Когда доллары (или марки, или рубли) оказывались в руках менялы, а пачка купонов в руках у лоха, откуда ни возьмись появлялись двое ребят спортивного вида (точнее сказать, солидно-подтянутого — за внешним видом своих «разводных» кукольники следили строго), которые первым делом пытались «поймать» менялу. Естественно, меняла ловко увертывался от протянутых к нему рук и делал ноги. Во время спровоцированной заминки лох успевал спрятать «пачку денег», полученную от менялы, в карман. Когда спортивные ребята, изображающие стражей порядка, принимались укорять его в том, что он-де нарушает установленный правительством закон, обменивая валюту на рынке, лох поспешно ретировался, пожимая плечами и делая вид, что ничего нарушать и не думал. Но когда он, укрывшись наконец в укромном уголке, раскрывал все-таки пачку, глазам его представлялась весьма жуткая картина. Некоторое время еще лох пребывал в шоковом состоянии, а потом начинал понимать, что его просто-напросто кинули. Редкие кинутые возвращались на место «сделки», потому что все наверняка слышали, что если в Одессе, а тем более на толчке, «обдурют» на деньги или своруют что-нибудь, то вернуть свое добро потом будет невозможно. А если кто-то и возвращался потом в поисках фальшивого менялы, то обнаруживал на старом месте совсем другого человека с табличкой «рубли-доллары-марки», спрос с которого был невелик.
Впрочем, кукольники редко меняли места, они неделями паслись на облюбованных позициях (это исключительно были столы, то есть железные прилавки) и нисколько не мешали продавцам. Наоборот, большинство торгующих уважало их за профессионализм и с интересом наблюдало за их работой. Наиболее азартные продавцы даже заключали между собою пари на мелкие суммы, кто быстрее кинет — Ваня или Маня. Кукольники и сами гордились своими «прогрессивными» (по сравнению с другими толчковскими преступниками) методами и неоднократно подчеркивали свое превосходство как делом, так и словом.
Так, один из кукольников по имени Степа время от времени, в минуты затишья, проводил перед окружающими лекции на тему различия между «хорошими кукольниками» и «плохими ки-далами».
— Мы не кидалы, — заключал он в конце каждой своей речи. — Мы почти такие же торговцы, как и вы, только немного химичим со своим товаром. В конце концов, в кармане у потерпевшего всегда что-то остается после встречи со мной.
Кидалы
После встречи с настоящими кидалами у потерпевшего, как правило, что-то остается не в кармане, а на лице. У кидал методы более примитивные. Они не утруждают себя созданием «куклы», но в руках у менялы обязательно имеется пачка денег, причем состоит она из самых настоящих денег. Впрочем, деньги эти хоть и мелькают перед носом у кидаемого, но в руки к нему никогда не попадают, служа исключительно приманкой.
Когда приманенный зычным голосом менялы и поверивший в его искренние обещания лох вынимает из кошелька купюру, меняла тут же протягивает к ней свободную руку и требует, чтобы ему предоставили ее на «экспертизу». Но лох, чувствуя в этом какой-то подвох, часто начинает артачиться. Однако меняла быстро убеждает его в том, что его не обманут. Ведь меняле бежать некуда, к тому же на столе разложен его товар (на столе абсолютно не его товар, но в данный момент это не имеет никакого значения). Впрочем, если намечающаяся жертва чересчур долго артачится, но продолжает держать купюру в руках, мнимый меняла, потеряв терпение, просто вырывает у него доллары и кидается наутек. Чтобы пресечь возможные попытки лоха схватить кидалу, появляются два парня, как и в случае с кукольниками. Но в отличие от них, эти «блюстители порядка» зачастую имеют довольно непрезентабельный вид, помятые лица, а в ряде случаев от них шибает перегаром. Они хватают жертву за руки и держат до тех пор, пока кидала не скроется из глаз.
Порой «удачно проведенная операция по изъятию валюты» заканчивается потасовкой, и, если дело принимает непредвиденный оборот, в драку вступают все окрестные кидалы.
Если жертва благоразумна, она немедленно ретируется, невзирая на пинки и оскорбления. Если же попадается накачанный дурак, то для него дело оборачивается еще худшей стороной. Бывают случаи, когда отделаться разбитой мордой не удается, и тогда ему одна дорога — в реанимацию.
Кидал торговцы не переваривают, и находятся такие смелые и достаточно крутые, которые не разрешают кидалам становиться за свой прилавок, а то даже и по соседству, и гонят их прочь, пока не вмешивается сам бригадир и не уговаривает разошедшегося реализатора успокоиться.
