Маленький Жоао, игравший с другими ребятишками, подбежал к нему. Он нагнулся поцеловать его.
– А мамы нет дома, – сказал ребенок. – Она скоро придет.
Бенто погладил его по щеке и направился к входу в дом. Ему было интересно узнать, как дальше поведет себя Марианна в отсутствие мужа. Он решил поговорить с ней этим вечером, захочет она того или нет. Если враждебность, проявленная ею накануне, будет продолжаться, ему останется только уйти.
Он прошел прямо к себе в комнату, закрыл дверь и развернул карту на столе. Сделать с нее копию будет непросто. На карте было обозначено восемьсот объектов, расположенных на побережье и бесчисленных островах залива Гуанабара.
Бенто нашел кнопки и прикрепил план к стене. Для большего удобства он решил снимать копию маленькими участками, один за другим. Борису потом останется только сложить кусочки ребуса.
Он посмотрел на часы. Почти семь. Лучше сходить поужинать сейчас. Когда он вернется, Марианна уже уложит малыша и он сумеет с ней поговорить. А потом поработает до двух или трех часов ночи, в зависимости от того, как будет себя чувствовать.
«Скоро встреча, – думал Итикира, – надо собрать сведения, запрошенные Борисом». Завтра ему предстояло провести занятия в военном училище, и он воспользуется этим, чтобы зайти в министерство, находящееся в двух шагах от училища. Там Бенто рассчитывал встретиться с одним офицером, своим бывшим командиром, служившим теперь в генеральном штабе. Офицер этот был из тех типов, для которых нет большего удовольствия, чем показать свою информированность и посвященность в высшие секреты, секреты богов.
Он услышал звук открывающейся входной двери, и его сердце бешено застучало. Марианна... Не двигаясь, он следил за ее движениями по звуку шагов. Вот она прошла на кухню, достала из сумки покупки и кладет их на стол; одна бутылка, вторая. Затем прошла в свою спальню, пробыла там несколько минут. Заскрипела дверца шкафа. Неожиданно ее шаги приблизились к его двери.
Раздался негромкий стук...
Бенто так удивился, что не сразу сказал, чтобы она входила. Марианна открыла дверь и улыбнулась.
– Добрый вечер, – сказала она. – Я увидела вашу машину внизу...
Он так мало ожидал этой дружеской улыбки, что начал заикаться:
– До... Доб... Добрый вечер.
Она посмотрела на карту, висевшую на стене, и спросила, не переставая улыбаться:
– Чем занимаетесь?
Бенто ответил, пожирая ее глазами:
– Мне нужно снять копию с этой карты для моих курсантов. Это большая работа.
На ней было желтое платье, которое она обычно надевала по воскресеньям, а в пучке – гребни со стразами. Марианна была чертовски аппетитна. Ну, а эта ее двусмысленная походка, которую придавала ей одежда, слишком тесно сидевшая на пышном теле, делала молодую женщину совершенно неотразимой.
Марианна удивилась:
– Вы будете делать это здесь?
– Да, поработаю часть ночи. За свет я вам заплачу.
Она не ответила и встала совсем рядом с ним, чтобы рассмотреть карту. Донесся едва уловимый, чуть сладковатый запах ее духов. Бенто сказал, чтобы нарушить молчание, становившееся для него невыносимым:
– Я схожу поужинать и сяду за работу.
Она повернулась, почти коснувшись его, и предложила:
– Хотите поужинать со мной? Я покормлю мальчика и уложу его. Потом нам будет спокойно...
Со сжавшимся горлом он пробормотал:
– Я... Я очень хочу. Это вас не затруднит?
Она рассмеялась:
– Раз я вам предлагаю...
– Я думал, вы сердитесь, – сказал он, краснея.
Марианна пожала плечами.
– Я сержусь? Почему?
Он смутился.
– Я... Я не знаю... Я... хотел вас об этом спросить.
– Я не сержусь. Для этого нет причин.
Она коснулась его руки, отчего он вздрогнул.
– У вас есть время немного поработать. Мы сядем за стол не раньше половины девятого – девяти... Вас это устраивает?
– Конечно.
Он не верил своим ушам, и его лицо выражало восторг. Она посмотрела ему в глаза и сказала:
– Но обещайте мне быть благоразумным, хорошо?
Он стал пунцовым и разозлился на себя за то, что непроизвольно ответил:
– Да.
Она подошла к двери.
– До скорого, Бенто.
Через несколько секунд он услышал, что она зовет из окна столовой Жоао. Еще немного, и он стал бы прыгать от радости.

* * *

Они ели десерт – фруктовый салат с ромом, приготовленный самой Марианной. Они выпили три бутылки вина, а бутылка качас была сильно почата. Бенто чувствовал себя хорошо, уютно, оптимистично, был полон доверия и признательности.
– Вы чудесны, – повторял он каждую секунду.
Иногда он добавлял, непроизвольно понижая голос:
– Я себе представляю, что мы муж и жена.
Она только смеялась и наполняла его стакан, едва он осушал его.
– Я пойду сварить кофе, – сказала она, неожиданно поднявшись.
