На полу в казино лежал Кнох. Врач наклонился над ним. Увидев генерала, он поднялся и отошел в сторону.
— Смерть наступила несколько минут назад, господин генерал, — отрапортовал он. — Два выстрела. Оба в область сердца.
Клос в этот момент увидел Симону: она продолжала стоять около бара, а рядом с ней был гестаповец в черном мундире.
«Все уже рассказала? Нет, не может быть», — подумал Клос.
Гестаповец вытянулся по стойке «смирно».
— Она должна была видеть убийцу, господин генерал.
— Призналась?
— Нет, она заявила, что расскажет обо всем только в вашем присутствии, господин генерал.
— Тогда пусть говорит. — Пфистер даже не посмотрел на Симону. Казалось, он совсем не замечает ее.
Девушка подбежала к генералу:
— Господин генерал…
— Ну и кого же вы видели? — нехотя пробормотал он.
Около него стоял Лехман и смотрел на Симону, как охотник на добычу. Немного в стороне стоял Куссау, за ним — Коэллер и Вальтер, а около окна — Клос… Что делать, если она обо всем расскажет? Конечно, стрелять. Сначала в Лехмана, потом в Куссау. Во всяком случае надо как можно дороже продать свою жизнь…
Все молча стояли и ждали, что скажет девушка.
— Господин генерал, — начала наконец Симона, — прошу вас дать обещание, что вы отмените свой приказ и сохраните жизнь Рольфу Кахлерту. Тогда я расскажу обо всем, что знаю…
— Пообещайте, господин генерал, — шепнул ему Лехман.
Пфистер выпрямился и холодно посмотрел на девушку.
— Я ничего не могу вам обещать, — сухо сказал он. — Обер-лейтенант Кахлерт два часа назад расстрелян.
Казалось, что она сейчас упадет. Посмотрела на гауптштурмфюрера Куссау, потом на Клоса.
— Он расстрелян, — повторила она. — Больше не живет…
— Кто убил Кноха? — Лехман повысил голос почти до крика.
— Скажу, — вдруг вскрикнула Симона, — все скажу! Думаете, я буду молчать? Нет, я скажу, кто убийца! Это он, господин генерал. — Она протянула руку в сторону Куссау. — Пусть теперь расплачивается! Я была здесь и все видела…
Куссау, еле стоящий на ногах, выхватил пистолет из кобуры.
— Ты лжешь! — крикнул он. Не целясь, он выстрелил. Вальтер и Коэллер вырвали из его рук пистолет, но выстрел оказался смертельным. Симона опустилась на пол… Лехман и врач склонились над ней. Пфистер даже не посмотрел на убитую.
— Куссау… — прошептала, умирая, Симона.
Лехман вытащил из кармана фартука Симоны согнутый номерной знак.
— Это тот самый номер, — сказал он.
— Вы ей верите? — Куссау пытался вырваться из рук Коэллера и Вальтера. — Это она была большевистским шпионом, это она убила Кноха…
— И она ездила сегодня на мотоцикле, так? — с иронией вставил Лехман. — Ты дал ей номерной знак, чтобы она его спрятала. Она сотрудничала с тобой!
— Лехман, ты сошел с ума, — взвыл Куссау, как затравленный зверь.
— Куссау провел с ней эту ночь, — сказал капитан Коэллер.
— Достаточно! Все ясно! — спокойно проговорил генерал. — Арестуйте его и допросите как следует. Полевой суд дивизии вынесет ему приговор. Следствие продолжать и вести его, как я приказал…
— Допросим его вместе, — сказал Лехман, обращаясь к Клосу. — Для этого потребуется немало времени, господин капитан, но мы должны вытянуть из него все, что известно этому изменнику.
Клос не слушал гестаповца. Он смотрел на убитую Симону.

Слившись с толпою беженцев, участники операции благополучно добрались до леса Вейперта. Теперь же ждали на западной опушке, укрывшись в зарослях кустарника. Луга и пустошь тянулись до самого Добжице. Волновались: высадятся ли десантники, как было запланировано? А если ветер снесет парашюты на восток, на лес, где расположился немецкий полк, или на юг в направлении шоссе, которое беспрерывно патрулируют жандармы?
Томаля раздал карманные фонарики: три короткие вспышки означали, что парашютисты находятся над местностью, где их ожидают.
Самолеты появились раньше, чем предполагали подпольщики. Через минуту раздались взрывы бомб. Начался пожар, который неожиданно осветил лес, послышались автоматные очереди и грохот зенитных установок. На западе пылало зарево — это горел Добжице.
В этот момент подпольщики увидели купола парашютов, медленно опускающихся на землю. Десант высаживался под аккомпанемент взрывов, раздававшихся где-то в центре бушующего пожара. Высадились точно в назначенном месте. Заметили мигающие огоньки, разбросанные, словно светлячки, по поляне, — они то ярко загорались, то внезапно гасли, становясь все ближе и ближе к приземлившимся парашютистам. Подпольщики выбежали из кустарника навстречу десантникам. Еще раз повторили свои световые сигналы… Издалека еще доносились взрывы. Где-то прострочила автоматная очередь, потом наступила тишина…
— Кто вы? — прозвучал голос из темноты.
