Они почувствовали это, подонки! «Лозини становится стар, а значит, время войти в игру», — так они решили...Он продолжал постукивать кулаком по столу.— Если бы только знать, кто из них! Тогда, по крайней мере, я был бы удовлетворен!— Один из типов, присутствовавших на совещании, — предположил Паркер.— Нет! Многие замешаны в этом, безусловно, но они не организаторы. Для этого у них нет необходимой мощности и силы.— Савелли? Это ваш помощник, верно?— Понадобятся еще годы, чтобы Тэд Савелли смог стать во главе организации. Никто не пойдет за Тэдом, вот в чем вопрос. Это должен быть человек, за которым охотно последовали бы другие.— Вы знаете своих людей! Кто обладает необходимыми качествами?Лозини уже раньше приходило это в голову. Поэтому, почти не раздумывая, он ответил:— Всего три человека способны организовать удар, найти достаточно помощников, на которых могли бы опереться, и заставить себя признать, как ваш друг Карн.— И кто они?— Эрни Дюлар, Датч Буанаделла, Фрэнк.— Дюлар замешан? — внезапно вмешался Грин. Лозини нахмурился и внимательно посмотрел на Грофилда:— Вы знакомы с Эрни?— Нет. Но я многое прочитал о нем в вашей городской газете. — Он повернулся к Паркеру: — Дюлар контролирует всех букмекеров в округе. А Луис Датч Буанаделла, здешний король порнографии. Кинематография, книготорговля, закупочное предприятие через посредника.Пораженный Лозини на мгновение даже забыл о своих невзгодах.— Похоже, вы хорошо осведомлены о моих делах! — сказал он.— Я всегда интересуюсь документами и справками, — с довольной улыбкой отозвался Грин.— А кто это Фрэнк? — спросил Паркер. — Не Фрэнк Фаран?Лозини кивнул на Грина:— Вероятно, вы в курсе дела?— Речь, должно быть, идет о Фрэнке Шродере, — ответил Грин. — Специалист по наркотикам.— Черт возьми, — с восхищением отозвался Лозини. — Может, вы сумеете мне сказать, и который из них?— Ведь я лично их не знаю, — ответил Грин. — Но сильно сомневаюсь, чтобы это был Шродер.— Почему?— Во-первых, он слишком стар, чтобы принять командование.— Он на пять лет моложе меня, — заявил Лозини. Грин развел руками и улыбнулся, как бы извиняясь перед Лозини.— Не слишком стар, чтобы руководить, но слишком стар, чтобы начинать руководить! К тому же, говорят, он сам употреблял наркотики, и я не думаю, чтобы у него была солидная поддержка.— Это не так!— Неважно, правда это или нет, — возразил Грин, — факт то, что об этом ходят слухи, и этого вполне достаточно, чтобы он не смог найти себе сторонников.Лозини утвердительно кивнул.— Очень хорошо! Значит, маловероятно, что это может быть Шродер.— Следовательно, остаются двое, — констатировал Паркер, — Дюлар и Буанаделла!— Так! — Лозини посмотрел на Грина: — Что вы думаете по этому поводу?— Огорчен. Они оба одного возраста, оба крепкие, оба уже достаточно могущественные, даже внутри вашей организации, у обоих имеются необходимые связи за пределами вашего города. Вы их, думаю, хорошо знаете:у кого из них зубы поострее?— У обоих, — ответил Лозини.— Дайте нам их адреса, — попросил Паркер.— Вы будете драться за меня?— Нет. Ваши шансы удачно закончить это дело зависят только от вас! Но тип, которому О’Хара рассказал про деньги в парке аттракционов, уже два года готовит восстание, которое сейчас и начнется!— Неужели это началось так давно?Совершенно удрученный Лозини попытался припомнить все признаки и подробности, которые он должен был заметить еще в то время и которые прошли мимо его внимания.— Они дожидались этих выборов, — продолжал Паркер. — Вот здесь-то вам и конец!— Это верно, — снова согласился Лозини.— И мои деньги попали к Дюлару или Буанаделла, — продолжал Паркер, — если кто-то из них лезет наверх. Они им понадобились, чтобы провести выборы нужного кандидата. Значит, моя добыча у них — и придется ее отнять!Лозини смотрел на Паркера почти с восхищением.— Боже мой! Как просто вы рассуждаете!— Я приехал сюда, чтобы забрать свои деньги, а не для того, чтоб вмешиваться в войну гангстеров!— И вы отправитесь и к Эрну, и к Датчу? А как вы узнаете, кто из них?— Сперва мы добудем сведения. Будем задавать вопросы тем, кто переметнулся в другой лагерь.— Абаданди?— Он сейчас не в состоянии говорить. Дайте нам адрес Калезиана.— Калезиана?! Но почему?— Никто не решится начать войну против вас, если ваш флик не будет у него в кармане. Калезиан достаточно хитер, чтобы понять, что вы сдаете позиции.— Дерьмо!— Кстати, а Фаррел? — спросил Паркер. Лозини и Грин удивленно посмотрели на него.— Кто? — переспросил Лозини.— Ваш мэр. Вы уверены, что он будет побит? Может быть, он тоже перешел на другую сторону?— "Мой" — это Уэн, — вмешался Грин. — Фаррел — это кандидат-реформатор, противник.