https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_dusha/s-termostatom/
Если допустить, что обе кражи совершены одним лицом, на этот раз все обстояло по-другому: одну ячейку закрыли утром, другую – поздно вечером. Может, преступник подсмотрел шифр литовца утром, а за вещами приехал вечером и одновременно узнал шифр ячейки с хрусталем?!
Денисов отверг эту возможность: вор не мог быть уверенным, что старик литовец не возьмет до вечера свой чемодан – рисковать не имело смысла. Вор Мог приехать дважды. Интересно, с какого часа лежит в ячейке литовцев чемодан из свиной кожи? С утра или его положили вечером?
Резкий звонок оборвал его рассуждения. На коммутаторе оперативной связи вспыхнула красная точка.
– Дежурный слушает! – В руке Сабодаша трубка выглядела маленькой гуттаперчевой игрушкой. – Здравия желаю, товарищ полковник!
«Новое, пожалуй, и то, что в одном случае преступник не взял вещи полностью, а только самые ценные – хрусталь, кинокамеру, деньги… Остальное почему-то перенес в свободную ячейку – перепрятал. Может, думает вернуться?»
– Веришь ли, – отключая коммутатор, сказал Сабодаш, – когда с начальством говорю, всегда тушуюсь! И всегда в мое дежурство оно приезжает. – Сабодаш был человеком решительным и храбрым, не любил особенно задумываться, предпочитая напористость сомнениям и выжиданию. – Холодилин звонил. Из машины. Через десять минут будет здесь.
– Успеешь подготовиться, Антон? Кто ориентирован, кого куда направил?
– Подожди – покурю. Он только выехал…
Однако злосчастной судьбе Сабодаша даже десять минут, отпущенные Холоди-линым. по-видимому, показались чрезмерно большим сроком. Совсем скоро за окнами мелькнули черные крылья разворачивающейся «Волги». Вторая, серая, неприметная, с работниками уголовного розыска, приткнулась поодаль, между контейнерами почтовой перевозки.
В коридоре послышались стук дверей, шаги, громкие голоса.
Первым вошел полковник Холодилин, заместитель начальника управления, высокий, сухой, в надвинутой на глаза папахе. За ним – работники опергруппы, все, кто в этот час оказался под рукой. Холодилин не стал дожидаться рапорта, посмотрел на Денисова, который, подобрав руки по швам, стоял у дверей, и сразу прошел к столу дежурного.
– Какие изменения?
– Все по-прежнему, товарищ полковник, как я докладывал…
На коммутаторе зажегся огонек – трубку снял Холодилин.
– Нет, не ошиблись. Дежурная комната милиции. Холодилин у телефона. – Звонивший на том конце провода от неожиданности, должно быть, потерял дар речи, потому что Холодилин немного помолчал, давая время прийти в себя. – На вокзале совершены два преступления. Когда вы думаете прибыть? А успеете? Прошу прибыть в течение часа и обеспечить руководство нарядом…
Разговаривая, заместитель начальника управления цепким взглядом прошелся по дежурке, обнаружил высунувшийся из-под ведомости журнал.
– История Амати и Страдивари? – Положив трубку, он пробежал глазами оглавление. – Всю ночь читали?
На дежурного было жалко смотреть.
– Я мельком… Самую суть!
– Гете потратил восемьдесят лет, чтобы научиться читать эту самую суть…
– Разрешите! – На пороге показался старший инспектор Блохин, он привычно, не снимая очков, протер пальцами стекла. – Есть новые данные.
– Прошу, – как многие прошедшие по служебной лестнице с самого низа, Холодилин обращался к подчиненным по званиям и произносил их подчеркнуто уважительно, – докладывайте, товарищ майор.
– Чемодан со второй кражи нашелся. В нем всецело…
– Кроме денег?
– Да, за исключением денег.
– О преступнике ничего не известно?
– Нам кажется, преступник в обоих случаях был особенный: шифром не интересовался.
– Что вы имеете в виду?
