И красивые.
Я смущенно покраснела.
– Если оставлю тебя в деревне, то приют-то тебе дадут, а вот житья не будет. Может, сама скажешь, откуда пришла? Не с неба же ты, в самом деле, упала.
Я растерянно молчала, не зная, что сказать. Зато мыш знал, но я вовремя успела закрыть ему рот (иногда он бывает уж слишком не сдержан, особенно тогда, когда ему категорически отказываются верить).

Через полчаса я сидела на скамейке в доме старосты и прислушивалась к голосам, доносящимся из соседней комнаты. Дик явно решил от меня избавиться, несмотря ни на что, и оставлял хозяину дома довольно значительную сумму на мое дальнейшее содержание хотя бы до весны. Напротив меня сидел на ковре большой черный кот и заинтересованно смотрел на сидевшего у меня на коленях Оську. Оська кота прицельно игнорировал, но глаз с него не сводил, на всякий, так сказать, случай.
Вскоре хлопнула входная дверь, и я поняла, что Дик ушел не попрощавшись, зато в дверях появился толстый лысый тип и, довольно улыбаясь, начал разглядывать меня с ног до головы.
– Ну что, девка, теперь ты живешь у меня! До весны – точно, а посему делать будешь все то, что я тебе говорю. А теперь – марш на кухню да приготовь чего-нибудь, потом вместе и отведаем. – И он довольно неуклюже потрепал меня своей жирной рукой по щеке.
– Вы ошибаетесь, – радостно улыбнулась я ему, – я ухожу с Диком. – И не успел он ничего сказать, как моя фигурка просто растворилась в воздухе, оставив на лавке возмущенно пискнувшего мыша.
Пока староста, открыв рот, смотрел на пустое место, шаря по нему руками и обалдело хлопая глазами, кот с воинственным криком ринулся на Оську. Мыш взвизгнул и рванул вверх, вцепился в рубаху человека и повис на воротнике. Кот в азарте рванул следом, старательно выпуская когти.
Остановившись на улице, сразу за невысокой оградкой, я услышала грохот посуды, вой и ругань старосты, после чего в окно вылетел утюг, а следом сквозь дыру в стекле выпорхнул жутко довольный Оська. Заметив меня, он радостно приземлился на плечо и, пока я пробиралась сквозь сугробы к вытоптанной в снегу дорожке, с гордостью принялся рассказывать о своей героической победе. А вслед нам грустно смотрел сидящий на подоконнике кот, провожая взглядом такую вкусную с виду мышь.
Дика я нагнала не скоро. Ходить по сугробам очень трудно, и я устала, запыхалась и уже хотела плюнуть на маскировку и распахнуть крылья, как вдруг увидела его фигуру, шагающую впереди. Радостно вскрикнув, я тут же телепортировалась рядом с ним. Мыш догнал позже, высказав мне все, что он думает о моем способе перемещений. Дик же просто ошарашенно глядел то на меня, то на цепочку только своих следов позади.
– Ты как здесь очутилась?
– Я же говорила, мы теперь неразлучны, по крайней мере пока ты будешь нуждаться в моей защите.
Мыш старательно пролезал в ворот рубахи, громко возмущаясь тем, что тут так мало места.
Я покраснела до кончиков ушей, но Дику сейчас явно было не до мыша. Он был в бешенстве.
– Откуда ты взялась на мою голову? Почему не осталась в деревне и как ты здесь оказалась?!
– Ты не переживай, – заволновалась я, – просто я должна быть всегда с тобой рядом. Но если мой вид тебе неприятен, то я могу сделать вот так.
Миг – и вот уже на снегу остались только мои следы, сама же я просто исчезла.
Дик протянул вперед руку и тут же ее отдернул: на пальце появились две небольшие ранки – мыш не любил, когда меня щупали просто так.
– Так, ладно, проявляйся обратно, немедленно.
Я послушно снова стала видимой, с любопытством глядя на него.
