— Просто восхитительно! — с придыханием заявила она, почувствовав его желание.
Постанывая от нарастающей страсти, Джейк одним движением расстегнул Хелли юбки. Они упали на ковер к ее ногам, а она осталась в одних почти прозрачных панталонах и шелковых чулках.
— Джейк! — вскрикнула Хелли, когда он начал ласкать через тонкую ткань ее разгоряченную плоть.
О! Как он ее дразнит, мучает.
На губах Джейка появилась предвкушающая улыбка.
— Тебе нравится, когда я трогаю здесь? — прошептал он, запустив пальцы во влажные складки ее женственности.
— Да! — еле слышно простонала Хелли.
Джейк гладил ее со сводящей с ума нежностью. Умелые руки порхали по самым чувствительным местам, пока она не начала стонать от настоятельной потребности.
— Джейк! Мне надо…
Хелли еще больше усилила темп вращения своих бедер вокруг его руки.
— Скажи мне, чего тебе надо, леди Миссионерка, — промурлыкал Джейк.
Боже! Как ему нравилось ощущать ее, такую нежную и податливую! Ему требовалась вся сила воли, чтобы тотчас не погрузиться в ее манящую плоть.
— Рай! Возьми меня туда!
Джейк подхватил Хелли на руки и отнес на кровать. На этот раз он победил последних демонов прошлого.
— Хелли? — Джейк сонно открыл глаза. — Я уже не надеялся когда-нибудь получить подобное удовольствие. Но мне нравится, как это делаешь ты.
— И мне нравится делать это тебе.
Хелли посмотрела на мужа. Хоть это и кажется невероятным, но за месяцы после того, как они поженились, он еще более похорошел и расцвел.
Она погладила его грудь, и он улыбнулся в ответ, прильнув к ней.
Хелли удовлетворенно устроилась рядом.
— Я родился в этой кровати. Она осталась от моей матери, — пояснил Джейк. — Эта мебель — одно из немногого, что осталось как память о ней. Мама отдала ее мне, когда я поехал в Калифорнию, сказав, что мне потребуется подходящая кровать, если я найду здесь себе невесту. Большинство наших памятных подарков сгорело при пожаре в Нью-Йорке. Во время этого пожара погибли и мои родители.
Сердце Хелли наполнилось жалостью. Она знала, как тяжело все потерять, и сказала ему об этом.
— Бедная леди Миссионерка, — пробормотал Джейк, целуя ее в затылок. — Ты действительно потеряла все, что напоминало тебе мать. У меня, по крайней мере, остались мебель матери и часы отца.
— Музыкальные часы?
— Да.
Умиротворенно улыбаясь, Джейк прильнул щекой к волосам Хелли.
— Во время своего свадебного путешествия в Вену родители были очарованы садами, где танцевали вальс. Они утверждали, что все ночи танцевали там под звездами. И их любимым вальсом был «Приглашение к танцам». Поэтому в первую годовщину свадьбы мать приобрела часы, которые играли эту мелодию. Она говорила, что всякий раз, когда отец открывал их, он напоминал ей об этом времени.
— Они, вероятно, очень любили друг друга, — прошептала Хелли, глядя на красивое лицо мужа.
Судя по выражению его лица, он был где-то далеко-далеко.
— Да. У моих родителей был очень удачный брак. Отец часто открывал часы, и они танцевали под их мелодию. Помню, когда я подрос, я стал надеяться, что и мне удастся найти такое счастье с женщиной.
Он посмотрел на вытянувшееся лицо Хелли.
— И на этот раз, мне кажется, это удалось.
— Мы вместе нашли нашу радость, — заявила Хелли, целуя его в губы.
Когда Джейк возвращал поцелуй, его выражение стало нежнее.
— А как насчет тебя, любимая? Уверен, что у тебя есть какие-то приятные воспоминания.
Хелли вздрогнула и отвернулась от его жаждущего взгляда.
— Очень мало. Всякий раз, как мама пыталась сделать мне что-нибудь особенное, отец разрушал это.
— Не могу себе представить, что заставило твою мать выйти замуж за такое бесчувственное животное. Я помню ее как весьма разумную женщину.
— Он был красив, а моя мать была неравнодушна к красивым мужчинам. И я предполагаю, он был довольно очарователен, пока ухаживал за ней. В конце концов, у него не было за душой ни гроша, а мать была богатой наследницей.
Хелли вздохнула.
— Он возненавидел меня с самого начала. Говорил, что у меня бледное лицо и он будет всю жизнь мучиться со мной. Он заставил меня чувствовать себя ничего не стоящей, недостойной любви, единственная причина, почему он позволил мне поступить в медицинскую школу, была в том, что это был шанс избавиться от меня.
— Подлая тварь! У меня руки чешутся поехать в Филадельфию и свернуть ему шею.
— Но он и есть подлая тварь. Однако он прав в том, что я некрасива. Я сама вижу это в зеркале.
Джейк удивленно поднял брови.
— И что же ты видишь?
— У меня слишком длинный нос.
— Смешно, — запротестовал Джейк. — Он как раз… — Джейк поцеловал ей нос, — …на три поцелуя. На мой взгляд, нос трехпоцелуйной длины — само совершенство.