– Товарищ полковник… – Блохин перевел дыхание. – Когда потерпевшие, муж с женой, клали вещи, в отсеке не было ни одного человека. Ни души! Как преступник мог узнать шифр? Другая важная деталь: чемоданы и сумки преступник с собою не забирает! Наша точка зрения, – он кивнул на дежурного и Денисова, – в совершении краж участвовал кто-то из персонала камеры хранения. Без своих здесь не обошлось. Их все знают, им нельзя вынести сумку или чемодан целиком, поэтому исчезает то, что занимает мало места, что можно спрятать в карман, в портфель. Обстановка разрядилась.
– Значит, вы уже успели кое-что проанализировать…
Денисов выдержал испытующий взгляд Холодилина, хотя ему не понравилось, что старший инспектор включил его в число авторов своей версии. Зачем это? В последнее время Блохин всюду, где только мог, превозносил его – будто наверстывал упущенное за то, что не замечал раньше.
– …Засада у ячеек не имеет смысла: вор за оставшимися вещами не придет, товарищ полковник.
– Пока рано делать вывод. Розыск начнет оперативная группа управления. Часть людей мы выделим для свободного поиска преступника. Наиболее сильных. Они будут как бы на положении «блуждающих форвардов». – Холодилин взглянул на часы. – Скоро приедет начальник розыска, он организует проверку версий. Вы, товарищ майор, – Блохин сделал шаг вперед, – вместе с младшим лейтенантом идите отдыхать. Утром продолжите розыск. Капитан Сабодаш, – Холодилин не забыл дежурного, – будет с вами. Новый год он будет встречать позднее. Нет возражений?
– Ясно, товарищ полковник, – громко ответил за всех Антон, – разрешите исполнять?
1 января, 5 часов 50 минут
Начальникам органов милиции
Московского железнодорожного узла.
В отдел милиции Астраханского вокзала поступило второе заявление о краже вещей, приметы похищенного уточняются. В связи с появлением на узле преступника, совершающего кражи из автоматических камер хранения, примите меры предосторожности на московских вокзалах, совместно с администрацией организуйте разъяснение правил пользования автокамерами, усильте наряды милиции по охране указанных объектов. Приметами преступника не располагаем.
Холодилин .
1 января, 5 часов 55 минут
Начальникам управлений
транспортной милиции
(согласно перечню).
Срочно сообщите наличие нераскрытых краж из автоматических камер хранения, аналогичных совершенным в Москве на Астраханском вокзале, сведения о лицах, намеревавшихся выехать в Москву с целью совершения краж…
1 января, 6 часов 40 минут
Начальникам отделов милиции
Московского железнодорожного узла.
В отдел милиции Астраханского вокзала поступило третье заявление о краже вещей из автоматической камеры хранения…
* * *
Полковник Холодилин не колебался: несмотря на праздничный день, разыскные мероприятия следовало развертывать в полном объеме. Следующее преступление могло произойти в любую минуту, на любом из девяти московских вокзалов. Для координации действий был создан оперативный штаб. Холодилин сам принял на себя руководство операцией.
И хотя кражи совершались на одном Астраханском, главное внимание управление милиции сосредоточило на Курском и Казанском вокзалах, где было размещено несколько тысяч автоматических ячеек. Сюда решено было стянуть резервы со всего железнодорожного узла, оперативный дивизион, усиленный курсантами школы подготовки со станции Силикатная.
Перфокартотека должна была выбрать наиболее квалифицированных преступников – специалистов по кражам из автоматических камер хранения, не приобщившихся к труду и общественно полезному образу жизни.
Во все концы полетели запросы с просьбами о срочных проверках.
Сигнал тревоги прозвучал в аэропортах, аэровокзалах, где тоже имелись автокамеры и велся учет лиц, задерживавшихся при попытках самочинно ознакомиться с содержимым чужих ячеек. Первыми ощутили приближение начинающейся операции сотрудницы Центрального адресного бюро – по невиданному доселе в первые новогодние часы количеству запросов и справок. Начальник архива получил приказ прибыть на службу.
Штаб Московского управления транспортной милиции получил приказ на 21 час 30 минут представить руководству комплексный анализ оперативной обстановки с указанием необходимых упреждающих мероприятий органов милиции.
