Была еще надежда на дворников, но первая же дворничиха, молоденькая, в спортивных брючках и дымчатых очках, ее отвела:
– Пока я здесь разметалась , – то, что она проделывала метлой, определить точнее было бы затруднительно, – пока я здесь разметалась, моряки не проходили.
– А у парикмахерской? Кто там разметается ?
– Мой муж. Но сегодня я за него. У нас здесь много моряков живет…
– Много?
Денисов был слишком увлечен своей версией, чтобы отнестись к ней критически, и в то же время видел, что она не безупречна. Именно это останавливало его от официального рапорта Холодили-ну. Что-то подсказывало: «Тот ли это моряк, которого ты ищешь?», «Можешь ли ты утверждать, что младший лейтенант на платформе и моряк у пивной палатки – одно лицо?» и, наконец: «Кто сказал, что тридцать первого вечером ты видел преступника?»
Отступать было поздно. Стараясь не думать о том, что ему предстоит, Денисов вошел в ближайший подъезд, постучал в первую дверь.
2 января, 19 часов 10 минут
Заместителю начальника
Московского управления
транспортной милиции
полковнику милиции Холодилину.
ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ».
Шофер такси ММТ 13–42 показал, что перевозил ночью сего числа пассажира, схожего по приметам с разыскиваемым, без верхней одежды. Неизвестный сел в машину в районе Астраханского вокзала и вышел на Каланчевской улице (территория 68-го отделения милиции). После ухода в машине обнаружена газета «Москоу ньюс» от первого января.
Начальник следственного отдела .
2 января, 20 часов
«Ты учись расслабляться, Денисов, – говорил ему еще на заводе старый мастер, проработавший не один десяток лет, заядлый шахматист, – иногда можно и легче к чему-нибудь подойти, и проще. Что ты все время как будто турнирную партию играешь? Ну сделаешь не тот ход сначала – пускай! Вторым выправишь, третьим! Расслабься, положи локти на стол, доставь себе удовольствие от игры! Бывает, дотронешься не до той фигуры, но ведь не на турнире! Никто не закричит: „Тронуто – схожено!“ В жизни надо иной раз и уметь снять напряжение, перейти с большей фазы на меньшую…»
Он соглашался, но следовать совету не мог. Коллеги посмеивались над его медлительной основательностью:
– Зачем далеко загадывать, Денис!
«Может, это у меня от работы в электроцехе, – пробовал себе объяснить Денисов, – когда рядом электрические провода, невольно будешь осмотрительнее!»
…Ничего такого не требовалось сейчас.
Была работа, не требовавшая ни сообразительности, ни особенных умственных усилий. В некотором смысле даже тупая, неинтересная, и все же Денисов ни на секунду не разрешал себе расслабиться.
Открывались и закрывались двери. Менялись цвета обоев в прихожих, циновки, половики. Процедуры отпирания и запирания замков.
– Сюда, пожалуйста.
– Вы не могли бы спросить у соседей? Мы здесь недавно.
– Хозяина дома нет. Придите завтра.
Денисов постепенно совершенствовал тактику: поднимался лифтом на самый верх – ноги сами вели вниз.
– Здравствуйте, я на минуту. Не наслежу? Ваши окна выходят на улицу? Вы не видели моряка в форме? Я его целый день ищу. Где-то здесь живет. Младший лейтенант…
– Вы обратились бы лучше в адресный стол! Фамилию, год и место рождения знаете?
– Моряка? По-моему, нет…
– Слышь, Коля, уже моряк объявился! Ну и райончик! До остановки пешком! Ям понарыли… Как на острове, ну Сицилия! Только мафии нам не хватало!
– Моя жена редактор. Ей, извините, некогда в окна глазеть!
– Здесь как-то подрались двое, думали, поубивают друг друга. Хоть бы, думаю, кто милицию догадался вызвать! Куда там! А на третий день опять у палатки как ни в чем не бывало вместе…
Задачу: «Во что бы то ни стало найти младшего лейтенанта» – Денисов вскоре сформулировал более конкретно: «Опросить жителей близлежащих домов».
Через несколько часов безуспешных поисков до него постепенно стали доходить смысл и масштабы им затеянного, но Денисов не позволил себе думать только о них.
Было странно, что во время этого бесконечного опускания по лестницам Денисов меньше всего вспоминал «моряка», которого стремился отыскать во что бы то ни стало. Даже когда задавал свои стереотипные вопросы и выслушивал такие же стереотипные ответы. Думал о вещах, никак не связанных с сегодняшним, – о Кристинине, вылетевшем на задержание в Хорог, о пианино из Хорогского музея, о котором как-то рассказывал Михаил Иосифович Горбунов, о никогда прежде не встречавшейся ему породе собак – эрдельтерьер, наконец, об обязанностях, какие человек берет на себя от рождения перед другими людьми, – «долг», «совесть» – можно их называть как угодно.
– Нет, моряка не встречала…
– Вы не обращались в тридцать первую? Там все знают!