Хелли улыбнулась смешной реплике.
— У меня слишком рыжие и курчавые волосы. Джейк провел по волосам рукой и серьезным взглядом окинул их.
— Они напоминают мне осенние листья, теплые и трепещущие. К тому же… — он понюхал волосы, — они хороша пахнут.
— Челюсти у меня чересчур квадратные.
— Упрямые, возможно. Но я люблю женщин, у которых есть собственное мнение.
— Рот у меня слишком широк.
— У тебя восхитительный рот, и ты это совсем недавно доказала. И он очень красив и вкусен. Мне просто чертовски повезло, что у моей жены такой прекрасный рот.
Хелли, смеясь, покачала головой:
— Теперь-то уж я знаю, что ты дразнишь меня. Отличный рот, вот уж право!
— Посмотри-ка на меня, любимая. Разве я не поразил тебя, как человек, настроенный на все самое наилучшее?
Это правда, Джейк во всем придерживался высокого стандарта.
— Да, но…
— Никаких «но», — прервал ее Джейк. — Ты самая лучшая, и я счастлив, что ты у меня есть. Разве ты не знаешь, что у меня дух захватывает всякий раз, когда я на тебя смотрю? Что я поражен твоей красотой? Твоя доброта согревает меня, а твой разум радует. Ты самая достойная женщина в мире, и я рад, что ты моя жена.
— Но не так сильно, как я тому, что ты мой муж, — прошептала Хелли, крепко обнимая Джейка. — Я почти рада, что мой отец оказался такой дрянью. Если бы он не притащил в дом моей матери любовницу, я никогда бы не ответила на объявление Давинии, а если бы я не приехала в Сан-Франциско, то никогда бы не встретила тебя. Не могу представить, что за жизнь у меня была бы без твоей любви.
Джейк прижал Хелли к себе и поцеловал в макушку. Он довольно долго просто держал ее, радуясь близости. Джейк тоже не мог представить своей жизни без ее любви. Наконец он спросил:
— Тебе хотелось бы что-нибудь получить из своего дома в Филадельфии? Есть что-нибудь особенное, оставшееся там?
Обдумывая его вопрос, Хелли играла волосками на его груди.
— Мое приданое, — ответила она наконец. — Сразу же, как мы поженились, я написала адвокату отца и сообщила ему об этом, потребовав свое приданое. — Хелли покачала головой. — Как раз сегодня утром я получила ответ. По-видимому, отец сказал ему, что меня убили здесь, в Сан-Франциско, и объявил Синклер-Майнз своей собственностью.
— Синклер-Майнз — твое приданое? — чуть не задохнулся Джейк.
Если это так, то он женился на очень богатой наследнице, Хелли кивнула.
— И металлургические заводы тоже. Моя прапрабабушка Джейн Синклер, которая основала эти предприятия, установила, что они должны переходить в наследство только по женской линии. Она считала, что каждая женщина заслуживает иметь что-то свое, что обеспечивало бы ей ее независимость.
— Она была свободомыслящей женщиной! — засмеялся Джейк.
— Как и отличной прабабушкой. Как и все женщины в моем роду, — проказливо заявила Хелли. — И все мы любили эти рудники. Что же касается меня, то, поскольку мама умерла такой молодой, рудники и заводы должны были перейти ко мне после того, как я выйду замуж или достигну тридцати лет, в зависимости от того, что произойдет раньше. Все это указано в завещании. К несчастью, у моего отца были другие планы. Понимаешь, моя мама была, как и я, единственным ребенком и если бы я умерла, все досталось бы моему отцу. И так как никто не видел меня уже почти год, все поверили его утверждению.
— Любимая, я рад был жениться на тебе с рудниками или без них.
Это было правдой, так как Хелли являлась его самым большим сокровищем. Джейк пристально посмотрел в глаза жены. У них был цвет лучшего коньяка, только светящаяся в них любовь согревала его больше, чем этот вкуснейший напиток.
— Денег у меня достаточно на нас обоих, и мне доставляет радость заботиться о тебе. Однако, учитывая, как много эти рудники значат для тебя, я позабочусь, чтобы ты получила свое наследство. Все эти деньги будут твоими, чтобы ты могла тратить их по своему разумению.
— Я люблю тебя, Джейк Парриш! — воскликнула Хелли, покрывая его лицо поцелуями. — Спасибо! Эти рудники были о семье три поколения, и у меня сердце разрывалось от того, что они попадут в недостойные руки человека, которому на них наплевать.
Джейк взял ее лицо в ладони и внимательно рассматривал его.
— Извини, что я не могу дать тебе дочь, которая унаследовала бы их.
— Как знать, может, тебе это и удастся.
Джейк смотрел на нее с несчастным видом. Как ему хотелось, чтобы это оказалось правдой! Не проходило дня, когда бы он ни винил себя за то, что не может дать ей ребенка. Временами, когда он видел, как Хелли нянчилась с Ариель, он думал, честно ли он поступил, женившись на ней. Его глубоко ранило сознание того, чем она для него пожертвовала.
