Он понял, что должен сказать ей, понял, какая истинная причина стоит за его яростью. И он мягко и нежно сказал:— Я люблю тебя, Кэтрин, люблю с того момента, когда мы ехали в Париж… Я проснулся, и тут была ты, сидела и выглядывала из окна. Я всегда знал, что мне нужно не только твое тело — уже тогда я хотел большего!Он увидел перед собой смущенные фиалковые глаза. Она так долго ждала от него этих слов, что почти не поверила им. Но ей так хотелось верить ему! Напряжение оставило ее, но уже следующие его слова заставили ее насторожиться:— Может быть, я не любил тебя, когда лишил невинности, но уже до отъезда из Англии я знал, что ты глубоко проникла в меня, что я не смогу тебя оставить.— Вожделение, — покачала она головой, уверенная, что им двигало лишь это чувство, но Джейсон не согласился.— Не думаю так, моя маленькая любовь, но кто знает, что вначале влечет мужчину к определенной женщине? Может быть, и вожделение, я просто не знаю. Но потом это было уже не только вожделение. Я ведь удовлетворил свои желания, и, если бы мной руководили только они, я бы не повез тебя во Францию!Джейсон не знал, что говорить, он никогда не был в подобной ситуации. Те объяснения, которые обычно приводили к нему в объятия и в постель женщин, здесь не годились. Он дрожал, как юнец. Впервые он по-настоящему признавался в любви, и ему трудно было произносить эти слова. Кэтрин не поддерживала его, неподвижно стоя рядом. Он снова нетерпеливо встряхнул ее.— Ты слышишь меня? Я люблю тебя, упрямый, своенравный ребенок! Люблю тебя'.Наконец со вздохом облегчения она прильнула к нему. На глазах у нее выступили счастливые слезы, она бессвязно повторила:— О, я люблю тебя тоже. Мне казалось, я умру, если ты не будешь любить меня! С нежной улыбкой он спросил:— А ты не могла это сказать, девочка? Мужчина не будет вести себя так, как я, если он не любит женщину. Почему я женился на тебе? Почему привез Шебу в Терр дю Кер, если не для тебя? Почему мучился от ревности, когда увидел тебя с Адамом? Боже мой, котенок, через какие испытания я прошел? Каждый раз, когда я думал, что мы становимся ближе, ты превращалась в маленькую дикую кошку и старалась выцарапать мне глаза.Кэтрин издала какой-то звук и крепче прижалась к нему. Он нашел губами ее ухо и нежно укусил его. — У меня мысли плывут, когда ты в моих объятиях. Каждый наш спор мог бы тут же кончаться, если бы ты вот так же стояла!— Не правда! Ты возненавидел меня в Белле Виста, когда я так сделала. — Она обвиняла его, но ее глаза лучились теплом.Он зарылся головой в ее кудри.— Котенок, я тогда дико ревновал, я был близок к тому, чтобы убить тебя. Вспомни, ты пропадала почти год, и я был уверен, что Адам — твой любовник.— Адам? — удивилась Кэтрин, и Джейсон только тут сообразил, что не рассказал ей о том, что вместе с матерью приехал и ее брат. Более того! Не только ее брат, но и его тоже!От изумления ее глаза стали почти круглыми. Какое счастье! Ей все время хотелось повторять мужу, как сильно она его любит, почему так вела себя. Настало время признаний для них обоих, но Кэтрин не могла заговорить о Давалосе. Она понимала, что это нужно сделать, что без признания счастье ее не будет полным, но, прижав голову к широкой груди Джейсона, не могла решиться и произнести страшные слова.Не догадываясь о ее внутренней борьбе и терзаниях, Джейсон поцеловал ее склоненную голову.