https://wodolei.ru/catalog/mebel/mojki-s-tumboj-dlya-vannoj/
Во втором Заявлении содержится подробный перечень таких методов: переход к уплате НДС по факту отгрузки товаров, упрощение «процедуры прекращения или ограничения подачи электроэнергии, тепловой энергии и природного газа организациям и потребителям в случае неоплаты ими поставленных топливно-энергетических ресурсов» [41, с. 10]; ликвидация «предусмотренного в законе о банкротстве положения о предпочтении реорганизации предприятий их банкротству» [41, с.10].
Нет сомнений, что главный эффект применения этих методов заключался бы в стремительном росте числа предприятий-банкротов. По-видимому, для их ликвидации правительство во втором заявлении высказывает намерение предоставить «налоговым органам широкие полномочия по взысканию основной суммы задолженности по уплате налогов, а также начисленных на нее пеней и штрафов без необходимости обращаться в суд…, наделение налоговых органов правом взыскания средств с банковских счетов неплательщиков» [41, с. 6]. Так проводится расчистка экономического пространства России для долгожданных «иностранных инвесторов». Фактически главным приоритетом проводившейся денежной политики должно было оставаться поддержание стабильных условий извлечения сверхприбылей на финансовых спекуляциях, главным инструментом которых стала заботливо выращиваемая правительством и Центральным банком финансовая «пирамида» ГКО.
Именно для ее поддержания так важно было любой ценой держать стабильным обменный курс рубля, чтобы гарантировать отсутствие риска для иностранных спекулянтов. Для этого же в первом Заявлении берутся следующие обязательства: «…ни Правительство Российской Федерации, ни Банк России не будут вводить или ужесточать ограничения, касающиеся платежей и трансфертов по текущим международным операциям, вводить или изменять практику в отношении множественности валютных курсов, заключать двусторонние платежные соглашения, противоречащие статье VIII „Статей Соглашения“ МВФ, либо вводить или ужесточать меры по ограничению импорта в целях поддержания платежного баланса. При внесении изменений в механизм контроля за капиталом будут проводиться консультации с сотрудниками МВФ» [40, с.7].
Цель бюджетной политики в обоих заявлениях правительства и Центрального банка сводится к трем основным направлениям: 1) секвестирование федерального бюджета, что находится в вопиющем противоречии с публичными обязательствами Правительства по исполнению текущих обязательств, действующих законов (включая социальные) и погашения долгов; 2) ужесточение налоговой дисциплины по отношению к крупным производственным предприятиям; 3) согласие на продолжение сложившейся практики частного присвоения принадлежащих государству доходов (от денежной эмиссии и регулирования денежного предложения – руководящим аппаратом Центрального банка, от экспорта природной ренты – соответствующими коммерческими организациями, специализирующимися на вывозе сырья, от оборота алкоголя – мафиозными структурами).
При этом правительство считало себя свободным от всех бюджетных обязательств, кроме обязательств перед внешними кредиторами: «ни Правительство Российской Федерации, ни Банк России не будут накапливать задолженность ни по каким внешним платежам…» [40, с.7]. Фактически бюджетная политика оставалась неизменной, что предопределяло продолжение бюджетного кризиса с переносом его тяжести на секвестирование социальных расходов. Не планировалось правительством и реальных мер по преодолению долгового кризиса, практически единственным направлением работы указывалась конверсия внутренних краткосрочных обязательств во внешние долгосрочные, о недостатках и опасности которой уже говорилось выше.
Приватизация рассматривалась в заявлениях как одна из важнейших целей политики правительства. Из основных мер, планировавшихся правительством в этой области, следует упомянуть: сокращение перечня ограничений по приватизации предприятий, стратегически важных для государства, из которого предлагается исключить предприятия 20 отраслей, включая энергетику, гражданскую науку, приборостроение, химическую и металлургическую промышленность; обеспечение свободного оборота земель; осуществление приватизации запланированных объектов даже в случае неутверждения программы приватизации Государственной Думой. Заметим, что связь этих мер с задачами экономического роста весьма сомнительна. Во всяком случае сегодня гораздо важнее задача обеспечения эффективного управления на уже приватизированных предприятиях, положение большинства из которых после приватизации не улучшилось. Зачем тогда брать на себя столь рискованные обязательства?
