https://wodolei.ru/catalog/vodonagrevateli/nakopitelnye-100/
Ты можешь даже себя не убеждать, правда ведь? Давай, расскажи ему еще о Джеке, какой он замечательный, какая он важная персона. Тебе ведь до смерти хочется поговорить о нем».– Все дело в доме, – сказала Эллен вслух. Пытаясь заглушить внутренний голос, она произнесла это слишком громко, и Эд, выворачивая на шоссе, бросил на нее недоумевающий взгляд. – У меня никогда не было собственного дома. Сперва квартира, а потом дом Луизы. Но теперь появилась возможность немножко побаловать себя. Я, видите ли, унаследовала некоторую сумму – от тетки...«Не от Луизы, – насмешливо вставил бесенок. – Не волнуйся, он прекрасно это понимает. Ничего, что принадлежало бы Луизе».– Поэтому вам не стоит сомневаться в моей платежеспособности, – продолжила Эллен, пытаясь, чтобы фраза прозвучала иронично. Приступ, кажется, заканчивается. – То есть, я хочу сказать, мы ведь не обсудили...– Подобные вещи я оставляю агенту, – надменно произнес Эд. – Вы вовсе не обязаны говорить мне все это, миссис Марч.Как всегда после этих внезапных припадков говорливости, возбуждение сменилось подавленностью и презрением к себе.– Я понимаю, – сказала Эллен уныло. – Простите. Стоит мне начать, и я просто не могу остановиться. Вам, наверное, было ужасно скучно.– Как раз скучным ваш рассказ не назовешь.Борода мешала разобрать выражение лица Эда, но в его голосе звучала улыбка.– Может, ваше повествование и страдает некоторыми недостатками, но уж вовсе не отсутствием занимательности. Некоторой бессвязностью – да. Краткости тоже заметно недостает. Если я правильно вас понял, вы вели хозяйство вашего овдовевшего зятя, у которого три сына. Сами вы имеете дочь. Ваш зять работает в одном из тех гнусных учреждений, которые без конца вмешиваются в дела других государств. Теперь, когда ваши племянники достигли студенческого возраста, а зять собирается за границу, чтобы продолжать свое непристойное занятие, вы решили купить какой-нибудь необыкновенный дом в тихом месте, чтобы без помех предаться исследованию глубин собственной души... Прошу прощения, я перехожу на личности и становлюсь ироничным. Но все же позволю себе еще одну бестактность. Вы хотите жить для себя. Превосходное намерение. Я решительный сторонник независимости и не одобряю вмешательства в чужие дела. Но, к моему глубочайшему изумлению, мне сейчас хочется нарушить собственные принципы... Вы вдова, миссис Марч?– Разведена, – ответила Эллен, несколько ошарашенная внезапно обрушившимся на нее потоком слов. – И уже очень давно.– Тогда я дам вам маленький совет. Если вы твердо решили поселиться здесь, не упоминайте о своем разводе.– Вы предлагаете мне лгать?– Ложь – самый восхитительный из пороков общества. И если я не рекомендую вам лгать в этом случае, то лишь потому, что это бессмысленно. Вас разоблачат. Я просто предлагаю вам помолчать на этот счет.– Что ж, я сама дала вам повод к такому совету, – смущенно произнесла Эллен. – Но уверяю вас, я не всегда так болтлива. Непонятно почему, но некоторые ситуации вызывают у меня повышенную говорливость.– Мне кажется, что вы от природы очень искренни, и почему бы нет? Похоже, вам нечего скрывать. Однако вам следует принять во внимание провинциальность нравов в маленьких городках. Посмотрите по сторонам, миссис Марч, мы как раз въезжаем в Чуз-Корнерз. Благозвучное название Название городка (Chew's Comers) переводится как «Закоулки, где жуют табак».
, не правда ли? Если вы приобретете мой дом, то именно сюда вам придется ездить за покупками.Эллен огляделась. К Эду она приехала с другой стороны, поэтому сейчас ей предстояло первое знакомство с городком. Он был невелик – всего несколько кварталов. Почтенного возраста дома, окруженные величественными и, пожалуй, не менее старыми деревьями, располагались в стороне от дороги. По тротуарам не спеша прогуливались мамаши с детскими колясками и раскатывали на трехколесных велосипедах дети. Подчиняясь правилам, Эд сбавил скорость при въезде в городок, и теперь их степенное продвижение, как заметила Эллен, привлекало всеобщее внимание, Эд, казалось, смотрел прямо перед собой, целиком сосредоточась на дороге, но спустя несколько мгновений он произнес:– Они глазеют не на вас, миссис Марч, а на меня. Я редко бываю здесь, и к тому же у меня, видите ли, сложилась репутация в некотором роде городского сумасшедшего.