— Я так люблю тебя, Кэтрин. Ты моя! Ты всегда была моей, и только из гордости и упрямства не желала этого признавать. Я знал это уже в ту ночь, когда ты танцевала передо мной в красном цыганском платье. Помню, что подумал тогда: маленькая ведьма, выступаешь ты здесь в последний раз, отныне и навеки ты будешь танцевать только передо мной, только я буду видеть все твои прелести! — И добавил:— Как я ревновал, когда думал о твоих возможных любовниках!Она вздрогнула и с болью в голосе спросила:— А для тебя имело бы значение, если бы у меня были любовники?Он так сжал ее, что мог бы и не отвечать.— Для меня невыносима даже мысль, что тобой обладает кто-то другой! Что со мной было, когда я решил, что ты и Адам — любовники! Господи, даже не хочется вспоминать об этом!Наслаждаясь его объятиями, она с горечью думала, что эти минуты горького счастья могут быть последними. Как рассказать ему о Давалосе? Губы Джейсона слились с ее губами, она отвечала ему с любовью и желанием, но как только его поцелуй стал настойчивее, а руки начали ласкать ее, это был уже не Джейсон! Его мягкие губы стали вдруг отвратительными губами Давалоса, и ужас охватил все ее существо. Она задрожала и, боясь сорваться на крик, с силой выскользнула из объятий Джейсона.Он озадаченно смотрел на эту побледневшую незнакомку» с дикими глазами.— Что случилось? — непонимающе спросил он.— О Боже! Не дотрагивайся до меня! — всхлипнула она. — Я не вынесу этого!— О чем ты говоришь?На его лицо она старалась не смотреть. Попыталась заговорить, но язык не повиновался ей. Терпеливо, как взрослый ребенка, Джейсон спросил:— Что случилось?Ее губы дрожали, в конце концов она выговорила:— Я не могу сказать тебе. Пожалуйста, не спрашивай меня.— Это плохо. Ты говоришь, что любишь меня, и тут же отталкиваешь, словно я хочу тебя изнасиловать.Кэтрин вздрогнула при этих словах, а Джейсон опять притянул ее к себе. Она вырвалась, подлетела к двери и смотрела на него оттуда, как затравленное животное; в глазах у нее застыло страдание. Не дожидаясь приступа его ярости, она простонала:— О, Джейсон, это не из-за тебя! Из-за Давалоса! Он, он… — Она не могла произнести эти слова, но и так все было ясно.Джейсон из смуглого стал белым, посветлели даже его глаза, но Кэтрин не заметила в них муки. Она лишь услышала его ледяной голос:— Он изнасиловал тебя?Короткий кивок был ему ответом. Она не подымала глаз, боясь увидеть отвращение на его лице. Прислонилась к двери и кричала:— Я сражалась с ним, но он связал мне руки. Я не могла остановить его. Слава Богу, этот ночной кошмар был только один раз, если бы он еще дотронулся до меня, я или бы умерла, или бы убила его.Кэтрин подняла голову. Глаза его полыхали холодной яростью, но она не знала, о чем он в этот момент думал, и не правильно истолковала ее причину. А ему было смертельно больно и стыдно, что из-за него она подверглась такому унижению. Она не знала, что злость эта направлена против него самого: он не смог защитить ее, не смог уберечь от опасности тем утром. И все только потому, что потерял контроль над собой и не удержал ее. Он обвинял себя в тупости, потому что сразу не понял, что произошло. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, рот болезненно искривился. Увидев это, Кэтрин не выдержала:— О Боже, Джейсон, здесь нет моей вины! Я всего лишь женщина, и руки у меня были связаны! — Она бросилась на кровать.При виде ее страданий он забыл о себе. Злость куда-то подевалась, больше всего ему хотелось утешить ее, взять на руки, сказать, что он любит ее — только бы затихла ее боль.Он едва протянул руку, как Кэтрин забилась в истерике.— Не трогай меня! Никогда не дотрагивайся до меня! Ненавижу тебя! Ты понимаешь — л ненавижу тебя!