– Скажи, мне от тебя теперь совсем никак не избавиться?
Я помотала головой, отчего с макушки слетела голубая шапочка, а серебристое золото легких волос искрящимся водопадом рассыпалось по плечам.
– В одном тот мужик был определенно прав: ты слишком хороша, чтобы быть человеком. Ладно, пошли, но только предупреждаю: в будущем будешь слушаться только меня, и беспрекословно.
И он размашисто зашагал вперед, оставляя на снегу глубокие отпечатки ног. Я тут же пристроилась следом, стараясь попадать в его следы, для чего приходилось каждый раз подпрыгивать.
– Ты поняла? – Он обернулся.
Я кивнула, стараясь не промазать при следующем шаге. Дик только усмехнулся.
– Ты хоть знаешь, чем я занимаюсь?
– Конечно, – удивилась я, – ты выполняешь заказы на нечисть, убиваешь только мертвых и никогда живых. Путешествуешь между мирами, но у тебя есть свой дом в межмирье, куда ты изредка возвращаешься. Друзей у тебя нет, работаешь всегда один.
Он удивленно покосился на меня.
– Что ж, все верно, ты достаточно хорошо изучила меня. Может, теперь и о себе расскажешь?
– Конечно! Я – Лирлин, ангел, ты – мое первое задание. Вскоре тебя попытаются или убить, или перевербовать наши враги, а я должна тебя защитить хотя бы в течение следующего месяца. Потом тебе назначат более сильного ангела-хранителя, не чета мне, и я исчезну из твоей жизни навсегда.
– Гм, то есть ты – мой ангел-хранитель?
– Нет, – качнула я головой, – я только учусь на него. И если честно, учиться мне еще очень и очень долго, поэтому-то мне и дали в помощь Оську. – Из-за воротника тут же высунулась любопытная мордочка. – Ты не смотри, что он маленький, он много чего умеет.
Оська тут же надулся, бросая на Дика горделивые взгляды.
– Ну хорошо, а почему мне сразу не могли дать толкового хранителя, а выделили тебя?
Я снова покраснела. Так, с этим надо что-то делать.
– Понимаешь, я сама попросила. Это мой выпускной экзамен. И если я его сдам, то…
– То она не вылетит из школы, – радостно закончил мыш.
На моих щеках можно было яичницу жарить.
Дик скептически на меня посмотрел.
– Ладно. Если ты и сумасшедшая, то вроде бы не буйная. А месяц я тебя, так уж и быть, вытерплю как-нибудь. Ты хоть знаешь, куда мы идем?
Я отрицательно мотнула головой.
– Тогда слушай и запоминай. В лесу у лесника я оставил лошадь. Вроде бы у него есть и еще одна – как раз для тебя сойдет. Потом выедем на главную дорогу и доскачем до Аскольда. Там меня уже ждет наниматель: Понятно?
Я кивнула, жутко счастливая, что прогонять меня больше не будут и первая часть плана мною, хоть и коряво, но все-таки выполнена. А там, глядишь, и все остальное будет не так уж сложно. Ведь в месяце всего лишь тридцать дней. Как-нибудь справлюсь.
Шли мы довольно долго. Мороз слегка пощипывал нос, холодил щеки и упрямо забирался под куртку, где сидел мыш. Мыш высказал по этому поводу кучу предложений, вроде использования заклинания вечного тепла или горящего золота. В крайнем случае – создать лето в радиусе полукилометра, а то очень уж холодно. Но я только качала головой, раз за разом сообщая, что до такого уровня меня еще не доучили.
– Чему тебя там вообще научили? – надулся Оська, ежась и выглядывая из-за ворота куртки.
Я закатила глаза вспоминая. Лорд размашисто шагал впереди, его широкая темная спина мелькала между деревьев.
– Ну я могу развести костер, если есть дрова…
– Гениально! – не дослушал мыш. – Я тут должен помирать от холода, а она еще и дрова требует! Где я тебе их найду?