Эллен перебрала в уме несколько возможных ответов и в конце концов решила промолчать. Они проезжали через деловую часть городка, состоявшую из бензоколонки нескольких сборных домов, приспособленных под магазинчики, и весьма солидного заведения – настоящего провинциального универмага с крытой верандой по всей длине фасада. Все стулья, расставленные на веранде, были заняты – причем исключительно мужчинами. Когда грузовик Эда поравнялся с ними, они, как по команде подались вперед, беззастенчиво разглядывая сидящих в машине.– "Универсальные товары Грапоу", – прочла Эллен вывеску. – Очаровательно!– Миссис Грапоу – самый преуспевающий городской бизнесмен (я не случайно употребил существительное мужского рода), а кроме того – опора местной церкви. Держитесь подальше от нее, миссис Марч, я хочу сказать – от церкви; впрочем, от миссис Грапоу – тоже. Но вы, без сомнения, пропустите мимо ушей оба эти предостережения.– Почему те мужчины так пристально рассматривали нас? – спросила Эллен. – Надеюсь, мистер Сэллинг, я не подвергаю опасности вашу репутацию?– Это воистину невозможно, – безмятежно ответил Эд. – Разве я не сказал, что меня здесь считают городским сумасшедшим? И атеистом, к тому же. На самом деле я рациональный деист, но бесполезно разъяснять этим олухам разницу. Нет ничего странного в том, что я отверг их Бога, этого малоприятного старикашку в ночной сорочке, имеющего скверную привычку совать нос в чужие дела. Но значительно сильнее моих соседей раздражает то, что я отверг и их Дьявола.– Понимаю. Хотя вряд ли можно рассуждать о Дьяволе здесь, – она указала на прелестный белый домик в раннем георгианском стиле, поражавший изяществом очертаний.– Полагаю, вам не доводилось жить в маленьких городках?– Нет. Я родилась в Бруклине. Но в детстве мне приходилось навещать бабушку в Индиане. Моя бабушка...– Ни слова больше, – перебил Эд, яростно мотая головой. – Умоляю, остановитесь. Вы очень милая женщина, насколько вообще женщины могут быть милыми, но я действительно не хочу знать больше того, что уже знаю.– Вы тоже очень милы, – рассмеялась Эллен. – Меня еще ни разу не заставляли умолкнуть столь деликатным образом.– Мне вовсе не хочется разрушать ваше восторженное представление о мире, но наивность доведет вас до беды. «Благородный дикарь» Руссо – всего лишь миф, причем давно скомпрометированный. В буколической простоте гнездится не меньше пороков, чем в городской искушенности.Эллен ощутила легкую досаду. Ей нравился этот старомодный бородач, но трудно согласиться с его желчным взглядом на человечество или хотя бы только на Чуз-Корнерз (впрочем, признаться, название действительно ужасное).«Интересно, что так повлияло на его отношение к ближним?» – рассеянно подумала Эллен. Как многие циники, Эд был разочаровавшимся романтиком. Его книжные полки выдавали его с головой.– Не волнуйтесь, – произнесла она вслух. – Я хорошо осведомлена о провинциальных нравах. Конечно же, меня поначалу будут сторониться, но я завоюю симпатии. В конце концов, я не собираюсь устраивать оргии или ежедневно менять любовников, хотя и разведена. А если соседи так и не пожелают общаться, я прекрасно могу развлечь себя сама. Я немножко рисую, и вяжу, и с удовольствием буду ухаживать за садом, а кроме того – книги, музыка... Да, и птицы. В пригороде мне так и не удалось как следует понаблюдать за птицами.– О да, – угрюмо согласился Эд. – Птиц здесь хватает.– Существует так много занятий, на которые у меня вечно не хватало времени. Я хочу научиться играть на гитаре, перечесть «Войну и мир» и одолеть, наконец, Пруста, выращивать лекарственные травы, и вышивать, и сшить хоть одно стеганое одеяло, и варить варенье...Странные скрипучие звуки не дали ей закончить фразу. Эллен потребовалось несколько секунд, чтобы понять: звуки исходят от Эда и означают смех.