– А он и вправду теперь живой? – Лис осторожно присел на корточки передо мной и внимательно рассматривал мальчика.
Я нахмурилась, мне было очень некомфортно, когда кто-то еще кроме меня и Оськи смотрел на него. Дик тоже стоял рядом и о чем-то думал.
– Слушай, но ведь кольцо было активировано, как же ты смогла…
Я показала ему палец, на который было надето что-то невзрачное и сильно обугленное. Оно и впрямь пыталось меня остановить, жаль только, что я этого не заметила, такая вещь пропала.
– Тебя убить мало, – тихо просветил меня Оська.
– А я уже наполовину мертва, – беззаботно улыбнулась я.
Лис с Диком вопросительно уставились на встрепанного Оську. Ему пришлось объяснять.
– Ангелам нельзя вкладывать свою душу в кого бы то ни было. Но если они нарушают запрет, то… умирают без души. – Дик остро взглянул на меня, я поежилась, а Лис крепко сжал руку в кулак, вообще на меня не глядя. – Но она подарила ему только половину души, а это значит, теперь она смертна и умрет ровно в тот день и час, когда и этот мальчишка.
– Мама!
Все вздрогнули и посмотрели на пошевелившегося мальчика. На вид ему было не больше пятнадцати лет, его лицо уже не пугаю и даже было довольно симпатичным, и именно им он и уткнулся мне в грудь, обнимая руками за шею.
– Мама!
Я осторожно погладила его по встрепанной голове. Оська только тяжело вздохнул.
– Я здесь, малыш, – мягко улыбнулась я, и мальчик снова затих.
– Процесс оживления довольно долгий, пару дней он проведет без сознания.
Дик кивнул и склонился надо мной, протягивая руки к мальчишке.
– Я его понесу.
Не знаю почему, но я наотрез не хотела отдавать мальчика кому бы то ни было. На Дика я смотрела зло и прижимала к себе мальчика так, будто он был самым главным сокровищем в моей жизни. Но тут меня за руки схватил подошедший сзади Лис и рывком завернул их за спину, больно сжав кисти. Я закричала, пытаясь вырваться, но Дик уже поднял мальчишку на руки и отошел с ним в сторону, укладывая на расстеленном неподалеку плаще.
Лис так меня и не отпустил, крепко держа в объятиях, пока Дик обрабатывал какой-то гадостью и перевязывал мои раны под чутким руководством сидящего у него на плече Оськи. К концу перевязки я немного пришла себя, перестала вырываться и даже сумела убедить друзей, что связывать меня вовсе не обязательно. С большими сомнениями они поверили, и я была отпущена на волю под честное слово: не буйствовать и не геройствовать. Слово я дала, а когда меня все-таки отпустили, тут же бросилась к мальчику, все это время метавшемуся в бреду и тихо стонавшему в своем необычном сне. Но, как только я коснулась его, крепко сжав за руку, он тут же успокоился и даже начал ровнее дышать.
– Нам надо возвращаться, – хмуро наблюдая за нами, сказал Дик. – У Ирлин серьезные раны, мальчик будет нас тормозить, да и нам самим не помешало бы отдохнуть.
Мы все с надеждой на него посмотрели.
– Только вот открыт портал назад будет лишь тогда, когда последний мираж исчезнет.
Я разочарованно вздохнула.
– Тогда поступим так, – влез Лис, – подождем, пока парень не придет в себя, да и Ирлин хоть немного окрепнет.
Я активно закивала головой, полностью с ним согласная. Дик надолго задумался, а Оська срочно начал инспектировать запасы еды, подсчитывая, на сколько их нам еще хватит. Выходило, что дней на десять. Я робко сообщила, что могу вообще не есть, на что меня хором попросили заткнуться.
– Ладно, – наконец заявил Дик, – вы оставайтесь здесь, а я ненадолго отлучусь кое-куда, как раз вернусь через пару дней.