1 января, 8 часов 10 минут
– Ну и спать ты! – с завистью сказал Блохин, дергая Денисова за плечо. – Я и кофе пил, и в отделе побывал, – он заглянул Денисову в лицо, пытаясь «поймать на взгляд», – где, думаю, ты пропадаешь? Может, все преступления успел раскрыть?
Денисов поднялся. Комната отдыха локомотивных бригад, в которой для него нашлось место, казалась необыкновенно сухой – с геранью на окнах, домашними ситцевыми занавесками.
– …Отдохнул?
Денисов догадался: старшему инспектору не терпится сообщить какую-то важную новость.
– Вчера ты пятьсот вторую ячейку вскрывал?
– Когда искали хрусталь, мы проверили весь отсек.
– В ней вещи были? Не помнишь?
– Наверно! Пустых ячеек не было.
Одеваясь, Денисов подошел к окну. С высоты вокзала открывался вид на тихий, непроснувшийся город. Неярко светило солнце. В прозрачном воздухе дали казались особенно тонко прорисованными, точно высветленными.
Несмотря на большое расстояние, Денисов различил вдали очертания бывшего Спасо-Андрониковского монастыря, Сыромятники. Тени домов лежали на пустых улицах. Денисов давно уже не видел такого ясного утра.
Фирменный астраханский «Лотос» выполз с Дубниковки на мост между сдвинутых углом высоких, непохожих друг на друга зданий. Скоро должны были объявить посадку.
– Так вот: пятьсот вторая ячейка обворована, – Блохин не позволил долго любоваться видом столицы. – Если хочешь, для меня это новостью не явилось. Вещи лежали с двадцать шестого декабря. Сегодня Порываев ее открывал – вещи были. Теперь она пуста.
Последний вагон астраханского фирменного, описав полукруг, скрылся по другую сторону площади.
– …Сомнений быть не может.
Денисов накинул куртку, вслед за Блохиным узким проходом пошел к винтовой лестнице. Эта старая, не подвергавшаяся реконструкции часть вокзала славилась лабиринтами переходов от узких, в которых едва можно было разминуться вдвоем, до невиданно широких – дань исчезнувшему архитектурному стилю, – про них говорили, что автофургон мог спокойно проехать от кабинета начальника станции до операторской.
– Мало поспали, – сказала вслед дежурная, – может, еще придете?
– Спасибо. В другой раз…
– Известно еще кое-что, – на ходу объяснял Блохин, – известный тебе Порываев иногда появляется на вокзале не в свою смену. Видят его и в час, и в два часа ночи… Иногда спит у механика, за билетной кассой.
– Странно.
– И еще как! Живет на линии, в Белых Столбах. Зачем ему приезжать в Москву?
– У тебя точные данные?
– Абсолютно достоверные. Дежурная по посадке недавно видела; приехал с последней электричкой… Может, он и занимается кражами?
Старший инспектор все время чуточку спешил и в своих рассуждениях был как бы тоже на ступеньку впереди Денисова. Едва Денисов оказывался рядом и пытался в чем-то самостоятельно разобраться, Блохин снова делал шаг вперед. Работать с ним в паре было всегда нелегко. Наконец Денисову удалось временно перехватить инициативу.
– На других вокзалах все тихо?
– В том-то и дело. Если бы кто завелся, с Казанского бы давно просигналили. Смущает меня этот дежурный!
– Но ведь Порываев всю ночь провел с нами. Когда ему успеть совершить кражу?
– Мы с тобой за Порываевым не следили, а потом и вовсе ушли.
– Остался милиционер…
– А во-вторых, дежурному необязательно красть самому, – Блохин чуть задержался, открывая дверь в зал, – достаточно открыть ключом ячейку, подсмотреть шифр и передать сообщнику!
– Но в этом случае необязательно брать столько, чтобы уместилось в кармане или портфеле! Можно взять чемодан целиком.
– И все же, если шифр не подсматривали, значит, ячейку открыли ключом! Согласен?
Чтобы никому не мешать и в то же время почувствовать обстановку, они пристроились к очереди, тянувшейся к суточной кассе. Людей в зале было не очень много, но пассажиры все прибывали. Тяжелые входные двери из стекла и металла ни на секунду не оставались в покое.
