Первое боевое крещение червонные казаки получили 6 января 1918 года под Полтавой. Вместе с харьковскими красногвардейцами и полтавскими рабочими-железнодорожниками они разбили гайдамацкие отряды «вольного казачества».
Много замаскировавшихся петлюровцев оставалось в городе, и на его улицах не сразу установился должный порядок. С юных лет помня, с каким уважением произносилось в доме Коцюбинских имя Короленко, Виталий сразу же после освобождения Полтавы выделил специальный пост для охраны дома писателя.
Из Полтавы третий примаковский курень (батальон) двигается на Кременчуг. Второй курень остается в городе для несения гарнизонной службы. Первый, сев на захваченных гайдамацких коней, получил задачу идти вместе с другими отрядами Муравьева на Киев.
Крупные силы «вольного казачества» были разбиты под Кругами, но в Киеве жовтоблакитники прочно оседлали днепровские переправы.
«Мать русских городов» – свою столицу и главный политический опорный пункт самостийники отстаивали лучшими боевыми единицами. Сюда входили гайдамацкий кош Слободской Украины, казачий имени Богдана Хмельницкого полк во главе с сотником Путником Требенюком, Запорожский отряд полковника Загродского, ныне гражданина США, полк имени Дорошенка, конный полк Петрова, курень атамана Болбачана, шестнадцать куреней «вольного казачества», созданных в Киеве инженером Михаилом Ковенко. Резиденцию Центральной рады по Владимирской улице прикрывала сотня галицийских сечевых стрельцов сотника Чмолы.
В те дни, сломив на глазах Петлюры героическое сопротивление арсенальцев, больше всех проявил себя атаман «запорожцев» Волох. Это он возглавлял в Харькове второй украинский полк, один из батальонов которого вместе с харьковскими, рабочими послужил костяком первому полку червонных казаков. А потом… это он, атаман Волох, изверившись в петлюровщине, осенью 1919 года привел своих «запорожцев» под советские знамена…
Несколько попыток форсировать Днепр, предпринятых командующим Киевской группой советских войск Муравьевым, не дали результата. Вскоре вместо Муравьева главкомом был назначен Юрий Коцюбинский. Вот тогда Примаков предложил смелый по дерзости план действий, давший блестящие результаты.
Ночью Примаков повел отряд конников в тыл гайдамакам. Днепр не совсем еще застыл, и несколько кавалеристов с лошадьми пошли под лед. Выбрался отряд на берег у Пуща-Водицы. Отсюда червонные казаки двинулись на Куреневку и Подол, где к ним присоединились отступившие из города рабочие-красногвардейцы. С рассветом Примаков нагрянул на тылы гайдамаков, оборонявших переправы через Днепр. А удар красногвардейцев со стороны Дарницы довершил разгром жовтоблакитников, бежавших вместе с Центральной радой из Киева.
В украинской толще червонноказачьих полков можно было встретить бойцов всех народов нашей страны, включая и курдов. Сохранилась с тех времен и одна басенка. Ведет Примаков свое войско мимо Богдана. А бронзовый всадник говорит: «Виталий, что за чудеса? У моих казаков были лбы чубатые, а у твоих носы горбатые?» Вожак червонных казаков, бросив веселый взгляд на курдов, отвечает с задором: «Пан гетьман! Вот эти носы горбатые только что захватили аэродром на Сырце, а тут, в другом конце Владимирской, мои лбы чубатые добивают Центральную раду…»
Главком Юрий Коцюбинский, докладывая тогда Советскому правительству Украины о ходе боев за столицу, сообщал, что идет штурм Печерска и что отряды червонного казачества действуют великолепно, не отставая от более старых боевых товарищей.
Лишь тот труженик пера может рассчитывать на большой успех у читателя и прочно входит в литературу, кто сумел путем долгих поисков или же в силу дарованного ему таланта выработать свой, не похожий на другие, почерк. Лишь тот полководец может рассчитывать на успех и всеобщее признание, кто, избегая шаблонов, поражает врага оригинальностью и дерзостью своих решений, кто, впитав в себя колоссальный опыт истории, вносит в него и свое искусство, отличающееся от искусства других своим особым, ярким почерком.
Дерзкие рейды по тылам врага и определили боевой почерк крупного кавалерийского начальника Виталия Примакова. Удар, нанесенный гайдамакам в Киеве с тыла, – лучшее свидетельство этого особого почерка Примакова.
Необычная операция молодого красного конника произвела сильное впечатление и на его врагов. Спустя семнадцать лет, в 1935 году, участник тех боев галичанин-петлюровец Зенон Стефанив напишет, что червонные казаки Примакова, переправившись через Днепр, оказали помощь большевистским повстанцам на Подоле.
