В эту минуту Серина Робсон, издалека увидев Еву, подбежала к ней, протягивая руки.– Ты приехала! – целуя подругу в щеку, воскликнула она. – Пойдем, посиди со мной и Джеймсом вон там, под буком. И вы тоже, полковник. Я почти не видела вас обоих после возвращения из Лондона. Расскажите же, как все было, со всеми интересными подробностями.Они просидели под деревом полчаса, пили прохладительное и слушали рассказ Евы о представлении королеве, а Эйдан со своим своеобразным юмором рассказал о черном платье своей жены и о впечатлении, которое оно произвело на его семью. После этого мужчины пошли к площадке для игры в шары. Серина посмотрела им вслед и вздохнула.– Он некрасив, правда, Ева? – сказала она. – Но у него такой благородный вид, очень благородный. Он необычайно привлекателен. Мы с Джеймсом были рады, что вы все-таки провели время вместе и в Лондоне, и здесь. Он приехал, чтобы помочь тебе спасти несчастных сироток, и ходят слухи, что с тех пор он гуляет и даже играет с ними. Есть ли надежда…– Он завтра уезжает, – быстро перебила ее Ева. – У него осталось совсем мало времени. Ему еще надо побыть со своими сестрами в Линдсей-Холле.Серина потянулась через стол и взяла Еву за руку, но их разговор прервали.– Вы позволите к вам присоединиться, леди? – спросил Джон.– Разумеется, – ответила Серина, указывая на свободный стул. – Пожалуйста.– Знаете, ни одно место на свете не может сравниться по красоте с Англией, – сказал он, – особенно с сельскими красотами в теплый летний день. Иногда надо провести год в чужой стране, чтобы оценить это.– Вы побывали в России, – сказала Серина. – Вы должны рассказать нам о своих впечатлениях о русской знати. Что вы там увидели: элегантность, утонченность, просвещенность?Ева слушала приятный негромкий голос Джона, смотрела на его красивое, с правильными чертами лицо, белые зубы и легкие морщинки в уголках его глаз, на его тонкие, выразительные, ухоженные руки. Он знал, как угодить и как очаровать женщину. Она заметила, как посматривают на него другие дамы. Его светлые волосы блестели даже в тени дерева.Ничего удивительного в том, что одинокая и неопытная девочка, какой Ева была совсем недавно, влюбилась в него. Глубоко ли было ее чувство? Видимо, не очень, если она так легко разлюбила Джона и полюбила Эйдана. Или она несправедлива к себе? Чтобы любовь не увядала, а расцветала и росла, ее надо чем-то подпитывать. Джон отсутствовал более года, и ее любовь увяла.Эйдан уедет завтра. Не разлюбит ли она и его?К ним подошла какая-то гостья и заговорила с Сериной о церковных делах. Джон встал.– Леди Эйдан, – обратился он к Еве, – не желаете прогуляться?Она бросила взгляд в сторону Эйдана. Сняв фрак, он завладел ракеткой.– Благодарю вас. – Она встала и, словно не заметив предложенной ей руки, спрятала свои руки за спину.– Ева, – сказал Джон, когда они пересекали лужайку, – дорогая, как вам удается быть еще очаровательнее, чем прежде?Что она могла ему ответить? Ева даже и не пыталась.– Я не ожидала сегодня встретить вас здесь, – сказала она. – Я думала, что вы в Лондоне участвуете в торжествах.Джон пожал плечами:– Они уже приелись. Я хотел видеть вас. Я полагал, что Бедвин уже покинул здешние края. Он уезжает завтра? Я слышал ваш разговор с миссис Робсон.– Да, – подтвердила Ева.– Бедная девочка, – тихо сказал он, увлекая ее к длинной, обсаженной деревьями аллее, в конце которой виднелась затейливая беседка. – Вынуждена выйти замуж по расчету за Бедвина! Это угрюмое, скучное, бесчувственное семейство, не правда ли? Но ничего. Он скоро уедет. А я останусь здесь до конца лета и утешу вас.