Наверное, мы были тогда совсем зелеными юнцами.Ева вдруг вспомнила то утро, когда они подходили к оставленному под пар полю, и Эйдан объяснял Дэвиду, почему оно не засеяно. Он наклонился, взял горсть только что вспаханной земли и показал ее Дэви, «Это жизнь, парень, – сказал он. – Это то, с чего начинается всякая жизнь». И он сжал землю в руке, на минуту закрыв глаза.– Я любил землю.– Отец настаивал на твоей военной карьере, хотя и знал, что у тебя иные желания?– Мне кажется, я был его любимцем. Я ходил за ним по пятам, как щенок, совсем как Дэви ходит за мной. Отец очень любил работать на земле. Я учился у него, рядом с ним. Я впитывал эти знания. Я хотел прожить свою жизнь так, как жил он. Думаю, в конце жизни он уже понимал, что выбрал для меня неудачную карьеру. Но отец умер.– И что произошло потом?– Мне было пятнадцать, когда его не стало, а Вулфу – семнадцать. Несколько лет я еще учился. Вернувшись домой, я продолжал делать то же, что и при отце. Я занялся фермами. Считал, что управляющий Вулфа не на месте, что он мало знает. Я предложил… – Он замолчал, и Ева подумала, что он больше ничего не скажет. – Я был глупцом, я думал" что, если я все объясню Вулфу, укажу, что делается не правильно и предложу себя в управляющие, он будет мне благодарен. Через неделю он позвал меня в библиотеку и сообщил, что купил для меня офицерский патент, чего всегда хотел наш отец.– О! – воскликнула Ева. – Какая неслыханная жестокость!– Жестокость? – повторил он. – Полагаю, нет. Вулф хотел таким образом мне показать, что в Линдсей-Холле нет места для двоих. Останься я там, мы бы стали врагами на всю жизнь. Он был совершенно прав, как видишь. В любом имении есть место только для одного хозяина.Но ты же не хотел быть военным. Почему ты не отказался от патента?– Но что мне оставалось делать? Я должен был покинуть Линдсей-Холл. Это было ясно как дважды два. А я, видишь ли, тоже Бедвин. Во мне воспитали чувство долга. Мне было восемнадцать, и я считал своим долгом подчиниться воле главы семьи. Вулф был не просто Вулфом, он был герцогом Бьюкаслом.– И ты уехал?– И я уехал.Теперь Ева все поняла. Двух братьев, друживших в детстве, разлучили обстоятельства. Один получил власть над другим. Каждый хотел иной жизни, такой как у брата, но обстоятельства воспрепятствовали им что-то изменить. Сама жизнь воздвигла между ними непробиваемую стену, убив, или по крайней мере подавив, любовь, когда-то их связывавшую. Одного жизнь сделала вялым и апатичным, а другого жестоким и суровым. Но для обоих главным было чувство долга.– А ты смирился со своей жизнью?Эйдан повернулся и посмотрел ей в глаза. Темнело, но она ясно видела обострившиеся черты его лица.– О да, конечно, – коротко ответил он. – Моя карьера удалась. Впереди еще несколько лет службы. Полагаю, я выйду в отставку генералом.– И тебе хочется поскорее вернуться в армию?– Да, конечно, – повторил Эйдан. – Всегда приятно получить отпуск. Хочется отдохнуть, увидеть Англию и свою семью. Но я всегда охотно возвращаюсь в свой полк. Без дела просто не находишь себе места.Ева почувствовала, как глубоко ее ранили слова Эйдана. Он хочет вернуться, не находит себе места. Он будет рад ее оставить и вернуться к прежней жизни. А чего она ожидала?Ева встала и пошла к ручью, теперь светившемуся не золотом, а серебром. Маффин покрутился около нее и снова занялся своими поисками. Эйдан подошел к ней и встал рядом.– Здесь очень красиво, – заметил он.– Да. – Стало темно, но, подняв глаза вверх, Ева увидела по-прежнему голубое небо.