С тяжелым вздохом Джейк отвернулся.
— Ты ведь знаешь, что я не…
— …Вполне возможно, что это не так, — прервала его Хелли.
Глаза ее зажглись от приятного предчувствия. Она достала из-под подушки пессарий и объяснила его назначение.
Джейк взял у нее противозачаточное средство и какое-то время рассматривал. В его душе боролись разные чувства. Грубо выругавшись, он отбросил пессарий прочь.
— Будь она проклята! Все эти годы я ненавидел себя за свою неспособность, чувствуя, будто я кастрирован…
Джейк вскочил с кровати и начал нервно ходить по комнате. Мускулы его ходили под кожей, как у беспокойной пантеры, готовой к прыжку.
— Как же она ненавидела меня, — прорычал он. — И каким же я был дураком! Ведь когда-то я верил, что она любит меня и хочет от меня ребенка.
Джейк саданул по мраморной плитке камина, больно разбив себе кулак. Глотнув воздуха, он зарылся лицом в ладонях.
— Но она любила тебя, — прошептала Хелли, подходя к нему. Обняв его за талию и притянув к себе, она добавила: — Разве ты не понимаешь, как трудно тебя не любить?
— Я вряд ли поверю, что все произошло от того; что я недостаточно откликался на ее любовь, — хмыкнул Джейк. — Ты не понимаешь, как подрывало мою веру в себя думать, что мое семя ни на что не годится? Что я почти что и не мужчина вовсе?
— Бедняжка. Конечно же, это было ужасно, — успокаивала Хелли своего любимого, стараясь смягчить его гнев. — Но я не думаю, что она хотела предотвратить зачатие из злобы.
Поначалу нет.
— Правда? — снова фыркнул Джейк. — Так какова же твоя теория, скажи мне на милость.
— Она боялась.
— Чего, ради Бога?
— Умереть при родах.
Хелли почувствовала, что мускулы Джейка чуть расслабились. Она стала успокаивающе гладить его по спине.
— Как-то во время своего очередного припадка безумия Сирена вновь почувствовала себя ребенком. Она свернулась в постели, плакала, прижимала руки к ушам и просила, чтобы я заставила ее мать прекратить вопли. Когда она вновь обрела разум, то объяснила, что ее мать умерла, пытаясь родить мертвого ребенка. И сказала также, что всегда боялась родов, так как думала, что тоже умрет от них.
Джейк отошел от Хелли к окну. Он молча смотрел на удлиняющиеся тени ночи. Наконец он проговорил:
— Если бы она только поведала мне свои страхи. Я бы понял. Я знал, как умерла ее мать, но когда я завел речь о том, что хочу ребенка, она, казалось, была этим довольна.
— Мне кажется, она действительно хотела от тебя ребенка, но боялась. — Хелли снова подошла к мужу. Она взяла его руки и прошептала: — Возможно, со временем она и решилась бы зачать «ли, по крайней мере, созналась бы в своих страхах.
Джейк пожал ее руки и, пристально глядя в глаза, спросил:
— А у тебя нет таких страхов?
— У меня только один страх, что ты как-нибудь меня разлюбишь.
— Никогда! — запальчиво воскликнул Джейк.
— Вот и отлично, — прошептала Хелли. — А я больше всего хочу дать тебе детей. Минимум дюжину, что поможет вдохнуть жизнь в этот огромный дом.
— И я буду рад каждому из них, — рассмеялся Джейк, целуя ее в нос.
Хелли оседлала его, обвила его шею руками и прошептала:
— Я люблю тебя, Джейк.
Джейк уставился в ее глаза, загипнотизированный чувством, которое таилось в их глубине.
— А ты, несомненно, женщина моего сердца.
Он жарко поцеловал ее.
…Его ласки с каждым мгновением становились все настойчивее, движения более интимными и волнующими.
— Что… ты уже снова хочешь меня? — страстно сама желая этого, прошептала Хелли.
— Я думаю, нам следует поторопиться, если мы решили завести дюжину детей.
Глава 26
— Ясная, словно луна, яркая, словно солнце, — бормотал он, лениво пробегая глазами по обнаженному телу женщины. — Шея твоя, словно башня из кости слоновой. Глаза твои, словно пруды Хешбонские. Груди твои, словно юные близнецы косули, вскормленные среди лилий.
Губы его изогнулись чувственной улыбкой. Опершись на венецианский туалетный столик, он перевел взгляд, созерцая округлый женский живот. Вдохновленный его совершенством, он поднял свой бокал и продолжал цитировать:
— Пупок твой подобен кубку, который вина не хочет. Отхлебнув крепкого кларета, он опустил взгляд еще ниже, остановившись на сладострастном изгибе бедер и атласной их гладкости. Они тоже были безупречны.
— Соединение бедер твоих подобно драгоценности, ограненной руками искусного мастера.
Посредине спальной на полу лежала Арабелла Данлоп. Ее бледная, словно лунный свет кожа, мерцала как восковая поверхность только что распустившейся каллы. Она была прекрасна в смерти.
Мужчина нервно постукивал пальцем по ножке бокала и, наклонив голову набок, критически обозревал свою последнюю жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43