– Ну не знаю, – смутилась я, оглядываясь по сторонам.
– А вон, кажется, есть что-то похожее.
Свернув вбок и прекратив прыгать по глубоким следам Дика, я тут же по пояс провалилась в сугроб, но упрямо пошла дальше. Между деревьев проступал смутный силуэт то ли поваленного дерева, то ли просто коряги, а в ухо нудил голос замерзшего мыша, грозившего околеть и бросить меня на произвол судьбы. Бедненький, он же всю жизнь провел на небесах, а потому совершенно не привык к холоду, вылетая на задания только в теплые миры и времена.
– Вот! – радостно возвестила я, тыкая пальцем в корягу.
Мыш отвлекся от стенаний и с удивлением на нее уставился.
– Что «вот»?
– Сейчас я тебя согрею, – вдохновилась я, подпрыгивая на месте и постоянно забывая, что крылья временно скрыты.
– Да? Ну давай грей…
Я кивнула и быстрым, слегка неуверенным движением нарисовала в воздухе кривоватую руну света, вспыхнувшую над корягой и рассыпавшуюся быстро затухающими искрами на промерзшее дерево. Мы с мышом, затаив дыхание, ждали.
Миг ничего не происходило, а потом на корягу запрыгнул появившийся откуда-то сзади Дик и громко поинтересовался, какого хрена я тут делаю.
Пока я пыталась вспомнить, что такое хрен, коряга мягко засветилась слегка голубоватым светом, а потом с жутким треском взорвалась столбом ревущего пламени.
Тяжелой волной горячего воздуха меня отшвырнуло назад. Дику повезло меньше, он в это время как раз стоял на коряге, а потому, дымящийся и очень черный, теперь валялся неподалеку, упорно пытаясь встать и выдавая такие слова, что я заподозрила лорда в знании чужого, непонятного мне языка.
Ахнув, я, не обращая внимания на вопли слегка погоревшего мыша, рванулась к Дику, предлагая помощь. Меня куда-то послали и попытались ударить. Мыш ощетинился и что-то глухо вякнул, лорда подняло и с треском впечатало в дерево неподалеку.
– Ой, – сказала я.
Лорд вздрогнул и медленно поднял руки, чертя знак отрицания, после чего молча рухнул в снег, замерев на его фоне темным пятном.
– Оська! – горестно вскрикнула я. – Ну зачем?!
– Он пытался колдовать против тебя, – возмутился мыш, осторожно щупая обожженный нос.
Я только вздохнула и медленно подошла к лорду, присев рядом на корточки. Он не подавал признаков жизни, но вроде бы еще дышал. Я осторожно дотронулась до него, а потом положила узкую холодную ладошку на лоб, пытаясь излечить и помочь, уже. привычно чувствуя, как сквозь тело проходят волны чужой боли и уходят в землю. Мыш вылез на плечо и что-то возмущенно бормотал. Ему никогда не нравилось, когда я использовала силу себе во вред, а сейчас я именно этим и занималась.
На лбу выступили мелкие бисеринки пота, холод, осторожно пройдясь по коже, вполз глубже, исследуя сосуды, замораживая кровь. Внутренний голос нашептывал, сколько еще времени мне можно колдовать, после чего наступит остановка сердца, но тут его глаза распахнулись и он посмотрел на меня. Я вздрогнула и отдернула руку, покачнулась от слабости и плюхнулась в снег. Он оперся руками о землю и с трудом сел, встряхнулся, сбрасывая черные капли воды, и уже более уверенно встал на ноги.
– Что это было?
На меня смотрели требовательно и даже зло. Мыш зашипел, распушив шерсть, и теперь очень похожий на меховой шарик с крыльями.
– Я хотела согреться.
Прищур черных глаз, резкий разворот – и вот он уж вновь удаляется, бросив меня на произвол судьбы. Я поняла, что если не смогу встать, то так и замерзну здесь с мышом, а он и не подумает вернуться. Что ж, хорошо хоть убить не пытался.
