Отец-старик, узнав об этом, сильно переполошился, захватил с собою сыновей и поднялся в присутственное место. Там они бросились слезно просить начальника о прекращении дела. Начальник их просьбы не удовлетворил. Ли также раскаялся в том, что сделал, и, в свою очередь, также пришел к начальнику с просьбой прекратить дело. Почтенный Шао на него рассердился.
– Что ж это такое, – кричал он, – от вас, что ли, зависит то начинать, то прекращать дело в казенном учреждении?
И потребовал, чтобы дело обязательно разбиралось. Притащили женщину. Начальник задал ей два-три вопроса.
– Действительно, скандальная баба! – сказал он сейчас же и дал ей в наказание тридцать палок.
Мясо с ягодиц так все и слезло.
А рассказчик добавит при этом вот что:
Уж не имел ли почтеннейший начальник уезда зуба против своей собственной половины? Что-то уж очень свирепо обрушил он на женщину свой гнев! И все-таки, знаете, если в городе сидит хороший, настоящий правитель, то в деревне не будет скандальных баб!
Эту историю я отметил, желая дополнить «Повествования о примерных чиновниках» «Повествования о примерных чиновниках» – глава в пятой части «Исторических записок» – истории Китая, составленной в I в. до н. э. Сыма Цянем.

. Там этого нет!

ХЭЦЗЯНЬСКИЙ СТУДЕНТ

Некий хэцзяньский студент сложил на своем гумне пшеничную солому. Получилось нечто вроде холма. Его домашние стали брать каждый день солому на растопку и прорыли в куче дыру, в которой поселился лис, часто встречавшийся с хозяином. Это был почтенный старец.
Однажды он почтительно пригласил хозяина выпить с ним и, сложив церемонно руки, просил войти в отверстие. Студент затруднялся, но старик настаивал, и наконец студент влез. Когда же он влез, то там оказался целый павильон, который выглядел роскошною, красивою постройкой.
Сели. У чая и вина был чудный запах, чистый вкус. Однако солнечный свет попадал сюда скудно, и нельзя было различить, день ли теперь или вечер. Когда же после обеда студент вышел, то все, что он видел, исчезло.
Старик каждый день по ночам уходил, а рано утром возвращался. Проследить его никто не мог. Спрашивала – так он говорил, что его-де приятели звали выпивать.
Студент напросился идти с ним вместе. Старик сказал, что это невозможно. Студент настойчиво просил, и старик наконец обещал, схватил студента за руку, и они помчались так быстро, словно сели в ветер.
По прошествии времени, нужного приблизительно для варки проса, они прибыли на улицу какого-то города. Вошли в винный погреб. Видят: сидит довольно много посетителей, все вместе пьют и отчаянно орут … пьют и отчаянно орут . – Ужасные крики, доносившиеся до прохожих из китайских ресторанов, происходили, помимо прочих причин, от игры в выкидывание пальцев, в которой каждый из игроков, крайне возбужденный, выкрикивал изо всех сил угадываемое число. Игра эта состоит в том, что каждый показывает несколько пальцев и одновременно выкрикивает общую сумму пальцев, стараясь угадать, сколько пальцев покажет первый. Эта древнейшая игра была известна и римлянам.

. Старик повел студента наверх, откуда были видны пьющие внизу, а также все, что было у них на столах, подносах и тарелках, причем с такой ясностью, что хоть по пальцам считай.
Сам же старик сошел вниз и стал по собственному усмотрению хватать со столов вино и фрукты, забрал все это в охапку, пришел наверх и стал угощать студента. При этом люди за столом ни разу ничего не заметили.
Через некоторое время студент увидел какого-то человека, одетого в красное. Перед ним лежали золотистые апельсины. Студент велел старику достать их.
– Это – человек настоящий, – сказал лис. – К нему нельзя подойти.
Студент молчал и думал про себя:
«Лис со мной дружит, значит: я – нечистый. С этих пор я уже непременно буду честь честью чист».
Только что он над этим так задумался, как вдруг почувствовал, что тело его уже более себе не хозяин. В глазах замелькало, и он упал вниз.
Пировавшие страшно перепугались, принялись кричать на него, обзывая нечистой силой. Студент посмотрел вверх. Оказывается, что все это происходило не во втором этаже, а там, в балках. Рассказал все, как было. Публика, вникнув в дело и найдя, что он заслуживает доверия, подарила ему денег и отправила домой.
Он спросил, что это за место. Оказывается – Юйтай: целых тысяча ли от его родного Хэцзяня!

СВЯТОЙ ХЭ

Знатный юноша Ван Жуйтин из Чаншаня умел гадать на спиритических сеансах. Дух называл себя святым Хэ, учеником Первосолнечного … Первосолнечного. – Так религиозные почитатели называли Люй Дунбипя (VII в.), знаменитого подвижника и изгнателя духов, ставшего одним из наиболее популярных богов Китая.

