– Дежурный сплюнул в канаву.
Дандридж задумался. Названия одно другого стоили. Поди реши, какой маршрут лучше.
– Ну а Салотоп-лейн где?
– А вон позади вас.
Дандридж обернулся и увидел узкий темный переулок, мощенный булыжником. Переулок забирал вверх, конца его Дандридж не разглядел. Он опасливо двинулся по переулку. Дома тут были кое-где наглухо заколочены досками, а один-два совсем развалились. Вокруг разносилось ни с чем не сравнимое амбре, которое было знакомо Дандриджу по подземным переходам и туннелям под железнодорожными путями. Дандридж затаил дыхание и ускорил шаг. Выйдя наконец из переулка, он действительно оказался на Скотбой-ярд. На фасаде большого здания из красного кирпича он заметил табличку «Управление регионального планирования». Дандридж открыл решетчатую калитку и подошел к дверям.
– Управление на третьем этаже, – сообщила ассистентка зубного врача, выглянувшая в коридор. В руках она держала металлический подносик, а на нем лежали вставные челюсти с розовыми деснами. – Только вы там вряд ли кого найдете. А вам кто нужен-то?
– Мистер Хоскинс.
– Спросите на всякий случай в клубе. Обычно в это время он там. Это на втором этаже.
Дандридж поблагодарил и поднялся по лестнице. На площадке второго этажа он увидел дверь с надписью «Уорфордский и районный клуб Гладстона» . Дандридж с сомнением покосился на дверь и поднялся еще на один этаж. Женщина оказалась права: Управление было закрыто. Дандридж снова спустился на второй этаж и нерешительно остановился перед дверью. Пришлось напомнить себе, что он как-никак является полномочным представителем министра и официальным посредником. Эта мысль придала ему смелости и он, распахнув дверь, вошел в клуб.
– Ищете кого? – окликнул его дюжий краснорожий верзила, стоявший у бильярдного стола.
– Да. Мистера Хоскинса из Управления планирования.
Краснорожий отложил кий и шагнул навстречу.
– Тогда вам сюда. Эй, Боб, тут по твою душу пришли.
Другой краснорожий верзила, который сидел в уголке у стойки бара, обернулся и уставился на Дандриджа.
– Чем обязан? – спросил он.
– Я из министерства по вопросам окружающей среды.
– Ого! – Мистер Хоскинс поднялся с места. – Быстро вы, однако. Я-то думал, вы только завтра приедете.
– Министр настаивал, чтобы я приступил к делу незамедлительно.
– И то верно. – Мистер Хоскинс, ожидавший, что министерство пришлет важного шестидесятилетнего старикана в очках с золотой оправой, при виде Дандриджа приободрился. – Что будете пить?
Дандридж замялся. Выпивать в это время дня было не в его привычках.
– Полкружки горького, – наконец решился он.
– Нацеди нам пару кружек, – велел Хоскинс бармену. Взяв кружки, они уселись за столик в углу. Бильярдисты вернулись к игре.
– Каверзное дельце, доложу я вам, – заметил Хоскинс. – Вам не позавидуешь. В наших краях этот проект ох как не одобряют.
– Я в курсе. – Дандридж хлебнул пива. Так и есть: у напитка оказался резкий, тошнотворно натуральный вкус. С портрета на противоположной стене на нарушителей закона о торговле спиртными напитками укоризненно взирал мистер Гладстон. Вдохновленный образом покойного премьер-министра, Дандридж принялся объяснять цель своей миссии:
– Премьер-министр особо подчеркнул, что переговоры следует вести со всей деликатностью. Моя задача – проследить, чтобы с результатами переговоров согласились все заинтересованные стороны.
– Вон оно что. В таком случае придется вам попотеть.
– Мне представляется, что наилучший выход из положения – предложить другую трассу.
– Мы уже предлагали. Через Оттертаун.
– Исключено, – отрезал Дандридж.
– Согласен на все сто процентов. Что ж, значит, остается Клинская теснина.
– А может, холмы к югу от нее? – с надеждой спросил Дандридж.
Мистер Хоскинс покачал головой:
– Клинский лес – природный заповедник, отведен под красивые виды. Черта лысого нас туда пустят.
– Выходит, выбор у нас небольшой?
– Выбора вообще нет.
Дандридж сделал еще глоток. Прекраснодушные мечты, которым он предавался утром, окончательно развеялись. «Переговоры, переговоры» – а о переговорах, оказывается, никто и слышать не желает. И придется Дандриджу навязывать разъяренной кучке необычайно влиятельных землевладельцев заведомо непопулярное решение. Вот не было печали!
– Я вижу, нет никакой надежды урезонить сэра Джайлса Линчвуда и генерала Бернетта, – уныло произнес он.
– Какое там, к черту, урезонить. Да если б и случилось такое чудо, что толку? Тут ведь не они воду мутят, а леди Мод. А ее поди урезонь.
– Как видно, передо мной действительно стоит очень трудная задача, – признал Дандридж и допил пиво.
