– Когда Ваберский впервые предложил вам поселиться вместе с мадемуазель Харлоу?
– В ту последнюю ночь, – ответила Энн. – Он стоял у стола напротив меня и видел, как я все проиграла.
– Да, – кивнул Ано. – Он подумал, что настал подходящий момент.
Детектив походил на врача, столкнувшегося с безнадежным случаем. Отвернувшись от Энн, он уставился на мраморные плитки пола. Джим не сомневался, что Ано думает о том, следует ли ему отправить девушку за решетку. Но тут вмешалась Бетти.
– Вы не должны заблуждаться, мосье Ано, – быстро сказала она. – Мосье Борис действительно впервые сказал об этом Энн той ночью. Но я уже говорила и ему и тете, что хотела бы иметь в доме подругу моего возраста, и упомянула Энн.
Ано с сомнением посмотрел на нее.
– После столь краткого знакомства, мадемуазель?
Но Бетти не отступила.
– Да. Энн мне сразу понравилась. К тому же было очевидно, что она абсолютно одинока. У меня имелись все причины остановить свой выбор на ней. И четыре месяца, которые Энн провела со мной, доказали, что я была права.
Бетти подошла к Энн, с вызовом глядя на Ано, который добродушно усмехнулся и перешел на английский:
– Иными словами, я могу набить этим свою трубку и выкурить ее, как сказал бы мой дорогой друг Рикардо. Вы это имели в виду? Ну, против преданности бессилен весь мир. – Он едва ли мог выразить более ясно, что вмешательство Бетти предотвратило арест Энн, чья виновность не вызывала у него сомнений.
Все в холле поняли его именно так. Они молча стояли, не зная, куда девать глаза от смущения. Маленький инцидент, происшедший в следующую минуту, сделал ситуацию еще более причудливой. Снаружи к открытой парадной двери поднялась девушка с большой продолговатой коробкой из картона, какими обычно пользуются модистки. Она уже собиралась позвонить, когда Ано шагнул вперед.
– Звонить не обязательно, – сказал он. – Что вам угодно?
Девушка вошла в холл и посмотрела на Энн.
– Я принесла платье мадемуазель для завтрашнего бала. Мадемуазель должна была прийти на окончательную примерку и не явилась, но мадам Гролен думает, что все будет в порядке. – Она положила коробку на сундук у стены и вышла.
– Совсем забыла об этом платье! – воскликнула Энн. – Его заказали как раз перед смертью мадам и вскоре примерили.
Ано кивнул.
– Несомненно, для бала-маскарада у мадам ле Ве. Я заметил пригласительный билет на каминной полке в гостиной мадемуазель. И в какой роли мадемуазель предполагала там появиться?
Энн вскинула голову. Ее глаза сверкнули, а кровь прилила к щекам.
– Во всяком случае, мосье, не в роли мадам де Бренвилье, – резко ответила она.
– Я и не предполагал этого, – холодно отозвался Ано. – Но позвольте мне взглянуть. – И он начал быстро развязывать тесьму.
Бетти шагнула к нему.
– Мы обсуждали это платье, мосье, более месяца тому назад. Оно должно изображать водяную лилию.
– Что может быть более очаровательно? – Проворные пальцы детектива продолжали делать свое дело.
«Можно ли обнаруживать свои подозрения более грубо?» – думал Джим Фробишер. Что надеется Ано найти в этой коробке? Может быть, он полагает, что эта модистка, мадам Гролен, тоже является сообщницей Ваберского? Эпизод выглядел нелепо и жутковато. Ано поднял крышку и откинул в сторону тонкую оберточную бумагу. Под ней оказалось короткое платье из ярко-зеленого крепдешина с золотым поясом и большой золотой розеткой сбоку. Юбка была сильно накрахмалена, чтобы раздуваться на бедрах, и окаймлена внизу рядом белых атласных розочек с золотыми сердечками. Помимо платья, в коробке находились белые шелковые чулки с тонкими золотыми стрелками и белые атласные туфельки с бриллиантовыми пряжками на ремешках и четырьмя золотыми полосками вокруг каблуков.