Я отрицательно мотнула головой, порываясь встать, но сжатая в руке мальчика кисть не дала мне подняться. Дик подошел ко мне, сел на корточки и крепко сжал за плечи, глядя прямо в глаза.
– Я клянусь, что вернусь живым через два дня. Ты мне веришь?
Я медленно кивнула, но в глазах пылал страх.
– Вот и хорошо, – мягко улыбнулся он и зачем-то поцеловал меня в лоб, и этот поцелуй волшебным образом успокоил меня лучше любых его обещаний.
Дик встал и, изъяв у Оськи двухдневный запас еды и воды, погрузил его в мешок и быстрым шагом ушел из нашего лагеря куда-то на восток. Лис, оставленный за главного, задумчиво смотрел ему вслед, сидя рядом со мной.
– Он вернется. – Я удивленно взглянула на него. – А если нет, то я отправлюсь следом и достану его хоть из-под земли.
Я робко ему улыбнулась, а он почему-то покраснел.
– Так, ладно, я пошел за хворостом. – И, вскочив на ноги, он спешно куда-то ушел.
– За каким хворостом? – удивился Оська, выныривая из мешка с картошкой. – Тут же одни камни.
Не слушая его бурчания, я легла на плащ рядом с мальчиком и, осторожно его обняв, вскоре уснула, чувствуя, как тьма забвения ласково забирает меня в свои мягкие объятия.

Разбудил меня треск костра и запах печеной картошки. Поведя носом, я сонно зевнула и щурясь взглянула в сторону небольшого костерка. Рядом в еле тлеющих углях пеклась картошка, а Лис под руководством Оськи выкатывал черные кругляши наружу и собирал их в небольшую кучку.
– А, проснулась. Иди сюда, – улыбнулся мне Лис, показывая на картошку.
Я послушно села и старательно убрала волосы с лица, стараясь пригладить на голове то, что, по идее, должно было быть прической. Угу, как же, прическа, скорее уж давно не чесаный колтун. Даже самые красивые и дивные волосы, если их не мыть, не чесать и при этом еще и вывозить в пыли и грязи, станут страшными и запутанными.
– Ну ты идешь?
Я кивнула и попыталась встать. Но что-то мне мешало. Оглядевшись, я увидела обнявшего меня за талию мальчика, спящего рядом, и тут же все вспомнила. Я растерянно взглянула на него, не зная, что делать.
– Не отпускает?
Я кивнула. Лис тяжело вздохнул, подкатил к себе – пару картошин и, прихватив соль, пошел по направлению ко мне. Оська с черной от золы мордочкой сидел у костра и, щурясь от удовольствия, ел картошину, прижимая ее к себе лапами и крыльями и сопя от удовольствия.
– На, держи. Захочешь еще – скажи.
– Спасибо, – радостно улыбнулась я, подкидывая в руках первую картошину. Вторая лежала у ног, ожидая своей очереди.
Странно, но в тот момент мне казалось, что ничего вкуснее этих подгорелых и пересоленных с непривычки картофелин в мире нет. Я ела с таким удовольствием, что даже Оська залюбовался. Мир вокруг уже не был страшным и непривычным, казалось, что даже здесь можно жить, а мальчик, крепко обнимающий меня даже во сне, вызывал острое чувство жалости и нежности в моей, туго перевязанной бинтами груди.

Дик вернулся, как и обещал, ровно через два дня. Он был сильно потрепан, на его лице добавился еще один шрам, но в целом он был жив и даже вполне здоров. На все наши вопросы он отвечал скупо, первым делом осмотрел меня, выясняя, смогу ли я идти дальше, и бросил хмурый взгляд на проснувшегося часа два назад паренька.