– Вставай, – заволновался Оська, прыгая и кусая за ухо. Боль отогнала сон и вернула ясность голове. – Вставай! А то замерзнешь и провалишь первое задание, но это еще не самое страшное!
– Что же самое страшное? – Я уже с трудом вставала, цепляясь руками за кору дерева и пытаясь контролировать постоянно разъезжающиеся ноги.
– Могу замерзнуть я, – хмуро просветили меня. И мыш снова полез за пазуху.

Догнать лорда я так и не смогла, но, к счастью, снег не забыл его следы, и они вели меня за собой, указывая верное направление. Пришлось прыгать, а то самой разгребать снег уже не было сил. Мыш, кажется, уснул, зато я довольно быстро согрелась от прыжков и смотрела на мир веселей, радуясь тысячам искр, отраженных в рассыпанных под ногами бриллиантах, и щурясь от яркого света лучей. Деревья застыли снежными великанами, укрытые тяжелыми покрывалами снега, изредка я видела пробегающего мимо зайца, а пару раз даже пообщалась с лисой, просто выбежавшей мне навстречу и радостно затявкавшей на своем лисьем языке. Пришлось остановиться и выслушать плутовку, а потом еще и поделиться припасами, так как охота у нее нынче не задалась. Но тут вылез мыш, увидел, что я делаю с колбасой, и с громким боевым писком напал на бедняжку, вопя, что его обокрали. Бедная лиса, сжимая в зубах колбасу, тут же скрылась за деревьями, а я выслушала целую лекцию о том, как не надо обращаться с продуктами.
– Если тебе нужно кого-то пожалеть и накормить, то для этого есть я! – верещал надутый пушистик, прыгая по голове и грозно зыркая по сторонам. Я только улыбалась, сосредоточившись на том, чтобы передвигать быстро наливающиеся свинцом ноги.
Как же это трудно – ходить, спина буквально ныла от желания полетать, да и живот свело почему-то. Не сразу я сообразила, что просто хочу есть, а когда поняла, то достала из мешка еще пару колбасок и, сунув одну в зубы разглагольствующему мышу, впилась в другую, чувствуя, как тут же по телу прошлась волна удовольствия, а нытье в животе превратилось в тихое ожидание праздника.
Гм, в том, чтоб быть человеком, есть и положительные качества, пришла жизнерадостная мысль.
И тут же нога обо что-то споткнулась, и я рухнула в сугроб, подняв вихри взметнувшегося снега, немедленно заполнившего нос и рот и холодной ватой набившегося под воротник и куртку.
Но этих плюсов не так уж и много.
Мыш уже сидел на ветке соседнего дерева, с интересом за мной наблюдая и жуя колбасу.
– Ну ты встаешь?
Я кивнула и поудобнее села, принявшись пальцами выковыривать снег из голенищ сапог.
– Давай вставай, я уже вижу домик лесника, и, судя по тем двум лошадям, что привязаны неподалеку, Дик все еще там.
Я тут же поднялась и заозиралась по сторонам, пытаясь взглядом найти то, о чем говорил мыш. Темное покосившееся строение, по недоразумению названное домом и чуть ли не погребенное под высоким сугробом снега на крыше, и впрямь виднелось неподалеку. Радостно вскрикнув, я тут же телепортировалась внутрь.

Посреди невысокой грязной комнатенки за огромным дубовым столом сидели двое мужчин и торговались. Один из них – сильно обгоревший высокий человек, с черными, как смоль, волосами и глазами под стать, нахмурившись, пытался сбить цену второго – дородного пузатого весельчака, с хитро поблескивающими глазками и обликом самого настоящего лешего. И вот в самой середине переговоров прямо па столе вспыхнул воздух и перед их удивленными лицами появилась изящная встрепанная фигурка невысокой девушки, с огромными золотыми глазами и радостной улыбкой на удивительно красивом, нет, даже скорее одухотворенном, лице, будто никогда не знавшем ни боли, ни горя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36