– Холодилин предложил тебя для проведения личного сыска на вокзале, – вспомнил Блохин, – помнишь, он говорил – «блуждающий форвард», глаза и уши отделения уголовного розыска…
– Про глаза и уши не помню.
– Это он раньше на совещании так выразился. Смотри не подведи. – По ревнивому тону Денисов понял, что его назначение задело старшего инспектора. – Мне тоже придется больше находиться в залах, но в первую очередь я думаю заняться Порываевым.
– Он еще на работе?
– Там путаница с отгулами. Сегодня он будет до шестнадцати, отдохнет и снова выйдет в ночь.
– А механик?
– Горелов тоже… Хочешь пари?
Денисов тайно считал себя неплохим психологом, но порою он становился в тупик, пытаясь понять Блохина: границы его характера были слишком расплывчаты и нечетко очерчены, а строй мышления незнаком вовсе. Вот и сейчас старший инспектор сказал то, что Денисов от него совсем не ожидал.
– Посмотришь: сегодня или завтра в автокамере будет еще кража. Чтобы снять подозрения с дежурных. Вы, мол, нас проверяете, а кражи продолжаются. – Блохин покосился на очередь, но никто ничего не слышал. – Вспомнишь меня! – Он поправил шляпу и громко простился: – Давай, старик, пиши!
Денисов немного постоял в очереди. Ему ни разу не приходилось быть на положении «блуждающего форварда». Он припомнил все, что связано со свободным розыском, – раскрепощенность версий, работа в относительной изоляции – без непосредственной локтевой связи с товарищами наблюдать, делать выводы, сопоставлять.
1 января, 8 часов 15 минут
Начальникам милиции
Московского железнодорожного узла.
Передаю приметы вещей, похищенных в период с 26 декабря по 1 января из ячейки автоматической камеры хранения № 502 на Астраханском вокзале.
Для сведения сообщаю, что футляр похищенной электробритвы «Эра» обнаружен в электропоезде Аэропорт – Москва, прибывшем на Астраханский вокзал 1 января в 4 часа 12 минут, в том же вагоне электропоезда изъят бесхозный портфель коричневого цвета импортного производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Денисов отверг эту возможность: вор не мог быть уверенным, что старик литовец не возьмет до вечера свой чемодан – рисковать не имело смысла. Вор Мог приехать дважды. Интересно, с какого часа лежит в ячейке литовцев чемодан из свиной кожи? С утра или его положили вечером?
Резкий звонок оборвал его рассуждения. На коммутаторе оперативной связи вспыхнула красная точка.
– Дежурный слушает! – В руке Сабодаша трубка выглядела маленькой гуттаперчевой игрушкой. – Здравия желаю, товарищ полковник!
«Новое, пожалуй, и то, что в одном случае преступник не взял вещи полностью, а только самые ценные – хрусталь, кинокамеру, деньги… Остальное почему-то перенес в свободную ячейку – перепрятал. Может, думает вернуться?»
– Веришь ли, – отключая коммутатор, сказал Сабодаш, – когда с начальством говорю, всегда тушуюсь! И всегда в мое дежурство оно приезжает. – Сабодаш был человеком решительным и храбрым, не любил особенно задумываться, предпочитая напористость сомнениям и выжиданию. – Холодилин звонил. Из машины. Через десять минут будет здесь.
– Успеешь подготовиться, Антон? Кто ориентирован, кого куда направил?
– Подожди – покурю. Он только выехал…
Однако злосчастной судьбе Сабодаша даже десять минут, отпущенные Холоди-линым. по-видимому, показались чрезмерно большим сроком. Совсем скоро за окнами мелькнули черные крылья разворачивающейся «Волги». Вторая, серая, неприметная, с работниками уголовного розыска, приткнулась поодаль, между контейнерами почтовой перевозки.
В коридоре послышались стук дверей, шаги, громкие голоса.