– Что теперь будет, Ева? – спросил Эйдан. – После того как я уеду? Будешь ли ты довольна своей жизнью?Она наклонилась и погладила Маффина по голове, хотя пес не требовал ее внимания.– О да. Я буду очень счастлива. У меня есть дети, теперь они принадлежат мне по закону. Рингвуд и все состояние тоже мои. У меня есть тетя, друзья и соседи. И все это благодаря тебе, Эйдан. Я всегда буду думать о тебе с глубокой благодарностью.– С благодарностью, – тихо повторил он. – Ну, тогда я полностью вознагражден.Таким тоном он говорил с ней в первые два дня их знакомства. Это был голос не того человека, который смеялся вместе с Дэви и дразнил его сегодня днем, и не того, кто несколько часов назад назвал Бекки милой.У Евы сжалось сердце и перехватило дыхание от сдерживаемых рыданий. А что, если она прямо скажет ему правду, подумала Ева. «Я люблю тебя. Не уезжай. Вернись ко мне. У нас будут дети. Мы с тобой будем жить счастливо». Она прикусила губу, чтобы не поддаться странному искушению.– Ты был невероятно добр, – сказала она, вновь обретя способность дышать.Это прозвучало как прощание.– Тебе холодно. – Эйдан заметил, что Ева дрожит. – Нам лучше вернуться в дом.– Да.Но Эйдан не сразу подал ей руку, будто давая ей время сказать что-то еще, но сказать Еве, конечно, было нечего. Глава 21 Утром посыльный принес в Рингвуд приглашение полковнику Бедвину и леди Эйдан Бедвин от графини Лафф на прием, который она устраивала в Дидкоут-Парке через два дня.– Не имею никакого желания туда ехать, – сказала Ева, прочитав за завтраком письмо вслух тете и Эйдану.– Но ты должна, – с мольбой прижимая руки к груди, возразила тетушка. – Тебя приглашают туда впервые. Серина будет в восторге, ты же знаешь, она поклялась, что не поедет, если не пригласят и тебя, дорогая.Эйдан вопросительно посмотрел на Еву.– Это здесь самое важное событие года, – объяснила она. – Бал только для избранных. Моррисы никогда не входили в их число. Разумеется, я теперь Бедвин и вполне респектабельна.– И ты была представлена королеве, – добавила тетя.– Да, и это тоже. – Глаза Евы весело блеснули. – В прошлом году я была недостойна приглашения от Лаффов, а в этом удостоилась такой чести. Я не поеду.– Прошу прощения, – сказал Эйдан. – Разве меня приглашение не касается? А если я захочу его принять?Ева поморщилась:– С какой стати ты вдруг захочешь его принять?– Дело в том, Ева, что ты будешь жить в Рингвуде всю жизнь. Почти все соседи твои друзья, до сих пор исключением были Лафф и его жена. Почему бы тебе не быть и с ними в хороших отношениях, если для этого предоставляется случай?– Приглашение послано до неприличия поздно, – сказала Ева. – Другие давно уже его получили. После того как ты заезжал в Дидкоут-Парк, да и герцог Бьюкасл появлялся в местной гостинице, я уже больше не пария.– Ты оскорблена? – спросил он.– Да нет, что ты, – засмеялась Ева.– Тогда докажи это. Прими приглашение… за нас обоих. Миссис Причард все еще сидела, умоляюще прижимая руки от груди.– Прекрасно, полковник. Вы все ей объяснили. Я хочу услышать ваш подробный рассказ, когда вы вернетесь оттуда. Прием в саду – это так романтично: рощицы, деревья и гроты, в которых скрываются гуляющие, парочками, разумеется.– Нам это ни к чему, – сказала Ева, хотя Эйдан с интересом отметил, что она покраснела.Эйдан обещал Дэви, если позволит погода, вынести принадлежности для крикета. Погода не подвела. После завтрака он научит мальчика основным правилам игры, чтобы они могли немного поиграть. Затем Эйдан собирался преподать Дэви урок верховой езды: оказалось, что он все еще не умеет ездить верхом. Эйдан извинился и вышел из-за стола.