Ответ, по-видимому, содержится в других положениях первого Заявления: «Для обеспечения равного доступа иностранных и отечественных инвесторов к приватизационным конкурсам Российский фонд федерального имущества и Министерство государственного имущества Российской Федерации обеспечат размещение в средствах массовой информации, пользующихся международным авторитетом, объявлений о приватизации не позднее чем за 40 дней до начала аукционов или конкурсов по продаже акций акционерных обществ, включенных в программу, а также объектов, стартовая цена которых будет установлена на уровне не более 50 млн. долл. США… Правительство РФ продолжит работу по созданию законодательного и институционального режима, направленного на привлечение прямых иностранных инвесторов за счет:
а) применения национального режима в отношении иностранных инвесторов в соответствии с международной практикой;
б) введения обязательности исполнения решений независимого международного арбитража при регулировании споров между инвесторами и государством;
в) сокращения числа отраслей экономики, ограниченных для участия иностранных инвесторов, а также сокращения ограничений на прямые иностранные инвестиции в некоторых отраслях» [40, с. 10, 11].
Вот где «собака зарыта». Внимательный анализ заявлений показывает, что содержащиеся в них главные задачи экономической политики правительства и Центрального банка, среди прочих, включают: – минимизацию риска извлечения сверхприбылей иностранными спекулянтами на быстро растущей финансовой «пирамиде» государственного долга; – перераспределение национального дохода на цели обеспечения сверхприбылей на рынке государственных обязательств; – реализацию интересов импортеров в предотвращении введения каких-либо защитных мер по доступу на внутрироссийский рынок, а также в снижении импортного тарифа; – обеспечение интересов иностранного капитала в доступе к приватизируемой собственности.
Решение последней задачи для полноты гарантий последовательного осуществления политики колонизации России правительство обеспечит делегированием неким «финансовым советникам» (под которыми, по-видимому, имеются в виду влиятельные американские банки и финансовые компании) функций планирования и осуществления приватизации госпредприятий: «…Министерство государственного имущества Российской Федерации и Российский фонд федерального имущества проведут конкурсы и выберут 9–11 независимых финансовых советников из числа опытных, имеющих международную репутацию инвестиционных организаций. Эти советники будут принимать участие: а) в предпродажной подготовке крупнейших российских предприятий, в том числе предприятий, перечисленных в проекте государственной программы приватизации государственного имущества в Российской Федерации; б) в размещении акций этих предприятий на мировых рынках… Советники также будут проводить аудиторские проверки и оценку предприятий, указывать вероятную рыночную цену сделки, рекомендовать необходимые меры структурной перестройки (управления) организаций, которые необходимо осуществить до продажи, разрабатывать оптимальную схему приватизации, обеспечивать одобрение заявок всеми физическими и юридическими лицами и иностранными инвесторами, имеющими на это право по российскому законодательству» [41, с. 11 ]. Откровеннее не скажешь.
Закономерен вопрос: зачем российским налогоплательщикам содержать правительство, которое не только работает по задаваемым извне программам, но даже отдает их осуществление иностранным исполнителям? Не дешевле ли, признав очевидный факт введения в России внешнего управления экономической политикой, отказаться вовсе от национального производства, передав его функции международным организациям? Таким образом, программа правительства Кириенко не могла рассматриваться как антикризисная.
Фактически реальный смысл объявленных антикризисных мер свелся к тому, чтобы предоставить финансовым спекулянтам возможность вывезти капитал с запланированной сверхприбылью из страны без риска потерь на девальвации рубля. Возможно, затем они снова его ввезут после девальвации, скупая изрядно подешевевшие внутренние активы, как это уже неоднократно делалось в других странах. Для последующих спекуляций потребуются новые займы, для привлечения которых придется подтвердить взятые перед МВФ обязательства. После принятия антикризисной программы денежные власти ценой колоссальных потерь бюджета и инвестиций, роста внешних займов на месяц продлили видимость стабилизации. Этого времени, видимо, хватило для того, чтобы финансовые спекулянты успели выйти из пирамиды ГКО до ее краха, сбросив обесценившиеся ГКО на плечи Сбербанка, который традиционно расплачивается за эксперименты денежных властей сбережениями населения. В конце концов каждый вкладывает свой смысл в понимание антикризисных мер.
