«Это никогда не повторится, — поклялся он себе, неподвижно стон в тенистой беседке розария. — Она никогда больше не бросит мне своих подлых обвинений и не напомнит о моем поражении как мужчины».
Впервые после попытки самоубийства у Сирены появились признаки восстановления рассудка, Правда, ее просветление длилось совсем недолго, но в эти краткие мгновения она вспомнила то, что должна была забыть; то, что хотел забыть Джейк.
К стыду Джейка, она помнила все ужасные детали их интимных отношений и, смеясь, напомнила ему унизительную неспособность удовлетворить и плотские желания обычным способом.
Сирена была искусна в любви и проделывала с ним такое, что могло бы шокировать любого. Одно только воспоминание об этих мгновениях вызывало у Джейка неистовую страсть.
Со стоном он скользнул рукой к источнику своего желания. Боль стала невыносимой.
Бог его сохрани! Как же он ненавидел свои необузданные похотливые желания! Эта ненависть сжигала его душу, затуманивала сознание и завладевала его телом, заставляя совершать постыдные поступки.
Со слезами на глазах Джейк удовлетворил свою насущную потребность. Как ни презирал он себя за это, но поделать с собой ничего не мог.
Как раз, когда он уже собрался кончить, раздались приближающиеся шаги Сирены. Она несла с собой свою уродливую куклу и напевала что-то совершенно лишенное мелодии.
Джейк остановился. Итак, он был прав — его жена снова обретала разум. Уже то, что она не забыла встретить его утром, устраняло сомнения и означало, что она становится опасной.
Надо было заставить ее замолчать раз и навсегда. Как-то странно улыбаясь, он вынул руку из ширинки. Это по вине Сирены он пал так низко!
Джейк отступил в скрывающую его тень беседки. Это не должно вновь повториться! Никогда.
Вымучив приветливую улыбку, он тихо позвал жену. При звуке его голоса Сирена вздрогнула и с озабоченным видом повернулась в его сторону. При виде сардонического выражения лица Джейка ее проняла дрожь.
Несмотря на предчувствие, она надела эту перчатку. Поношенная перчатка красного шелка с пуговицами из фальшивых бриллиантов ясно говорила, что она помнит.
Джейк кивнул, медленно протянул руки, и ласковый тон его голоса заманил Сирену в его объятия.
Она пошла за ним как агнец на заклание.
Хелли всегда нравилось это время дня. Встающее солнце заглядывает в окна, отчасти обещая покой и мир, отчасти дразня тайнами грядущего дня.
Наслаждаясь тишиной, она потянулась, как кошка на нагретой мостовой. Сирена вставала рано и редко оставляла свою врачевательницу в покое.
Хелли нахмурилась. «Где же все-таки Сирена?» Она посмотрела на часы. Половина шестого. Обычно подопечная в это время уже начинает донимать ее своими требованиями. Но, пожалуй, неудивительно, что сегодня она долго спит. Эту ночь Сирена провела необычайно беспокойно.
«Беспокойно?» — хмыкнула Хелли. Точнее сказать, драчливо-воинственно. Она отказалась от ужина и ванны и весьма противилась, когда Хелли пыталась уложить ее в постель. Ночь была долгой для всех. В конце концов, когда Сирена не спит — не спит никто.
Хелли снова опустилась на матрас и натянула одеяло на голову. Хорошо бы еще поспать, пока Сирена нежится. Уютно устроившись, она закрыла глаза.
Но несмотря на усталость, Хелли не могла уснуть. Истерическое поведение жены Джейка накануне беспокоило ее. Сирена никогда не взрывалась без причины. И какой бы глупой ни была эта причина, она никогда ее не скрывала.
Так было до вчерашнего вечера. Как Хелли ни старалась, она никак не могла понять, чем было вызвано странное поведение Сирены.
Хелли вновь мысленно проиграла события прошлого дня, но ничего не добилась. Не считая ужасной сцены в саду, все прошло достаточно благополучно. В какие-то моменты Сирена казалась разумной, и поведение ее было последовательным. К удовольствию доктора Гардинер, в последнее время таких моментов становилось все больше и больше.
Так что же послужило поводом нервозности Сирены?.. Хелли прислушалась, не доносится ли каких-либо звуков из соседней комнаты.