– Господи! Какой еще моряк?
У одного из подъездов Денисову встретились дружинники. Он объяснил, почему находится здесь. Дружинники вызвались поговорить с лифтерами, в хлебном, в прачечной. Двое сразу же отправились дежурить на переезд – евушка и парень в очках, – им было все равно где дежурить, только б вдвоем.
Дом Денисов оставил себе.
– Мне помнится, вы как-то уже приходили с месяц назад. После этого у нас случай произошел в подъезде.
– А я работал тогда в шестом главном… Сразу нас на машины и на стадион. Игра заканчивается. Судья растерян, хронометра нет. Да-а… И вот подходит ко мне моряк… Аккурат такой, как ты ищешь…
Час возвращений с работы сменил час ужина. Ароматные запахи растеклись по подъездам. Они не оставили Денисова равнодушным – жаркое, гороховый суп, макароны по-флотски. В одной из двенадцатиэтажных башен на восьмом этаже готовили баранью ногу. Нога лежала в духовке, приправленная чесночком, зеленым горошком и жареным луком. Денисов как будто видел эту живописную картину. Аккуратная хозяйка открывала духовку и каждые несколько минут поливала ногу кипящим бараньим жиром.
Запах готовых мясных котлет! Разве его можно спутать с запахом домашних! Хозяйки добавляют в котлеты приперченный фарш и сырые яйца – от этого запах меняется, и чуткое обоняние его фиксирует…
Казалось, Денисов спускается все время по одной, растянувшейся на многие километры лестнице.
Стемнело.
Из квартир в подъезды проникли звуки телевизоров, хрипы эфира.
«В роли Петрушки актер раскрыл не только тему трагической сломленности, – сопровождал Денисова в непрерывном опускании хрипловатый голос, – но и тему невероятной духовной живучести, тему воскрешения…»
Денисов уже не верил, что найдет «моряка», и хотел одного – поскорее выйти из последней двенадцатиэтажной коробки и сесть на крыльцо.
Парень ужинал. Впустив Денисова, он вернулся в кухню и сел за стол. Движения были исполнены неторопливой уверенности.
На парне была майка, она открывала худые плечи с голубоватыми линиями татуировок. По ним Денисов предположил основные вехи его биографии – детская воспитательная колония, судимость, колония для взрослых. Сейчас с этим, видимо, было покончено. Парень вернулся с работы, принял душ, ужинал без спиртного.
– Я видел такого, как говоришь, моряка.
Денисов присел на табурет. Человек, помогавший ему вольно или невольно в поисках, безусловно, заслуживал благодарности, и Денисов сидел, хотя больше всего в эту минуту ему хотелось уйти, молчал, хотя вопрос уже вертелся на кончике языка.
– Своего кореша ищешь? – спросил парень, продолжая есть.
Денисов молча показал синий якорек на кисти – память о службе в бухте Лиинахамари.
Парень встал к окну:
– Котельную видишь? Теперь бери правее. Второй подъезд. Я его утром видел. Дуй туда.
2 января, 20 часов 50 минут
Трубку не снимали долго. Из телефонной будки Денисов видел занесенные снегом детские песочницы, покатые горки – не самодельные, устроенные кое-как, а типовые, о двух скатах – отдельно для младшего и среднего возраста.
Большой благоустроенный двор не напоминал Денисову о его детстве, потому что он рос в другом – с лопухами у забора, дорожками из красного кирпича. Мужчины играли за столом в «козла», молодежь танцевала под выставленную на подоконник радиолу…
Двор в Булатникове, где вырос Денисов, много выигрывал от бревен, вповалку валявшихся у забора. Никто не знал, когда они появились, зачем. Сидя на бревнах, пацаны вели разговоры, делились наблюдениями, ссорились, дрались. На этих самых бревнах он признался Лине. Что останется в памяти пацанов из этого двора? Вспомнят ли они о нем, чистеньком, безликом?
– Капитан Колыхалова слушает. – Денисов не мог себе представить, что будет, если никого не окажется на месте. – Иду по коридору, слышу звонки. Что нового?
– Потом расскажу… Срочное дело. Скажи дежурному, что хочешь, возьми машину и приезжай в Деганово. Совершенно необходимо. По делу «Магистраль». Я на Овражной, три, у палатки. – Не дав Кире возразить, Денисов повесил трубку.
Он по-прежнему почти не думал о «моряке», действуя словно запрограммированная машина: окончание каждой предыдущей операции служило началом последующей. Мимо второго подъезда, в который ему еще предстояло войти, Денисов направился в контору жэка.
В конторе жэка худенькая, похожая на белую мышку паспортистка с шумом задвигала ящики картотеки. Мужчина с лицом, изрытым морщинами, ждал ее. Денисов показал удостоверение, объяснил, в чем дело. Паспортистка вернула красную книжечку, вздохнула, словно отрезала:
– В этом подъезде моряков нет и никогда не было. Я сама в нем живу.