Если для населения и регионов это меры по оживлению производства и подъему инвестиций, предотвращению обнищания населения и разрушения научно-производственного потенциала страны, то для финансовой олигархии антикризисными являются меры по предотвращению обесценения собственного капитала и сохранению привычных сверхвысоких доходов. Отсюда и разногласия по существу антикризисной программы, путях и цене предотвращения коллапса финансовой системы. Первые видят выход в прекращении политики перекачивания капитала из производственной и бюджетной сфер в доходы финансовых спекулянтов и за рубеж; вторые предлагают выходить из кризиса за счет населения и государства. Коллапс финансовой системы страны 17 августа 1998 г. означал и крах стабилизационной программы правительства Кириенко вместе с самим правительством. На смену ему на короткое время вернулся В.С. Черномырдин с еще более радикальным планом экономической капитуляции страны.
Программа «экономической диктатуры» Черномырдина:
капитуляция через самоликвидацию
Смысл программы Черномырдина заключался в следующем. Первый этап. Погашение всех догов правительства за счет денежной эмиссиию В результате можно было ожидать обесценивания долгов и сбережений через гиперинфляцию, сопровождающуюся обвальным падением обменного курса рубля и резким снижением реальных доходов и сбережений населения. После этого на втором этапе производится фиксация обесценившейся денежной массы и обменного курса рубля и переход к системе «Валютного Совета» (Currency Board):
– привязка денежной базы к объему валютных резервов Центрального банка;
– полная либерализация внешней торговли;
– отказ от государственного регулирования экономики;
– ставка на привлечение иностранных инвестиций и кредитов;
– резкое сокращение государственных расходов.
В случае реализации этой системы Россия потеряла бы суверенитет в осуществлении денежной политики, поставила бы всю свою финансовую систему, включая формирование бюджета, под контроль МВФ и «Валютного Совета».
В такой системе государство полностью отказывается от эмиссионного дохода и от каких-либо форм финансирования экономического роста. Грубо говоря, чтобы профинансировать какое-либо отечественное производство, необходимо было бы вначале экспортировать сырье для получения валюты, под прирост которой разрешалось эмитировать рубли, или взять за рубежом кредит на формирование валютных резервов. Другой допустимый путь – продать предприятия иностранцам, чтобы они ввезли валюту для эмиссии рублей под рефинансирование производства. И в том и в другом случае закреплялось бы положение России как глобального донора развитых стран, как сырьевого придатка и «дойной коровы», как колонии транснациональных корпораций.
В случае реализации плана Черномырдина можно было бы ожидать:
– резкого обесценивания сбережений и доходов граждан и предприятий в ходе первого этапа плановой гиперинфляции;
– окончательного разрушения наукоемкой и сложной обрабатывающей промышленности, вытесненной с рынков сбыта за рубежом;
– дальнейшего сжатия реальной денежной массы в 2–3 раза с резким ухудшением финансового положения производственных предприятий, с их массовым банкротством и перепродажей иностранцам;
– деградации технологической структуры экономики, закрепления ее сырьевой ориентации, ликвидации научно-технического потенциала России;
– резкого роста безработицы – до 30–35%;
– доминирования иностранного капитала, без притока которого окажется невозможным развитие производства.
План Черномырдина, подготовленный Б. Федоровым при помощи бывшего министра экономики Аргентины Кавалло и при поддержке Сороса – это путь полной и окончательной колонизации России, отказа от суверенитета в проведении денежно-кредитной политики, своего самостоятельного Центрального банка, сколько-нибудь эффективного государственного регулирования, с закреплением сырьевой специализации страны и неизбежным обнищанием 2/3 населения, 50 миллионов из которого окажется за гранью выживания.