Первым вошел полковник Холодилин, заместитель начальника управления, высокий, сухой, в надвинутой на глаза папахе. За ним – работники опергруппы, все, кто в этот час оказался под рукой. Холодилин не стал дожидаться рапорта, посмотрел на Денисова, который, подобрав руки по швам, стоял у дверей, и сразу прошел к столу дежурного.
– Какие изменения?
– Все по-прежнему, товарищ полковник, как я докладывал…
На коммутаторе зажегся огонек – трубку снял Холодилин.
– Нет, не ошиблись. Дежурная комната милиции. Холодилин у телефона. – Звонивший на том конце провода от неожиданности, должно быть, потерял дар речи, потому что Холодилин немного помолчал, давая время прийти в себя. – На вокзале совершены два преступления. Когда вы думаете прибыть? А успеете? Прошу прибыть в течение часа и обеспечить руководство нарядом…
Разговаривая, заместитель начальника управления цепким взглядом прошелся по дежурке, обнаружил высунувшийся из-под ведомости журнал.
– История Амати и Страдивари? – Положив трубку, он пробежал глазами оглавление. – Всю ночь читали?
На дежурного было жалко смотреть.
– Я мельком… Самую суть!
– Гете потратил восемьдесят лет, чтобы научиться читать эту самую суть…
– Разрешите! – На пороге показался старший инспектор Блохин, он привычно, не снимая очков, протер пальцами стекла. – Есть новые данные.
– Прошу, – как многие прошедшие по служебной лестнице с самого низа, Холодилин обращался к подчиненным по званиям и произносил их подчеркнуто уважительно, – докладывайте, товарищ майор.
– Чемодан со второй кражи нашелся. В нем всецело…
– Кроме денег?
– Да, за исключением денег.
– О преступнике ничего не известно?
– Нам кажется, преступник в обоих случаях был особенный: шифром не интересовался.
– Что вы имеете в виду?
– Товарищ полковник… – Блохин перевел дыхание. – Когда потерпевшие, муж с женой, клали вещи, в отсеке не было ни одного человека. Ни души! Как преступник мог узнать шифр? Другая важная деталь: чемоданы и сумки преступник с собою не забирает! Наша точка зрения, – он кивнул на дежурного и Денисова, – в совершении краж участвовал кто-то из персонала камеры хранения. Без своих здесь не обошлось. Их все знают, им нельзя вынести сумку или чемодан целиком, поэтому исчезает то, что занимает мало места, что можно спрятать в карман, в портфель. Обстановка разрядилась.
– Значит, вы уже успели кое-что проанализировать…
Денисов выдержал испытующий взгляд Холодилина, хотя ему не понравилось, что старший инспектор включил его в число авторов своей версии. Зачем это? В последнее время Блохин всюду, где только мог, превозносил его – будто наверстывал упущенное за то, что не замечал раньше.
– …Засада у ячеек не имеет смысла: вор за оставшимися вещами не придет, товарищ полковник.
– Пока рано делать вывод. Розыск начнет оперативная группа управления. Часть людей мы выделим для свободного поиска преступника. Наиболее сильных. Они будут как бы на положении «блуждающих форвардов». – Холодилин взглянул на часы. – Скоро приедет начальник розыска, он организует проверку версий. Вы, товарищ майор, – Блохин сделал шаг вперед, – вместе с младшим лейтенантом идите отдыхать. Утром продолжите розыск. Капитан Сабодаш, – Холодилин не забыл дежурного, – будет с вами. Новый год он будет встречать позднее. Нет возражений?
– Ясно, товарищ полковник, – громко ответил за всех Антон, – разрешите исполнять?
1 января, 5 часов 50 минут
Начальникам органов милиции
Московского железнодорожного узла.
В отдел милиции Астраханского вокзала поступило второе заявление о краже вещей, приметы похищенного уточняются. В связи с появлением на узле преступника, совершающего кражи из автоматических камер хранения, примите меры предосторожности на московских вокзалах, совместно с администрацией организуйте разъяснение правил пользования автокамерами, усильте наряды милиции по охране указанных объектов. Приметами преступника не располагаем.
Холодилин .
1 января, 5 часов 55 минут
Начальникам управлений
транспортной милиции
(согласно перечню).