В этот момент Джейсон поверил ей. Для обоих это была бесконечная ночь. Кэтрин лежала с сухими глазами и желала, чтобы холод, исходивший от Джейсона, заморозил ее, и она бы ничего больше не чувствовала.Утром с грустью наблюдала, как муж собирал вещи.— Мы уезжаем в Терр дю Кер? — безразлично спросила она.— Нет причин оставаться здесь, — ответил он каменным голосом, и Кэтрин показалось, что в этот момент умерло ее сердце.Джейсон быстро упаковал все, оседлал лошадей, и они покинули долину, молча оплакивая свое недолгое счастье. Разговаривать им было не о чем. Джейсон всю дорогу думал о Пьющем Кровь.Но Пьющему Кровь он был не нужен, поскольку его план и так осуществлялся. Он без труда нашел испанца и предложил ему свои услуги — проводить к золоту, которое тот разыскивал. Давалос отнесся к нему с подозрением и какое-то время колебался, пока Пьющий Кровь не пояснил:— Ты никогда не добьешься этого от Джейсона. Нолан мертв, только я один знаю дорогу туда. Давалос сузил свои черные глаза.— Почему ты хочешь показать ее мне? Пьющий Кровь невозмутимо приподнял бровь:— Ты потратишь много времени и сил, досаждая Джейсону. Ему не нужно золото, но если ты поделишься со мной, я покажу тебе дорогу.Давалос про себя посмеялся глупости Пьющего Кровь.Его солдаты никогда не задумывались над действиями своего лейтенанта, они просто выполняли его приказы. Он сказал, а они поверили, что Джейсон совершил какое-то преступление против Испании и что, захватив его жену, они поймают и самого Джейсона. Они следовали туда, куда посылал их Давалос, однако когда он приказал им ступить на территорию команчей, многие испугались, особенно после того, как проводником их стал индеец. Пьющий Кровь указывал путь, не вступая в лишние разговоры, но однажды вечером подошел к Давалосу и сказал, что хочет поговорить с ним наедине. Отойдя в сторону, индеец спросил:— Ты поделишься с ними?Ответ был отрицательным.— Конечно нет. Что они будут с этим делать?— Как ты собираешься скрыть это от них?— А уже близко? Медленный кивок в ответ.— Очень близко? Еще один кивок. Давалос загорелся:— Покажи мне!— А другие?Давалос прикусил губу.— Мы уедем, когда они уснут, и ты покажешь мне. Успеем вернуться прежде, чем у них возникнут подозрения.Пьющий Кровь только кивнул. Дождавшись, когда все уснут, они покинули лагерь. Два часа ехали молча, потом Давалос пожаловался:— Ты же говорил, что это близко.— Это так, — последовал спокойный ответ. Прошел еще час, начинало светать.— Сколько еще ехать? Мы не успеем вернуться вовремя.Пьющий Кровь медленно обвел взглядом каньон. Через час над головой будет светить солнце. Они углубились в Земли команчей; безусловно, испанские солдаты повернут обратно, поскольку невозможно найти их в каньоне. Он внезапно остановил лошадь и ударил Давалоса прикладом ружья. Удар застал Давалоса врасплох, и он, как мешок, свалился на землю.Пьющий Кровь, по лицу которого блуждала сейчас страшная улыбка, донага раздел Давалоса, положил его лицом вверх на песок, обмотал запястья и щиколотки ремнями из сыромятной кожи. После этого врыл в землю каньона четыре кола, которые привез с собой, врыл глубоко и привязал к ним ремни. Затем сел и начал наблюдать, как поднимается над каньоном солнце.Давалос пришел в себя, и его охватил ужас, когда он понял, что смотрит в лицо смерти. Пьющий Кровь опустился на землю рядом с ним и почти любовно медленно отрезал Давалосу веки, не обращая внимания на жуткие крики испанца. Его глаза, теперь незащищенные, смотрели на немилосердно палящее солнце. Пьющий Кровь уселся в тени скалы и стал ждать смерти Давалоса. Он был глух к его мольбам, он терпеливо ждал конца.