К счастью, правящим кругам хватило здравого смысла не настаивать на внедрении этой программы, чреватой резкой эскалацией социально-политической напряженности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Нет сомнений, что главный эффект применения этих методов заключался бы в стремительном росте числа предприятий-банкротов. По-видимому, для их ликвидации правительство во втором заявлении высказывает намерение предоставить «налоговым органам широкие полномочия по взысканию основной суммы задолженности по уплате налогов, а также начисленных на нее пеней и штрафов без необходимости обращаться в суд…, наделение налоговых органов правом взыскания средств с банковских счетов неплательщиков» [41, с. 6]. Так проводится расчистка экономического пространства России для долгожданных «иностранных инвесторов». Фактически главным приоритетом проводившейся денежной политики должно было оставаться поддержание стабильных условий извлечения сверхприбылей на финансовых спекуляциях, главным инструментом которых стала заботливо выращиваемая правительством и Центральным банком финансовая «пирамида» ГКО.
Именно для ее поддержания так важно было любой ценой держать стабильным обменный курс рубля, чтобы гарантировать отсутствие риска для иностранных спекулянтов. Для этого же в первом Заявлении берутся следующие обязательства: «…ни Правительство Российской Федерации, ни Банк России не будут вводить или ужесточать ограничения, касающиеся платежей и трансфертов по текущим международным операциям, вводить или изменять практику в отношении множественности валютных курсов, заключать двусторонние платежные соглашения, противоречащие статье VIII „Статей Соглашения“ МВФ, либо вводить или ужесточать меры по ограничению импорта в целях поддержания платежного баланса. При внесении изменений в механизм контроля за капиталом будут проводиться консультации с сотрудниками МВФ» [40, с.7].
Цель бюджетной политики в обоих заявлениях правительства и Центрального банка сводится к трем основным направлениям: 1) секвестирование федерального бюджета, что находится в вопиющем противоречии с публичными обязательствами Правительства по исполнению текущих обязательств, действующих законов (включая социальные) и погашения долгов; 2) ужесточение налоговой дисциплины по отношению к крупным производственным предприятиям; 3) согласие на продолжение сложившейся практики частного присвоения принадлежащих государству доходов (от денежной эмиссии и регулирования денежного предложения – руководящим аппаратом Центрального банка, от экспорта природной ренты – соответствующими коммерческими организациями, специализирующимися на вывозе сырья, от оборота алкоголя – мафиозными структурами).
При этом правительство считало себя свободным от всех бюджетных обязательств, кроме обязательств перед внешними кредиторами: «ни Правительство Российской Федерации, ни Банк России не будут накапливать задолженность ни по каким внешним платежам…» [40, с.7]. Фактически бюджетная политика оставалась неизменной, что предопределяло продолжение бюджетного кризиса с переносом его тяжести на секвестирование социальных расходов. Не планировалось правительством и реальных мер по преодолению долгового кризиса, практически единственным направлением работы указывалась конверсия внутренних краткосрочных обязательств во внешние долгосрочные, о недостатках и опасности которой уже говорилось выше.
Приватизация рассматривалась в заявлениях как одна из важнейших целей политики правительства. Из основных мер, планировавшихся правительством в этой области, следует упомянуть: сокращение перечня ограничений по приватизации предприятий, стратегически важных для государства, из которого предлагается исключить предприятия 20 отраслей, включая энергетику, гражданскую науку, приборостроение, химическую и металлургическую промышленность; обеспечение свободного оборота земель; осуществление приватизации запланированных объектов даже в случае неутверждения программы приватизации Государственной Думой. Заметим, что связь этих мер с задачами экономического роста весьма сомнительна. Во всяком случае сегодня гораздо важнее задача обеспечения эффективного управления на уже приватизированных предприятиях, положение большинства из которых после приватизации не улучшилось. Зачем тогда брать на себя столь рискованные обязательства?