– Я промолчу, – добродушно произнес он.Грузовик свернул с шоссе и двинулся по узкой мощеной дороге (частной – как гласил указатель), задевая бортами деревья. Потом листва слева расступилась, и высоко на холме Эллен увидела дом.– Это ведь не он, правда? – вырвалось у нее с испугом. Слишком большой и шикарный для нее, дом был великолепным образцом классицизма с величественными белыми колоннами вдоль фасада.– Нет, им владеет мистер Маккей, ваш ближайший сосед. Это он вымостил дорогу. Она ведет всего к двум домам, но Норман заявил, что ему надоело барахтаться в грязи после каждого дождя.Кстати, зимой ее расчищают, поскольку у Бормана имеется собственный трактор.– Что ж, полезно иметь такого соседа. – Роскошный особняк скрылся за поворотом. – Что за человек этот мистер Маккей?– Закончил экономический факультет Гарварда, – ответил Эд. – Коллекционирует фарфор и антиквариат, владеет приличной библиотекой. Время от времени мы перебрасываемся парой слов – он единственный образованный человек во всей округе.– Из ваших слов выходит, что он прямо-таки идеальный сосед.– Никто в этом мире не идеален.Не успела Эллен раскрыть рот для достойного ответа, как Эд внезапно нажал на тормоза. Будь скорость чуточку больше, а реакция Эда, схватившего ее за локоть менее стремительной, Эллен выбила бы головой ветровое стекло. Выпрямившись и переведя дух, она заметила в кустах у дороги виновника едва не случившегося несчастья.Это был подросток или, скорее, юноша в линялых джинсах и выцветшей рубашке. Его длинные светлые волосы, давно не видавшие расчески, были подстрижены, казалось, ржавыми садовыми ножницами. Все это, впрочем, было вполне обычным, но все же что-то обеспокоило Эллен. Что-то в крадущейся походке? Или в повороте головы? Или в тревожном блеске уклончивого взгляда? Ей припомнились собственные недавние фантазии о лесных созданиях, скрывающихся в густых зарослях.– Простите, – сказал Эд, убирая руку.– Не извиняйтесь. Кто это? Разве ему не положено находиться в школе?– Классы Западной средней школы не видали Тима после его шестнадцатилетия, – ответил Эд. – И, думаю, к обоюдному облегчению. Ему бы следовало заняться чем-нибудь, но он предпочитает слоняться по лесу.– Сколько же ему лет?– Кажется, почти восемнадцать. – Эд как-то странно покосился на нее. – Я заметил, как вы отреагировали на мое высказывание о неидеальности соседства, с мистером Маккеем. Тим – одна из причин. Он племянник Нормана, и если я городской сумасшедший, то этот юноша – городской преступник.Прежде чем Эллен успела задуматься над услышанным, Эд остановил грузовик и выпрыгнул наружу. Мощеная дорога заканчивалась, превращаясь в пыльную тропку, по которой мог проехать разве что велосипед. Никакого намека на дом. Единственными примечательными деталями пейзажа были две гигантские сосны по обе стороны тропинки. Эд шагнул между ними и скрылся из виду. Через минуту он вернулся, сел в машину и уверенным движением провел грузовик между деревьями.Ветви раздвинулись, обнаружив пространство, вполне достаточное для автомобиля. За ними оказался кирпичный забор с раскрытыми деревянными воротами.– Пожалуй, ветки следует немного подрезать, – задумчиво произнес Эд, и Эллен ехидно подумала, что вряд ли его можно обвинить в склонности к преувеличениям. – Если вы купите дом, я, конечно же, прослежу, чтобы это сделали.В следующее мгновение они выехали на поляну и их взорам предстал дом. Эд заглушил мотор и обошел грузовик, чтобы открыть дверцу с ее стороны, а Эллен все не могла шелохнуться.Дом был прекрасен. И это был ее дом. Он распахнул ей навстречу невидимые объятия, приглашая войти.