Он провел беспокойную ночь. Он задержался здесь дольше, чем предполагал. Он помог детям прийти в себя после того, как при содействии констебля их вырвали из дома. Он познакомил их с некоторыми приятными летними играми, дал им почувствовать, что у них есть семья, и укрепил их веру в будущее. Эйдан надеялся, что искупил вину перед Евой за свое грубое поведение в Лондоне, и она, возможно, сохранит добрые воспоминания о нем.Но он оставался в Рингвуде слишком долго. Он полюбил Еву и знал, что будет очень страдать от разлуки с нею. Но накануне вечером на прогулке она сказала, что после его отъезда она будет вполне счастлива и всегда будет вспоминать о нем с благодарностью.Благодарность! Это слово ранило его глубже любого грязного оскорбления. Оскорбление хотя бы есть проявление какого-то сильного чувства. Ева же всегда будет вспоминать его с благодарностью.Ворочаясь на постели после прогулки в безуспешных попытках уснуть, Эйдан решил больше не откладывать свой отъезд. И вот опять он смалодушничал и остается еще на три дня. Несомненно, очень важно, чтобы Еву приняли в здешнем обществе. Но…Но ему предстояла игра в крикет. * * * Полковник сказал Еве, что уедет наутро после приема у Лаффов.Фрея прислала Еве письмо. В нем она со свойственным ей остроумием и наблюдательностью сообщала последние новости о торжествах по случаю победы над Наполеоном, в которых она принимала участие. В своем письме она сообщала также, что намерена покинуть Лондон и вернуться в Линдсей-Холл. Фрея спрашивала, не хочет ли и Ева провести там лето. Ева твердо решила остаться дома, но Эйдан собрался провести остаток отпуска со своими сестрами в их родовом имении.– Пора мне уйти из твоей жизни, Ева, – сказал он.– Да, конечно.– И вернуться в свою.– Да, разумеется.Она с трудом отвечала ему, изо всех сил стараясь улыбаться, как она надеялась, в знак согласия и с вежливым сожалением. Да, пришло время. Если Эйдан останется еще на какое-то время, она никогда не сможет отпустить его и опозорит себя, цепляясь за него и умоляя не покидать ее.Оставалось еще два дня до отъезда Эйдада, но один уже почти прошел за увлекательной игрой в крикет, в которой приняли участие не только Ева и Бекки, но и преподобный Паддл, явившийся под каким-то неубедительным предлогом. Викарий оказался азартным игроком, особенно когда его противником был Эйдан. Тельма, Бенджамин и тетушка Мэри присутствовали в качестве зрителей и с одобрением рукоплескали обеим командам. Так что когда Эйдан сообщил Еве о своем отъезде, оставалось лишь полтора дня до приема у Лаффов. А потом…Ева старалась как можно полнее воспользоваться оставшимся временем, заполняя его разнообразными развлечениями, какие только могла придумать. Она пыталась жить только настоящим, не заглядывая вперед, в то время, которое неотвратимо приближалось.Они с Бекки смотрели, как на пастбище Эйдан учил Дэви ездить верхом. Когда мальчик освоил первые навыки, Ева предложила поехать покататься всем вместе. Эйдан посадил Бекки впереди себя в седло и держал в руке длинный повод пони Дэви. Ева ехала рядом. Потом они гуляли по полям, а к вечеру начались игры в прятки среди деревьев и кустов, и каждый раз веселый смех выдавал спрятавшихся детей.На следующий день они играли в крикет и ездили верхом, а потом устроили пикник и пили чай на поляне с тетей Мэри, Тельмой, викарием и Бенджамином.