Пошарив под платьем, Ано вернул на место крышку, выпрямился и, не удостоив взглядом Энн Апкотт, подошел к Бетти Харлоу.
– Очень сожалею, мадемуазель, что причинил вам столько беспокойства и отнял у вас так много времени. – Вежливо поклонившись, он взял со стола шляпу и трость и направился к выходу. Казалось, его дела в Мезон-Гренель подошли к концу.
Но мосье Беке не был удовлетворен. Он почти полчаса лелеял свою идею, которая, словно стихотворение, требовала озвучивания.
– Мосье Ано! – окликнул нотариус. – Я должен рассказать вам о спичечном коробке.
– О спичечном коробке? – Детектив обернулся. – Отлично! Я пройдусь с вами пешком до вашей конторы, и вы все расскажете мне по дороге.
Мосье Беке быстро подобрал свою шляпу и трость. Но ему хватило времени бросить на своего английского коллегу гордый взгляд, казалось, говорящий: «Ваше предположение насчет «Сокровищницы» оказалось бесполезным, друг мой. Посмотрим, что удастся сделать мне!» В следующий момент он уже находился радом с Ано и что-то оживленно говорил ему, выходя вместе с ним через ворота на улицу Шарля-Робера.
Бетти повернулась к Джиму Фробишеру:
– Так как теперь мне разрешено пользоваться моим автомобилем, завтра повезу вас на прогулку по окрестностям. Сегодня я принадлежу Энн – уверена, что вы меня поймете.
Она взяла за руку Энн Апкотт, и обе девушки вышли в сад. Джим остался один в холле, что в данный момент соответствовало его желаниям. Здесь царили тишина и покой, которые не нарушало, а только подчеркивало пение птиц и жужжание пчел за открытой дверью. Джим стоял там, где находился Ано, когда внезапно начал смеяться, – между подножьем лестницы и дверью на крыльцо. Но Джим не увидел ничего, что могло бы вызвать этот странный смех. «Только подумать, что я прожил столько лет и никогда не замечал этого!» – воскликнул детектив. Не замечал чего? Тут было нечего замечать. Стол, пара стульев, барометр и зеркало, висящие на стене… Конечно, думал Джим, в Ано есть нечто от шарлатана. Вся маленькая сценка могла быть изобретена им с целью озадачить мосье Бекса и Джима. Ано был вполне способен на такой трюк! Возможно, он является шарлатаном на добрую половину, если не на две трети!
«Черт бы его побрал! Что он заметил в этом холле? – спрашивал себя Джим. – Что он заметил, стоя на башне? Почему этот тип всегда что-то замечает?»
Сердито нахлобучив шляпу, Джим вышел из дома.
Глава 17
У Жана Кладеля
В девять вечера Джим Фробишер вошел в кинозал «Гранд-Таверн». Над головой у него урчал киноаппарат и серебряный луч прорезал тьму. На экране в противоположном конце зала кадры быстро сменяли друг друга.
Некоторое время Джим не видел ничего, кроме экрана. Но постепенно из темноты выплывали головы людей и широкий проход в центре, где сновали официантки в белых фартуках. Джим зашагал по проходу и свернул налево между столиками. Дойдя до стены, он начал двигаться вдоль нее. Слева находились две большие ниши с бильярдными столами. В первой нише стоял молодой человек, прислонившись к стене и глядя на экран. Джиму показалось, что это Морис Тевне, и он кивнул ему, проходя мимо. Немного дальше сидел в одиночестве крупный мужчина с кружкой пива. Узнав Ано, Джим скользнул на сиденье рядом с ним.
– Вы? – удивленно воскликнул Ано.
– Почему бы и нет? Вы же сказали мне, где будете в это время, – отозвался Джим.