Бои и организационные хлопоты отнимают много времени у молодого конника. Он знает, чего от него требует партия. Он изучает рейды американской кавалерии во время гражданской войны Севера против Юга, увлекается описаниями походов Богдана Хмельницкого, партизанских налетов Платова, Дениса Давыдова, изматывавших наполеоновские войска…
Весной 1918 года, в тяжкие дни Бреста, украинские националисты, растоптав узы дружбы русских и украинских тружеников, продались немецкому кайзеру Вильгельму. Полчища хорошо организованных, но изголодавшихся австро-германцев – полмиллиона солдат, мечтая о богатых запасах хлеба, сала, сахара, обещанных им Центральной радой, ринулись на восток. Так началась кровавая интервенция германского империализма на Украине. Молодые, неокрепшие еще советские полки, отстаивая каждую пядь земли, отступали, оставляли наглым захватчикам родные просторы, «насквозь пропитанные своей и вражеской кровью».
И тогда с новой силой вспыхнула на юге молодой Советской республики гражданская война, развязанная в конце 1917 года Центральной радой.
Трудовая Украина, уступая неравной силе, не сдавалась без боя. Она отчаянно сопротивлялась, создавая в пылу сражений и огне боев свои вооруженные силы, выдвигая из низов боевых вожаков. В те дни народ узнал имена Юрия Коцюбинского, Крапивянского, Якира, Дубового, Пархоменко, Киквидзе, Азипа.
Тогда трудящиеся Украины совместно с революционно настроенными полками старых фронтов – Юго-Западного и румынского, делали невероятные усилия, чтоб создать заслон на пути интервентов. Наспех сколоченные пять небольших армий сдерживали натиск австро-германских полчищ и их союзников – войск Центральной рады на фронте от Гомеля до Черного моря.
В боях на центральном направлении того фронта особо проявило себя червонное казачество – первая регулярная часть будущей Красной Армии Советской Украины.
Юный Примаков, чрезвычайный комиссар Киева по борьбе с контрреволюцией, под натиском немецких оккупантов, которым путь к Киеву прокладывали недобитые гайдамаки Петлюры и Винниченко, отходил со своим небольшим отрядом к Бахмачу. Здесь вместе с боевыми силами Киквидзе и Евгении Бош, возглавив оборону Бахмачского узла, Примаков несколько дней сдерживал натиск немецких колонн, обеспечив тем эвакуацию беженцев и ценных грузов.
Затем шли бои под Харьковом, в Донбассе, на Дону, бои с петлюровцами, немцами, белоказаками. Дни тяжких испытаний кое-кому оказались не под силу. Немало отрядов распалось, многие пали духом. Но червонные казаки, сцементированные боевым ядром коммунистов, закалялись с каждым днем, с каждым боем, вырастая в грозную силу, на которую могло опереться эвакуировавшееся в Таганрог первое Советское правительство Украины.
Недаром спустя много лет Главнокомандующий Украины Антонов-Овсеенко, приветствуя червонных казаков с их юбилеем, напишет: «Тяжка, неравна была борьба наших красных отрядов с немецкими корпусами. Вы честно, доблестно держались в этой борьбе, товарищи червонные казаки! Вы продолжали эту борьбу и тогда, когда многие в унынии сложили оружие…»
Путь червонных казаков – это путь тяжелой борьбы и славных побед. Конники Примакова, не всегда сытые, не всегда обутые, но неизменно преисполненные большевистского боевого порыва, сплошь и рядом добивались своего. Почему? Чувство уныния и им было чуждо. Множество дерзких рейдов, ликвидируя штабы, войска, транспорты, связь в тылах петлюровцев, деникинцев, белополяков, совершат на протяжении всей гражданской войны червонные казаки под блестящим руководством своего выдающегося вожака Виталия Примакова – практика и теоретика конных рейдов.
Армейский поэт Николай Кудрявцев в газете «Красная Армия» так воспевал подвиги червонных казаков:

Лавам нет преграды.
Гнется злобный враг,
В бой ведет бригады
Удалой Примак.

В свисте звонкой стали
Мчались на врагов.
Пиками писали
Летопись веков…


9. Первая сабля Советской Украины

Трудно вести борьбу сегодня, не зная, что было вчера. И трудовой народ Украины и его жестокий враг – петлюровцы знали, что во вспыхнувшем не на живот, а на смерть единоборстве победит тот, кто по примеру отцов выпустит на широкие просторы Украины крупные силы боевой конницы.
И вот в преддверии той кровавой схватки, длившейся полных три года, оба лагеря приступили к созданию своей кавалерии.
Центральная рада, опираясь на иноземную помощь, создавала «вольное казачество», а ЦИК Украины, заключив военный союз с братской Россией, в первый же день своей жизни, 25 декабря 1917 года, принял решение о создании вооруженной силы народа. Первый полк червонного казачества во главе с красным атаманом Примаковым появился в Харькове 27 декабря 1917 года.