Роза утверждала, что ему лет двести, но Эллен чувствовала, почти наверняка знала, что на самом деле он построен значительно раньше, задолго до Войны за независимость, – возможно, в двадцатые годы восемнадцатого века. Тогда это было стандартное двухкомнатное строение с двумя дымоходами по краям. Или, пожалуй... да, несомненно: крутая крыша относилась к оригинальной постройке. Четырехкомнатный дом со спальнями наверху. Немногие из первых поселенцев могли похвастаться столь роскошным жилищем. Кирпичные стены, выщербленные временем и почти сплошь заросшие виргинским вьюнком, столь естественно вписывались в окружающий пейзаж, что казалось, стояли здесь вечно. Более поздние владельцы пристроили кухонное крыло и двухкомнатный флигель позади дома. Вряд ли кто-то из них прибегал к помощи архитектора: ни один профессионал не потерпел бы застекленной веранды, портившей строгую красоту кирпичного фасада. Но все же дом демонстрировал благородство пропорций, которое нельзя было скрыть никакими переделками.Поляна, никак не меньше акра, лежала как бы на дне огромной чаши, образованной холмами, и деревья окружали ее плотной стеной. Эллен подумала, как хороши будут осенью дубы и клены – яркие пятна листвы, будто с полотен импрессионистов, а сосны зимой оживят пейзаж темной зеленью и укроют дом от ветров и посторонних взглядов. Одному из дубов, вздымавшемуся выше труб, было никак не меньше двухсот лет, а его мощный ствол, увитый плющом чуть не до кроны, поражал глаз сочным изумрудным оттенком.«Придется выполоть, – подумала Эллен, – а то этот плющ погубит дерево». За домом, как огромный, не растаявший с зимы сугроб, белел старый яблоневый сад.Эллен перевела восхищенный взгляд на Эда, все еще непроизвольно отмечая детали. Вон то дерево слева – несомненно, орех. У крыльца цвели вьющиеся розы, а у кухонной двери благоухал сиреневый куст. Выложенная плитками тропинка вела к веранде. Как чудесно будет сидеть там летними вечерами, вдыхая ароматы цветов... А в лесу полно кизила.– Я хочу здесь жить, – почти прошептала Эллен. – Вы мне его продадите?– Не раньше, чем вы осмотрите все внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
, не правда ли? Если вы приобретете мой дом, то именно сюда вам придется ездить за покупками.Эллен огляделась. К Эду она приехала с другой стороны, поэтому сейчас ей предстояло первое знакомство с городком. Он был невелик – всего несколько кварталов. Почтенного возраста дома, окруженные величественными и, пожалуй, не менее старыми деревьями, располагались в стороне от дороги. По тротуарам не спеша прогуливались мамаши с детскими колясками и раскатывали на трехколесных велосипедах дети. Подчиняясь правилам, Эд сбавил скорость при въезде в городок, и теперь их степенное продвижение, как заметила Эллен, привлекало всеобщее внимание, Эд, казалось, смотрел прямо перед собой, целиком сосредоточась на дороге, но спустя несколько мгновений он произнес:– Они глазеют не на вас, миссис Марч, а на меня. Я редко бываю здесь, и к тому же у меня, видите ли, сложилась репутация в некотором роде городского сумасшедшего.Эллен перебрала в уме несколько возможных ответов и в конце концов решила промолчать. Они проезжали через деловую часть городка, состоявшую из бензоколонки нескольких сборных домов, приспособленных под магазинчики, и весьма солидного заведения – настоящего провинциального универмага с крытой верандой по всей длине фасада. Все стулья, расставленные на веранде, были заняты – причем исключительно мужчинами. Когда грузовик Эда поравнялся с ними, они, как по команде подались вперед, беззастенчиво разглядывая сидящих в машине.– "Универсальные товары Грапоу", – прочла Эллен вывеску. – Очаровательно!– Миссис Грапоу – самый преуспевающий городской бизнесмен (я не случайно употребил существительное мужского рода), а кроме того – опора местной церкви. Держитесь подальше от нее, миссис Марч, я хочу сказать – от церкви; впрочем, от миссис Грапоу – тоже. Но вы, без сомнения, пропустите мимо ушей оба эти предостережения.– Почему те мужчины так пристально рассматривали нас? – спросила Эллен. – Надеюсь, мистер Сэллинг, я не подвергаю опасности вашу репутацию?– Это воистину невозможно, – безмятежно ответил Эд. – Разве я не сказал, что меня здесь считают городским сумасшедшим? И атеистом, к тому же. На самом деле я рациональный деист, но бесполезно разъяснять этим олухам разницу. Нет ничего странного в том, что я отверг их Бога, этого малоприятного старикашку в ночной сорочке, имеющего скверную привычку совать нос в чужие дела. Но значительно сильнее моих соседей раздражает то, что я отверг и их Дьявола.