Удрученные нотки в его голосе привлекли внимание детектива.
– Я не думал, что эти две молодые леди отпустят вас.
– Напротив, – с горькой усмешкой произнес Джим. – Они отнюдь не желали моего присутствия… Два пива, пожалуйста, – обратился он к официантке и предложил Ано сигару.
– Лучше заплатите сразу, – посоветовал детектив, когда принесли пиво, – чтобы мы могли уйти, когда захотим.
– У нас есть дела ночью? – спросил Джим.
– Да. – Как только официантка отошла, Ано склонился к Джиму и понизил голос: – Я рад, что вы пришли сюда, так как надеюсь этим вечером узнать правду, и вы должны при этом присутствовать.
Джим закурил сигару.
– От кого вы рассчитываете ее узнать?
– От Жана Кладеля, – шепотом ответил Ано. – Немного позже, когда город угомонится, мы нанесем визит на улицу Гамбетта.
– Думаете, он будет говорить?
Ано кивнул.
– Кладелю нельзя предъявить никаких обвинений. Изготовить раствор ядовитой пасты – не преступление. А у него столько грешков, что он постарается оказать нам помощь.
Значит, до ночи расследование подойдет к концу. Джим был этому несказанно рад. Бетти сможет жить, как хочет и где хочет, забыв ужасы последних недель, словно старые вещи на запертом чердаке.
– Тем не менее я надеюсь, – сказал Джим, – что вы окажетесь не правы и что Энн Апкотт не имеет к этому отношения. Лично я в этом не сомневаюсь, – добавил он, стараясь убедить не только Ано, но и самого себя.
Детектив коснулся его локтя.
– Не повышайте голос, друг мой, – сказал он. – По-моему, тот человек у стены почтил нас своим вниманием.
Джим покачал головой.
– Это всего лишь Морис Тевне.
– Вот как? – В голосе Ано послышалось облегчение. – А я уже начал беспокоиться, что кто-то за нами следит. В глубине души я тоже надеюсь, что ошибся. Но как быть со стрелой на подносе для ручек? Не забывайте об этом. – Он сделал паузу. – Что же произошло в ту ночь в Мезон-Гренель? Кого собирались «оставить без гроша»? Кто прошептал: «Так-то лучше»? Говорит ли Энн Апкотт правду, и в спальне, прежде чем она вошла в «Сокровищницу», произошла какая-то ужасная сцена, закончившаяся этим жутким шепотом, или же она лжет от начала до конца? Сегодня, друг мой, вы написали на бумаге ряд важных вопросов. Но где мне найти ответы на них?
Джим еще никогда не видел Ано таким взволнованным. Его руки были сжаты в кулаки, на лбу надулись вены, а голос дрожал.
– Быть может, Жан Кладель сумеет нам помочь, – сказал Джим.
– Да-да, он может сообщить кое-что.
Эпизод фильма подошел к концу, свет зажегся и погас вновь. Ано посмотрел на часы и спрятал их в карман с недовольным видом.
– Еще слишком рано? – спросил Джим.
– Да. У Кладеля нет прислуги, и он не обедает дома. Значит, он еще не вернулся.
Незадолго до десяти какой-то мужчина сел за столик позади Ано и дважды чиркнул спичкой, не зажигая ее.
– Кладель уже дома, – тихо сказал Ано Фробишеру. – Сейчас я уйду, а вы следуйте за мной через пять минут.
Джим кивнул.
– Где мы встретимся?
– Идите прямо по рю де ла Либерте, а об остальном я позабочусь.
Ано достал из кармана пачку сигарет, вставил одну в рот и закурил. Потом он поднялся, но, к его досаде, Морис Тевне узнал его и шагнул вперед.
– Когда мосье Фробишер поздоровался со мной и присоединился к вам, я сразу подумал, что это вы, мосье Ано, но не рискнул навязывать вам свое общество.