Мальчика я назвала Сон. Может быть, потому, что он уж слишком-долго спал, я даже начала за него беспокоиться, но когда он проснулся, то уже ни на шаг не отходил от меня, злобно зыркая по сторонам и никого, кроме Оськи, ко мне не подпуская. Оська ему чем-то приглянулся, и он даже разрешил ему посидеть у себя на плече, чему тот был явно рад. Как всякий ученый, он теперь стремился узнать побольше о новом чуде этого мира – ожившем мертвом, как он его называл. Сону на то, что его изучают, было глубоко наплевать, главное для него было – постоянно быть со мной рядом. Я не возражала, хотя и пыталась отучить его называть меня мамой. После бурных баталий и целого ряда серьезных разговоров мы все-таки пришли к консенсусу: отныне я называлась Лин, но, если никого не было рядом, так уж и быть, мамой.
– Итак, мы уничтожили три из двенадцати миражей, осталось…
– Девять, – влез Оська.
Все хмуро кивнули, Оська довольно надулся, сидя на коленях у Сона.
– Все правильно, осталось девять. Но у нас заканчивается провизия, Ирлин ранена, да еще прибавился мальчишка, который слишком слаб, чтобы быстро передвигаться.
– Я не слаб и вполне могу идти сам! – зарычал Сон, с ненавистью глядя на Дика.
Дик на это высказывание не обратил никакого внимания. Между ним и парнем постоянно было какое-то напряжение – проще говоря, они друг друга на дух не переносили. Хорошо хоть пока не лезли в драку, но, видимо, Дик считал, что это уж чересчур. Плюс его, кажется, сильно задело высказывание Оськи, что теперь моя жизнь и жизнь Сона прочно связаны и день его смерти станет также и моим. Ребенку я пока этого не сказала, нечего ему переживать по пустякам.
– Таким образом, нам надо закончить с остальными миражами как можно быстрее. Я могу открыть сеть порталов к пяти из них, но тогда сильно ослабну и мне будет трудно их уничтожить, к тому же остаются еще четыре.
Он замолк и угрюмо уставился в пламя костра, я понятия не имела, чем могу ему помочь. Сон задумчиво посмотрел на меня.
– Если я уничтожу миражи, мама сможет отправиться домой и вылечиться?
Мы удивленно на него взглянули, а он смотрел только на меня, напряженно ожидая ответа. Но ответил Лис.
– Да. Если ты сможешь это сделать, то откроется портал домой и Ирлин получит быструю медицинскую помощь. Но как ты это сделаешь?
Сон угрюмо взглянул на Лиса, но все же ответил.
– Я ведь из этого мира и, похоже, раньше всех начал понимать, что происходит. Ожившими мертвецами в основном являлись взрослые, я единственный ребенок.
– Ты уверен? – нахмурился Дик.
Сон его проигнорировал, продолжая говорить.
– Но и сейчас мои силы остались со мной, хоть и изрядно уменьшились. Смотри, мама.
Он пристально посмотрел на кусок камня неподалеку от нас, и прямо под его взглядом камень начал меняться, очертания его поплыли, а уже через секунду вместо него на том же самом месте стояла прекрасная статуя… она изображала меня.
– Похожа, правда?
Он смотрел на меня, ожидая похвалы и довольно улыбаясь. А я во все глаза смотрела на статую прекрасного ангела, будто взлетающего с этой бренной земли обратно в небо. Все в этой статуе: лицо, волосы и даже перья на полураспахнутых крыльях – так сильно напоминало настоящую меня, что, если бы не цвет – все тот же серый, как и у земли под ногами, – я бы поверила, что это я.
– Здорово, – ахнул Оська, – а меня так изобразить можешь? – Он с такой надеждой смотрел на Сона, что тот не удержался.
– Ладно уж, – буркнул мальчик и еще через мгновение у ангела на плече появился силуэт маленького встрепанного совенка, радостно смотрящего в небо.
– Прямо как я! – радостно пискнул Оська и немедленно полетел посмотреть поближе.