– Вы не сможете утешить меня, Джон.– Ах, Ева, – виконт посмотрел на нее. – Мы всегда были друзьями, не так ли?– Да, были, – согласилась Ева. С Джоном всегда было легко, он был прекрасным собеседником. Он нравился ей еще до того, как она полюбила его.– Значит, мы снова станем друзьями, – сказал он. – Мы снова будем встречаться, как всегда встречались, когда я был дома. Все лето мы проведем вместе, как друзья.– Я так не думаю, Джон, – возразила она. – Когда-то мы стали больше чем друзьями, и я сочла бы невозможным продолжать наши отношения. Пусть все останется в тайне.Оба улыбнулись, здороваясь с парой, возвращавшейся из беседки. Джон обменялся с ними любезностями.– Ты сейчас расстроена, Ева, – сказал он, когда они пошли дальше, – тебе пришлось выйти замуж, и ты думаешь, что поэтому между нами все кончено. Но этоховсем не так. Мы опять станем друзьями, ведь мы никогда не переставали ими быть? И мы опять будем любовниками, Ева!Она пристально посмотрела на Джона. Он ласково ей улыбался.– Скажи мне, – сказала она. – Я хотела бы знать, хотя я уже знаю ответ. Ты собирался жениться на мне?– Да, – без колебаний ответил он. – В моих мечтах – да, Ева. Я тебя очень люблю. Пожалуйста, верь мне. И никогда в этом не сомневайся. Я слишком часто думаю о тебе, и это нехорошо. Думаю, я буду любить тебя всегда – всегда, даже после того, как сам женюсь и произведу на свет наследников, как того желает мой отец. Но на самом деле не могло быть и речи о нашем браке. Ты это знала не хуже меня, хотя ты – моя единственная любовь.Она знала? Неужели любовь заставила ее скрывать правду от себя самой? Нет, она ни о чем не догадывалась. Какой невероятно доверчивой и наивной казалась она себе теперь. Но Ева поняла: дело было в том, что Джон и не думал ее обманывать. Для него это была игра в мечты, и он думал, что Ева знает правила игры и играет вместе с ним. Он не был негодяем. Просто он оказался не тем человеком, за которого она его принимала и которого любила. Но тогда и она не была той женщиной, за которую он ее принимал.Оба они заблуждались.– Вымышленная любовь, – сказала Ева. – Ты уже два месяца находился в Англии, когда я случайно узнала об этом. Ты не знал, на ком женился Эйдан, когда явился на бал в Бедвин-Хаус?– После того как я это узнал, я всю ночь бродил по лондонским улицам, – сказал Джон, – и думал, что потеряю рассудок.– Но почему? Гы ке все равно не собирался на мне жениться.– Мне была ненавистна сама мысль о том, что кто-то еще касался тебя. Бедвин касался тебя, Ева? Он твой муж, но это брак по расчету. Пожалуйста, скажи мне…– Джон! – Ева остановилась, хотя они еще не дошли до беседки. – Мой брак тебя не касается. Это совершенно не твое дело. Как и моя жизнь. Мы были друзьями, были любовниками. В прошлом. Даже наша дружба уже в прошлом. Между нами ничего не может быть. Никогда!– Ева, он уезжает. – Джон стоял, смотрел на нее, и сердитая гримаса исказила его красивое лицо. – Он через несколько дней тебя забудет. Вероятно, ты больше никогда его не увидишь. Ты передумаешь. Ты…– Я не передумаю. Я – его жена, Джон. И в радости, и в печали, пока смерть не разлучит нас. Я буду преданной и верной ему всегда.– Через какое-то время ты изменишь свое решение. Ева, дорогая, вспомни, что было между нами. Вспомни нашу последнюю встречу перед моим отъездом в Россию. Нам было очень-очень хорошо вдвоем.Нет, не было. Разве что чисто физически. Но сейчас это не имело значения.