Оставшись один, он стал пить из салатницы ром, сдувая плавающие в нем фрукты. Из-за закрытых ставней жара в комнате была почти невыносимой. Марианна не хотела, чтобы с улицы ее видели ужинающей вместе с посторонним мужчиной. Бенто расстегнул форменную куртку и ослабил узел галстука.
До определенного момента он спрашивал себя, почему Марианна так потратилась. Она приготовила не обычный ужин; одно вино составляло необыкновенную роскошь. Теперь он выпил достаточно много, чтобы не задавать вопросов.
Через несколько минут она вернулась с кофе и разлила черную, очень сладкую жидкость по чашкам.
– Вам жарко? – спросила она, увидев, что он расстегнулся.
– Здесь можно задохнуться.
– Когда выпьем кофе, я выключу свет, и можно будет открыть окно на пять минут.
Она тоже вспотела. Капли пота блестели у нее на висках, в углах ноздрей и там, где начиналась грудь. Они выпили кофе. Она наполнила стаканы качас и подняла свой.
– За исполнение ваших желаний, – прошептала она, улыбаясь.
Ему захотелось сказать, что он желает только ее, но он не решился и одним глотком выпил свой стакан. Она встала и сказала, направляясь к выключателю, находившемуся возле двери.
– Откройте ставни.
Он отодвинул стул и встал, удивленный, что не очень крепко стоит на ногах. Она выключила свет раньше, чем он успел дойти, и ему было немного трудно нащупать задвижку. Он с силой толкнул обе створки, которые жутко заскрипели, прежде чем стукнуться о стену.
– Потише! – попросила Марианна.
Наполнив легкие относительно прохладным ночным воздухом, он повернулся.
– Где вы? – спросил он, всматриваясь в черную дыру, в которую превратилась комната.
– На диване.
В ее тоне ему послышалось приглашение, и он пошел наощупь, держась за стену. Когда он подошел, она взяла его за руку и усадила рядом с собой. Она сунула свою руку под его. Он хотел обнять ее, но она остановила:
– Будьте благоразумны. Не двигайтесь, или я уйду.
Он подчинился. Через несколько секунд она заговорила снова:
– Мне так хорошо рядом с вами, Бенто. Не надо это разрушать. Доверие – это прекрасно.
Он согласился с пересохшим горлом:
– Да, это правда.
Он хотел сказать ей многое, но не решался и злился на себя за эту робость.
– Вы молчите. Может быть, вам скучно?
Бенто запротестовал с неловкой горячностью:
– О нет! Я никогда не смогу скучать рядом с вами.
Марианна спросила совсем тихо:
– Вы чувствуете ко мне хоть небольшую дружбу, Бен?
Он почти до боли сжал ее руку.
– Больше, чем дружбу, – пробормотал он, – гораздо больше.
Она слегка отодвинулась от него. Глаза Бенто привыкли к темноте, и он увидел, что она смотрит на него.
– Вы хотите сказать... Вы хотите сказать, что любите меня?
Он проглотил слюну и с силой кивнул:
– Да... Да, Марианна, я люблю вас.
Он сказал это и поцеловал ей руку с лихорадочной страстью. Она закрыла лицо другой рукой и прошептала:
– Господи! Что же с нами будет?
Он осмелел.
– Марианна! Марианна! Вы меня тоже любите?
Она мгновение поколебалась, прежде чем ответить:
– Вы мне очень нравитесь, Бен, но я не имею права говорить вам это. Я замужем.
Он обнял ее, и на этот раз она позволила ему это, только опустила голову, чтобы не дать себя поцеловать.
– Марианна! Если бы вы знали меня раньше, вы бы вышли за меня?
– Думаю, что да, Бен.
Он взял ее за подбородок, заставил поднять голову и поцеловал в губы. Под действием атмосферы и возбуждения от выпитого алкоголя, она ответила на поцелуй, потом спохватилась и, задыхаясь, оттолкнула его.
– Вы плохо поступаете, Бен. Вы пользуетесь моей слабостью. Я больше не смогу доверять вам... Доверие так прекрасно, правда, Бен?
Он часто дышал, а его сердце безумно колотилось. Именно на этом диване он взял ее утром после Рождества.
– Не надо это разрушать, Бен. Вы дали мне необыкновенное доказательство доверия, когда сказали, что вы... шпион.
Он замер, сразу насторожившись.
– Я вам так сказал?
Она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо.
– Да, Бен. Разве это не было доказательством вашего доверия ко мне?!
Он испугался. Значит, она слышала... Что делать? Как убедить ее в обратном?
– Я не понимаю, Марианна. Вы, наверное, плохо расслышали.
– Нет, Бен. Когда я спросила, почему вас бросила жена, вы мне ответили, что у вас были разные взгляды и она больше не хотела жить вместе со шпионом.
– Это невозможно, Марианна. Я не шпион! Что вы придумали?
Она распрямилась и отодвинулась от него, скользя по дивану.