Ответ, по-видимому, содержится в других положениях первого Заявления: «Для обеспечения равного доступа иностранных и отечественных инвесторов к приватизационным конкурсам Российский фонд федерального имущества и Министерство государственного имущества Российской Федерации обеспечат размещение в средствах массовой информации, пользующихся международным авторитетом, объявлений о приватизации не позднее чем за 40 дней до начала аукционов или конкурсов по продаже акций акционерных обществ, включенных в программу, а также объектов, стартовая цена которых будет установлена на уровне не более 50 млн. долл. США… Правительство РФ продолжит работу по созданию законодательного и институционального режима, направленного на привлечение прямых иностранных инвесторов за счет:
а) применения национального режима в отношении иностранных инвесторов в соответствии с международной практикой;
б) введения обязательности исполнения решений независимого международного арбитража при регулировании споров между инвесторами и государством;
в) сокращения числа отраслей экономики, ограниченных для участия иностранных инвесторов, а также сокращения ограничений на прямые иностранные инвестиции в некоторых отраслях» [40, с. 10, 11].
Вот где «собака зарыта». Внимательный анализ заявлений показывает, что содержащиеся в них главные задачи экономической политики правительства и Центрального банка, среди прочих, включают: – минимизацию риска извлечения сверхприбылей иностранными спекулянтами на быстро растущей финансовой «пирамиде» государственного долга; – перераспределение национального дохода на цели обеспечения сверхприбылей на рынке государственных обязательств; – реализацию интересов импортеров в предотвращении введения каких-либо защитных мер по доступу на внутрироссийский рынок, а также в снижении импортного тарифа; – обеспечение интересов иностранного капитала в доступе к приватизируемой собственности.
Решение последней задачи для полноты гарантий последовательного осуществления политики колонизации России правительство обеспечит делегированием неким «финансовым советникам» (под которыми, по-видимому, имеются в виду влиятельные американские банки и финансовые компании) функций планирования и осуществления приватизации госпредприятий: «…Министерство государственного имущества Российской Федерации и Российский фонд федерального имущества проведут конкурсы и выберут 9–11 независимых финансовых советников из числа опытных, имеющих международную репутацию инвестиционных организаций. Эти советники будут принимать участие: а) в предпродажной подготовке крупнейших российских предприятий, в том числе предприятий, перечисленных в проекте государственной программы приватизации государственного имущества в Российской Федерации; б) в размещении акций этих предприятий на мировых рынках… Советники также будут проводить аудиторские проверки и оценку предприятий, указывать вероятную рыночную цену сделки, рекомендовать необходимые меры структурной перестройки (управления) организаций, которые необходимо осуществить до продажи, разрабатывать оптимальную схему приватизации, обеспечивать одобрение заявок всеми физическими и юридическими лицами и иностранными инвесторами, имеющими на это право по российскому законодательству» [41, с. 11 ]. Откровеннее не скажешь.
Закономерен вопрос: зачем российским налогоплательщикам содержать правительство, которое не только работает по задаваемым извне программам, но даже отдает их осуществление иностранным исполнителям? Не дешевле ли, признав очевидный факт введения в России внешнего управления экономической политикой, отказаться вовсе от национального производства, передав его функции международным организациям? Таким образом, программа правительства Кириенко не могла рассматриваться как антикризисная.
Фактически реальный смысл объявленных антикризисных мер свелся к тому, чтобы предоставить финансовым спекулянтам возможность вывезти капитал с запланированной сверхприбылью из страны без риска потерь на девальвации рубля. Возможно, затем они снова его ввезут после девальвации, скупая изрядно подешевевшие внутренние активы, как это уже неоднократно делалось в других странах. Для последующих спекуляций потребуются новые займы, для привлечения которых придется подтвердить взятые перед МВФ обязательства. После принятия антикризисной программы денежные власти ценой колоссальных потерь бюджета и инвестиций, роста внешних займов на месяц продлили видимость стабилизации. Этого времени, видимо, хватило для того, чтобы финансовые спекулянты успели выйти из пирамиды ГКО до ее краха, сбросив обесценившиеся ГКО на плечи Сбербанка, который традиционно расплачивается за эксперименты денежных властей сбережениями населения. В конце концов каждый вкладывает свой смысл в понимание антикризисных мер.