– Я вернусь на террасу что-нибудь выпить, – сказала Ева. – И пойду одна. Прощай, Джон. И будь счастлив.– Буду, – пообещал он, снова улыбаясь. – С тобой, Ева. Даю тебе пару недель на размышления.К счастью, он не пошел за ней следом. Она же пошла не к террасе. Ева увидела, что Эйдан закончил игру и одевается. Она направилась к нему.– Ты выиграл? – спросила она.– Я всегда выигрываю. – Он внимательно посмотрел на нее, – Давай что-нибудь съедим и посидим где-нибудь.Они сели на чугунную скамью у небольшого пруда.– Я прогулялась с виконтом Денсоном, – сказала Ева.– Я знаю.Она откусила кусочек запеченного омара.Эйдан молчал.– Ты не хочешь узнать, – спросила Ева, – о чем мы говорили?– Похоже, тебе не терпится мне рассказать. Но станет ли тебе от этого легче? Держу пари, что он выразил желание продолжать ваше знакомство. Он жаждет возобновить ваш роман. Он хочет, чтобы ты была его любовницей. Сказал, что всегда тебя любил и будет любить вечно.Это было так точно, что Еве стало страшно, и она с изумлением посмотрела на Эйдана.– Я сказала – нет, на все мой ответ был один: «нет».– Это я тоже мог бы предсказать. Ты порядочная женщина, Ева. Я завтра уеду, и ты больше меня не увидишь, но ты предпочтешь вести целомудренную жизнь, а не станешь изменять мне, правда?Неожиданно Ева подумала о том, как верно старинное романтическое выражение «разбитое сердце».– Ты огорчился бы, если будет не так?Эйдан повернулся и посмотрел на нее. Его глаза казались почти черными и бездонными.– Все равно меня здесь не будет, и я ничего не узнаю, Ева. Ты должна устроить свою жизнь так, как тебе хочется. Я не буду твоей совестью.Она поставила тарелку на скамью между ними, есть она все равно не могла. Руки у нее дрожали. Она подняла на Эйдана глаза, но слезы мешали его видеть. Ева была готова разрыдаться. Она не требовала от него любви. Она только хотела увидеть хоть какие-то признаки того, что ему дорога ее верность.– Извини. – Она резко встала и направилась к одной из ваз с цветами. Там она постояла, делая вид, что рассматривает их, пока не убедилась, что слезы высохли и она может смешаться с гостями.«Ты больше меня не увидишь…»«Меня здесь не будет…»Да, сердца и впрямь разбиваются. Завтра утром будет разбито ее сердце. Глава 22 «Я всегда выигрываю».Так сказал ей Эйдан после игры, но он имел в виду совсем иное. Он даже не был уверен в своих словах. Разве он всегда выигрывал? Возможно, он всегда побеждал, когда дело касалось его чести. Когда он осознал, что заблуждался, тогда в Линде ей-Холле, когда ему было восемнадцать и он был уверен, что сможет управлять поместьем вместо Бью-касла, ему стало стыдно за себя и за то, что он, вероятно, оскорбил Вулфа, который еще не привык к своему новому положению и, несомненно, знал о ведении хозяйства меньше Эйдана. Он мог бы не подчиниться решению брата отправить его в армию, тем более что он был финансово независим и не нуждался в поддержке Вулфа. Но он поступил благородно и стал офицером, хотя только одна мысль об армии приводила его в ужас.С тех пор честь стала его путеводной звездой, она привела его к апогею – к браку с Евой.Да, он всегда выходил из любого положения с честью. Но что это ему давало? Делало ли его счастливым?А существует ли вообще счастье?Они оставались в Дидкоуте до конца, но после разговора у пруда не подходили друг к другу, беседуя с^другими гостями. Ева, оживленная и улыбающаяся, неожиданно оказалась в центре восхищенного внимания, как это произошло в неделю, проведенную ею в Лондоне. Может, подумал Эйдан, ей просто все доставляет удовольствие? А может быть, ее оживление вызвано тем, что завтра он уезжает, чтобы никогда не вернуться?