– Вы посмеялись надо мной, – упрекнула она, – это нехорошо. Я никогда вам не прощу этого, никогда! Вы мне сказали это, чтобы придать себе вес, чтобы заставить меня поверить, что вы незаурядный человек, а теперь же выходит, что это неправда! Вы всего лишь обычный моряк и ничего больше! Вы слишком глупы, чтобы заниматься чем-то другим! А я-то считала... я надеялась... О, как я несчастна! Я никогда не прощу вам, никогда!
Она достаточно много выпила, чтобы самой поверить в свою игру, и достаточно разнервничалась, чтобы заплакать без другой причины. Он был ошеломлен, увидев ее плачущей, и не мог этого вынести. Это было сильнее его. Разве не стал он шпионом потому, что дипломат держался с ним на равных? Разве не это давало сыну бедных крестьян огромное чувство собственной значимости? Марианна поставила его на пьедестал, и он не мог позволить ей сбросить себя оттуда, не пытаясь воспрепятствовать этому.
– Простите меня, Марианна. Я вам не солгал. Это правда... Ноя не имел права говорить об этом.
Она попросила у него платок, чтобы промокнуть глаза.
– Я вам больше не верю. Вы один раз соврали.
– Теперь я говорю правду.
Она вернулась к нему и уткнулась мокрым от слез лицом в его шею.
– О, Бен! Если мы хотим думать о совместном будущем, нужно, чтобы я доверяла вам, чтобы я знала все. Нельзя допустить недоразумения, как с вашей первой женой.
Он подумал, что она берет на себя обязательства перед ним. В любом случае, чем он рисковал? Она мыслила так же, как и он: она считала, что это хорошо – быть шпионом. Чтобы показать ей, кто он и как стал тем, кем был, он начал говорить...
Когда он закончил, весь раздувшийся от своей значительности, то спросил, как будто это прямо зависело от его слов:
– Когда мы сможем жить вместе, Марианна? Когда?
Она казалась оглушенной и не двигалась, как мертвая. Он погладил ее по волосам, поцеловал в глаза. Она зашевелилась и встала, разглаживая ладонями платье на бедрах.
– Я устала, – прошептала она. – Позвольте мне пойти спать.
Он встал, обнял ее и прижал к себе.
– Марианна, пойдемте в мою комнату. Поскольку мы уже один раз...
Она оттолкнула его с силой, удивившей его.
– Нет, прошу вас. Вы должны уважать меня...
– Я больше не могу, Марианна. Я хочу, чтобы вы полностью принадлежали мне. Попросите развод.
Она поставила между ними стул.
– По какой причине? Мне не в чем упрекнуть Хосе.
– Но ведь мы любим друг друга! Расскажите ему. Если он узнает, что вы его разлюбили, он уйдет...
– Хосе никогда не согласится на развод.
– Что же тогда нам делать?
Она дрожала, но он этого не видел.
– Терпение. Нужно иметь терпение.
Она повернулась к нему спиной и пошла к двери. Он догнал ее, схватил за руку и заставил повернуться лицом к нему.
– Мы связаны, Марианна. Хотите вы того или нет, мы связаны моей тайной.
Она ответила усталым тоном, не пытаясь освободиться:
– Де, Бенто, я знаю. Позвольте мне уйти спать.
Он отпустил ее, и она ушла в свою комнату. Бенто услышал, как она закрыла, а потом заперла дверь. Он стоял на месте, растерянный, чувствуя тошноту, медленно поднимавшуюся из желудка. Ему хотелось только одного: убрать с дороги Хосе Моареса... Хосе Моареса, это единственное препятствие между ним и Марианной.
Между ним и Марианной.

10

Энрике невольно зажал нос и задержал дыхание, поднимаясь по лестнице. Он спрашивал себя, как это люди могут жить в такой вони. Но, может быть, жильцы дома ее больше не чувствовали. Ко всему привыкаешь. Когда он остановился перед дверью, мимо прошли, ослепительно улыбаясь, два рослых негра, спускавшихся с верхнего этажа. Они выглядели совершенно довольными жизнью. Энрике нажал на кнопку звонка.
Марианна открыла. На ней было желтое платье, в котором он ее уже видел; несомненно, оно у нее было самым красивым. Они прошли в столовую, где ставни на окнах остались наполовину закрытыми, и сели в полутьме.
– Ну, что? – спросил Энрике, улыбаясь. – Я уверен, что вы можете рассказать мне многое.
Она сидела на стуле напряженно и так мало напоминала победительницу, что он сначала подумал о неудаче.
– Он шпион, – ответила она сухим тоном. – Он мне все рассказал.
И она начала говорить медленно, чтобы ничего не упустить. На ее висках и в углах губ выступил пот; большая капля вдруг потекла между грудей, оставляя блестящую дорожку. Энрике слушал со всем вниманием, на которое был способен.
Закончив, она шумно вздохнула, как будто выполнила тяжелую работу. Энрике попросил разрешения закурить и достал сигарету.
– вы великолепно справились с задачей, – похвалил он. – Я не знаю профессионалок, которые смогли бы сделать это лучше.
Похвала почти не тронула ее. Он заговорил вновь с тщательно рассчитанной медлительностью:
– Теперь нам точно известно, что Бенто Итикира работает на иностранную разведку, и мы точно знаем, на какую, но доказательств у нас нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18