Улица Поликарпова уже спала. Нигде не было видно ни одного ш т ы м п а . Они проговорили почти до утра. Встали попозже. Сестра позвонила на работу — смена начиналась с восьми. Попросила разрешения прийти к обеду. Из квартиры она вышла первой — осмотрела лестницу, верхнюю часть, до чердака. Все было чисто. Из дома вышли поврозь. Соньку повели сразу от подъезда. Она повернула, чтобы предупредить. Ничего не получилось. Жид увидел, что происходит. Вышел из подъезда. Сеструху оставили в покое. Миха заметил вчерашнюю «вольво», теперь к ней прицепили еще «жигуль». Сопровождавшие старательно отводили глаза. Никто не вытащил пушку. Приказа брать тоже не было. Ждали инструкций. Миха все еще не знал, что произошло накануне. Вышел на Беговую, остановил такси. «Вольво» и «жигуль» немедленно пристроились сзади.
—Куда?
—К Арбату…
У Ваганьковского кладбища вся улица была запружена машинами. Трамвай с трудом прокладывал дорогу в парк.
— Банкира убили… — Таксист знал городские новости. — Самого хоронят в Ташкенте. А это секьюрити…
— А кто банкир?
— В гараже говорили… Арабов, что ли?
На Ваганьковском народ уже разъезжался. Жид встретил корешей п о м а с т и . Сразу уяснил ситуацию: его положение в Москве было опасным. Из автомата у ворот набрал коммутатор Курского вокзала, вызвал сеструху. Сонька рассказала о визите Игумнова и номер телефона.
— Где ты?
— На Ваганьковском. Повтори медленно номер. Мне, может, понадобится помощь.
Таксист терпеливо ждал. С кладбища погнали в мотель. «Вольво» и «жигуль», по-прежнему не таясь, не отставая, держались сзади. Приказ убрать его все еще не поступил.
«Может, не могли связаться с начальством…»
Либо поступил, но исполнители подыскивали более удобные условия. Конец мог быть только один.
Таксист высадил его у входа в мотель. Перекрестился. Он уже понял, кого возил. Был доволен, что все обошлось…
Рядом с дверями стояло до полутора десятков боевиков, они представляли все видные московские к р ы ш и . Бойцы внимательно приглядывались к входившим. Жид шагнул вперед.
«Вольво», гонявшая за ним, тоже припарковалась. Трое появившихся из нее не спеша, расслабляясь после долгого сидения в машине, подтягивались ближе.
Миха сразу попал на воровскую сходку, в которую автоматически превращались поминки, учитывая число приехавших авторитетов.
Он не боялся, что его начнут резать прямо тут…
Надо было решить все со Сметаной и Серым.
Миха прошел сквозь второй заслон прямо у ресторана. Ему как-то уже приходилось бывать здесь. Авторитеты заседали отдельно. Никто его не окликнул: мелкая сошка и сама бы не рискнула предстать в обществе бандитов.
—Проводи… — бросил один из дежуривших другому.
Миха протопал в банкетный зал. Открыл дверь. Прямо напротив, от двери, начинался длинный заставленный едой стол. Вокруг сидела братва.
—Смотри, кто прилетел!.. — заметил один из подмосковных авторитетов, тайно интриговавший против Сметаны и Серого. Нашелся стул рядом и чистый прибор. Они обнялись.
—Давно тебя не видно было…
Авторитет успел поддать, в глазах полыхал огонек, который все заметили, но не смогли разгадать. Жить ему оставалось несколько часов. Ночью он попал в засаду у дома любовницы.
Он же заметил многозначительно:
—Миха здесь, а Савона нет…
У Михи нашлось немало знакомых. Поминки такого рода никто не пропускал. Серый и Сметана тоже были тут. Сметана, круглолицый, улыбчивый, мигнул Михе, словно ничего и не произошло… Со Сметаной бывало нелегко находить общий язык. Он не говорил «нет», хотя его «да» было порой и обычным «нет». Серый выглядел неприкаянным. Миха знал про его брата. Мысль о том, что история с братом Серого имеет отношение и к нему лично, до этого не приходила в голову. Говорили обо всем.