Там царила тишина. Наверное, ей все-таки придется навестить Сирену… просто чтобы удостовериться, что все в порядке. Такими рассуждениями Хелли успокаивала себя, выскальзывая из постели.
Накинув халат, она прокралась к двери и осторожно открыла ее. Меньше всего Хелли хотелось тревожить свою пациентку, поэтому она как можно тише подошла к постели Сирены. Но…
Постель оказалась пуста.
— Сирена? — прошептала Хелли. Все еще не веря своим глазам она обвела взглядом все вокруг. В комнате никого не было. От страха у Хелли перехватило дыхание, сердце бешено колотилось. Она попробовала открыть входную дверь — та все еще была заперта, как и вчера вечером. Хелли протянула руку к шее. Там должна была висеть ленточка с ключом.
Ее не было. Пока она спала, Сирене как-то удалось стянуть ключ, удрать и запереть за собой дверь. Тюремщик теперь превратился в заключенного.
Страх перерастал в панику. Хелли колотила в дверь, призывая на помощь. Забыв про боль, она стучала и стучала в надежде, что кто-нибудь принесет ключ и освободит ее.
И когда она уже была готова упасть от усталости, послышался звук поворачивающегося ключа.
— Леди! Я никада в жисти не слыхала такого шума! — В комнату ввалилась Мамми Селина. Она уставилась на Хелли круглыми от удивления глазами. Хелли вцепилась в ее руку.
— Селина! Вы видели Сирену?
— Я никаво, кроме вас, не видела. — Когда до нее дошел смысл сказанного, она нахмурилась. — Вы грите мне, что миз Парриш потерялась?
— Не потерялась. Я уверена, что она далеко не ушла.
Селина кивнула:
— Миз Парриш никада не выходит из дома, пака не выпьет своево шикалада. Помню, када…
Но Хелли уже не слушала. Она почти сбежала в холл.
— Сирена! — крикнула она на ходу. — Поищите в доме, а я посмотрю в саду. — И не дожидаясь ответа, Хелли вы бежала на улицу через черный ход.
Тишина сада, нарушаемая только шелестом листьев эвкалипта, говорила сама за себя.
— Сирена!
Хелли начал охватывать ужас. А что, если Сирене как-то удалось покинуть усадьбу и теперь она в ночной рубашке слоняется по улицам?
Хелли охватила дрожь. Последствия могут быть непредсказуемыми.
— Сирена! — кричала она, огибая изгородь розария.
В спешке Хелли поскользнулась на росистой траве и упала, больно ударившись, но тут же вскочила, едва замечая промокший халат и пятна, оставленные на нем травой. Влетев под цветочную арку, она с облегчением остановилась.
— Джейк! — радостно воскликнула она, увидев фигуру, сидящую на корточках перед скамейкой, на которой она вчера сидела с Давинией.
В ответ у него только немного напряглись плечи.
— Джейк? — Она осеклась при виде его странного наряда. Рваные штаны, заправленные в высокие стоптанные сапоги, и старый матросский свитер, повидавший много на своем веку.
— Джейк?
Она начала беспокоиться, почему он не отвечает на ее настойчивые призывы, Хелли подошла ближе и остановилась в нескольких футах от него. И только теперь девушка увидела распростертое тело Сирены.
С резким криком Джейк оторвал руки от горла жены.
Хелли опустилась рядом с ним на колени и, онемев, смотрела на Сирену. Она лежала в разорванной ночной рубашке в какой-то неестественной позе. Посеревшее тело было бесстыдно выставлено напоказ. И, как кровь на слоновой кости, на ее откинутой левой руке пылала алая перчатка. Фальшивые бриллианты весело блестели в лучах восходящего солнца.
Еще более ужасной картину делала лежащая в той же самом гротескной позе кукла с разбитым лицом.
Трясущимися руками Хелли откинула с лица Сирены волосы и в ужасе увидела, что скрывалось под ними. Хелли закрыла глаза, но жуткое видение не исчезло: небесно-голубые глаза, невидяще устремленные на красоту утренних роз, и жемчужная кожа, некогда вызывавшая восторг поклонников, теперь обезображенная багровыми пятнами.
Но больше всего поразили Хелли руки Джейка на шее Сирены. Они были неопровержимым свидетельством его вины.