– Навязывать! Мы оба служим закону, мосье, только вы обладаете преимуществом молодости, – вежливо отозвался детектив.
– Вы уходите, мосье Ано? – огорченно спросил Тевне. – Я в отчаянии! Вмешался в разговор, как последний невежа!
– Вовсе нет, – успокоил его детектив. Его терпение казалось Фробишеру столь же поразительным, как дерзость Мориса Тевне. – Мы всего лишь смотрели фильм, который кажется мне скучноватым.
– Тогда я умоляю вас уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени. Я буду счастлив поведать друзьям, что сидел в кинозале рядом с самим мосье Ано и попросил у него совета.
Ано вновь опустился на стул.
– По какому же поводу вы, о ком так высоко отзывается мосье Жирардо, хотите моего совета? – с усмешкой осведомился он.
Оказалось, что энергичного молодого провинциала снедает честолюбие. Ему хотелось любой ценой пробраться в Париж. Одно слово мосье Ано – и дорога открыта. Он готов работать денно и нощно, чтобы оправдать это слово.
– Могу лишь обещать, мосье, что, когда придет время, я вспомню о вас. Но это обещание я даю чистосердечно. – И Ано с поклоном удалился.
Морис Тевне смотрел ему вслед.
– Что за человек! – с энтузиазмом воскликнул он. – не хотел бы я иметь от него какие-нибудь секреты! – Джим уже слышал подобное заявление из других уст и с куда большим сочувствием. – Я не понимаю, для чего он устроил эту маленькую сцену с Франсиной Роллар, но можете не сомневаться, мосье, что у него была на то веская причина. А этот обыск в «Сокровищнице»! Как быстро и как тщательно! Наверняка, покуда мы обыскивали спальню мадемуазель Апкотт, он столь же быстро и тщательно обследовал ее гостиную, но ничего не обнаружил. Нет, ничего!
Тевне ожидал подтверждения, но Джим молчал. Однако молодого человека было нелегко обескуражить.
– Я скажу вам, мосье, что поразило меня больше всего. Мосье Ано не сосредоточивает внимания на ком-либо из подозреваемых, не так ли? Он подбирает каждую мелочь, надеясь, что она займет подобающее место в общей картине. Это истинный художник! Возьмем, к примеру, письмо, которое передала ему мадемуазель Харлоу, – одно из анонимных писем, позорящих наш город. Вы помните это письмо, мосье?
– Ата! – отозвался Фробишер в стиле Ано. – Но фильм, кажется, приближается к свадьбе, так что желаю вам доброй ночи.
Фробишер поклонился, оставив Мориса Тевне предаваться мечтам о Париже. Пробравшись между группами зрителей, он вышел на улицу, направился к арке Порт-Гийом и свернул на рю де ла Либерте. В провинциальных городах рано ложаться спать, и улица, такая оживленная днем, сейчас была пуста. Пройдя пару сотен ярдов, Джим с удивлением обнаружил рядом с собой Ано.
– Итак, мой молодой друг, секретарь занялся вами после моего ухода? – осведомился детектив.
– Возможно, Морис Тевне действительно необычайно толковый молодой человек, как охарактеризовал его комиссар, – отозвался Джим, – но, откровенно говоря, мне он кажется назойливым парнем. Сначала он хотел узнать, нашли ли вы что-нибудь в гостиной Энн Апкотт, а потом – что было в анонимном письме мисс Харлоу.
Ано с интересом посмотрел на Джима.
– Мосье Тевне весьма любознателен. Жирардо прав – он далеко пойдет. И что же вы ему ответили?
– Я ответил «ага», как отвечает мне один мой друг, когда я задаю ему простой вопрос, на который он не намерен отвечать.
Ано от души рассмеялся:
– Вы правильно поступили. Свернем на эту улочку вправо – она приведет нас к цели.
– Подождите! – шепнул Джим. – Слушайте!
Оба остановились на пустынной улице, напрягая слух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32