— Дубовый лист, — ответил Томаля.
Молодой десантник в каске подошел к старику.
— Командир группы десантников поручик Кожух, — представился он, взяв под козырек.
Томаля стоял по стойке «смирно», молчал — он не мог оторвать взгляда от шинели и каски с белым орлом.
— Не думал, что дождусь, — тихо проговорил он. Сделав над собой усилие, собрался с мыслями и точно доложил обстановку.
Поручик слушал молча и недоверчиво.
— Нас заверили, что лес Вейперта чист. — Он еще раз посмотрел на карту.
— Был чист. Но сейчас в нем немцы. Нам не удалось установить с вами радиосвязь, чтобы предупредить об этом и предложить другое место высадки.
Десантники уже собрались вокруг них. Проверили: приземлилась вся группа.
— Кто из десантников знает немецкий? — спросил Томаля.
Утвердительно ответили уроженец Шленска и абитуриент из Люблина. Парни Томали принесли немецкие мундиры. Сасик и Скалка, а также два десантника должны были выступить в качестве конвойных.
— Ребята, — приказал поручик, — снимите пояса. Автоматы и пояса спрятать под шинели. Гранаты — в карманы. Если потребуется, то я стреляю первым.
Двинулись прямо на лес Вейперта.
Поручик посмотрел на часы:
— Два часа. Должны успеть.
Шли лугом, потом опушкой добрались до лесного тракта. Вдруг неожиданно блеснули лучи рефлекторов, осветившие Томалю и двух парней из конвоя. Мотор вездехода застонал на полуоборотах и заглох. Офицер выскочил из машины. Томаля подал команду «Стой!» и доложил. Он когда-то служил в кайзеровских войсках, поэтому его рапорт был безупречен.
— Сопровождаете в штаб дивизии, — повторил офицер СС. — А откуда?
— Это специальная диверсионная группа, — повторил Томаля слова, которым научил его Клос перед выходом на операцию. — Схватили их на юго-восточной окраине Дюберитза. Они из диверсионного вражеского десанта…
Офицер СС смотрел на них с недоверием. Что-то ему не нравилось, возбуждало подозрение. В машине остался только один водитель, к нему подошел десантник — солдат из Шленска. Эсэсовец прошел вдоль группы «пленных». Остановился около поручика:
— Офицер? — Тот молчал. — Отвечай!
— Не понимаю по-немецки.
Эсэсовец сорвал с его плеча планшет. Раскрыл. Осветил фонариком. Увидел на карте лес Вейперта и обозначенную синим карандашом западную опушку.
— Что это значит? — Поручик молчал. — Кто может перевести? — крикнул фашист.
Около него вырос Сасик. Немец спросил:
— У тебя русское оружие? — Сасик не понял вопроса. — Отвечай!
— Я не знаю. — Это было единственное, что Сасик мог произнести на немецком языке.
— Документы! — обратился немец к Томале. Он передвинул кобуру с пистолетом под руку, беспокойно оглядываясь.
Теперь у них не было выбора. Поручик принял решение — не вынимая руки из кармана, он выстрелил в немца. Паренек из Шленска ударил прикладом водителя. Наступила тишина…
— Нам повезло, — сказал поручик, — что они были одни. Но там, в лесу?
Томаля пожал плечами:
— Мы должны рискнуть. Это единственный выход…
Двинулись дальше. Песчаная дорога вела через лес. На полянах виднелись контуры военных машин и темные силуэты людей. Здесь никто не разжигал костров. Под деревьями прохаживались часовые, которые бросали на проходящих внимательные взгляды. Десантники старались не смотреть на немцев… Руками, заложенными в карманы шинелей, которые без поясов висели на них как мешки, крепко сжимали шероховатую поверхность гранат… Казалось, что у этой дороги не будет конца. Взобрались на песчаную возвышенность, все дальше углубляясь в густые заросли, проходили мимо военных грузовиков и штабных автомашин…
Поручик, следуя за Томалей, старался все запомнить. «Никаких укреплений, — подумал он, — видимо, еще не успели…»
Какой-то немецкий офицер подошел к Томале:
— Что это за сброд?
— Поляки. Пленные, господин обер-лейтенант, — быстро ответил Томаля.
— Куда вы их ведете? На первую линию обороны? Вы что, сошли с ума? — закричал офицер.
— В штаб дивизии, господин обер-лейтенант.
— Что вы с ними возитесь? Прикончите их здесь, на месте!
— Не имеем права. У нас приказ: сопроводить их в штаб! — отчеканил Томаля.
Офицер удивленно пожал плечами и отошел в сторону.