Приведенные выше наблюдения как нельзя лучше отражают две крайности «кидательного толчковского движения» в целом. Однако методы валютного кидняка весьма разнообразны, и с годами одни из них видоизменились, другие перестали практиковать, но вместо них совсем недавно появились третьи.
Например, кукольники, несмотря на свою «прогрессивность», на толчке не прижились. Они существовали в чистом виде всего около года, затем растворились в общей массе кидал и в большинстве своем приняли на вооружение более жесткие приемы. Однако и матерые экстремисты поумерили свой пыл, и если в 199... году еще встречались кидалы, применявшие в разборках с «клиентами» ножи и прочее холодное оружие, то позже положение изменилось. Вышестоящие хозяева запретили кидалам применять какое бы то ни было оружие в конфликтных ситуациях, будь то даже палка или кирпич. Ослушавшихся строго наказывали. Теперь кидалы могли рассчитывать разве что на свои кулаки, в крайнем случае каблуки.
Принимая на работу новеньких, кидальное начальство тщательно следило, чтобы не попадались ранее судимые, предпочтение отдавалось иногородним или жителям одесских пригородов. С каждым годом состав кидал заметно «молодел», порой среди менял встречались даже несовершеннолетние девчонки. Впрочем, все по порядку.
Структура
Все кидалы на толчке принадлежат одному из городских авторитетов, многие даже сами не знают, кому именно, а называют его просто «блатным». Подчиняются же они либо самому начальнику толчка, либо же кому-то из его ближайшего окружения. Но толчковские менты, по сути, работу кидал никак не направляют, только мешают, стремясь при этом, однако, получать денег с них больше и чаще.
Все кидалы объединены в бригады. Каждая бригада состоит из двух-пяти звеньев, в звене чаще всего насчитывается четыре человека.
Самая ответственная работа — у менялы, но менялами их на рынке никто, кроме лохов, не называет. У них есть свое кодовое наименование — «нижний». Работу «нижнего» прикрывают двое «верхних», в ответственный момент они выступают в качестве переодетых в штатское блюстителей порядка и обязаны любой ценой оградить своего подопечного от кинутых им и потому в порыве отчаяния способных на любые неожиданности клиентов.
Бывали случаи, когда кинутый проявлял такую реакцию и силу, что с ним не могли справиться ни натренированные руки «верхних», ни проворные ноги «нижнего». Клиент настигал менялу — в большинстве своем это были несовершеннолетние девчонки — и принимался отнимать у них свои деньги. Удача ему светила лишь в том случае, если поблизости вдруг оказывался мент. Тогда кидала швыряла зажиленные доллары на землю и скрывалась. Если же ментов поблизости не было (как обычно), то жаждущего справедливости ждало большое несчастье, вплоть до... (см. выше).
Кроме упомянутой троицы, в состав звена входил и четвертый, так называемый «разводящий» (или «разводной»). В его обязанности входило наблюдать за окружающей обстановкой и предупреждать о приближении ментов.
Чаще всего «разводящий» был и начальником звена, как наиболее опытный и сообразительный из всей четверки.
В начале трудового дня «разводной» должен был организовать работу, проинструктировать новичка, если таковой имелся, позаботиться об «инвентаре» (у каждого звена обязательно должна быть своя табличка с обменными курсами валют, так называемое табло), и вообще он отвечал за все, что происходило в его звене. В том случае, если попадался тихий лох и помощь «верхних» была необязательна, «разводящий» сам выступал в роли «блюстителя порядка». Однако должность звеньевого никак не отражалась на его зарплате, зато у него было больше возможностей выбиться в бригадиры.
Бригадиры, как уже говорилось, курировали несколько звеньев, число которых в бригаде варьировалось в зависимости от организаторских способностей бригадира.
Бригадир принадлежал к высшей касте. Он занимался набором кадров, созданием новых звеньев, а также держал постоянную связь с ментами и хозяевами. Если рядовым кидалам и звеньевым частенько приходилось попадаться в лапы наиболее наглых ментов и лучшие часы рабочего дня просиживать за оградой милицейского отделения в «телевизоре» или простаивать во дворе отделения с упертыми в стенку руками, то бригадир для ментов была личность неприкосновенная. Ведь от них зависела не только своевременная уплата ментам «штрафа» за каждого задержанного, но именно через них также поступала «кому надо» оговоренная часть налога с кидального промысла.
В основном бригадиры презирали патрульных ментов, некоторых из них весьма откровенно посылая к «е... матери», но все же им приходилось мириться с тем, что патрульный мент — лицо неприкосновенное и по рынку шатается не из праздного любопытства. Впрочем, о взаимоотношениях кидал с ментами речь еще впереди.
