которые Эллен давно не перечитывала, – как тут удержаться и не пробежать несколько строк. Она как раз углубилась в третью главу «Сентиментального путешествия», когда в дверь позвонили. Разминая затекшие ноги, Эллен поковыляла в прихожую, отмечая на ходу, что неплохо бы поискать в магазинах старинный дверной молоток: звонок слишком напоминал о цивилизации и казался чужеродным в этом упоительно уединенном месте.Уверяя Джека, что не боится оставаться одна, она не преувеличивала; и теперь открыла дверь без колебаний. Но вид нежданных гостей заставил ее в ужасе отшатнуться.Мужчина, стоявший на веранде, не вызывал опасений. Высокий и широкоплечий, одетый в старый дождевик, по которому стекали капли, и с поразительно юным улыбающимся лицом, казавшимся еще моложе на фоне преждевременной седины, он был ей даже знаком: Эд Сэллинг как-то указал на него. Но псы, скалившиеся с обеих сторон, любого обратили бы в бегство. Это были огромные доберманы, черные как сажа.– Миссис Марч? Позвольте представиться: я ваш ближайший сосед. Норман Маккей. Это мой дом там на холме.– Да-да. – Эллен протянула ему руку. – Мистер Сэллинг упоминал о вас. Войдете?– С удовольствием. Если не помешаю, конечно. Я пришел бы и раньше, но знал, что вы очень заняты. А сегодня увидел, как ваша семья уезжает, и подумал, вам приятно будет узнать, что здесь у вас тоже есть друзья.– Очень любезно с вашей стороны, – искренне сказала Эллен. – Вы не можете помешать, потому что дел у меня хватит еще на месяц. И я как раз собираюсь пить кофе.Она отступила назад, приглашая войти. Вместо того, чтобы последовать приглашению, Норман наклонился и схватил собак за ошейники.– Надеюсь, мои спутники вас не напугали?– О нет, – храбро солгала Эллен.– Я специально взял их с собой, чтобы представить вас друг другу. Теперь, если повстречаете их как-нибудь на прогулке, не бойтесь. Они не нападают без приказа, но выглядят довольно устрашающе, особенно если наткнуться на них неожиданно... Брюс, Чемпион – познакомьтесь с миссис Марч.Эллен протянула руку и дала ее обнюхать каждому из псов по очереди. Обычно она не боялась собак, но теперь была благодарна своему гостю за то, что он крепко держал их. Она понимала, что это излишне и что псы на самом деле прекрасно вышколены, но чуткость Нормана тронула ее.Вежливо обнюхав ее руку, собаки легли на пол – одновременно, с синхронностью искусных акробатов. «Или отлаженных механизмов», – невольно подумала Эллен.– Потрясающе! – восхитилась она. – Я даже не заметила, чтобы вы подали им знак.– Я сделал это потихоньку от вас, – мальчишески усмехнулся Норман. – Не мог удержаться, чтобы не пустить пыль в глаза. Можно, они подождут на веранде?– Конечно.Войдя в гостиную, Эллен только собралась извиниться за беспорядок, как ее гость воскликнул:– Книги! Боже мой, сколько книг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32