Особенно теперь адрес дома Клер. Еще более обеспокоенным тоном Генди продолжал:— Я дал ему номер твоего телефона. Его рассказ в самом деле выглядел очень серьезным. Мне нужно было принять решение.— Я понимаю. Это хорошо.— Но сегодня я стал раздумывать и сказал себе, что будет лучше, если я позвоню и предупрежу тебя, чтобы быть уверенным.— Согласен. Я выкручусь.— Надеюсь, что я не подвел тебя и неприятностей не будет.— Надеюсь.Паркер повесил трубку и вернулся на кухню, в которой Клер читала журнал во время завтрака.— Генди сообщил номер телефона твоего дома.Она посмотрела на него.— И что это означает?— Я еще не знаю. Он сообщил его одному из парней, с которым я был во время последнего дела.— И когда он сообщил?— Вчера вечером. Она сложила журнал.— И он не сообщил, что это означает, что что-то делается не так?— Да.— Что?— Я еще не знаю.— И что мы будем делать?— Ты отправишься в Нью-Йорк, несколько дней поживешь в отеле.— Переехать?— До той поры, пока я не поговорю с Киганом. Это его имя.— Я не хочу покидать мой дом, — возразила она.— Нам неизвестно, по какой причине Киган хотел узнать номер телефона. Или для кого. Я не могу оставить тебя здесь одну.Она встала, нахмурив брови, вид у нее был возмущенный и сердитый.— Я не покину свой дом. Я только что стала владеть им, и я его не оставлю.Она отнесла свою тарелку и чашку в раковину и открыла кран, повернувшись спиной к Паркеру.Паркер обошел стол и подошел к ней.— Я не могу ждать событий, оставаясь здесь и не зная в чем дело. Мне нужно отправиться повидать Кигана. Я знаю, где он обосновался по окончании нашего дела, я поеду повидать его и узнаю, что происходит. Но что, если кто-нибудь другой хочет доставить нам неприятности, что, если кто-то появится здесь в то время, когда меня здесь не будет!— Оставь мне пистолет!— Это глупо.Ухватившись обеими руками за раковину, как будто он собирался вытащить ее из дома наружу, она повернула голову в его сторону и холодно проговорила:— Я не покину своего дома.Он колебался, потом пожал плечами и отвернулся.— Я вернусь, как только смогу. Глава 3 Киган был прибит к стене. Его обнаженное тело было в следах от ожогов сигаретами, в шрамах, значительная потеря крови из-за больших гвоздей, которые были вбиты в его руки и явилась причиной его ужасной смерти. Прибитый, он казался маленьким и сморщенным, с подогнутыми ногами, беспомощно лежащими на полу.Киган был любитель выпить в одиночестве, так что не было особой необходимости затыкать ему рот. Его ферма в Кинисоте, окруженная прериями, находилась в километре от ближайшего жилища. Его палачи могли предоставить ему полную свободу кричать и вопить, добиваясь от него, что он скажет им то, что было нужно.Паркер дотронулся до его груди: она была холодна. Вероятно, они принялись за него вскоре после телефонного звонка к Генди. А может быть, они были вместе с ним во время его звонка по телефону, может быть, это для них он звонил Генди?Было позднее полуночи. От Клер Паркер на машине поехал в аэропорт Ньюарка и сел на первый самолет на Миннеаполис, там он украл белый, открытый “додж” на стоянке аэропорта, чтобы проехать шестьдесят километров от жилища Кигана. Он увидел дом за пятьдесят метров, ибо он был освещен как на праздник, но когда Паркер остановился на некотором расстоянии от него, то убедился, что свет горел в пустоте и молчании. С большими предосторожностями он вошел, обошел дом, комнату за комнатой, и, наконец, нашел Кигана, прибитого в комнате наверху и уже мертвого.И дом был перевернут снизу доверху, они разворошили его в поисках чего-то. Тот факт, что ни одна из комнат не осталась не развороченной, позволял думать, что они не нашли того, что искали. На кухне были тарелки и в раковине и на столе: двое мужчин тут обедали и завтракали. Таким образом, они уже уехали, когда Генди позвонил Паркеру в тот день в полдень.Паркер быстро осмотрел дом, потом ушел. Входя в дом, он надел старые резиновые перчатки и снял одну лишь тогда, когда дотрагивался до груди Кигана. Стоя около “доджа”, он теперь снял перчатки, положил их в карман и с минуту, подняв руки, шевелил пальцами, чтобы согреть их и обсушить. Он смотрел на дом, нахмурив брови и раздумывая. Берридж мертв, Кигана пытали, и он тоже мертв, его дом полностью обшарен. Киган пытался соединиться с Паркером, прежде чем его стали пытать. Кто-то хотел получить что-то, и связующим звеном в этом был Берридж.Почему был убит Берридж в их убежище? И после того как его убили, почему они не остались там?Вернуться должны были четверо, а убийцы были вдвоем. Было лучше подождать, когда четверо разъедутся, и напасть на них по одиночке. Выследить одного и начать с него, потом приняться за других.