– Да, – волнуясь, ответил я, – и известно также, что разница между скоростями самого быстрого участка и самого медленного не больше скорости основного потока. То есть невозможно двинуться назад по потоку, используя в качестве опоры медленный участок. Даже остаться на месте невозможно, можно лишь очень сильно замедлить свою скорость… сколь угодно сильно замедлить. Это называется парадокс Армины.И то только теоретически, поскольку практически такое заклятие очень энергоемко и очень сложно. Не говоря уже о том, что эти «медленные участки» существуют только в теории, и их еще надо найти. Так что, учитель, вряд ли нечто подобное осуществимо, особенно с учетом ослабления магии… простите.
Урсай смеялся. Пожалуй, путешествие по Реке Времени оказало на его смех благотворное влияние – у меня уже не начинали непроизвольно дрожать руки при его звуках, это был обычный звонкий смех обычного мальчишки. Я даже улыбнулся. Может, не мешать ему – глядишь, превратится в сюсюкающего младенца, чем не вариант?
– Молодец, – сказал Урсай, отсмеявшись, – право же, молодец. А если предположить, что у меня есть опора на берегу?
– Берег?! – воскликнул я. – Что это? Все, что есть на свете, плывет по одной и той же Реке Времени. Вообще все!
– Ну да, ну да, – пробормотал Урсай, – я совсем забыл, что Инструменты Богов сейчас у вас отнесены в разряд того-чего-никогда-не-было-и-не-может-быть.
Я вздрогнул. Я очень мало читал об этих мифических артефактах, но если что-то и можно отнести к «опоре на берегу», то, пожалуй, именно их. Правда, большинство источников отзывалось об Инструментах Богов коротко и емко – «сказка». Только один весьма любопытный трактат (из Урсаевой библиотеки, кстати, зря он думает, что я ничего не читал в первый год обучения – в замке) довольно подробно описывал все известные Инструменты и не менее подробно объяснял, почему они не могут существовать. А еще – ни в какой книге я не читал упоминания о том, что какой-либо Инструмент когда-либо был использован… вот только…
– Вы нашли жезл Тависса?
Урсай вопросительно поднял бровь:
– Ты продолжаешь меня удивлять. Да, в некотором роде, нашел. Сказать точнее, я нашел не жезл Тависса. а его нынешний облик. Не соблаговолишь ли сообщить мне, откуда ты узнал про жезл? По моему представлению, ты не мог располагать информацией, могущей навести тебя на мысль, что я нашел именно его.
– Первый принципал сказал, – быстро ответил я, хотя, наверное, следовало немного поломаться, – вы его в Азе нашли, да? А почему его не нашел Арман Све… Ре-Хонор?
– Потому что он был кретин, – злорадно ответил Урсай, – впрочем, для Светлых это довольно характерное явление. Он, я полагаю, искал предмет великой магической мощи, совсем забыв о том, что Инструменты Богов, в сущности своей, не материальны. И жезл Тависса вовсе не был Принципом Изменений, как думал Арман, жезл всего лишь содержалПринцип Изменений. А еще точнее – являлся проекцией упомянутого Принципа на нашу вселенную. Не напрягай мозги, все равно не поймешь. Зато, наверное, понимаешь, что эта моя находка в корне меняет дело? Принцип Изменений – лучший из известных нам Инструментов Богов для достижения моей цели. Он и в первоначальном виде был приспособлен для того, чтобы менять историю, так что «опоры» лучше его не сыскать. Я поместил в конденсатор, – Урсай махнул рукой в сторону двух желтых шаров, – необходимой силы отрицательный заряд и связал его с «опорой» – Принципом Изменений. Но своей энергией я смогу воспользоваться только для запуска заклинания, когда я отправлюсь в обратное плавание по – хм – Реке Времени, узор останется здесь, и энергией его будешь питать ты.
Я скрестил руки и усмехнулся:
– И почему же я буду это делать? Вы вернетесь в прошлое, измените историю, и я, скорее всего, просто не нарожусь на свет, так? Зачем же мне собственными руками себя убивать?
– Ты не прав, – с убеждением возразил Урсай, – не родиться на свет и умереть – совсем не одно и то же. И я не думаю, что ты не родишься при новой истории – семья твоих родителей живет довольно обособленно, вдали от центров цивилизации, социальные потрясения мало влияют на такие места.
Я пожал плечами.
– Пусть так. Если даже каким-то чудом мои папа с мамой встретятся при новом ходе истории, поженятся и родят мальчика, которого нарекут моим именем, это все равно буду не я. Потому что я никак не буду помнить всех этих, – я мотнул головой, – событий, и, следовательно, я-нынешний – умру.