. Кое-кто считал, что это аист … это – аист… – игра слов, основанная на созвучии: «хэ» – аист и «Хэ» – фамилия духа спиритов. Согласно религиозным воззрениям, на святом аисте подвижник даос летит в вечные эмпиреи небесных радостей.

, на котором летал Патриарх Люй.
Всякий раз как дух сходил, он сейчас же принимался рассуждать о литературных вещах и писал стихи. Будущий академик Ли Чжицзюнь служил духу, как своему учителю.
Дух ставил красные и желтые круги на экзаменационных сочинениях … ставил красные и желтые круги – давал одобрительный отзыв одними знаками и неодобрительный – другими, ставил отметки на удачных и неудачных местах сочинения.

, и было отчетливо видно, что в его суждениях есть ясность и логика. Сам будущий академик если иногда и додумывался до чего-нибудь хорошего, то чаще всего благодаря помощи святого Хэ.
Вслед за ним и местные ученые литераторы также частенько прибегали к авторитету и содействию духа. Надо сказать, впрочем, что при разрешении трудных вопросов и сомнений дух держался исключительно рационального начала и не особенно-то говорил о том, кому какая предстоит дальнейшая судьба.
В год синьвэй … год синьвэй – 1531 г.

Чжу Ши, бывший тогда «патриархом литературы» … «патриархом литературы» – то есть областным экзаменатором.

, приехал на сессию экзаменов в Цзинань. Когда сессия кончилась, друзья собрались и молили духа высказаться определенно о предстоящих им степенях успеха и о порядке имен по списку. Святой Хэ требовал одно сочинение за другим и все их трактовал, что называется, «по месяцу-дню» … трактовал… «по месяцу-дню» – то есть как бы по календарю, ежемесячно и ежедневно менял (в ходе поступления сочинений) свои суждения, выносил свои приговоры (в виде порядковых номеров, по успехам).

.
Среди присутствовавших был один человек, друживший с Ли Вянем из Лэлина. Этот Ли был определенно известен как преданный науке, глубоко мыслящий ученый: его чтили и уважали все. И вот этот человек достал сочинение Ли и просил духа, за отсутствием автора, о нем высказаться. Дух поставил резолюцию:
«Первой степени».
Через некоторое время дух приписал еще следующее:
«Я только что высказался о сочинении Ли. Я судил только по самому сочинению. Тем не менее судьба этого студента сильно омрачена. Ему придется, как говорят, отведать ся и чу … отведать ся и чу – то есть отведать палок ся и розог чу (названия деревьев).

. Как странно: у него литературные достоинства не совпадают с судьбой!.. Неужели же „патриарх литературы“ не знает толку в литературе? Вот что, господа, вы здесь немного подождите: я схожу узнаю».
Прошло совсем немного времени, и дух писал:
«Я только что был в кабинете экзаменатора и видел, что у нашего „патриарха литературы“ канцелярские дела нагромождены друг на друга. Но то, что его занимает, к литературе отношения не имеет: совершенно не над ней он думает! Нет – он сдал все по литературной части своим канцеляристам. Их у него человек шесть-семь – все эти самые „хлебные студенты“ и льготные кандидаты … «хлебные студенты» и льготные кандидаты. – Речь идет, конечно, о некультурных людях и карьеристах, покупавших себе звание студента за деньги, предполагавшиеся к поступлению в фонд «пожертвований» на нужды государства.

.
В предыдущем рождении за ними ровно ничего хорошего не значится, и большинство их – просто тени, бродившие в стране голодных духов и явившиеся в мир понищенствовать. Пробыв лет восемьсот в адском мраке и потеряв там зрение, они напоминают теперь людей, которые, просидев всю жизнь в пещере, вдруг вышли на свет. Таким людям и небо с землей покажутся необыкновенными. Еще бы – ведь по-настоящему им и видеть-то нечем! Правда, – продолжал писать дух, – среди них найдется один-другой, получившееся из человека же … получившиеся из человека же – то есть не от скотов и бесов с того света, как остальные канцеляристы экзаменатора.

, но они читают сочинения по частям: отдельно друг от друга… Сомнительно, чтобы им удавалось затем эти части и их оценки удачно сопоставлять».
Публика поинтересовалась узнать, нет ли способа как-нибудь повернуть дело к лучшему. Дух писал:
«Этот способ Этот способ… – то есть убрать экзаменатора Чжу Ши.

– самый действительный и всем известный. К чему спрашивать?»
Духа поняли. Сказали обо всем этом Ли. Тот, напуганный сообщенным, взял свое сочинение и обратился с ним к сыну академика Суня, Сунь Вэю, упомянув при этом и о предсказании духа. Академик, расхвалив сочинение, постарался рассеять все его опасения. Ли, считая академика литературным авторитетом всего Средиморья … всего Средиморья – то есть Китая как страны, лежащей, по воззрениям древних китайцев, среди морей.

