Скажем резче – сколько ни ройся, ничего не отыщешь.– Пожалуйста, не делай вид, что тебя это не касается. Мое начальство уже начинает терять интерес к Исигами. Боюсь, если так пойдет и дальше, мне не позволят вести расследование, как я считаю нужным. Поэтому я прошу тебя сказать, почему ты заподозрил Исигами. Ладно, Югава, хватит! Почему ты отмалчиваешься?Югава перестал улыбаться и поставил кружку на стол.– Потому что нет смысла рассказывать. Это тебе ничем не поможет.– Почему?– Потому что причина, по которой я стал подозревать, что Исигами имеет отношение к убийству, совпадает с тем, что ты только что говорил. Из одной случайно подмеченной мелочи я заключил, что он питает нежные чувства к Ясуко. Это подтолкнуло меня рассмотреть возможность его соучастия в преступлении. Ты спросишь, почему тот факт, что он к ней неравнодушен, навел меня на такую мысль, но это, так сказать, интуиция. Если не знать, что за человек Исигами, понять его поступки очень сложно. Разве ты сам не говорил об интуиции, необходимой детективу? Вот и у меня сработало чутье.– Удивительно слышать это от тебя!– Иногда помогает.– Ну что ж, тогда ответь, каким образом ты догадался о чувствах Исигами к Ясуко.– Не хочу, – отрезал Югава.– Эй!– Это затрагивает его человеческое достоинство. Так что позволь мне оставить свои наблюдения при себе.Кусанаги вздохнул, и в тот же момент, постучав в дверь, вошел студент.– А, это ты! – обратился Югава к студенту. – Извини, что сразу не позвал. Нам надо поговорить о твоем вчерашнем ответе на письменном экзамене.– А что такое? – Студент-очкарик застыл на месте.– Ты довольно складно все написал. Но одна вещь нуждается в уточнении. Ты много рассуждаешь о физике твердых тел, но почему?Студент пришел в явное замешательство:– Но ведь экзамен был по физике твердых тел…Югава, поморщившись, покачал головой:– Суть проблемы в теории элементарных частиц. И подойти к ней следовало именно с этой позиции. Не надо думать, что если экзамен по физике твердых тел, все другие теории отменяются. Так хорошим ученым не станешь. Надо избавляться от предубеждений и неверных предпосылок. Иначе не увидишь того, что лежит на поверхности.– Теперь понятно, – кивнул студент, заметно повеселев.– У тебя светлая голова, поэтому мой совет тебе не помешает. Ну это все, удачи.Поблагодарив, студент вышел.Кусанаги уставился Югаве в лицо.– Я чем-то испачкался? – спросил тот.– Нет, я просто подумал, что все ученые говорят одинаково.– А именно?– Что-то подобное я слышал от Исигами. – Кусанаги передал то, что учитель математики говорил по поводу экзаменационных задач.– Значит, он так и сказал – создать «слепое пятно», появляющееся в результате неверных предпосылок? – усмехнулся Югава. – Это на него похоже.Но в следующий момент в нем произошла неожиданная перемена. Он вдруг вскочил со стула и, обхватив руками голову, подошел к окну. Взглянул вверх, точно чего-то искал на небе…– Эй, Югава, что с тобой?..Но Югава только отмахнулся, точно просил не мешать ему думать. Пришлось Кусанаги довольствоваться наблюдением.– Это невозможно! – пробормотал Югава. – Он не мог этого сделать!– Ты о чем? – нетерпеливо спросил Кусанаги.– Ну-ка покажи мне свою бумажку. Табель Исигами.Кусанаги послушно достал из внутреннего кармана сложенный табель. Взяв его, Югава взглянул на табель с ненавистью и тихо застонал:– Неужели…– Эй, Югава, хватит темнить. Поделись со мной!Но Югава вернул табель со словами:– Извини, сейчас ты должен уйти.– Это еще что! И не подумаю! – возмутился детектив. Но взглянув на Югаву, тотчас осекся.Лицо его друга-физика было искажено скорбью и страданием. Никогда раньше Кусанаги не видел его таким.– Извини меня, пожалуйста, уйди, – повторил Югава. Чуть ли не простонал.Кусанаги поднялся. У него накопилась гора вопросов. Но он понимал, что в данную минуту единственное, что он может, – это оставить приятеля одного. 15 Часы показывали семь часов тридцать минут. Исигами с портфелем в руке вышел из квартиры. В портфеле лежало то, что представляло для него высшую в мире ценность. Папка с материалами по математической теории, которая ныне занимала все его мысли. На создание которой ушли многие годы напряженного труда. Уже в дипломной работе он сделал ее основной темой своего исследования. Но все еще был далек от завершения.По его расчетам, для окончания исследования понадобится еще лет двадцать. А может быть, и больше, если возникнут непредвиденные трудности. Именно потому, что проблема была столь сложна, он верил – она стоит того, чтобы математик посвятил ей всю жизнь. К тому же он был убежден, что никто, кроме него, не сможет ее разрешить. Часто Исигами мечтал о том, какое было бы счастье избавиться от нужды думать о постороннем и полностью сосредоточиться на работе, отбросив все лишнее. Тревожило, успеет ли он за отпущенный ему срок жизни завершить свое исследование, и было жаль времени, потраченного впустую.