Покидая клуб Гладстона, он уже ясно представлял расстановку сил. Главное предприятие – Хэндимен-холл и леди Мод. Хорошо же, завтра утром он отправится на разведку и выяснит, как к ней подступиться. Дандридж вновь вышел на Скотбой-ярд, вернулся по Кишкинг-лейн на базарную площадь и снял номер в гостинице «Герб Хэндименов».
А сэр Джайлс в Хэндимен-холле весь день не высовывал носа из своего кабинета. Его добровольное заточение лишь отчасти объяснялось присутствием в доме своры сторожевых собак, которые, очевидно, забрали себе в голову, что он здесь не хозяин, а незваный гость. Более важная причина состояла в том, что леди Мод в очень уж пламенных выражениях порицала его за обед с лордом Ликемом. Теперь уже не только судья горько сожалел, что забрел покушать в «Четыре пера», – а судя по сообщениям врачей Уорфордскои больницы, эти сожаления были вполне резонны. Сэру Джайлсу этот обед тоже даром не прошел.
– Я хотел как лучше, – оправдывался он. – Думал, угощу его на славу, может, он и прислушается к нашим доводам.
– «К нашим доводам»! – фыркнула леди Мод. – Уж если на то пошло, на наши доводы ему было начхать. Неужели непонятно, что он с самого начала принял решение о прокладке магистрали через теснину?
– Был и другой вариант – Оттертаун.
– Держи карман шире. Тебе зубы заговаривают, а ты и поверил. Знала я, что простофиля, но не думала, что до такой степени.
Сэр Джайлс ретировался в кабинет, проклиная женину догадливость. Что-то уж больно зло сверкнули ее глаза, когда он упомянул Оттертаун. И почему это она пару раз прошлась по торговцам, спекулирующим недвижимостью, и их привычке обтяпывать за завтраком делишки? Уж не прослышала ли она про новый дом Хоскинса? А тут еще чинушу из министерства принесла нелегкая. Будет теперь совать нос во все дыры. Но больше всего сэра Джайлса тревожили голоса. Вернее, один голос – его собственный. Перед обедом, загоняя машину в гараж, сэр Джайлс явственно слышал, как его собственный голос убеждает кого-то положиться на него: он позаботится о том, чтобы никакая угроза… Сэр Джайлс выпучил глаза и оглядел двор. В голове пронеслись самые бредовые подозрения. Он даже предположил, что разговаривает сам с собой, но тут же вспомнил, что во рту у него сигара. К тому же голос слышался очень отчетливо. Сэр Джайлс не на шутку встревожился, но сколько он ни бился над этой загадкой, так ничего и не надумал. Лишь после второго стакана крепкого виски он сумел убедить себя, что ему померещилось. И чтобы уж совсем выбросить из головы это происшествие, он присел к столу и погрузился в мысли об автомагистрали.
– «Зубы заговаривают», – проворчал он себе под нос. – Что бы она запела, если бы Ликем вынес решение в пользу Оттертаунской трассы.
Да нет, ерунда. Такого и быть не могло. Пустить дорогу через Оттертаун – такого решения никто никогда не примет. Старого Фрэнсиса Пакерингтона опять хватит инфаркт. Старый Фрэнсис Пакерингтон… Стоп. Да ведь это прекрасная мысль! Сэр Джайлс сам подивился своей интуиции. Фрэнсис Пакерингтон, член парламента от Оттертауна, совсем дышит на ладан. Что там говорили врачи? Что он едва ли дотянет до следующих всеобщих выборов. По слухам, он уже подумывает об отставке. На последних выборах он победил лишь благодаря незначительному перевесу – голосов пятьдесят, не больше. Итак, если бы Ликем поддержал Оттертаунский вариант, то его решение свело бы старика в могилу. А там – дополнительные выборы. Раскинув своим изворотливым умом, сэр Джайлс просчитал возможные последствия. Стало быть, досрочные выборы. Для правящей партии каждое место в парламенте на вес золота. Это место получено с трудом – ценой каких-нибудь пятидесяти голосов. Из-за решения о сносе семидесяти пяти муниципальных домов для строительства дороги кандидата от правящей партии могут на дополнительных выборах прокатить. Парламентский пристав лопнет с досады. Выход у них один – отменить решение Ликема. И тогда автомагистраль все-таки проляжет через Клинскую теснину, а сэр Джайлс выйдет сухим из воды. Гениальный маневр! Сэр Джайлс уже было хотел позвонить Хрскинсу, но решил повременить. Не горит. Надо сперва разузнать, с чем пожаловал чиновник из министерства. А с Хоскинсом он успеет повидаться и переговорить утром. Обуянный мятежным духом, сэр Джайлс осмелился выйти из кабинета, выбрал на вешалке в прихожей трость потолще и отправился погулять по саду.