— Вы, Лозини, все повторяли: «мой кандидат», и я думал, что это Фаррел. — Он повернулся к Грину: — Почему ты не сказал мне об этом, черт возьми!— Не сказал тебе, что?Грин был удивлен так же, как и Лозини.— А что это меняет? — спросил Лозини. — Альфред Уэн — это мой человек и депутат, полномочия которого истекли. Георг Фаррел — это реформатор и новый кандидат. Такова предвыборная ситуация.— Фаррел, — продолжал Паркер, — это тот, чье имя мельтешит по всей Лондон-авеню? И афиши повсюду?— Да, — ответил Лозини. — А мы не могли тратить столько денег. Уже года два, как дела пришли в некоторый упадок. Я уже говорил вам об этом. К тому же, мы никогда и не смогли бы истратить столько. А Фаррел и его сторонники работают по-другому.— Я должен был проверить, — словно про себя проговорил Паркер, нахмурив лоб и устремив взгляд на пруд. — Это моя ошибка. Я не должен был доверять видимому.— Я вас не понимаю, — сказал Лозини.— Ваши доходы не уменьшились, — пояснил ему Паркер. — Но пользуются ими другие. И их человек — это Фаррел.— О! — протянул Грин.В мозгу Лозини вдруг все стало на свои места, он все понял.— О, мерзавцы! О, негодяи! Они финансировали Фаррела моими же деньгами!..— И моими! — бросил Паркер и повернулся к Грину: — Оставим Калезиана и отправимся к Фаррелу.— Ладно.— Уходите в отставку, Лозини! Поезжайте во Флориду и играйте там в шашки, — сказал Паркер и встал.Лозини смотрел им вслед, пока они шли, освещенные солнцем, потом скрылись в тени дома.«Играйте в шашки!» — все еще обидно звучало у Лозини в ушах.«Калезиан! Абаданди! Эрни Дюлар или Датч Буанаделла! Фаррел! Моими же деньгами!» — обгоняли друг друга мысли. Глава 22 Пол Дунстан встал в девять часов. По утрам в воскресенье он вставал обычно позже. Два парня из лавки должны были зайти за ним около десяти, чтобы отправиться на пляж. Он встал так рано, чтобы потом не торопиться, а теперь не знал, чем занять время, и метался по квартире. Его хорошее настроение немного ухудшилось, когда он взглянул на столик у входной двери. На нем лежал конверт с чеком на получение пенсии, а идти за деньгами можно было только завтра.Полу Дунстану было двадцать девять лет, и он стал получать семь долларов в неделю, как только вышел в отставку, прослужив в полиции Тэйлора четыре года. Он старался не вспоминать об этом времени.Он и Джо О’Хара пару лет патрулировали вместе в радиофицированной полицейской машине. Были они вместе и тогда, два года назад, когда в парке аттракционов на Очарованном Острове произошла известная история с перестрелкой и большим шумом. До этого происшествия Дунстан был в числе фликов, которых щедро одаривали, а он и не желал ничего лучшего, время от времени закрывая на кое-что глаза. Но дело в парке аттракционов многое изменило.Тогда он был замешан в попытке убийства. Он видел, как вокруг него умирали люди, он оказался пленником бандита, направившего в его голову пистолет, так что сопротивление было равносильно смерти. Когда на Острове все закончилось, он решил, что с него довольно!.. И не потому, что О’Хара должен был на ком-то согнать свою злость. И не потому, что он прочел в глазах старого Лозини презрение... Но что ему до Лозини? Просто изменилось что-то внутри него. Он вдруг понял, что больше не сможет так жить, не считаясь с законами и со своей совестью.И Пол Дунстан бросил работу в полиции, покинул Тэйлор, устроился в другом городе, в пятистах километрах, в фирме, выпускающей приборы для поддержания искусственного климата в комнатах.Теперь у него была хорошая работа, добрые друзья, приятная жизнь с маленькими подружками, которыми он обзавелся за последние два года. Если бы не эти абсурдные семь долларов пенсии, он бы совершенно стер из своей памяти Тэйлор, жизнь в нем и работу в полиции.Без двадцати десять он оделся. Завернув плавки в полотенце, он положил сверток на столик у входа, рядом с неприятным конвертом и чеком. В этот момент раздался звонок в дверь.Было без десяти десять.«Кто бы это мог быть? — подумал Дунстан. — Ведь Гарри никогда не заходит раньше времени».Пол Дунстан подошел к двери, открыл ее. Действительно, это был не Гарри. Перед ним стоял улыбающийся парень, очень уверенный в себе. В руке у него был плоский бумажный пакет.— Пол Дунстан? — спросил он.Его лицо показалось Полу смутно знакомым. Возможно, этот тип был из Тэйлора. А может, Дунстану это просто почудилось...— Да, — ответил он.— Мне очень жаль, — сказал он, все так же улыбаясь, — но я до сих пор не знаю, что мог сказать тебе О’Хара!Пол Дунстан среагировал медленнее, чем во время службы в полиции. Он не успел сделать и движения, как из бумажного пакета появился пистолет с глушителем...И было уже слишком поздно что-либо предпринимать...