— Мафия…
— Какая мафия, если нет выхода ни к легальному бизнесу, ни к политикам?! И нет времени! Сегодня — рано, завтра — уже поздно!
— Держать там в банке общак опасно. В Англии они обязаны сообщить, если есть подозрение на вкладчика. Преступность или наркобизнес… — выступал молодой авторитет. После убийства сначала Сильвестра, потом почти всей его бригады там теперь сплошь шли отморозки. — Иначе — семь лет тюрьмы и крупный штраф! Задача банковской службы безопасности — отсекать нашего брата…
На сходняках искали общий интерес, хотя братва всю дорогу соперничала между собой. Кто-то занимался охраной, другие вышибали долги, охрана наркобизнеса могла включать синтетический наркотик и соперничать с теми, кто занимался натуральными, охрана ввоза оружия делилась на опеку фирм генералов-отставников МВД — милиции, другие контактировали с бывшими комитетчиками. Вокруг Сметаны и Серого всю дорогу кучковался дерзкий голодный молодняк, новые авторитеты: воры, не выстрадавшие по тюрьмам и лагерям свою масть и титул. Подушный налог на безопасность, дань с многочисленных соотечественников по всему миру, который они исправно платили бандитам, была их сфера. Сидели тут и фраера, внесенные в список воров в законе людьми из КГБ в выпущенной несколько лет назад книге. Туда не попали, кстати, ни покойный Сильвестр, ни Бобон… Ни один из московских авторитетов… У Сметаны в пиджаке прозвенел радиотелефон. Авторитет поднес его к уху. Лицо его не изменилось. Тем не менее за столом все обо всем догадались. Объяснять не надо было. Сметана уже поднимался.
— На посошок!
Дожевывая на ходу, братва повалила на лестницу.
Жид глянул между перил вниз. Амбал — из тех, кто гнал за ним в «вольво», — прошел в здание, стоял этажом ниже. Этому могло быть только одно объяснение: приказ на его жизнь — мокрый грант, как элегантно выражались раньше, кетель, — а попросту на мокруху поступил! Амбал поглядывал нетерпеливо. Миха с ходу рванул в общий зал ресторана. Он не собирался ждать, пока ему наденут петлю на шею…
В общем зале сидело много людей. За шумом голосов нельзя было ничего разобрать. Стучала посуда. Официанты разносили бутылки «Абсолюта». Миха прошел дальше от входа. Линять из большого зала, где сидели родственники Ковача, было проще. Авторитет присел, чтобы оглядеться. Несколько человек за столом знали его. Братва их не признавала. Это были люди, связанные с оружейным бизнесом. Они работали на две стороны. Можно было не сомневаться: выйдя из мотеля, сообщат о его приезде в милицейскую контору. Сейчас это было кстати. Среди прочего Миха занимался отмазкой спортивного и охотничьего оружия, двигавшегося через Бельгию, Англию и Голландию. Московские генералы-отставники были в нем крайне заинтересованы…
Кто-то заглянул в зал.
Миха не стал ждать, пока его обнаружат. Сбоку лежала чистая тарелка. Он поднял ее, пошел к раздаче. И дальше через кухню к служебному выходу. Бросок вниз по черной лестнице был как спуск с «русских горок» в «Диснейленде». Жид скакал, как огромный потерявший дорогу, встревоженный лось. За ним уже бежали. Железобетон наполнился гулом. Миха успел выскочить. У угла стояло свободное, такси. Миха вскочил в него прежде, чем его преследователь показался у выхода. Свалился на заднее сиденье:
—В центр! Плачу два счетчика… Валютой! Быстро!