– Неплохо, – Урсай усмехнулся, – в логике тебе не откажешь. Но посмотри на дело с другой стороны. Во-первых, я тебя не убиваю. Ведь тогда можно сказать, что и ты в каждый момент времени убиваешь миллионы людей в будущем, – людей, которые могли бы родиться, если бы ты сделал что-то вот так, а не эдак. Ладно, пусть тебе не нравится такой ход событий – подумай о другом. Сейчас магия медленно, но верно покидает мир. Что будет, когда она исчезнет совсем? Перестанут лечить людей целители, перестанут изгонять нечисть заклинатели… хотя нет, нечисть тоже пропадет… а, неважно. Пропадет связующая магия – чтобы узнать, что случилось в соседнем городе, туда придется слать гонца – причем гонца на лошади, ведь порталы тоже не будут работать. Рухнет экономика, всюду воцарится первобытный хаос, люди будут умирать от обычной простуды, случайный огонек будет сжигать весь дом, природные катаклизмы будут уносить жизни тысяч людей, ты этого хочешь?
Я почесал затылок.
– В логике вам не откажешь, – я усмехнулся, – но, учитель, этот фокус прокатил бы с каким-нибудь упертым Белым, а я, если вы еще не забыли, немного темноват для этой роли. Вы же сами два года учили меня, чтобы в первую очередь я думал о себе. Никак не могу ослушаться своего учителя. Простите.
– Ну так и думай о себе, болван. – Урсай, похоже, начал сердиться. – Если ты упрешься настолько, что заставишь меня прервать заклинание, неужели ты думаешь, я оставлю тебя в живых? Наоборот – тебя ждет весьма неприятная смерть. Намного лучше для тебя просто перестать существовать, уж поверь мне. А так – у тебя даже есть шанс. Вдруг у меня опять ничего не получится и я превращусь в лужицу первородной жидкости на полу?
Я покачал головой:
– Я думаю, у вас получится. Я сейчас понял… Ведь та кошка в клетке, позавчера она шипела и жалась в угол, когда вы показывали ей колючий шарик, которым кололи ее вчера… ведь вы отправили на день в прошлое ее память, так? Значит, ход истории можно изменить. Ну что ж. Видите ли, учитель, я не хочу, чтобы история была переписана. Выбирая между миром, в котором победила Тьма, и миром, в котором нет магии, я выберу второе. Пусть даже это и повлечет мою смерть. Кстати, она вовсе не должна быть неприятной – я могу убить себя сам. Довольно быстро. Быстрее, чем вы успеете снять блокирующее заклинание, – я вижу, оно ограничивает радиус действия моих заклинаний этим кругом, но оно также не дает и вам дотянуться до меня.
Тут я блефовал. Ничего такого я не видел и вовсе не был уверен, что этот мыльный пузырь – та самая Сфера Поглощения. Но, судя по кислой физиономии Урсая, я попал в точку.
– Ну ладно, – проворчал после долгого раздумья Урсай, – не люблю действовать такими методами, но когда не остается выбора… Оштон! Оштон, тьма тебя побери!
– Я здесь, – послышался голос, и из арки возник силуэт крепкого плечистого мужчины. Он подошел ближе, предусмотрительно остановившись в двух шагах от слегка мерцающего узора, и я смог разглядеть его лицо – смутно знакомое. Где-то я этого громилу видел.
Оштон стрельнул в меня взглядом и повернулся к Урсаю:
– Что прикажете, милсдарь?
– Неси ее сюда, – мрачно сказал Урсай, – и клади на сток.
– Сей момент. – Громила пожал плечами и неспешно удалился.
В зале повисла тишина, Урсай, с мрачным выражением лица, смотрел куда-то в сторону. Я кашлянул и открыл рот, собираясь спросить, что он задумал, но тут громила появился снова. Я не смог удержать удивленное восклицание, разглядев его груз. Девушка. Совершенно обнаженная и недвижимая – руки и ноги бессильно болтались в такт шагам несущего ее. Оштон подошел к выдолбленным в камне канавкам и глухо поинтересовался:
– Как класть?
– Руками в углубление… не так, на бок положи, а руки в сторону. Чтобы кровь в стоки пошла.
– А… ну так сразу бы и сказали, – буркнул громила, с легкостью переворачивая тело. Я стоял, не понимая ровным счетом ничего. Зачем Урсаю кровь? Даже если он решил использовать энергию смерти… да ну, бред, зачем это ему? Он из Тьмы за один миг может черпнуть энергии столько, сколько и тысяча зарезанных жертв на алтаре не дадут. Да и нет тут никакого алтаря… Может, он меня таким образом шантажировать решил? Дескать, колдуй, а не то ее убью? Я усмехнулся. Он что, еще не понял? Пару лет назад, может, и сработало бы. А сегодня… да пусть хоть весь зал трупами заваливает. Хотя девушку, конечно, жалко. Интересно, почему он ее в сознании не оставил – начни она плакать и умолять о пощаде, эффект сильнее бы был… но все равно бы не помогло. Вот если бы она была мне дорога… пожалуй, будь на месте этой девушки мое Закатное Солнце, я бы не смог устоять, но Рами-И была мертва, и вместе с ней умерло мое сердце. Я надел на лицо маску бесстрастия и обернулся к Урсаю:
– Не понимаю, зачем она вам нужна? И каким образом ее вид должен заставить меня изменить решение?
Пожалуй, впервые за все время я заметил тень неуверенности, мелькнувшую на лице моего учителя. Он пристально посмотрел на меня, прищурился:
– Ты ее не узнал? Она и есть сегодняшнее воплощение Принципа Изменений.