Но Эйдан видел в ее глазах слезы перед тем, как она порывисто встала и пошла любоваться цветами.Он видел ее слезы.Завтра он одержит еще одну победу, совершив благородный поступок – он ее покинет.Но что он обретет?Честь, конечно.А счастье?А как же ее счастье? Эйдан так озабочен своей честью, что, возможно, не видит того, что находится прямо у него перед глазами? А что, если он ошибся? Что значили эти слезы?Они возвращались домой в молчании, каждый, отвернувшись, смотрел в свое окно. Завтра он уедет. Неужели ей нечего ему сказать? Неужели ему больше нечего сказать ей?«Что значили твои слезы?»На мгновение ему показалось, что он произнес это вслух. Но его губы были по-прежнему сжаты, а Ева молчала.Эйдан с огромным облегчением увидел, что карета миновала ворота Рингвуда и приближается к дому. Завтра ему тоже станет легче, когда он наконец уедет и все закончится.Хватит ли у него смелости поступиться своей честью, думал он. Осмелится ли он удержать свое счастье?Когда после обеда Ева поднялась в детскую, Эйдан последовал за ней. Он сидел, держа Бекки на коленях, и слушал вечернюю сказку. А потом сказал детям, что утром он уезжает. Эйдан пообещал писать им и присылать подарки отовсюду, где будет находиться. А они должны заботиться о тете Еве, хорошо учиться и стать настоящими леди и джентльменом. Он поцеловал обоих. Бекки обняла его за шею, и несколько слезинок скатилось по ее щекам. Дэви снова стал тихим и замкнутым, но все же позволил Эйдану уложить его в кровать и погладить по голове.– Я не забуду тебя, парень, хотя меня здесь не будет, – сказал Эйдан, – Я всегда буду… тебя любить.– Все уезжают отсюда, – тихим, безжизненным голосом заметил мальчик.– Почему же? Остаются тетя Ева, и тетя Мэри, и Бекки, и няня. Ты остаешься с ними. Я напишу тебе, Дэви, обещаю.Мальчик отвернулся к стене и натянул на голову одеяло, Эйдан вышел из детской. Ева еще говорила о чем-то с Бекки. Он спустился в гостиную. У дверей топталась экономка, как всегда, с недовольным видом.– Я должна передать вам, сэр, – сказала она, – что миссис Причард устала и уже легла, так что она не сможет лично с вами проститься.Эйдан заложил руки за спину и в раздумье посмотрел на экономку.– Агнес, – неожиданно произнес он с решительным видом, – принесите-ка мне несколько полотенец и плед.– Зачем это? – Она с подозрением взглянула на него. Эйдан не встречал еще слугу, кто бы так ответил на прямое приказание хозяина.– Это не ваше дело, Агнес. – Он старался сохранить суровость, хотя его настроение уже улучшалось и его охватывало возбуждение от сознания того, что он на верном пути. – Принесите. Да поживее.Экономка сложила на груди свои большие руки.– Уж не хотите ли вы совсем разбить сердце моей голубки, мало вам того, что вы наделали? Я не боюсь померяться с вами силами, не боюсь, хотя и понимаю, что мне не одолеть вас, даже будь у меня по пистолету в каждой руке, а в зубах кинжал.Эйдан улыбнулся:– Агнес, я бы обнял вас, но сомневаюсь в том, что это понравилось бы нам обоим. Так, значит, ее сердце разбито? Я разбил его? Тащите полотенца, женщина, и плед, и больше не будем нарушать субординацию. Я мог бы отдать вас под трибунал, будь вы солдатом!Глаза Агнес сузились, и она поджала губы. Затем экономка, кивнув, повернулась на каблуках и исчезла. Не прошло и двух минут, как она вернулась с полотенцами и двумя пледами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36