Омоновцы ворвались, просочившись сквозь заслоны дорожной техники, фуры дальнобойщиков, трейлеры с фруктами и овощами, пригнанные бандитами. В закрытый «на спецобслуживание» ресторан их вломилось не менее полусотни — с дубинками, вооруженных, в камуфляжах и масках.
—Вдоль стен! Быстро!
Было похоже на штурм. Кто-то заплел ноги, от неожиданности упал со стула, другому помогли упасть… Вломили по черепу.
—Лицом к стене! Ноги шире! Шире!..
Сестры и племянницы Ковача — худые, прыткие, в черных платках — выскочили быстрее других. Замешкавшуюся вдову Ковача пихнули не глядя. Она лежала на полу, безучастная ко всему. Женщина-секьюрити пыталась ее оттащить — ту тоже толкнули. Из-под столов уже тянули выброшенные в последние секунды ножи, газовые пистолеты.
— Раздвинь ноги, сказал! Может, у тебя оружие!
— Так?
— Достаточно! — И удар ногой в пах.
Варнава оказался между двумя бизнесменами, попавшими случайно, у него была надежда выбраться с ними.
— По пять человек… — раздалась команда.
Внизу развернули группу фильтрации.
— Сначала родственников…
Это была удача. Разбиравшийся с Варнавой мент не успел ошалеть от жары, вранья. Соображал. Варнава перемигнулся с одной из сеструх Ковача:
— Двоюродный брат…
Сеструха подтвердила.
— Твое счастье. Свободен…
Секретарь передала Рэмбо последнюю корреспонденцию.
Бумага была на английском. Из Нигерии.
«Фирма такая-то… Лагос. Президенту охранно-сыскной ассоциации „LIONS“…
Мы слышали о вас как о человеке честном, инициативном. Правительство Нигерии намерено выплатить нам пять миллионов долларов. Из налоговых соображений мы хотим поручить именно вам их получить, хранить или использовать… Просим вас выслать нам номер вашего текущего банковского счета и 3 (три) генеральные доверенности на имя директора фирмы такого-то в Нигерии…»
Рэмбо отложил письмо. Речь шла о заурядном мошенничестве. Хотя в Москве были фирмы, которые на это клевали. И попадались.
У него закололо сердце. Сильное тело, к которому он привык обращаться только в приказном порядке, было бы не против, если бы дух мента, искателя приключений, фаната, поселившийся в нем сорок с малым лет назад, покинул его как можно раньше.
Было самое время предупредить секретаря и перейти в комнату для отдыха тут же, в глубине офиса. На вечер он наметил штурм квартиры, где мог находиться родственник Арабовых…
—Разрешите… — донеслось раскатистое от дверей. Начальник отдела кадров — бывший ротный полка постовой службы милиции, накачанный до жесткости теннисного мяча, — полагал, что он едва слышен.
—Кое-что подписать… Три минуты…
Что-то Рэмбо в нем не устраивало. Он не мог понять.
—Всего несколько бумаг, господин президент… — Ротный балансировал на грани почтительного уважения и армейского бесцеремонного хамства. — Все будет о'кей!
Рэмбо подписывал, одновременно проглядывая текст. «Запросы на оформляемых… Гнеушев Александр Иванович…»
— Свой. Родное МВД.
— Уголовный розыск?
— Охрана. Красноярский край…
— Его кто-нибудь привел?
— Прочитал нашу рекламу. Знаком с ситуацией в Центральной Азии, с конфликтами на межнациональной почве… — Ротный интересовался геополитикой. — Паспорт выдан в Намангане…
— Какие еще документы?
Ротный выложил удостоверение форменного образца. «МВД. Старший лейтенант внутренней службы… Разрешено ношение и хранение огнестрельного оружия…»
Кандидат оказался подтянут, строен. Выражался кратко и точно. Начинал с училища в Рязани. ВДВ. Специализация: бокс, восточные единоборства.
— Давно в Москве?
— Месяц…
— Женат?