Не издав больше ни звука. Пол Дунстан упал у двери... Глава 23 — Ваша проповедь замечательна, ваше преподобие! — с чувством произнес Георг Фаррел.Судя по выражению лица пастора, тот знал, что служит только фоном.— Рад, что вам понравилось, мистер Фаррел.Фаррел продолжал трясти руку пастору, держа в своих и не давая ему высвободиться. Краем глаза Фаррел наблюдал за Джеком, скромно стоящим в стороне. Джек должен подать ему знак, когда фотографы и камеры, направленные на них, закончат съемки, и лишь тогда он выпустит руку пастора.Фаррел, стоя перед церковью в ярком солнечном свете и любезно пожимая руку пастора, воплощал собой идеал американцев. И он это знал.Высокий, дородный, с внешностью банкира и профилем киноактера. «Только представьте себе этот образ, господа избиратели, — как бы говорил всем своим видом Фаррел, — и сравните с любой фотографией Альфреда Уэна, с его крупным носом, мешками под глазами, и со всей его довольно жалкой внешностью, и вам станет ясно, кто достоин быть избранным в мэры!»Несколько минут спустя Джек поднял руку, якобы приглаживая свои короткие волосы. Это был знак, и Фаррел приветливо улыбнувшись пастору, выпустил его руку.— Продолжайте вашу полезную деятельность, ваше преподобие, — сказал он на прощанье.— Вы тоже, мистер Фаррел, — ответил пастор без всякого выражения.«Я ненавижу тебя, старик», — подумал в это время Фаррел.Улыбаясь, он отвернулся от пастора, и привычным жестом коснулся локтя Элеонор. Разумеется, она была там, где и должна быть: рядом со своим мужем. Уверенная в себе, достаточно привлекательная. Что такое общественный деятель без своей жены, которая всегда рядом?Они вместе спустились по ступенькам церкви. Фаррел взмахом руки приветствовал толпу зевак, большинство которых, извещенные заранее по радио и телевидению, немного задержались, чтобы посмотреть на одного из кандидатов в мэры.Внезапно и неожиданно раздались аплодисменты, и Фаррел был так удивлен, что даже немного смутился. Он продолжал свой путь, еще раз почувствовав, что может гордиться такой популярностью. Видимо, его действительно любили.Лимузин стоял у тротуара. Рядом, готовый открыть дверцу, Джек. Первой уселась Элеонор, следом за ней он... Джек закрыл дверцу, скользнул за руль, и автомобиль отъехал. За ним следовала полицейская машина с двумя телохранителями.— Нормально! — воскликнула Элеонор. — Одно дело позади.Фаррел вытянул ноги, погрузив ступни в толстый ковер лимузина. Этот прекрасный ковер для салона предложил ему продавец машин на период выборов.Элеонор достала из сумочки записную книжку, где были расписаны все предстоящие мероприятия, и стала просматривать.— Предстоит выпить кофе с выборными главного квартала, — сказала она.— А потом?— Потом посещение бассейна в Мемориал Парке, — ответила Элеонор. — Затем матч второго дивизиона на поле ветеранов. Далее обед и дискуссия в синдикате профессоров, обед и лекция в лиге Урбани...— Достаточно, — сказал Фаррел, — более чем достаточно.Он уже съел свой первый завтрак с Кавалерами Христофора Колумба и выслушал утренний концерт у Федеральных методистов.Вторник никогда не наступит!Элеонор улыбнулась ему: она все понимала без слов. «Мое лучшее приобретение!» — сказал как-то о ней Фаррел. Шутка оказалась правдой.Сорокатрехлетний Георг Фаррел был президентом мебельной фабрики Авондал, специализировавшейся по производству стульев и столов. Она была основана еще его дедушкой в 1868 году.Когда местные полицейские предложили ему выставить свою кандидатуру в мэры, Фаррел сразу же согласился. Он обожал политику и все, что с ней связано. Ему нравилось комбинировать, разрабатывать планы, условные знаки, принимать быстрые решения. Вместе с тем он был реалист. Он понимал, что в Тэйлоре ли, в другом ли городе нужно будет зачастую идти на компромиссы с людьми, которые никогда не пригласят вас к себе... Такие люди, как, например, Лозини — мошенник, гангстер, контролирующий очень многое в городе. Но он играл необходимую роль, так как преступления и порок продолжали существовать, что бы ни происходило. И необходимо было осуществлять какой-то контроль над этой клоакой. Лозини, полубизнесмен, полуубийца, занимался в городе именно таким контролем.Но Лозини постарел, сильно потерял в авторитете, и его место следовало занять более квалифицированному человеку. Более квалифицированному в широком смысле: не только в плане контроля над преступными элементами, но и в отношении города и его граждан.Преемником Лозини должен быть человек, с которым Фаррел мог бы договориться, которого мог бы понять, и даже которому он мог бы симпатизировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29