Газета «Вісник Української Народної Республіки» в своем пятом номере от 10 января 1918 года сообщала: «Вместо Второго украинского запасного полка спешно формируется Первый украинский полк червонного казачества, верный Рабоче-Крестьянской республике».
А до этого, 16–17 октября 1917 года, в Чигирине состоялся всеукраинский съезд «вольного казачества». 200 делегатов представляли 60 тысяч зарегистрированных казаков Киевщины, Полтавщины, Черниговщины, Екатеринославщины, Херсонщины, Кубани. Выбранная на съезде Генеральная рада, во главе со Скоропадским, избрала своей резиденцией Белую Церковь.
И все же немеркнущей славой в историю Украины 1917–1920 годов вошли не конные гайдамацкие сотни «вольных казаков» Петлюры, а кавалерия трудового народа Украины – ее грозные полки червонного казачества.
Тысячи его отважных клинков, отстаивая честь и независимость родной земли, звенели над степями Слобожанщины и в предгорьях Карпат. А в той героической неповторимой партитуре основную партию вела не знавшая поражений всепобеждающая сабля верного сына украинского народа, стойкого большевика Виталия Примакова.
Да! Первая сабля Советской Украины была саблей Примакова!
Слава о сокрушительных рейдах червонных казаков по тылам петлюровцев, деникинцев, пилсудчиков гремела не только в пределах нашей страны. Однажды, это было в 1925 году, бинбаши (майор) Рифки-бей, учитель разговорного турецкого языка Военной академии имени Фрунзе, впоследствии депутат меджлиса от Трапезунда, сказал мне:
– Вот тут, в Москве, нашего Фахреддин-пашу называют «турецким Буденным». А ведь он совершал свои набеги на греков и рейды по их тылам и по науке другого вашего паши, очень талантливого сювари (кавалериста).
– Кого это? – поинтересовался я.
– Как кого? Примакова-паши! – внушительно произнес турецкий майор.
Я подумал тогда: как мог турецкий бинбаши, недавно воевавший за независимость родины под знаменами Кемаль-паши, узнать о боевых действиях украинской конницы? А вопрос решался просто. В ставке Кемаля о блестящих рейдах красной кавалерии рассказывал М. В. Фрунзе, ездивший с миссией доброй воли в Турцию в 1921 году, в самый разгар борьбы турецких патриотов за свою отчизну. В его свите были люди, хорошо знавшие историю всех четырнадцати примаковских рейдов.
Фахреддин-паша – «турецкий Буденный», – забираясь в тылы греческой армии со своими сювари, повторял смелые операции «Примакова-паши». Этим он помог турецким пияде (пехоте) окружить под Джумлупынаром армию интервентов и захватить в плен их главкома, греческого генерала Трикуписа – праотца нынешних черных полковников.
С Виталием Марковичем Примаковым, «железным рыцарем», как называли его в своих песнях слепые лирники Украины, пришлось мне общаться и во время гражданской войны и довольно часто после нее. Раскрывая в беседах с нами революционное прошлое, он умел овладевать всеобщим вниманием.
К сожалению, не все услышанное от Примакова и от его школьных товарищей, не все из прежних записей и не все, чему был свидетелем я в годы гражданской войны и после нее, вошло в эту хронику.
– Вспоминаю своего батька, – говорил как-то Примаков, – он был народный учитель Беззаветный труженик. Мечтал и из меня сделать педагога. Не то что мать. Она гордилась мной – бунтарем. В юности, в грозную эпоху «Буревестника», крепкой опорой были друзья-подпольщики, но в борьбе я всегда чувствовал любящее сердце матери. А отец? Отец был благородный человек, но уж очень боялся потерять то, чего достиг с величайшим трудом… В одном был прав батько: я из обыкновенных самый обыкновенный.
Примаков тут же рассказал об одной беседе между его родителями. Варвара Николаевна, мать Виталия Марковича, заговорила однажды с мужем о старшем сыне:
– Мне почему-то кажется, что наш Виталий особенный.
– Любой матери кажется, что ее дитя гений, – сердито ответил отец. – Забыла, в какое время живем? Из особенных выходят или те, кто вешает, или те кого вешают. Выбрось это из головы и ему не засоряй мозги. Напротив, внушай сыну, что он из обыкновенных самый обыкновенный. Надо думать об одном: как бы поставить детей на ноги. И тихо дожить век в Шуманах. Кончит Виталий учение, а там – на ниву просвещения. Чем плохо для внука мужика?
Но внук мужика не стал учителем в Шуманах. В решающие дни борьбы за новую жизнь партия, впитавшая в себя из народа самое преданное, самое талантливое, самое передовое, поставила двадцатилетнего Виталия Примакова во главе боевой конницы Советской Украины.
Нелегким, тернистым был его путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27