— Развелся. Снял комнату в Одинцове… Пока не прописан. У вас нет ничего? Общежития?
— Что-нибудь будет! Но не сегодня… — Рэмбо спросил о том, что его интересовало: — Работали в спецслужбах?
— Недолго. Там же, в Красноярске. Потом ушел, в краевое УВД… Вневедомственная охрана…
— За тобой Рязань! Туда так просто не попадают…
Гнеушев добавил только:
— Тогда было все по-другому…
— Усовершенствовался?
Рэмбо задал несколько профессиональных вопросов.
— Задачи ставились, как правило, конкретные: закрыть объект, не допустить проникновения.
— А на занятиях?
— В основном зарубежный положительный опыт, ошибки спецслужб, частных телохранителей…
Рэмбо слушал с интересом. Комбат-кадровик это сразу понял, ушел на второй план.
— Пример — нападение террористов на Шлейера.
— Насчет «Красных бригад»?
— Да…
Рэмбо прорабатывал эту историю на семинаре в Штатах.
— Удостоверение вам оставили?
— Просто не сдал. Я и сейчас числюсь…
— А почему уехали?
— Там реорганизация… Будут предлагать своих. Мне светит участковым инспектором.
— А в Намангане…
—Проездом. Я там потерял паспорт…
Обучение. В основном зарубежный опыт. Рэмбо было интересно. Он обернулся к ротному:
—Начинай оформлять…
Кадровик и кандидат поднялись.
—Будем наседать на Лицензионное управление, чтобы ускорить…
После их ухода Рэмбо еще несколько минут не уходил: ждал сигнала — подтверждения. «Казачок-то скорее всего засланный!» Он тоже проверил «Новые центурионы» — у учредителя, передавшего потом бразды правления Тяглову, паспорт был выписан там же…
Красноглазый вошел в подъезд. Игумнов ждал, не зажигая огня. В шкафу, за стеклом, неясно белела посуда. Замысловатые фарфоровые безделушки. Хрустальные подвески на люстре тихо подрагивали. Входная дверь открылась бесшумно.
—Спокойно…
Игумнов щелкнул выключателем. Красноглазый вздрогнул. Узнав человека Рэмбо, он будто даже обрадовался. Повернул в замке ключ.
— Будешь шмонать, начальник?.. Или мне самому вывернуть карманы?
— Как получится…
Они перешли в гостиную. Аркан включил верхний свет, телевизор. Передавали интервью какого-то общественного деятеля, Игумнов не вспомнил фамилии ни его, ни ведущего. Сел. Рыжий закурил. Потом сходил к холодильнику на кухню, принес две банки пива.
—Держи… — Он перебросил одну Игумнову. — «Медведь». Отличная марка…
Аркан дотянулся до телевизора, уменьшил звук.
— Не удивляйся: у меня тут намечено мероприятие.
— У меня тоже.
Игумнов не спешил с пивом. Подвинул кресло. Теперь он видел одновременно телевизор и прихожую. Лицо ведущего на экране выглядело абсолютно неинтересным, плоским, с потугами на значительность.
— Есть ходатайство… — Рыжий влил в себя не меньше половины банки. — Я не хочу, чтобы Неерия знал некоторые обстоятельства… Ты сейчас поймешь, что я имею в виду…
— Я человек служивый…
— В свою очередь, обещаю ответить на любой интересующий тебя вопрос… Единственно, как ты догадываешься, я ничего не знаю о том, кто стрелял в Нисана… Мы были как братья… Может, ближе, чем он и Неерия.
Красноглазый посмотрел на часы.
—Сейчас в дверь позвонят. Не удивляйся. Уверяю тебя, это не имеет отношения ни к тебе, ни к убийству… Мы намечали это с Нисаном, но так уж получилось…
Звонок в дверь, которого ждал Аркан, был долгий и бесцеремонный, он характеризовал гостей раньше, чем они появились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45