Срочно сообщите наличие нераскрытых краж из автоматических камер хранения, аналогичных совершенным в Москве на Астраханском вокзале, сведения о лицах, намеревавшихся выехать в Москву с целью совершения краж…
1 января, 6 часов 40 минут
Начальникам отделов милиции
Московского железнодорожного узла.
В отдел милиции Астраханского вокзала поступило третье заявление о краже вещей из автоматической камеры хранения…
* * *
Полковник Холодилин не колебался: несмотря на праздничный день, разыскные мероприятия следовало развертывать в полном объеме. Следующее преступление могло произойти в любую минуту, на любом из девяти московских вокзалов. Для координации действий был создан оперативный штаб. Холодилин сам принял на себя руководство операцией.
И хотя кражи совершались на одном Астраханском, главное внимание управление милиции сосредоточило на Курском и Казанском вокзалах, где было размещено несколько тысяч автоматических ячеек. Сюда решено было стянуть резервы со всего железнодорожного узла, оперативный дивизион, усиленный курсантами школы подготовки со станции Силикатная.
Перфокартотека должна была выбрать наиболее квалифицированных преступников – специалистов по кражам из автоматических камер хранения, не приобщившихся к труду и общественно полезному образу жизни.
Во все концы полетели запросы с просьбами о срочных проверках.
Сигнал тревоги прозвучал в аэропортах, аэровокзалах, где тоже имелись автокамеры и велся учет лиц, задерживавшихся при попытках самочинно ознакомиться с содержимым чужих ячеек. Первыми ощутили приближение начинающейся операции сотрудницы Центрального адресного бюро – по невиданному доселе в первые новогодние часы количеству запросов и справок. Начальник архива получил приказ прибыть на службу.
Штаб Московского управления транспортной милиции получил приказ на 21 час 30 минут представить руководству комплексный анализ оперативной обстановки с указанием необходимых упреждающих мероприятий органов милиции.
1 января, 8 часов 10 минут
– Ну и спать ты! – с завистью сказал Блохин, дергая Денисова за плечо. – Я и кофе пил, и в отделе побывал, – он заглянул Денисову в лицо, пытаясь «поймать на взгляд», – где, думаю, ты пропадаешь? Может, все преступления успел раскрыть?
Денисов поднялся. Комната отдыха локомотивных бригад, в которой для него нашлось место, казалась необыкновенно сухой – с геранью на окнах, домашними ситцевыми занавесками.
– …Отдохнул?
Денисов догадался: старшему инспектору не терпится сообщить какую-то важную новость.
– Вчера ты пятьсот вторую ячейку вскрывал?
– Когда искали хрусталь, мы проверили весь отсек.
– В ней вещи были? Не помнишь?
– Наверно! Пустых ячеек не было.
Одеваясь, Денисов подошел к окну. С высоты вокзала открывался вид на тихий, непроснувшийся город. Неярко светило солнце. В прозрачном воздухе дали казались особенно тонко прорисованными, точно высветленными.
Несмотря на большое расстояние, Денисов различил вдали очертания бывшего Спасо-Андрониковского монастыря, Сыромятники. Тени домов лежали на пустых улицах. Денисов давно уже не видел такого ясного утра.
Фирменный астраханский «Лотос» выполз с Дубниковки на мост между сдвинутых углом высоких, непохожих друг на друга зданий. Скоро должны были объявить посадку.
– Так вот: пятьсот вторая ячейка обворована, – Блохин не позволил долго любоваться видом столицы. – Если хочешь, для меня это новостью не явилось. Вещи лежали с двадцать шестого декабря. Сегодня Порываев ее открывал – вещи были. Теперь она пуста.
Последний вагон астраханского фирменного, описав полукруг, скрылся по другую сторону площади.
– …Сомнений быть не может.
Денисов накинул куртку, вслед за Блохиным узким проходом пошел к винтовой лестнице. Эта старая, не подвергавшаяся реконструкции часть вокзала славилась лабиринтами переходов от узких, в которых едва можно было разминуться вдвоем, до невиданно широких – дань исчезнувшему архитектурному стилю, – про них говорили, что автофургон мог спокойно проехать от кабинета начальника станции до операторской.
