– спросил Блотт.
– Ну погоди, сукин сын, мы до тебя доберемся! – рявкнул майор. – Ты ему ногу сломал!
– Это не я. Я его пальцем не тронул. Сам сломал. А чего он ни свет ни заря у меня по стенам лазает?
Но тут его внимание привлек шум с другой стороны арки. Опять этим паразитам неймется. Блотт принес еще две банки растительного масла и повторил процедуру, после чего стены сторожки покрылись масляными потеками, а на земле валялись еще два скалолаза. Военные вполголоса совещались. – Нужны монтерские кошки, – решил майор.
Блотт выглянул в окно и осветил их фонарем. Прозвучал выстрел, и мимо Блотта просвистел стальной стержень с тремя острыми крючками. Он упал на крышу и зацепился за колючую проволоку. За ним последовал еще один. Блотт помчался на кухню, схватил нож и, взобравшись на крышу, перерезал веревку. Потом прополз под колючей проволокой и перерезал другую. Опять удар, опять крик. Блотт поглядел вниз.
– Есть еще желающие? Но армия уже отступила. Блотт с досадой наблюдал, как вояки отходят по мосту, унося с собой раненых. Жаль, что все так быстро кончилось. Дали бы ему бой по всем правилам – то-то потом было бы разговоров. Бой по всем правилам? Блотт бросился к буфету, который он превратил в арсенал. Надо спешить. Взобравшись на крышу, он спустил веревочную лестницу. Через десять минут он стоял на мосту с ручным пулеметом.
Едва морские пехотинцы дотащились до виселицы, где их ждал автобус, как вдалеке грянула пулеметная очередь. Она продолжалась всего несколько секунд, потом повторилась еще и еще. Перепуганные пехотинцы остановились как вкопанные. Очереди смолкли. Чуть погодя громыхнул выстрел помощнее, а через секунду еще один. Это Блотт испытывал противотанковое ружье и убедился, что оно все еще исправно.
Леди Мод села в постели и пыталась нашарить выключатель. К одиночным выстрелам в ночи она уже привыкла, но это что-то другое. Не иначе артиллерия. Она добралась до телефона и позвонила в сторожку. К телефону никто не подходил.
– Господи! – простонала она. – Убили!
Она вскочила с постели и поспешно оделась.
Пальба прекратилась. Леди Мод опять позвонила в сторожку, и снова никто не отвечал. Тогда она набрала номер главного констебля.
– Его убили! – заголосила она. – Напали на сторожку и убили!
– Кого? – не понял главный констебль.
– Блотта!
– Так-таки и убили?
– Честное слово! То из пулеметов строчили, то еще из чего-то стреляли, из чего-то крупного.
– Бог ты мой, – пробормотал главный констебль. – А может, это какое-нибудь недоразумение, а? Вы часом ничего не перепутали?
– Персиваль Генри! – взвизгнула леди Мод. – Или вы плохо меня знаете? Я привыкла отвечать за свои слова! Вспомните, что случилось с Берти Буллетт-Финчем.
Уж это главный констебль и так прекрасно помнил. Теперь в Южном Уорфордшире ночным убийством никого не удивишь. К тому же леди Мод была на грани истерики, а эта дама при всех ее недостатках впадать в истерику по пустякам не станет.
– Я немедленно высылаю все имеющиеся в наличии патрульные машины, – пообещал главный констебль.
– И «скорую помощь»! – крикнула леди Мод.
В считанные минуты все полицейские машины Южного Уорфордшира собрались в Клинской теснине. Возле виселицы были задержаны двенадцать морских пехотинцев 41-го полка, двое с переломами ног. Их задержали в ту минуту, когда они, погрузившись в автобус, собирались покинуть теснину. Задержанных препроводили для допроса в Уорфордское отделение полиции, невзирая на негодующие выкрики, что они действуют по приказу начальника военного округа и полиция не имеет права их арестовывать.
– Утром разберемся, – сказал инспектор, и пехотинцев загнали в камеры.
Вскарабкавшись на крышу по веревочной лестнице, Блотт втянул ее наверх. Стрельбы прошли на славу, оружие не подкачало. Правда, в темноте повреждений не разглядеть, но по звуку нетрудно догадаться, что снаряды арку не пощадили, и теперь всякий может удостовериться: в применении силы нападавшие перешли все допустимые границы и проявили ничем не спровоцированную жестокость. Только в комнате Блотт своими глазами увидел, до чего же мощная штука это реактивное противотанковое ружье. Снаряды пробили фриз в двух местах, пол был усеян обломками камня. В обоих окнах вылетели стекла, на потолке следы пуль.
Блотт принялся обдумывать дальнейшие шаги, но тут за окном раздался топот. К сторожке кто-то бежал. Блотт выключил фонарь и подкрался к окну. Это была леди Мод.
– Близко не подходите, – предупредил Блотт, чтобы придать достоверность передряге, в которую он якобы только что попал, а заодно показать хозяйке, что он цел и невредим.