Перед чаем, все, кроме тети Мэри, цепочкой друг за другом переходили ручей, Бенджамин сидел на плечах викария, осторожно ступавшего на камни. Даже Маффин решился влезть в воду в надежде схватить рыбку. Когда кто-нибудь оступался и вскрикивал, попав ногой в воду, над ним весело подсмеивались. После чая они пели – в общем хоре выделялось сопрано Евы и бархатное контральто тети Мэри. Эйдан с притворным неудовольствием заметил, что ему следовало бы знать заранее, что две валлийки рано или поздно затянут песню, и присоединил к их голосам вполне приличный баритон. Остальные подпевали в меру своих музыкальных способностей.В день приема они повезли кататься по окрестностям тетушку Мэри и решили набрать для нее цветов. Ева с детьми набрали целый букет. По словам Эйдана, тетя походила на цветущий куст, у которого выросла голова. Все много болтали и смеялись, особенно Дэви, как с радостью заметила Ева. Он просто расцвел за эту последнюю неделю. Как на нем отразится отъезд Эйдана? Но сегодня она не будет об этом думать. Завтра наступит уже скоро. Завтра к этому времени…На мгновение Ева почувствовала, что ее сердце готово разорваться. * * * Собираясь в Дидкоут, Ева невольно волновалась. Она была наслышана об этих приемах в саду. Погода благоприятствовала развлечениям на свежем воздухе. День выдался солнечный и жаркий, и только слабый ветерок обещал желанную прохладу. Ева надела красивое муслиновое платье и украшенную цветами соломенную шляпу. Они были приобретены ею недавно, и Ева в них еще нигде не появлялась. Эйдан прекрасно выглядел, хотя и был в штатском.Терраса перед домом была уставлена множеством больших ваз с яркими цветами. В тени стояли столы под крахмальиыми белыми скатертями, заставленные кувшинами с лимонадом, крепкими напитками и блюдами с аппетитными деликатесами и сладостями. Ловкие ливрейные лакеи обслуживали гостей. На свежеподстриженных лужайках стояли огромные вазы с цветами, другие, размером поменьше, свешивались с ветвей деревьев. Местами столы и стулья были расставлены в тени деревьев, а кое-где под зонтами, укрывавшими их от солнца. На траве были расстелены яркие пледы для тех, кто желал бы прилечь.Когда приехали Ева с Эйданом, собралось уже немало гостей. Кто-то сидел, другие прогуливались или стояли, беседуя. На ровном газоне играли в шары. Две пары ракетками перекидывали мяч через сетку. Граф и графиня Лафф на террасе встречали гостей.С ними был и Джон.– О нет! – невольно вырвалось у Евы, когда она увидела его из окна кареты.Эйдан проследил за ее взглядом.– Думаю, – сказал он, – если ты хочешь поддерживать отношения с обитателями Дидкоут-Парка, тебе не избежать встреч с Денсоном.– Это ты так решил, – напомнила Ева. – Я не хотела принимать приглашение, Эйдан. Я бы предпочла остаться дома.– Нельзя вечно убегать и прятаться от жизни. Лучше прямо посмотреть в лицо неизбежному.Они не успели больше ничего сказать. Карета остановилась, кучер соскочил с козел, чтобы открыть дверцу и опустить ступеньки. В, следующую минуту улыбающаяся Бва была представлена Лаффам и их сыну.– Должна поздравить вас с замужеством, леди Эйдан, – любезно сказала графиня, – и родством с Бьюкаслом и семьей Бедвин. Вы в длительном отпуске, полковник Бедвин?– Два месяца отпуска, мадам, но он уже заканчивается.– Я имел честь присутствовать на балу в Бедвин-Хаусе по случаю представления леди Эйдан, мама, – вставил Джон, улыбаясь Еве. – Надо сказать, что во время ее короткого пребывания в городе она пользовалась большим успехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36