– Понимаю. Хотя вряд ли можно рассуждать о Дьяволе здесь, – она указала на прелестный белый домик в раннем георгианском стиле, поражавший изяществом очертаний.– Полагаю, вам не доводилось жить в маленьких городках?– Нет. Я родилась в Бруклине. Но в детстве мне приходилось навещать бабушку в Индиане. Моя бабушка...– Ни слова больше, – перебил Эд, яростно мотая головой. – Умоляю, остановитесь. Вы очень милая женщина, насколько вообще женщины могут быть милыми, но я действительно не хочу знать больше того, что уже знаю.– Вы тоже очень милы, – рассмеялась Эллен. – Меня еще ни разу не заставляли умолкнуть столь деликатным образом.– Мне вовсе не хочется разрушать ваше восторженное представление о мире, но наивность доведет вас до беды. «Благородный дикарь» Руссо – всего лишь миф, причем давно скомпрометированный. В буколической простоте гнездится не меньше пороков, чем в городской искушенности.Эллен ощутила легкую досаду. Ей нравился этот старомодный бородач, но трудно согласиться с его желчным взглядом на человечество или хотя бы только на Чуз-Корнерз (впрочем, признаться, название действительно ужасное).«Интересно, что так повлияло на его отношение к ближним?» – рассеянно подумала Эллен. Как многие циники, Эд был разочаровавшимся романтиком. Его книжные полки выдавали его с головой.– Не волнуйтесь, – произнесла она вслух. – Я хорошо осведомлена о провинциальных нравах. Конечно же, меня поначалу будут сторониться, но я завоюю симпатии. В конце концов, я не собираюсь устраивать оргии или ежедневно менять любовников, хотя и разведена. А если соседи так и не пожелают общаться, я прекрасно могу развлечь себя сама. Я немножко рисую, и вяжу, и с удовольствием буду ухаживать за садом, а кроме того – книги, музыка... Да, и птицы. В пригороде мне так и не удалось как следует понаблюдать за птицами.– О да, – угрюмо согласился Эд. – Птиц здесь хватает.– Существует так много занятий, на которые у меня вечно не хватало времени. Я хочу научиться играть на гитаре, перечесть «Войну и мир» и одолеть, наконец, Пруста, выращивать лекарственные травы, и вышивать, и сшить хоть одно стеганое одеяло, и варить варенье...Странные скрипучие звуки не дали ей закончить фразу. Эллен потребовалось несколько секунд, чтобы понять: звуки исходят от Эда и означают смех.– Я промолчу, – добродушно произнес он.Грузовик свернул с шоссе и двинулся по узкой мощеной дороге (частной – как гласил указатель), задевая бортами деревья. Потом листва слева расступилась, и высоко на холме Эллен увидела дом.– Это ведь не он, правда? – вырвалось у нее с испугом. Слишком большой и шикарный для нее, дом был великолепным образцом классицизма с величественными белыми колоннами вдоль фасада.– Нет, им владеет мистер Маккей, ваш ближайший сосед. Это он вымостил дорогу. Она ведет всего к двум домам, но Норман заявил, что ему надоело барахтаться в грязи после каждого дождя.Кстати, зимой ее расчищают, поскольку у Бормана имеется собственный трактор.– Что ж, полезно иметь такого соседа. – Роскошный особняк скрылся за поворотом. – Что за человек этот мистер Маккей?– Закончил экономический факультет Гарварда, – ответил Эд. – Коллекционирует фарфор и антиквариат, владеет приличной библиотекой. Время от времени мы перебрасываемся парой слов – он единственный образованный человек во всей округе.– Из ваших слов выходит, что он прямо-таки идеальный сосед.– Никто в этом мире не идеален.Не успела Эллен раскрыть рот для достойного ответа, как Эд внезапно нажал на тормоза. Будь скорость чуточку больше, а реакция Эда, схватившего ее за локоть менее стремительной, Эллен выбила бы головой ветровое стекло. Выпрямившись и переведя дух, она заметила в кустах у дороги виновника едва не случившегося несчастья.Это был подросток или, скорее, юноша в линялых джинсах и выцветшей рубашке. Его длинные светлые волосы, давно не видавшие расчески, были подстрижены, казалось, ржавыми садовыми ножницами. Все это, впрочем, было вполне обычным, но все же что-то обеспокоило Эллен. Что-то в крадущейся походке? Или в повороте головы? Или в тревожном блеске уклончивого взгляда? Ей припомнились собственные недавние фантазии о лесных созданиях, скрывающихся в густых зарослях.