Трое остальных? Или только Паркера? И как они перемещаются? Возможно, что они уже находились на восточной стороне?Паркер сел в “додж” и, запустив мотор, направился в сторону Миннеаполиса. Через двадцать пять километров он увидел телефонную будку снаружи закрытой станции обслуживания, в городке пустом и молчаливом.Ему ответила телефонистка, сообщила ему плату за разговор, которую он просунул в щель автомата. Потом наступило долгое молчание, прерываемое лишь щелчками, истом раздался звонок, и Паркер услышал голос Клер.— Алло!— Это я. Как дела?— Очень хорошо. А у тебя?— Никаких посещений?— Никого. Ты скоро вернешься?— Мой друг умер от хронической болезни. Очень болезненной.Короткое молчание, потом Клер произнесла:— О!По телефону нельзя было сказать больше.— Ты должна на день или два взять отпуск. Поезжай в Нью-Йорк и немного развлекись.— Я не хочу покидать дом! — сказала она.— Но ведь это серьезно!— Я тоже говорю серьезно. Завтра я куплю собаку.— Я говорю тебе об этой ночи.— Ничего со мной не случиться. Я выходила и купила себе ружье. Паркер нахмурил брови, глядя на телефон. Он хотел ей сказать, что дом с таким количеством окон и дверей, выходящих наружу, не может быть защищен, даже при помощи карабина или собаки. Не против двух мужчин, которые пригвоздили человека к стене и жгли его горящими сигаретами. Но нельзя было сказать по телефону о том, что не сможешь сказать прокурору, и он пытался выразить свои мысли при помощи голоса, больше чем на словах.— Я действительно считаю, что ты должна уехать. Это серьезнее, чем ты думаешь.— Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, — сказала она.Потом она попыталась усилить свои слова и добавила:— Но ты не знаешь, что этот дом значит для меня. Я не могу покинуть его, ведь я только недавно устроилась в нем. Меня отсюда никто не прогонит. Это мой дом.Наступило молчание, во время которого он размышлял, и она наконец спросила:— Алло! Ты слушаешь меня?— Да.Он думал о том, чтобы вернуться и подождать, когда они появятся. Но его инстинкт был против этого: когда вас разыскивает враг, лучшим местом, где нужно быть, это — идти по их следу, сзади. Но как оставить Клер одну в доме?Это она должна была принять решение. Нужно было, чтобы он повел это дело так, как, он знал, будет лучше для обоих, и чтобы не случилось ничего плохого.— Ты должна немедленно собрать все мои вещи и вынести их из дома. Положи их в один из пустых соседних домов. Но повторяю, сделай это немедленно, не дожидаясь завтрашнего утра.— У тебя не так много вещей.— Тем лучше, это не займет у тебя много времени. Если придут люди и будут спрашивать меня, то ты не должна ничего сообщать им. Понятно? И не оказывай им никакого сопротивления.— А что же мне говорить?— Скажи им, что ты только передаешь известия и послания, что ты меня видишь два или три раза в год, что я плачу тебе за это. Ты им скажешь, что каждый раз, когда для меня приходит сообщение, ты звонишь в отель “Вилмингтон” в Нью-Йорке и оставляешь послание для меня, на имя Эдварда Латана. Ты хорошо поняла?— Да, но что это...— Повтори мне имена.— Это важно?— Да. Эти имена ты должна им сообщить.— Отель “Вилмингтон”. Эдвард... прости меня.— Латан. Эдвард Латан.— Эвард Латан. Это все?— Не серди их, они очень опасны.— Я умею играть в маленьких мышек, — сказала она.— Отлично. Я вернусь, как только смогу.— Я знаю.— Сразу же унеси мои вещи.— Обещаю.Он прервал соединение, бросил десять центов в аппарат, набрал 21-25-55-12-12, узнал в справочной Нью-Йорка номер отеля “Вилмингтон”, набрал его, снова положил монеты в аппарат и соединился с приемщицей.— Это относительно заказа на три дня комнаты, начиная с четверга.— Ваше имя, мистер?— Эдвард Латан... Эдвард Латан.— Адрес?— Ньюкасл, Бизнес машин, Миннеаполис, Миннесота.— Для одной персоны, мистер?— Да.— На три ночи?— Да.— Мы сохраним за вами комнату до четверга, пятнадцати часов.— Спасибо.— Спасибо, что позвонили в “Вилмингтон”, мистер. Паркер прервал соединение с отелем и вызвал номер в Чикаго. Звонок прозвучал шесть раз, потом грубый мужской голос раздался в трубке:— Надеюсь, что это не ошибочный номер, черт возьми! Вы знаете, который сейчас час?— Я ищу парня, которого зовут Брили. Он и я, только что вместе совершили одну музыку.— Это ты звонил позавчера?— Нет, это был Китай.— Он позвонил мне в более приятное время, дружок, но я отвечу тебе совершенно так же, как сказал ему. Наш друг в настоящий момент взрывает бомбу в Детройте. Нет определенной хижины.— Нет никакого контакта? Ведь это ты осуществляешь его контакт?Мужчина был тем же, чем был Генди для Паркера.— Я знаю, что мне надо делать. Ты знаешь девицу, которую зовут Эвелин в Детройте?