– Слава Богу, вы живы! – воскликнула она. – А я думала, вас убили.
– Убили? Меня? Куда им – кишка тонка.
– Кто это был? Вы их разглядели?
– Это военные, – ответил Блотт. – У меня и доказательство есть: фотографии.
27
На следующее утро Блотт стал знаменитостью. К утренним выпускам газет материал о нападении на сторожку не поспел, зато во всех вечерних имя Блотта было вынесено в заголовки. Сообщение Би-би-си о бесчинствах военных и возможные юридические последствия обсуждались в программе «Сегодня». К часу дня события получили продолжение: стало известно, что задержанные морские пехотинцы согласились давать показания. На заседании палаты общин премьер-министра замучили вопросами, и министр внутренних дел обещал назначить обстоятельное расследование. Весь день в теснине кишмя кишели журналисты, фотографы, кинооператоры, они наперебой брали у Блотта и леди Мод интервью и снимали повреждения. А повреждения сразу бросались в глаза. Вся стена арки была испещрена следами пуль, которые наглядно свидетельствовали, что нападавшие вели чрезвычайно ожесточенный огонь. Несколько фигур на фризе лишились голов, снаряды, выпущенные из противотанкового ружья, оставили в стене две пробоины. Даже бывалые журналисты, не понаслышке знавшие о разгуле терроризма в Белфасте, разинули рты.
– Я в жизни не видел ничего подобного, – рассказывал телезрителям корреспондент Би-би-си, стоя на верхушке лестницы, с которой он собирался брать у Блотта интервью. – Это не Вьетнам, не Ливан, как может показаться, – это тишайший уголок Англии, расположенный вдали от больших городов. Скажу одно: я в ужасе от того, что такое стало возможным. Итак, мистер Блотт, расскажите, пожалуйста, как произошло нападение.
Блотт высунулся в окно и, глядя в камеру, начал:
– Дело было около часа ночи. Сплю я, значит, и вдруг шум. Я встаю, подхожу к окошку, глянь – по стене кто-то лезет. Мне это не понравилось, ну я и давай лить масло.
– Значит, вы поливали стену маслом, чтобы ему помешать?
– Ага. Оливковым маслом. Они соскользнули, и началась пальба.
– Пальба?
– Из пулемета, что ли. Я побежал на кухню и залег на пол. А минуты через две – бабах! Все вещи по комнате разбросало. Потом опять – бабах! И больше ничего.
– Понятно, – произнес журналист. – Скажите, вы не отстреливались? Я слышал, у вас имеется ружье.
Блотт покачал головой:
– Они свалились как снег на голову, я и опомниться не успел.
– Немудрено. Представляю, что вы пережили, – посочувствовал журналист. – И еще один вопрос. Каким маслом вы их поливали – кипящим?
– Кипящим? – удивился Блотт. – Откуда мне было взять кипящее? Прямо из банки и лил. Некогда мне было его кипятить.
– Большое спасибо, – поблагодарил журналист и спустился на землю.
– Последнюю фразу, пожалуй, уберем, – сказал он звукооператору. – А то такое впечатление, будто он был не прочь обварить их кипящим маслом.
– В сущности, я его не осуждаю, – отозвался звукооператор. – Вон чего он натерпелся от этих ублюдков. Таких и кипящим маслом ошпарить не жалко – заслужили.
Сходные чувства испытывал главный констебль.
– Что вы несете – «приданы в помощь полиции»? – орал он на полковника с базы морской пехоты, который объяснял ему, что по приказу министра обороны направил группу скалолазов для содействия полицейским. – Моих людей там не было и в помине! А вы посылаете туда, своих головорезов с ракетами и пулеметами, и они затевают черт знает какой…
– У моих людей не было оружия, – возразил полковник.
Главный констебль сделал круглые глаза.
– Не было оружия? Он мне будет рассказывать – «не было оружия»! Да я сам видел, что они сотворили с аркой. Этак вы еще скажете, что они вообще ни при чем.
– По их словам, действительно ни при чем. Они клянутся и божатся, что стрельба началась, когда они уже шли к автобусу.
– Эк удивили! Если бы я среди ночи раздолбал чей-то дом, я бы тоже клялся, что в ту минуту был от него за тридевять земель. Вот только кто им поверит. Дураков нет.
– Однако при задержании вы оружия не нашли, – не сдавался полковник.
– Небось, побросали где-нибудь. И еще вопрос, двенадцать ли их было. Может, пока мои люди их настигли, те другие успели скрыться.
– Уверяю вас… – начал полковник.
– А пошли вы со своими уверениями! – взорвался главный констебль. – Нечего меня уверять! Результаты нападения налицо, задержаны двенадцать человек, умеющих обращаться с оружием, которое применялось при нападении. Все они признают, что прошлой ночью они пытались вломиться в сторожку. По-моему, вполне достаточно. Завтра утром они предстанут перед судом магистратов.