Двинулись дальше, поручик еще раз с беспокойством посмотрел на часы. На востоке царила тишина, но он знал, что пройдет еще совсем немного времени — и… Им предстояло миновать небольшой отрезок пути вдоль позиций гренадерского полка…

— Вы с ума сошли! — Лицо капитана Куссау было покрыто обильным потом. — Это не я, не я, понимаете? Шпион на свободе! — Он с трудом переводил дыхание. — А вы меня здесь…
Лехман ударил его по лицу. Куссау свалился со стула; через минуту он с трудом поднялся с пола. В разорванной на груди рубашке, с разбитыми в кровь губами, он выглядел страшно. Несколько секунд Куссау стоял неподвижно, угрожающе упершись взглядом в Лехмана. Казалось, что он бросится на гестаповца, но он, только покачнувшись, снова опустился на стул, тяжело дыша.
— Ну, теперь ты скажешь? — крикнул Лехман. — Если скажешь всю правду, то, может быть, и останешься в живых. Давно на них работаешь?
— Можете проверить, где я был в этот день после обеда, — прошептал Куссау наконец.
— Ты же сам сказал, что под Дюберитзом.
— У старого приятеля — лесника…
— Не беспокойся, завтра он все выложит на допросе, — с усмешкой сказал Лехман.
— Идиот! — крикнул Куссау. — Проклятый идиот!
Лехман снова ударил с размаху. Куссау отлетел к двери.
Клос посмотрел на часы. Уже должны быть! Через несколько минут он увидит в окно, как они будут входить во двор особняка. Охрану штаба уберут без особого труда.
Нельзя допустить, чтобы генерал Пфистер успел отдать приказ о взрыве моста… Десантники должны снять посты и захватить предмостный плацдарм. Но долго ли они смогут продержаться? Первая линия немецкой обороны могла оказать упорное сопротивление… А если они не прошли через лес Вейперта?
— Клос, — сказал Лехман, — эта свинья не хочет ни в чем признаваться. Думаю, он все еще не понимает, что его ждет. А ведь он должен об этом знать…
— Идиот, проклятый идиот! — пробормотал опять Куссау.
— А теперь попробуй ты, — сказал Лехман, обращаясь к Клосу. — Он изрядно измучил меня.
В этот момент Клос увидел их. Они смело вошли во двор. Томаля перебросился несколькими словами с часовым, потом остановил группу невдалеке от особняка. Клос заметил рослого парня, судя по всему, командира десантников; он внимательно осмотрелся вокруг, взглядом указал на пост, где стоял солдат, вооруженный ручным пулеметом. «Начинается», — промелькнуло в голове Клоса.
Томаля разделил группу, пятеро в сопровождении одного «конвоира» двинулись к особняку. Это не возбудило у немцев никакого подозрения.
— Клос, — сказал Лехман, — начинай же наконец…
В этот момент к труппе «пленных» подошел капитан Коэллер, дежуривший в штабе.
«Сейчас, сейчас…» — подумал Клос.
Польский офицер выхватил из-под шинели пистолет, выстрелил. И началось… Ручной пулемет был моментально уничтожен взрывом гранаты. Эсэсовцы из охраны штаба отстреливались, укрывшись за грузовиками. Из особняка выбегали немецкие офицеры и падали от метких выстрелов десантников.
Поручик с группой солдат уже штурмовал особняк.
— Поляки! — взревел Лехман. — Предательство!
Куссау бросился к окну. Лехман попытался задержать его, но Куссау неожиданно схватил со стола пистолет и спрыгнул во двор.
— Стой, Куссау! — закричал Лехман. — Клос, стреляй!
Куссау уже был внизу. На ходу он выстрелил в бегущего парашютиста, но промахнулся и через минуту упал, подкошенный автоматной очередью.
— Однако, — удивленно протянул Лехман, — он не предатель… Но кто же тогда?
Клос выбежал из комнаты. В коридоре никого не было, внизу раздавались выстрелы, десантники уже штурмовали большой зал особняка.
Кабинет генерала был в другом конце коридора; когда Клос подбегал к двери, особняк внезапно задрожал, посыпались стекла из окон, гул артиллерийской канонады донесся с востока.
Началось наступление!
Клос с силой толкнул дверь, ведущую в кабинет генерала. Пфистер сидел неподвижно за письменным столом, как будто все, что происходило там, внизу, совсем его не касалось.
Клос стоял в дверях, тяжело дыша.
— Прошу вас, господин капитан, доложите, — обратился к нему генерал, — что там происходит?
Клос отрапортовал. Он никогда еще не находился в таком идиотском положении. Он лихорадочно соображал, что предпринять.
Если Томаля не появится здесь через минуту, Клос вынужден будет дам помешать Пфистеру отдать приказ о взрыве моста. Война еще не окончена, и он не имеет права деконспирироваться, но бывают ситуации…
— Десант! — проговорил генерал. Вернее, он кричал, чтобы Клос мог его услышать среди оглушительных взрывов: — Наступление началось, прошу соединить меня с охраной моста!
Клос подошел к телефону. Теперь как раз время пустить в ход оружие. Пистолет Пфистера лежал на письменном столе, он не успеет дотянуться до него…
— Быстрее, Клос! — торопил его генерал.
Клос поднял трубку и отстегнул кобуру. В этот момент с шумом открылась дверь. На пороге стоял Томаля, а за ним — польский офицер.
— Руки вверх! — крикнул Томаля на безукоризненном немецком языке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35