– Простите, – сказал Эд, убирая руку.– Не извиняйтесь. Кто это? Разве ему не положено находиться в школе?– Классы Западной средней школы не видали Тима после его шестнадцатилетия, – ответил Эд. – И, думаю, к обоюдному облегчению. Ему бы следовало заняться чем-нибудь, но он предпочитает слоняться по лесу.– Сколько же ему лет?– Кажется, почти восемнадцать. – Эд как-то странно покосился на нее. – Я заметил, как вы отреагировали на мое высказывание о неидеальности соседства, с мистером Маккеем. Тим – одна из причин. Он племянник Нормана, и если я городской сумасшедший, то этот юноша – городской преступник.Прежде чем Эллен успела задуматься над услышанным, Эд остановил грузовик и выпрыгнул наружу. Мощеная дорога заканчивалась, превращаясь в пыльную тропку, по которой мог проехать разве что велосипед. Никакого намека на дом. Единственными примечательными деталями пейзажа были две гигантские сосны по обе стороны тропинки. Эд шагнул между ними и скрылся из виду. Через минуту он вернулся, сел в машину и уверенным движением провел грузовик между деревьями.Ветви раздвинулись, обнаружив пространство, вполне достаточное для автомобиля. За ними оказался кирпичный забор с раскрытыми деревянными воротами.– Пожалуй, ветки следует немного подрезать, – задумчиво произнес Эд, и Эллен ехидно подумала, что вряд ли его можно обвинить в склонности к преувеличениям. – Если вы купите дом, я, конечно же, прослежу, чтобы это сделали.В следующее мгновение они выехали на поляну и их взорам предстал дом. Эд заглушил мотор и обошел грузовик, чтобы открыть дверцу с ее стороны, а Эллен все не могла шелохнуться.Дом был прекрасен. И это был ее дом. Он распахнул ей навстречу невидимые объятия, приглашая войти.Роза утверждала, что ему лет двести, но Эллен чувствовала, почти наверняка знала, что на самом деле он построен значительно раньше, задолго до Войны за независимость, – возможно, в двадцатые годы восемнадцатого века. Тогда это было стандартное двухкомнатное строение с двумя дымоходами по краям. Или, пожалуй... да, несомненно: крутая крыша относилась к оригинальной постройке. Четырехкомнатный дом со спальнями наверху. Немногие из первых поселенцев могли похвастаться столь роскошным жилищем. Кирпичные стены, выщербленные временем и почти сплошь заросшие виргинским вьюнком, столь естественно вписывались в окружающий пейзаж, что казалось, стояли здесь вечно. Более поздние владельцы пристроили кухонное крыло и двухкомнатный флигель позади дома. Вряд ли кто-то из них прибегал к помощи архитектора: ни один профессионал не потерпел бы застекленной веранды, портившей строгую красоту кирпичного фасада. Но все же дом демонстрировал благородство пропорций, которое нельзя было скрыть никакими переделками.Поляна, никак не меньше акра, лежала как бы на дне огромной чаши, образованной холмами, и деревья окружали ее плотной стеной. Эллен подумала, как хороши будут осенью дубы и клены – яркие пятна листвы, будто с полотен импрессионистов, а сосны зимой оживят пейзаж темной зеленью и укроют дом от ветров и посторонних взглядов. Одному из дубов, вздымавшемуся выше труб, было никак не меньше двухсот лет, а его мощный ствол, увитый плющом чуть не до кроны, поражал глаз сочным изумрудным оттенком.«Придется выполоть, – подумала Эллен, – а то этот плющ погубит дерево». За домом, как огромный, не растаявший с зимы сугроб, белел старый яблоневый сад.Эллен перевела восхищенный взгляд на Эда, все еще непроизвольно отмечая детали. Вон то дерево слева – несомненно, орех. У крыльца цвели вьющиеся розы, а у кухонной двери благоухал сиреневый куст. Выложенная плитками тропинка вела к веранде. Как чудесно будет сидеть там летними вечерами, вдыхая ароматы цветов... А в лесу полно кизила.– Я хочу здесь жить, – почти прошептала Эллен. – Вы мне его продадите?– Не раньше, чем вы осмотрите все внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32