Полковник нехотя согласился, что косвенные улики…
– Какие они косвенные! – окрысился главный констебль. – Виноваты, и точка. Да вы и сами знаете.
Приунывший полковник собрался уходить. Напоследок он посоветовал:
– И все же приглядитесь-ка к тому чиновнику, который их инструктировал. Дандридж, кажется.
– Я насчет него уже распорядился. Он, правда, сейчас в Лондоне, но я послал за ним двух наших сотрудников. Привезут – допросим.
Но Дандриджа и так уже допрашивали пять часов подряд – сперва мистер Рис и мистер Джойнсон, а потом и сам министр. Снова и снова Дандридж объяснял:
– Я только велел Им пробраться в сторожку и задержать Блотта, чтобы полицейские могли выселить его законным порядком. Я же не знал, что они примутся палить из чего попало.
Но ни мистера Риса, ни министра эти объяснения не устраивали.
– Давайте-ка вспомним, какие вам были даны поручения, – предложил министр, стараясь говорить как можно спокойнее. – Вы были назначены инспектором департамента дорожного строительства в центральных графствах. Вам, в частности, надлежало принять меры, чтобы строительство автомагистрали М 101 не сопровождалось нежелательными эксцессами, чтобы местное население не сомневалось, что его интересы надежно защищены, и чтобы не пострадала окружающая среда. Положа руку на сердце, можете ли вы утверждать, что выполнили хотя бы одну из перечисленных задач?
– Собственно говоря… – начал Дандридж.
– Не можете вы этого утверждать, – цыкнул на него министр. – С тех пор как вы появились в Уорфорде, там произошел целый ряд чудовищных событий. Сперва полоумный крановщик в лепешку расшибает члена Ротари-луба в его собственном доме, причем этот псих утверждает, что его побудило…
– Я и не знал, что мистер Буллетт-Финч ротарианец, – заметил Дандрндж, изо всех сил стараясь хоть как-то отвести грозу, которая вот-вот должна была грянуть.
– Вы не знали… – Министр мысленно сосчитал до ста и выпил воды. – Затем целый городок был сметен с лица земли.
– И вовсе не целый городок, а только главная улица.
Министр посмотрел на Дандриджа страшными глазами и, помолчав, произнес:
– Это только вы, мистер Дандридж, способны углядеть какие-то тонкие различия между человеком и ротарианцем, между главной улицей и городом, где других улиц не имеется. От меня эти различия как-то ускользают.
Итак, целый городок превращен в развалины, заживо сгорел случайный прохожий, двадцать человек получили ранения, кое-кто опасные. И заметьте себе, трасса магистрали проходит в целой миле от городка. Далее, член парламента был растерзан львом…
– Ну уж к этому я никакого отношения не имею, – запротестовал Дандридж.
– Не знаю, не знаю, – протянул министр. – Впрочем, тут я пока от выводов воздержусь – подождем, когда выяснится полная картина. И наконец, по вашему наущению вызывается группа военнослужащих, которым поставлена задача выставить садовника-итальянца… не перебивайте… итальянца из его жилища с применением пулеметов и противотанкового вооружения.
– Я же не просил их…
– Молчать! – заорал министр. – Вы уволены.
– Вы арестованы, – объявил детектив, поджидавший у кабинета мистера Риса, когда Дандридж, пошатываясь, вышел в коридор. Под конвоем двух полицейских Дандридж направился к лифту.
Мистер Рис сел за стол и вздохнул.
– Говорил я, что этот стервец сам сломает себе шею, – произнес он с тихой радостью.
– Как же теперь автомагистраль? – спросил мистер Джойнсон.
– Что магистраль?
– Будем строить дальше или как?
– Бог ее знает, – сказал мистер Рис. – По правде говоря, сомневаюсь. Не забудьте: в Южном Уорфордшире грядут новые дополнительные выборы.
Не забыла про них и леди Мод. Вокруг сторожки все еще сновали журналисты и фотографы – снимали ее со всех сторон, взбирались по взятым напрокат лестницам и интервьюировали Блотта, – а между тем леди Мод уже приискивала достойного преемника сэру Джайлсу. Чтобы наметить очередные задачи, в доме генерала Бернетта было проведено заседание Комитета по спасению теснины.
– А Блотт ваш показал себя удальцом, – похвалил генерал. – Даром что макаронник. Как это он храбро держался под обстрелом. Итальянцы бывало чуть что – как зайцы улепетывают.
– Да уж, – согласился полковник Чепмен. – Вот это чувство долга, вот это самоотверженность! Все мы должны быть ему признательны. Честно говоря, мне сдается, что после давешнего происшествия на автомагистрали поставят крест. Строительство придется сворачивать. Я слыхал, экологи со всей страны собираются устроить перед сторожкой сидячую демонстрацию, чтобы эта постыдная акция не повторилась.
– А я вчера вечером смотрела по телевизору интервью с Блоттом и восхищалась, – вставила мисс Персиваль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32