Я недоуменно нахмурился. А с чего я должен ее узнавать? Даже если эта девушка из моего племени, я их так и не научился различать, да и нет мне до них никакого дела. Я взглянул на лежащую еще раз. Нет, она не из вууль-ду, такие тонкие фигурки у Народа Реки не в почете (сердце опять кольнуло воспоминание о Рами-И). Откуда она еще может быть? Я три года ни с кем особо не общался… Воплощение Принципа Изменений… Я присмотрелся и почувствовал, как зашевелились волосы у меня на голове. Не может быть! Ирси? Забыв про барьер, я бросился к девушке и моментально получил по лбу – в буквальном смысле. Уж не знаю, была ли эта радужная сфера Сферой Поглощения, но меня она тоже не пропускала и на ощупь была – как каменная. Я потер лоб и обернулся к Урсаю. Мы молчали некоторое время, потом он спросил:
– Почему же ты не ругаешься и не кричишь, чтобы я ее немедленно отпустил?
– А поможет?
– Нет, – усмешка, – видишь ли, не знаю, каким образом это ей удалось, но она и в самом деле – Принцип Изменений. Скажу прямо, не самое удачное воплощение – не совсем понятно, как теперь с ним работать. Столько помех, столько различных факторов. Не завидую тем, кто попытается применить его по назначению – поди-ка разберись, что к чему и с какой стороны подойти. С жезлом было бы не в пример проще. Ну да я и не собираюсь этот Принцип применять, он нужен мне всего лишь как точка опоры.
Я стоял, сжав зубы, кровь шумела у меня в ушах, и негромкий голос Урсая прорывался сквозь этот шум с трудом. Мерзавец. Ублюдок. Я с трудом сдерживался, чтобы не начать беситься и орать в голос – нечего эту скотину веселить.
– Зачем кровь? – спросил я и не услышал своего голоса.
– Ее кровь содержит Принцип в наибольшей степени. Опять же – не знаю, как так получилось. И как такое возможно – тоже не знаю. Но и это неважно. Как бы там ни было, она стала тем, кем стала, в Азе – это несомненно. И этого мне достаточно, чтобы найти Принцип, когда я окажусь в прошлом. Найти и постараться, чтобы он воплотился во что-нибудь более удобное для использования.
Я крепко стиснул челюсти. Аж зубы затрещали.
– А теперь думай сам, – продолжал Урсай. – Эта девушка мне вовсе не нужна, мне хватит ее крови. Сейчас мой не отягощенный излишней моралью друг вскроет ей вены на руках, и кровь потечет в реактор. Если ты останешься при своем мнении, то она умрет, ты тоже умрешь, а я соберу кровь, заморожу ее и буду готовить на роль передатчика энергии кого-нибудь другого. Ее кровь сохраняет свои свойства и в отрыве от нее самой – я проверял. Довольно неприятно, что все придется начинать сначала, но ничего невозможного. А вот если ты откроешь канал, то у тебя появляется шанс. Не буду врать, весьма маленький шанс, но – кто знает? Я не всесилен и не стану утверждать, что все пройдет без ошибок. Может, даже не вся кровь успеет из нее вытечь, и ты ее спасешь. Включи мозги, я что, зря тебя учил почти два года?
– Ты врешь, – сказал я хрипло, впервые назвав его на «ты». Много чего сегодня произошло впервые.
– Нет. Подожди немного, сам убедишься. Оштон?
– Ща, милсдарь. – Оштон вынул нож и склонился над лежащей.
– Нет! – заорал я, хотя отлично понимал, что смысла в этом нет ни на полпальца. Так и оказалось – бандит даже ухом не повел и равнодушно, словно каждый день этим занимался, полоснул ножом по запястьям Ирси. Раз. Два. Струйка крови потекла по стоку. Оштон выпрямился и обернулся:
– Готово, милсдарь. В лучшем виде.
– Хорошо. Иди.
Я обернулся к Урсаю – он смотрел на меня с иронией и некоторым сожалением. Хотя, возможно, сожаление мне почудилось.
– Будь ты проклят, – сказал я, опуская руку и активируя канал. Пару мгновений ничего не происходило, потом вокруг Урсая загорелись и начали медленно набирать яркость заполненные какими-то узорами концентрические круги, числом три.
– Наконец-то, – сказал Урсай. – Кстати, ты был прав, я немного солгал. Ее кровь недолго сохраняет свои свойства, и заморозка не помогает. Если бы ты не активировал узор, мне пришлось бы оставить ее в живых. Впрочем, в конечном счете это ничем бы не помогло ни тебе, ни ей. Ты сделал правильный выбор.
Я скрипнул зубами. Круги вокруг Урсая начали медленно вращаться, кроме того, стала отчетливо видна сеть линий, соединявших наши узоры. Где же я слышал это имя…
– Этот Оштон, – спросил я, – случайно не Оштон Кровавый Мешок?
– Теперь его зовут Оштон Костяная Рука, – хмыкнул Урсай, – вы, никак, знакомы?
– Заочно, – сказал я, лихорадочно вороша память, – в книжке одной прочитал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59