Стоял чудесный день. В безоблачном небе сияло солнышко. Заливались птицы. Вишни вдоль огорода были уже усыпаны цветами, а на лице сэра Джайлса цвела самодовольная ухмылка. Остановившись у декоративного пруда полюбоваться золотыми рыбками, он прикидывал, не взогнать ли сумму компенсации до трехсот тысяч, но тут до него второй раз за день донесся собственный голос:
– В лепешку разобьюсь, а не допущу, чтобы красоту нашего края сгубили ради какой-то автомагистрали. Как только подвернется случай, сразу поставлю этот вопрос в парламенте.
Сэр Джайлс испуганно огляделся, но никого поблизости не обнаружил. Он обернулся и бросил взгляд в сторону дома. Все окна закрыты. Справа тянулась стена, отделявшая сад от огорода. Сэр Джайлс поспешно пересек лужайку и заглянул в калитку. У грядки с огурцами копошился Блотт.
– Вы что-то сказали? – спросил сэр Джайлс.
– Я-то? Ничего я не говорил. А вы?
Сэр Джайлс стремительно зашагал к дому. «Чудесный день». Ничего он не чудесный. Паскудный денек. Сэр Джайлс влетел к себе в кабинет и запер дверь.
8
Ночь в «Гербе Хэндименов» Дандридж провел прескверно. В его номере с неровным полом и пожелтевшим потолком стоял комод цвета охры и гардероб, который открывался, когда ему заблагорассудится. Дандридж то и дело вскакивал с постели и захлопывал его, но минут через десять дверца с душераздирающим стоном опять открывалась и начинала тихо поскрипывать. Полночи Дандридж и так и этак пытался обуздать своенравную дверцу, а еще полночи прислушивался к подозрительной возне в соседнем номере. Судя по звукам, беспокойные соседи не подходили друг другу ни по комплекции, ни по темпераменту, и воображение Дандриджа закусило удила. В два часа ему наконец удалось уснуть, в три он неожиданно пробудился от громкого бульканья в раковине умывальника, которая, вопреки всем правилам гигиены, сообщалась с умывальником в соседнем номере. В половине четвертого налетел предутренний ветерок и за окном раздалось дребезжание вывески. В четыре мужской голос за стеной предложил: «Давай еще».
– Безобразие, – буркнул Дандридж и накрыл голову подушкой, чтобы не слышать шумового сопровождения чужих сексуальных излишеств.
В десять минут пятого дверца гардероба под действием сейсмической активности за стеной снова открылась и тихо заскрипела. Дандридж махнул на нее рукой и стал искать утешения в обществе своей воображаемой сборной красавицы. Отрадные грезы навеяли сон, однако в семь его разбудила страхолюдная девица. В руках у нее был поднос с Завтраком.
– Может, еще чего желаете? – игриво осведомилась она.
– Нет-нет, – поспешно отказался Дандридж. Вот наказание: уж если какая женщина и захочет одарить его ласками, так непременно уродина. Чем он их так прельщает? Дандридж поднялся, пошел в ванную и вступил в борьбу с газовой колонкой, которая определенно решила отравить его газом или взорваться вместе с ним. В конце концов Дандридж умылся холодной водой.
К концу завтрака настроение у него совсем испортилось. Четкого плана действий он так и не придумал и теперь ломал голову, с чего начать. Хоскинс советовал переговорить с сэром Джайлсом Линчвудом, но Дандридж решил этот разговор отложить. Первым делом надо заскочить в Уорфордскую больницу и повидаться с лордом Ликемом.
Пройдя узкими улочками, Дандридж обогнул городской музей, поднялся по лестнице и очутился перед Уорфордской Загородной больницей. Она располагалась напротив аббатства. Это было длинное здание из серого камня – ни дать ни взять бывший работный дом. В садике перед больницей то там то сям сидели дряхлые старички в больничных халатах. С трудом поборов отвращение, Дандридж вошел в корпус и спросил, где ему найти лорда Ликема.
– Прием посетителей с двух до трех, – объявила медсестра в регистратуре.
– Я по поручению правительства, – сообщил Дандридж. Должен же хоть кто-то наконец понять, что к нему надлежит относиться с уважением.
– Сейчас у старшей сестры спрошу.
Покуда медсестра советовалась с начальством, Дандридж дожидался в саду на солнышке. Больницы он терпеть не мог, в них ему было неуютно – особенно если эти больницы выходили окнами на кладбище, провоняли хлоркой и смеют именоваться «загородными», хотя расположены в самом центре города. Не приведи господи угодить в такое гиблое место с тяжелым заболеванием. Мрачные размышления Дандриджа были прерваны появлением старшей сестры. Это была строгая сухопарая седовласая дама.
– Вы хотите видеть лорда Ликема? – спросила она.
– По поручению правительства, – величаво произнес Дандридж.
– Ну разве что на пять минут, – уступила старшая сестра и проводила посетителя до палаты. – Он еще не оправился от контузии и шока.
Она открыла дверь, и Дандридж вошел в палату.
– Только чур никаких тяжелых разговоров, – предупредила старшая сестра. – Нам ведь рецидив ни к чему, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32