Если для населения и регионов это меры по оживлению производства и подъему инвестиций, предотвращению обнищания населения и разрушения научно-производственного потенциала страны, то для финансовой олигархии антикризисными являются меры по предотвращению обесценения собственного капитала и сохранению привычных сверхвысоких доходов. Отсюда и разногласия по существу антикризисной программы, путях и цене предотвращения коллапса финансовой системы. Первые видят выход в прекращении политики перекачивания капитала из производственной и бюджетной сфер в доходы финансовых спекулянтов и за рубеж; вторые предлагают выходить из кризиса за счет населения и государства. Коллапс финансовой системы страны 17 августа 1998 г. означал и крах стабилизационной программы правительства Кириенко вместе с самим правительством. На смену ему на короткое время вернулся В.С. Черномырдин с еще более радикальным планом экономической капитуляции страны.
Программа «экономической диктатуры» Черномырдина:
капитуляция через самоликвидацию
Смысл программы Черномырдина заключался в следующем. Первый этап. Погашение всех догов правительства за счет денежной эмиссиию В результате можно было ожидать обесценивания долгов и сбережений через гиперинфляцию, сопровождающуюся обвальным падением обменного курса рубля и резким снижением реальных доходов и сбережений населения. После этого на втором этапе производится фиксация обесценившейся денежной массы и обменного курса рубля и переход к системе «Валютного Совета» (Currency Board):
– привязка денежной базы к объему валютных резервов Центрального банка;
– полная либерализация внешней торговли;
– отказ от государственного регулирования экономики;
– ставка на привлечение иностранных инвестиций и кредитов;
– резкое сокращение государственных расходов.
В случае реализации этой системы Россия потеряла бы суверенитет в осуществлении денежной политики, поставила бы всю свою финансовую систему, включая формирование бюджета, под контроль МВФ и «Валютного Совета».
В такой системе государство полностью отказывается от эмиссионного дохода и от каких-либо форм финансирования экономического роста. Грубо говоря, чтобы профинансировать какое-либо отечественное производство, необходимо было бы вначале экспортировать сырье для получения валюты, под прирост которой разрешалось эмитировать рубли, или взять за рубежом кредит на формирование валютных резервов. Другой допустимый путь – продать предприятия иностранцам, чтобы они ввезли валюту для эмиссии рублей под рефинансирование производства. И в том и в другом случае закреплялось бы положение России как глобального донора развитых стран, как сырьевого придатка и «дойной коровы», как колонии транснациональных корпораций.
В случае реализации плана Черномырдина можно было бы ожидать:
– резкого обесценивания сбережений и доходов граждан и предприятий в ходе первого этапа плановой гиперинфляции;
– окончательного разрушения наукоемкой и сложной обрабатывающей промышленности, вытесненной с рынков сбыта за рубежом;
– дальнейшего сжатия реальной денежной массы в 2–3 раза с резким ухудшением финансового положения производственных предприятий, с их массовым банкротством и перепродажей иностранцам;
– деградации технологической структуры экономики, закрепления ее сырьевой ориентации, ликвидации научно-технического потенциала России;
– резкого роста безработицы – до 30–35%;
– доминирования иностранного капитала, без притока которого окажется невозможным развитие производства.
План Черномырдина, подготовленный Б. Федоровым при помощи бывшего министра экономики Аргентины Кавалло и при поддержке Сороса – это путь полной и окончательной колонизации России, отказа от суверенитета в проведении денежно-кредитной политики, своего самостоятельного Центрального банка, сколько-нибудь эффективного государственного регулирования, с закреплением сырьевой специализации страны и неизбежным обнищанием 2/3 населения, 50 миллионов из которого окажется за гранью выживания.
К счастью, правящим кругам хватило здравого смысла не настаивать на внедрении этой программы, чреватой резкой эскалацией социально-политической напряженности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37