Он решил, что отныне, куда бы его ни закинула судьба, он не будет расставаться с этой папкой. Надо беречь каждую минуту, шаг за шагом продвигаясь к цели. Достаточно иметь под рукой бумагу и карандаш. Больше ничего не нужно, лишь бы он мог продолжать свое исследование.Исигами машинально шел привычным путем. Пройдя через мост Син-Охаси, двинулся вдоль реки. Справа тянулись палатки из кусков синего полиэтилена. Старик с длинными седыми патлами, собранными в пучок на затылке, ставил котелок на газовую горелку. Страшно подумать, что за варево у него там, в котелке. Рядом сидела на привязи бежевая псина. Задом к хозяину, понуро опустив голову.«Жестянщик», как обычно, плющил банки. Что-то бормотал себе под нос. Возле него стояли два мешка, уже набитые доверху.После «жестянщика» через несколько шагов показалась скамейка. На ней никто не сидел. Мельком взглянув на нее, Исигами пошел дальше, глядя себе под ноги. Его походка не изменилась.Кто-то шел навстречу. По утрам он обычно встречал старушку с тремя собаками, но это не она. Исигами невольно поднял глаза.И от удивления встал как вкопанный. Идущий ему навстречу приближался, широко улыбаясь. В нескольких шагах от Исигами он остановился.– Привет! – сказал Югава.Исигами, на мгновение онемев, с трудом расклеил губы:– Ты меня поджидал?– Разумеется, – ответил Югава, продолжая улыбаться. – Ну не то чтобы поджидал. Прогуливался вдоль набережной. Надеясь, что мы встретимся.– У тебя ко мне срочное дело?– Срочное дело?.. Может быть, и так, – Югава неопределенно покачал головой.– Говори сразу, – Исигами посмотрел на часы. – Я тороплюсь.– Мне хватит десяти минут, может быть, пятнадцати.– Ничего, если на ходу?– Без разницы, – Югава осмотрелся вокруг. – Только для начала немного поговорим здесь, минуты три. Давай присядем вон там, – и не дожидаясь ответа, он направился к пустующей скамейке.Исигами, вздохнув, последовал за ним.– Мы уже как-то проходили здесь с тобой, – сказал Югава.– Да, было дело.– Ты тогда сказал, глядя на бездомных, что они живут как часовой механизм. Помнишь?– Помню. Ты еще заметил, что такова участь всех, кто освободился из-под власти времени.Югава удовлетворенно кивнул.– Ни ты, ни я не можем освободиться от времени. Мы оба – шестеренки в часовом механизме под названием «общество». Без этих шестеренок часы придут в негодность. Как бы кто ни хотел вращаться по своему желанию, окружение этого не позволит. С одной стороны, это дает чувство стабильности, а с другой – лишает свободы. Мне кажется, многие среди бездомных не согласились бы вернуться к своей прежней жизни.– Если ты и дальше будешь заниматься пустой болтовней, три минуты скоро истекут, – Исигами посмотрел на часы. – Вот, минута уже прошла.– Я хотел только сказать, что в этом мире нет бесполезных шестеренок и только сама шестеренка решает, где ее место. – Югава внимательно посмотрел на Исигами. – Ты хочешь уволиться из гимназии?Исигами вздрогнул:– Почему ты решил?– Просто так показалось. Подумал, что ты вряд ли доволен ролью шестеренки «учитель математики». – Югава поднялся со скамейки. – Пошли?Они зашагали бок о бок. Исигами ждал, когда его старый приятель заговорит.– Кусанаги сказал, что встречался с тобой. Расспрашивал тебя об алиби.– Да, на прошлой неделе.– Он тебя подозревает.– Кажется, да. Не понимаю – почему?Югава вдруг расплылся в улыбке:– Честно говоря, он подозревает тебя только наполовину. Он обратил на тебя внимание лишь после того, как увидел, что тобой заинтересовался я. Не более того. Наверно, нехорошо, что я выбалтываю такие сведения, но у полиции нет никаких улик, чтобы подкрепить эти подозрения.Исигами остановился.– Зачем ты мне все это говоришь?Югава тоже остановился и повернулся лицом к Исигами.– Потому что я твой друг. Это единственная причина.– Ты решил, что как друг должен мне рассказать? Почему? Я не имею никакого отношения к преступлению! Мне все равно, подозревает меня полиция или нет.Югава вздохнул глубоко и протяжно. Затем покачал головой. Увидев в его глазах сожаление, Исигами занервничал.– Алиби ни при чем, – тихо сказал Югава.– Что?– Кусанаги и его коллеги трудятся в поте лица, чтобы опровергнуть алиби. Они уверены, что если преступление совершила Ясуко Ханаока, они смогут докопаться до истины, изучив все недостоверные пункты в ее алиби. А если ты ее соучастник, то, как они полагают, достаточно тщательно проверить твое алиби, чтобы вывести тебя на чистую воду.