Смерть, которую он выбрал для испанца, была жестокой, но и Давалос был не из мягких людей. Индеец знал, сколько горя принес он людям, и считая свое решение справедливым. На рассвете третьего дня, когда Давалос был чуть жив, Пьющий Кровь еще раз подошел к нему и мягко сказал:— Нехорошо, когда человек умирает, не зная почему, Я убиваю тебя не потому, что ты убил Нолана, которого Джейсон любил как брата, но потому что ты осмелился стрелять в Джейсона, моего брата. — Если бы Давалос мог еще видеть, его охватил бы ужас, когда индеец приготовил длинный, острый, как бритва, нож. Его рука секунду лежала на гениталиях Давалоса, потом индеец просто сказал:— За жену моего брата. — Мелькнуло лезвие, и крик агонии эхом отозвался в каньоне. Даже не оглянувшись назад, Пьющий Кровь оставил умирающего в красной луже, которая медленно расплывалась под ним, и направил свою лошадь из каньона.Он приехал на плантацию задолго до назначенного срока — два месяца. Однажды вечером индеец остановился у большого дома и встретился на ступенях с Джейсоном. Они долго смотрели друг на друга тяжелым взглядом, наконец Пьющий Кровь сказал спокойно:— Все сделано.— Ты хочешь сам сказать это Кэтрин? — спросил чисто выбритый и хорошо одетый джентльмен.— Нет. Передай ей только, что он пострадал за то, что сделал.Джейсон задумчиво посмотрел вслед индейцу и медленно вошел в дом. Перед этим трое мужчин наслаждались послеобеденным бокалом вина. Поговорив с Пьющим Кровь, Джейсон не вернулся в общество Адама и Гая, а прошел в большую гостиную, где Кэтрин в очаровательном платье из зеленого шелка беседовала со своей матерью.Ему нравилось смотреть на них со стороны — Кэтрин с каждым днем становилась все красивее, и Рэйчел расцвела, голубые ее глаза светились покоем и умиротворением. Улыбнувшись, он сказал обеим женщинам;— Ничего страшного. Просто перед тем, как Кэтрин отправится спать, я хотел бы сказать ей несколько слов.— Если это важно, можешь сказать мне сейчас.Он покачал головой.— Нет, позже. — И ушел.После его ухода Кэтрин было уже не до разговора с матерью, ее мысли постоянно возвращались к Джейсону. Что он хотел сказать? Сославшись на головную боль, она рано поднялась в свою комнату.В спальне Жанна помогла ей раздеться, и Кэтрин накинула белый кружевной халат поверх ночной сорочки. Глядя на то, как эффектно она выглядела на фоне зеленого бархатного кресла, никто бы не сказал, что с ней недавно произошло. Но внутренне она еще не оправилась, и временами ей казалось, что это вообще невозможно. В ее отношениях с Джейсоном было много боли и разочарования. Сейчас они играли роли любящих мужа и жены столь искусно, что все были одурачены. Но не Адам.Как-то Адам заметил, как вздрогнула Кэтрин от прикосновения мужа и как Джейсон не успел скрыть своего растерянного взгляда. Адам понял, что между ними что-то не так, но в то же время он знал, что оба они любят друг друга. Что же тогда происходит?Сидя в кресле у камина, Кэтрин думала о том же. Ее невеселые мысли прервались, когда распахнулась дверь, отделяющая ее комнату от комнаты мужа. Ей стало страшно, когда она увидела приближающегося Джейсона.— Вернулся Пьющий Кровь, — сказал Джейсон. — Он попросил передать, что Давалоса нет и что он страдал за то, что взял тебя.Джейсон заставил себя произнести эти слова, но после них во рту у него осталась горечь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24