– Его видели утром и вчера тоже… Вечером он…
Она не дослушала.
– Вчера вечером? Враки. Я часов до десяти гуляла с собакой. Ни один в дом не входил!
– Вас, по-видимому, дезориентировали, – пророкотал мужчина начальственным басом.
Денисов присел на стул, наблюдая, как женщина ловко собирает паспорта и укладывает в деревянные ящички.
– Трудная у вас работа, – сказала паспортистка, чтобы его как-то утешить, – но интересная… Недавно книгу принесли. Читаешь, дух захватывает! На месте преступления оставили обыкновенную пуговицу…
Именно инспектору уголовного розыска приходится выслушивать чаще других чудовищно перевранные, а то и вовсе несостоятельные криминальные истории. Может, люди считают, что профессионалу интересно знать обо всем, что связано с преступлениями?
– Вот вызывает его следователь на допрос, а пакет уже на столе. «Значит, невиновны?» – «Невиновен!» – «Так и запишем! А теперь откройте пакет!» А в пакете пуговица! Потрясающая книга!
Рассказ паспортистки вызвал в Денисове неожиданный отклик.
В споре с дегановским участковым проиграл он – Денисов. Поиск моряка с самого начала был чистой «натпинкертоновщиной». «Блуждающий форвард» действительно подстраховывал, но раскрыть преступление могла только система Холодилина!
…В эпоху широких оперативно-штабных мероприятий сыщик-одиночка выглядел анахронизмом, чем-то вроде достославного странствующего рыцаря, и требовался новый гений, равный талантом великому Сервантесу, чтобы покончить с литературой о сыщике, как тот лет триста назад разделался навсегда с рыцарскими романами!
– Я прошу еще раз проверить, это очень важно, – сказал Денисов.
Мужчина вынул из-под стопы домовых книг тетрадь в коленкоровых корках.
– Подождите, я попробую уточнить, – его начальственный бас заполнил помещение.
Денисов поднялся.
Жилищно-эксплуатационная контора № 38 выпускала стенную газету «За культуру быта». Денисов подошел к ней, усилием воли заставил себя читать строчку за строчкой.
«Мы, отвечающие за текущий ремонт, – читал Денисов, – идя на встречу новогоднего праздника, горим желанием не допустить аморальных проявлений ни на работе, так и в быту, и в учебе».
Обладатель командирского баса кому-то звонил, решал одновременно какие-то свои хозяйственные вопросы, шутил, порою оказывался настоятельно строг.
Наконец он сказал:
– Хлопотливое дело – руководить жэком: какие только вопросы решать не приходится: от покуса собаки до сдачи нормы пищевых отходов… Не верите? – У него было изрытое морщинами лицо, серое, как его перешитая из папахи каракулевая шапка. – Моряк действительно приходил в подъезд. Но не вчера – сегодня. В сто пятьдесят восьмую квартиру. У нас он не проживает.
Денисов не знал, как отнестись к этому сообщению.
– Кто живет в сто пятьдесят восьмой?
– Пенсионерка, одинокая женщина… Моряк? К ней? Не знаю… Между прочим, на той же площадке, напротив, живет заместитель начальника милиции Александр Иванович. Хороший мужик, только вы вряд ли его застанете – работа!
2 января, 21 час 30 минут
Капитан Кира Колыхалова отпустила машину в начале улицы и пешком подошла к палатке. Денисов ждал ее.
– Чем могу быть полезной? – ККК откинула прядь выбившихся из-под шапки иссиня-черных волос, – Что произошло? – Капитан Колыхалова держала себя немного примадонной, оттого что была единственной женщиной, старшим инспектором уголовного розыска в управлении…
Рассказав суть своих предположений, Денисов ненадолго вновь почувствовал себя свободно. Он и не стал уточнять, какой ценой он нашел дом, в который приходил неизвестный моряк.
– Пойдем на место, – распорядилась Кира.
– Как дела на вокзале?
– Ждут, когда ты привезешь моряка, – Кирз, была в ударе, – конвой готовят.
Денисов промолчал.
– Я не шучу. Как зовут ее соседа? Александр Иванович?
Заместителя начальника милиции дома не оказалось – Кира решительно позвонила в дверь пенсионерки.
– Добрый вечер. Пришли к вашему соседу, а он опаздывает…
– Двери этой квартиры открыты для друзей Александра Ивановича в любое время суток, – церемонно приветствовала их хозяйка, приглашая в квартиру, – добро пожаловать!
– Как у вас мило! Мы не помешали?
– О чем вы говорите?! Даже неудобно. Если бы вы знали, как надоедает одиночество! Прошу!
Денисов знал за ККК эту особенность – она нравилась другим женщинам и быстро сходилась с людьми. Благодаря Кире им тут же предложили раздеться и пройти в комнату, к столу, покрытому красным торжественным плюшем. К неудовольствию Денисова, из серванта был извлечен кофейный сервиз, мельхиоровые ложечки, лопатка для кекса, какая-то особенная вилка с двумя зубцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22