Распорядок и прочее
Каждое звено практикует свои собственные методы работы, и хотя кардинально они мало отличаются друг от друга, встречаются порой и любопытные.
Схема расстановки кидал проста и меняется лишь с переменами в организации торговых точек на самом рынке.
В те годы, когда основной поток прибывающих на толчок покупателей проходил через полукилометровый отрезок торговой площади, состоявший из рядов железных прилавков, основная масса кидал концентрировалась именно там. В лучшие дни численность звеньев на толчке доходила до полутора сотен, и таблички кидал с нарисованными на них жирным фломастером или цветной гуашью курсами «льготного» обмена валют можно было наблюдать чуть ли не за каждым прилавком.
Каждое звено старалось облюбовать прилавок с наиболее терпеливым реализатором, который часто попросту боялся вступать в спор с агрессивными соседями. Впрочем, кроме монотонных призывов менять валюту да отрицательного морального эффекта при виде грубого кидняка, неприятностей от кидал продавцам не было никаких. Помимо этого, кидалы строго следили за тем, чтобы у приютившего их торговца с прилавка ничего ненароком не пропало. Были случаи, когда недавно нанятые и недостаточно проверенные на «вшивость» «нижние» умудрялись воровать у соседствующего с ними реализатора деньги или ценные вещи и исчезали с толчка навечно. Но украденные деньги или полноценная компенсация за товар возвращались немедленно еще до того, как с воришкой успевали разобраться после порой долгих поисков.
Трудовой день у кидал начинался еще до того, как толчковские торговцы занимали свои рабочие места. Каждое звено имело свой постоянный стол, хотя могли быть и вариации. Даже в самый безлюдный торговый день ряды всегда были наполнены фланирующими или кучкующимися молодыми людьми, которые даже не скрывали перед приезжими своего очень отдаленного отношения к торговле. Временами можно было наблюдать толпу кидал, собравшихся прямо посреди потока покупателей и громко обсуждающих свои насущные проблемы или обговаривающих, кому сколько отстегнуть в случае успешной операции.
Бывали даже случаи, когда «верхние» так самоувлеченно проводили разборы, что не замечали ничего на свете, и «разводить» клиента, остановившегося возле их одинокой в этот момент «нижней», срочно приходилось членам соседствующего звена. Впрочем, такое бывало нечасто: рядовые кидалы, особенно новички, очень боялись бригадирского гнева и старались не расслабляться даже в очень неудачные, и потому крайне утомительные, дни.
К слову сказать, штрафы за разные провинности были немалыми (например, за опоздание взимали от пяти до десяти долларов, а за прогул можно было лишиться и двадцатки...), и взимались они с любого нарушителя дисциплины, невзирая на его ранг и квалификацию.
Итак, рабочий день начинался с рассветом, и самым удачливым фортуна могла улыбнуться в первые же минуты.
Когда кинутого лоха утихомиривали и отправляли восвояси, в среде окрестных кидал царило праздничное оживление. Близстоящие «нижние» громко обсуждали со своими соседками детали проведенной у них на глазах операции, звеньевые нервно покрикивали на них, требуя почина, затем появлялся бригадир, и девчонки увлеченно начинали голосить свое «рубли-доллары-марки...». Бригадир получал у звеньевого необходимую информацию о результатах операции и быстро удалялся на поиски счастливицы. Звеньевой, как правило, следовал за кинутым клиентом, чтобы разведать, пойдет ли тот за ментами или нет, а если и пойдет, то что именно станет предпринимать мент, или вообще — чем все обернется. Часто на разведку отправляется все звено, потому что самый ударный их член все равно находится в «бегах» и к работе приступить не сможет, пока все не образуется.
«Нижняя» после успешно проведенной работы имеет право расслабиться, почиститься и покурить, короче, она отдыхает до получения последующих приказов. Но часто бывало так, что бригадир не давал звену передышки, а переводил его в другое место, подальше от «зоны поиска», потому что самое «рабочее» время выпадало как раз на первые послерассветные часы.
Бывали также дни, когда звену удавалось «насобирать» до пятисот долларов, но, как правило, работа заканчивалась на второй кинутой сотке или полтиннике. На купюры меньше пятидесяти долларов кидалы не «падали», и на это были свои причины, о которых речь еще впереди, хотя бывали дни, когда, как говорится, и рыба раком станет.
Под конец провального дня могли соблазниться и десяткой, чтобы даром домой не ехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22