— Нет.— Эвелин Кийн. Ты найдешь се.Послышался щелчок. Паркер тоже повесил трубку.У него не было никакой возможности соединиться с Моррисом. Не важно какими транспортными возможностями пользовались убийцы Кигана, они действовали логично, оперируя по прямой линии, что означало, что они должны были сперва посетить Детройт, прежде чем отправиться на восток. Клер будет находиться в безопасности некоторое время. Может быть!Паркер вернулся к “доджу”, затем в аэропорт и поставил его на то место, откуда украл: на стоянку. Глава 4 В этот час дня девицы еще спят, так как нет клиентов в барах. Когда вошел Паркер, в нем был единственный бармен, что-то пишущий на листке бумаги около открытой кассы. Паркер пошел и сел на табурет, а бармен повернул к нему голову и сказал:— Извините, я не могу вас обслужить в такой час. У нас такое правило.— Я пришел сюда не пить. Я разыскиваю девицу, которую зовут Эвелин Кийн.— Кийн? Она не состоит здесь в числе обслуживающих девиц.— Я ищу ее не для этого. Она знает одного моего друга и может дать мне его адрес.Бармен похлопал карандашом по губам.— Я лично с ней незнаком, — задумчиво проговорил он. — Но мне кажется, что я слышал ее имя у нас. Я могу проверить.— Спасибо.— Я позвоню по нескольким телефонам. А пока могу предложить вам содовой.— Мне не хочется пить.— Как хотите. Но меня раздражает, когда я вижу парня в баре и перед ним пустой стакан. Я сейчас обернусь.Паркер стал читать названия этикеток на бутылках, спустя две минуты вернулся бармен. В руке он держал сложенный четыре раза чисток бумаги.— Мне сказали, что туда вам нужно пойти.— Спасибо.Паркер встал и достал бумажник.— Я угощал за счет заведения. Приходите, когда вам захочется выпить.— Согласен.Паркер вышел, подозвал такси и велел шоферу отвезти себя по адресу, данному барменом. Это было здание, выстроенное в промежуток между двумя войнами, из кирпича, в квартале, который не поддался влиянию времени. Около кнопки звонка, принадлежащей апартаментам 5-ф, Паркер остановился, позвонил и подождал, чтобы сообщить свое имя. Но в этом не оказалось необходимости, немедленно раздался щелчок, и дверь открылась.Лифта не было, а 5-ф находились на последнем этаже. Он поднялся, не слыша ни малейшего шума и дойдя до верха, пошел по коридору, устланному ковром, ведущим к квартире. Коридор освещался лампами в форме свечей, но только три из них были включены, коридор был погружен в полумрак.Паркер позвонил и увидел человека, открывшего ему дверь, тот держал пистолет.— Входите, — сказал он.Паркер поднял руки и вошел.В гостиной их было четверо, но считаться нужно было с одним: толстяк, среднего возраста, сидящий на софе и крутивший между пальцами сигару. Трое остальных: включая того, кто открыл Паркеру дверь, были лишь подчиненными толстяка, выполняющие его приказания.— Обыщите его, — приказал толстяк.— У меня под левой рукой имеется автоматический пистолет и нож под воротником на спине, — сказал Паркер.Толстяк, нахмурив брови, посмотрел на него и не сказал ни слова, пока другой обыскивал его. Он нашел автоматический пистолет и нож и положил их на телевизор. Потом он покачал головой, обращаясь к толстяку, и отошел.— Почему вы носите нож на спине? — поинтересовался толстяк.— В случае, если меня заставят поднять вверх руки.— И вы можете выхватить и бросить нож?— Случалось.— Это прелестно. А что вы такого хотели от миссис Кийн?У него был легкий акцент, который утяжелял его голос.— Я ищу одного друга. Мне сказали, что она знает, где мне его найти.— Друг? Как его зовут?— Брили. Его зовут Брили.Толстяк посмотрел на своих головорезов, потом снова перевел взгляд на Паркера.— Брили? Кто это такой. Брили, Боже мой?— Кто-то, кого я знаю и которого ищу. Другой друг его мне сказал, что я должен спросить о нем у миссис Кийн.— Другой друг? Какой другой друг?— Один тип из Чикаго, которого зовут Армвуд.— Армвуд?Толстяк начал чувствовать, что к его носу подходит горчица, потому что он ничего не понимал.— Но что же означают эти имена, черт возьми? Брили, Армвуд? А вы, кто вы?— Том Линч.Это было имя, обозначенное в документах, лежащих в бумажнике.— Том Линч? Согласен, Том Линч, миссис Кийн как раз рядом.Жестом головы он указал на закрытую дверь.Паркер подошел и открыл дверь, она была действительно в комнате, лежащая на кровати. В комнате не горел свет, и шторы были задернуты, но окно выходило на восток, и утреннее солнце освещало комнату и создавало в ней рассеянное освещение. С первого взгляда Паркеру стало ясно, что миссис Кийн мертва.Паркер закрыл дверь и вернулся, чтобы посмотреть на толстяка.— Вижу.— Кто-то сделал это вчера вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17