– Мало поспали, – сказала вслед дежурная, – может, еще придете?
– Спасибо. В другой раз…
– Известно еще кое-что, – на ходу объяснял Блохин, – известный тебе Порываев иногда появляется на вокзале не в свою смену. Видят его и в час, и в два часа ночи… Иногда спит у механика, за билетной кассой.
– Странно.
– И еще как! Живет на линии, в Белых Столбах. Зачем ему приезжать в Москву?
– У тебя точные данные?
– Абсолютно достоверные. Дежурная по посадке недавно видела; приехал с последней электричкой… Может, он и занимается кражами?
Старший инспектор все время чуточку спешил и в своих рассуждениях был как бы тоже на ступеньку впереди Денисова. Едва Денисов оказывался рядом и пытался в чем-то самостоятельно разобраться, Блохин снова делал шаг вперед. Работать с ним в паре было всегда нелегко. Наконец Денисову удалось временно перехватить инициативу.
– На других вокзалах все тихо?
– В том-то и дело. Если бы кто завелся, с Казанского бы давно просигналили. Смущает меня этот дежурный!
– Но ведь Порываев всю ночь провел с нами. Когда ему успеть совершить кражу?
– Мы с тобой за Порываевым не следили, а потом и вовсе ушли.
– Остался милиционер…
– А во-вторых, дежурному необязательно красть самому, – Блохин чуть задержался, открывая дверь в зал, – достаточно открыть ключом ячейку, подсмотреть шифр и передать сообщнику!
– Но в этом случае необязательно брать столько, чтобы уместилось в кармане или портфеле! Можно взять чемодан целиком.
– И все же, если шифр не подсматривали, значит, ячейку открыли ключом! Согласен?
Чтобы никому не мешать и в то же время почувствовать обстановку, они пристроились к очереди, тянувшейся к суточной кассе. Людей в зале было не очень много, но пассажиры все прибывали. Тяжелые входные двери из стекла и металла ни на секунду не оставались в покое.
– Холодилин предложил тебя для проведения личного сыска на вокзале, – вспомнил Блохин, – помнишь, он говорил – «блуждающий форвард», глаза и уши отделения уголовного розыска…
– Про глаза и уши не помню.
– Это он раньше на совещании так выразился. Смотри не подведи. – По ревнивому тону Денисов понял, что его назначение задело старшего инспектора. – Мне тоже придется больше находиться в залах, но в первую очередь я думаю заняться Порываевым.
– Он еще на работе?
– Там путаница с отгулами. Сегодня он будет до шестнадцати, отдохнет и снова выйдет в ночь.
– А механик?
– Горелов тоже… Хочешь пари?
Денисов тайно считал себя неплохим психологом, но порою он становился в тупик, пытаясь понять Блохина: границы его характера были слишком расплывчаты и нечетко очерчены, а строй мышления незнаком вовсе. Вот и сейчас старший инспектор сказал то, что Денисов от него совсем не ожидал.
– Посмотришь: сегодня или завтра в автокамере будет еще кража. Чтобы снять подозрения с дежурных. Вы, мол, нас проверяете, а кражи продолжаются. – Блохин покосился на очередь, но никто ничего не слышал. – Вспомнишь меня! – Он поправил шляпу и громко простился: – Давай, старик, пиши!
Денисов немного постоял в очереди. Ему ни разу не приходилось быть на положении «блуждающего форварда». Он припомнил все, что связано со свободным розыском, – раскрепощенность версий, работа в относительной изоляции – без непосредственной локтевой связи с товарищами наблюдать, делать выводы, сопоставлять.
1 января, 8 часов 15 минут
Начальникам милиции
Московского железнодорожного узла.
Передаю приметы вещей, похищенных в период с 26 декабря по 1 января из ячейки автоматической камеры хранения № 502 на Астраханском вокзале.
Для сведения сообщаю, что футляр похищенной электробритвы «Эра» обнаружен в электропоезде Аэропорт – Москва, прибывшем на Астраханский вокзал 1 января в 4 часа 12 минут, в том же вагоне электропоезда изъят бесхозный портфель коричневого цвета импортного производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22