– В этом мире моя сила максимальна, плюс я наверняка сильнее любого другого ожившего, так как их психика взрослых еще не успела адаптироваться к происходящему.
– Да ты и сам не особо успел. По-моему, ты в этом замке просто сходил с ума, – съехидничал Лис.
Сон злобно сверкнул глазами, а в следующее мгновение земля под Лисом разверзлась и он с воплем рухнул в пропасть, еле успев уцепиться за ее край пальцами правой руки. Я рванулась к нему и чуть сама не упала от сильной слабости, навалившейся на меня, едва я встала. И все же я успела схватить Лиса за руку прежде, чем его пальцы разжались.
– Держись, – крикнула я, чувствуя, как сползаю.
Дик быстро чертил в воздухе иероглифы на другой стороне пропасти, а Сон с тревогой смотрел на меня.
– Мама.
В следующее мгновение меня и Лиса мягко подхватил воздух и легко и бережно опустил на поверхность в паре шагов от пропасти, которая прямо на глазах начала исчезать.
Сон подбежал ко мне, испуганно глядя на меня.
– Ты в порядке? Зачем ты бросилась за ним?
Он дрожал, напуганный и теперь совсем не похожий на прежнего самоуверенного себя. Лис, пытаясь встать, смотрел на него крайне недружелюбно. Я изо всех сил пыталась сохранить сознание, все-таки настолько большая кровопотеря губительна для человеческого тела, так что любое действие давалось мне с большим трудом.
– Я в порядке, только больше так не делай. Лис, Дик и Оська – друзья, не трогай их.
Сон сжал губы в нить, но все же кивнул, после чего, подставив мне плечо для опоры, осторожно отвел меня обратно к плащу, бережно на него уложив. Я тяжело вздохнула – ненавижу чувствовать себя беспомощной, но надо копить и без того скудные силы – Дику скоро может понадобиться моя защита. Осталось чуть меньше двадцати дней, если я правильно помню. Оська, быстро махая крыльями, плюхнулся мне на живот, что только добавило приятных ощущений. Дик медленно подошел к нам, задумчиво глядя на сидевшего рядом Сона.
– Так как же ты собираешься уничтожить миражи?
– Я просто заберу себе их силу, – не поворачиваясь ответил мальчик.
– Просто?
– Да, они не осознают ее и легко с ней расстанутся, так и не поняв, что происходит. – Он злобно улыбнулся.
Я прикрыла глаза, пытаясь сообразить, что именно я оживила – ребенка или чудовище. Гм, нет, так думать нельзя, любой, получив такое могущество, наверняка бы начал вести себя слегка неадекватно. Ему просто нужно немного тепла и любви, а также пара дружеских подзатыльников на поворотах. Хм…
– Мне это не нравится. – Лис стоял рядом с Диком, и я задумчиво рассматривала их лица на фоне черного неба. – Он станет чересчур силен, мы не можем так просто выпустить его в мир живых.
Сон напрягся, продолжая сидеть рядом со мной и не глядя на них. Так, пора вмешаться.
– Если вы оставите его здесь, я тоже останусь.
Счастливые глаза мальчишки бальзамом пролились на истерзанную и разорванную напополам душу.
– Ты в своем уме? – зарычал Дик. Он же чудовище, он…
– В нем частица моей души, – резко ответила я, – а значит, я связана с ним на всю жизнь.
Лис отвернулся, снова сжимая кулаки. Не надо было им напоминать о протяженности моей жизни. А впрочем… все равно скоро я отсюда исчезну, так что через пару месяцев они меня и не вспомнят.
Оська очень грустно смотрел на меня, чуть не плача. Блин, а вот он как раз таки будет скучать. Ну что за невезение?
– Ладно. – Мы все посмотрели на Дика, а он спокойно и очень серьезно смотрел на парня.
– Если можешь – делай. Нужна будет помощь – скажи, и мы все предоставим.
Сон смотрел только на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36