– Я совершенно не понимаю, зачем ты завел разговор на эту тему, – продолжал настаивать Исигами. – Работа у них такая – подозревать всех подряд. Разве не так?Югава вновь слегка усмехнулся:– Кусанаги рассказал мне любопытную вещь. О том, как ты готовишь задания для экзамена. Используешь «слепое пятно», возникающее из-за неверных предпосылок. Например, задачка прикидывается геометрической, а на самом деле надо применить функциональный анализ. Что-то в этом роде… И в самом деле, подумал я, такие задачи полезны для учеников, которые не понимают сущность математики и привыкли все делать по учебнику. Сразу решив, что перед ними задача по геометрии, они упрямо ищут ответ в этом направлении. Но ответа нет. Только зря тратят время. Кому-то это может показаться излишне жестоким, зато очень эффективно, чтобы проверить истинные знания ученика.– Что ты хочешь этим сказать?– Кусанаги и вся его бригада, – лицо Югавы вновь стало серьезным, – вбили себе в голову, что стоящая перед ними проблема решается путем опровержения алиби. Поскольку главный подозреваемый настаивает на своем алиби, этот путь кажется совершенно естественным. К тому же такое впечатление, что алиби вот-вот рассыплется. Ведь это вполне человеческое желание – найти уязвимое место противника и нанести удар. В нашей научной практике мы действуем сходным образом. Однако и в мире науки нередко случается, что представляющееся уязвимым в действительности только уводит от цели. Полиция попалась в эту ловушку. Нет, правильнее будет сказать, полицию в нее заманили.– Если у тебя вызывает сомнение ход расследования, не ко мне надо обращаться, а к господину Кусанаги.– Разумеется. В конце концов придется так и поступить. Но вначале мне хотелось поговорить с тобой. О причине я уже упомянул.– Из-за того, что ты считаешь меня своим другом?– Если угодно, потому, что мне грустно видеть, как ты губишь свой гений. Хочу, чтобы это проклятое дело скорее разрешилось и ты мог заняться тем, чем должен заниматься. Не хочу, чтобы ты впустую растрачивал свои мозги.– Я и без твоего желания не теряю время зря, – отрезал Исигами и вновь ускорил шаг. Но не потому, что опаздывал на работу, – ему стало невыносимо оставаться в этом месте.Югава поспешил за ним.– Неправильно думать, что разгадка этого преступления состоит в опровержении алиби, – сказал он. – Здесь совсем другая проблема. Разница куда больше, чем между геометрией и функциями.– Просто любопытно – в чем же, по-твоему, тут проблема? – спросил Исигами, не замедляя шаг и глядя прямо перед собой.– Одним словом трудно выразить, но если все же попытаться, то я назвал бы это проблемой камуфляжа. Маскировки. Детективы введены в обман искусным камуфляжем, созданным преступником. То, что кажется им зацепкой, таковой не является. Все подстроено так, что когда детективам представляется, будто они наконец-то ухватились за путеводную нить, они лишь сильнее запутываются в сетях, расставленных преступником.– Как-то слишком сложно.– Сложно. Но если слегка изменить угол зрения, задачка становится на удивление простой. Когда средний человек пытается придумать сложную маскировку, то именно эта сложность обычно играет с ним злую шутку. Он сам роет под собой яму. Талантливый человек такой ошибки не допустит. Он усложнит решение задачи, избрав очень простой способ, но такой, до которого средний человек никогда не додумается.– Я всегда считал, что физики не любят отвлеченных рассуждений.– Что ж, если хочешь, можем поговорить конкретно. Время есть?– Еще немного есть.– Хватит, чтобы зайти в лавку бэнто?Исигами, мельком взглянув на Югаву, вновь устремил взгляд вперед.– Я вовсе не каждый день покупаю там бэнто.– Неужели? А я слышал, что чуть ли не каждый день.– Так вот почему ты связал меня с этим преступлением!– Можно и так сказать, а можно иначе. То, что ты каждый день покупаешь бэнто в одном магазине, еще ни о чем не говорит, но то, что ты каждый день заходишь туда, чтобы увидеть определенную женщину, уже наводит на размышления.Исигами, остановившись, зло взглянул Югаве в лицо.– Ты думаешь, раз ты мой старый друг, тебе позволено говорить все, что вздумается?Югава не отвел глаз. В его взоре, выдерживающем исполненный неприязни взгляд Исигами, чувствовалась большая внутренняя сила.– Ты правда обиделся? Я, конечно, понимаю, что у тебя на душе неспокойно, но…– Какая чушь! – Исигами зашагал дальше.Когда подошли к мосту Киёсу, он стал подниматься вверх по лестнице.– На некотором отдалении от того места, где обнаружили труп, была сожжена одежда, которая, как полагают, принадлежала убитому, – вновь заговорил Югава, поднимаясь вслед за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31