, окончательно укрепился в собственном сознании и перестал думать о спиритических речах.
Вслед за этим были опубликованы официальные списки выдержавших, и Ли оказался вопреки ожиданиям в четвертой группе. Академик был поражен до крайности. Взял сочинение Ли, просмотрел его еще раз, – нет, не к чему и придраться. Посмотрел – и написал следующий критический отзыв:
«Наше почтеннейшее лицо из Шимэня Наше почтеннейшее лицо из Шимэня – то есть экзаменатор Чжу Ши, происходивший из Шимэня.

всегда было известно своим литературным талантом, и, конечно, до такой степени омрачения оно дойти не могло. Не иначе как это сделано каким-нибудь пьяным мужланом из его канцеляристов, который не умеет читать с толком, с расстановкой».
Теперь публика отнеслась к духу с еще большим почитанием. Помолились, поблагодарили, возжигая ему фимиам курительных свеч.
«Пусть студент Ли, – писал еще дух спиритов, – не таит в себе стыда из-за этой чисто временной несправедливости! Ему стоит лишь сделать побольше копий со своего экзаменационного сочинения и больше их показывать в свет… Тогда уже на будущий год он будет в первых». Ли послушался этого наставления. Действительно, через некоторое время в кабинете инспектора о деле было уже достаточно известно. Было вывешено отдельное обьявление, в котором по его адресу говорилось много утешительного.
А на следующий год он и впрямь был в первых именах.

СТУДЕНТ-ВОР ЦЗИ

Э из Наньяна страдал от лисьего наваждения. Кто-то все время крал и уносил золотые, серебряные и другие вещи. Когда лису бранили, наваждение усиливалось. У Э был племянник – студент Цзи, очень именитый, литературно начитанный, но отличавшийся развязностью. Он стал возжигать курительные свечи и молиться за родственника, чтобы лиса избавила его от своей напасти.
Однако все это не имело никакого воздействия. Затем он просил лису бросить его родственника: пусть, мол, она лучше перейдет в дом ко мне. Тоже без результата. Над студентом смеялись.
– Она, видите ли, умеет фантастически изменять свой вид, – говорил на это студент, – однако есть же в ней человеческое сердце! Я твердо решил перевести ее к себе и дать ей возможность войти, как говорится, в «праведный плод» … войти… в «праведный плод». – На языке буддистов «праведным плодом» называется водворение души на светлый путь, являющийся, так сказать, зрелым плодом жизненного подвига. Обрести этот плод – значит изменить скверную предыдущую жизнь на новую, просветленную светом Будды. В данном случае говорится вообще о честной жизни.

.
И вот каждые три-четыре дня он продолжал появляться у Э и молиться. Правда, все это нисколько не помогало, но, как только студент появлялся, лиса уже не беспокоила. Видя это, Э часто оставлял студента ночевать у себя дома, и тот по ночам обращался в пространство и просил лису явиться ему, приглашал ее все настойчивее и настойчивее.
Однажды он только что пришел домой и сидел у себя в кабинете один.
Вдруг двери дома тихонько-тихонько, сами собой, приоткрылись. Студент вскочил, сделал благоговейное приветствие и сказал:
– Почтенный братец лис, кажется, пришел, не так ли?
Полное безмолвие: ни звука…
Другой раз ночью дверь сама открылась.
– Если это соблаговолил снизойти ко мне почтенный братец лис, – сказал студент, – то ведь я об этом как раз и молил, этого только и домогался! Что мешает вам сейчас же подарить меня сияньем своей светлости?
Опять безмолвие; но в это же время к утру пропали двести монет, лежавших на столе.
К вечеру студент прибавил еще несколько сот и среди ночи слышал, как в холщовом пологе так и звякнуло.
– Пришли, да? – спросил Цзи. – Я с полным почитанием приготовил несколько сот нынешних монет .. нынешних монет – ходких, всюду принимаемых, в отличие от устарелых, с которыми могли выйти затруднения, не говоря уже о бумажных имитациях, которые обычно в Китае приносились в дар божествам в виде жертвы благочестивого сердца.

, чтобы отдать их полностью в ваше распоряжение. Хотя ваш покорный слуга и не отличается большими достатками, однако он не из гнусных скаредов. Так что, если вам более или менее нужны будут деньги на расходы, ничто не помешает вам просто-напросто сказать мне. Что за необходимость непременно красть?
Через некоторое время студент посмотрел на деньги – вынуто двести монет.
Он положил их на прежнее место, но в течение нескольких ночей они более не пропадали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62