Хелли заплакала; она понимала, что, несмотря ни на что, она любит Джейка Парриша, и, да поможет им Бог, он только что убил свою жену!
Глава 9
— Вы думаете, что это я убил ее? — Он сказал это так спокойно, слова его прозвучали настолько бесчувственно, что Хелли перестала исследовать безжизненное тело и открыла от удивления рот.
Джейк ждал ответа и смотрел на нее так, словно спросил, что она хочет к чаю: молоко или сахар.
— А чему же я должна верить? — ответила она наконец. Лицо Джейка оставалось непроницаемым. Глаза превратились в маленькие щелочки.
— И, действительно, чему же? Вы застали меня в саду, на месте преступления. Нетрудно догадаться, что пришло вам в голову, — холодно усмехаясь, процедил он сквозь зубы.
— Я не знаю, что думать… что чувствовать, — просто и честно призналась Хелли. Внутренний голос подсказывал, чтобы она со всех ног бежала в полицию с криком: «Убийца!» И в то же время сердце билось надеждой на невиновность.
— Джейка и заставляло ее остаться рядом и выяснить, что же случилось на самом деле.
И впервые в жизни победили чувства.
— Джейк? Это вы ее убили?
Она взяла его за руку и почувствовала, как он весь напрягся, но страха в глазах не заметила. Наступила гнетущая тишина.
— Нет.
Он сверлил ее взглядом, и, когда она проникла в его туманную глубину, все сомнения рассеялись окончательно. В этом взгляде читалась боль несложившихся отношений с женщиной, которую он когда-то безумно любил. Он оплакивал жизнь, которую хотел, но не мог разделить с ней, и теперь все его мечты были похоронены с единственной эпитафией:
Любовь, Надежда, Обещание.
Хелли, сдержав рыдания, кивнула.
— Вы мне верите? — спросил он тоном праздно любопытствующего, но каждая черточка его лица молила верить.
— Да, — прошептала она в ответ.
Джейк гипнотически смотрел в ее золотистые глаза и мрачно пытался найти в них признаки страха, которые сказали бы, что она лжет и на самом деле не верит. Он намеренно положил руку ей на горло там, где пульсировала артерия. Но Хелли спокойно посмотрела ему в глаза, и он улыбнулся, благодаря ее за доверие.
— Хорошо, я рад, что вы мне верите.
— А это имеет значение?
— Да. — Джейк собирался еще что-то сказать, но вдруг передумал и со вздохом отпустил ее, после чего повернулся к распростертому телу Сирены и прикрыл его наготу.
Ом поднял сжатую в кулак руку и осмотрел изломанные ногти, а потом очень осторожно попытался разжать ее пальцы. На ладони убитой лежала какая-то гнилая горошина.
— Что это? — спросила Хелли.
Джейк понюхал и с отвращением проговорил:
— Сырой опии.
С минуту он разглядывал наркотик. Затем передал его Хелли. Ей приходилось разводить в спирте мелкие коричневые гранулы опия, когда надо было приготовить лекарство. Опий может быть полезен при многих заболеваниях, но может и убить.
Джейк смотрел на жену, пытаясь вспомнить то недавнее, что так дорого ему было: ее улыбку, ее нежные ласки, какие-то словечки.
В его пылающем мозгу одна картина сменяла другую. Образы прошлого перемежались ужасными видениями, действующим лицом которых была его жена, переживающая последние предсмертные минуты.
Сквозь пелену этого кошмара Джейк вдруг отчетливо увидел игру солнечных лучей в волосах Сирены, Это неожиданное проявление жизни настолько поразило его, что он упал на землю рядом со своей женой, уткнулся лицом в ее некогда чудесные волосы, желая только одного — вспомнить знакомый запах ее тела, ее голос, полный неги и желания.
Все погибло! Ушли в небытие мечты Сирены о прекрасном будущем, его страстное желание возвратить их любовь. Осталось только одно — прощание со своей любовью, которую он думал лелеять вечно и которую он так давно потерял.
Хелли ласково пожала его плечо, пытаясь хоть как-то помочь Джейку, сказать, что понимает его чувства. Но лицо его оставалось совершенно бесстрастным.
Хелли очень хорошо знала, что означает это холодное, почти застывши выражение. Оно было очень похоже на ее собственное, когда она узнала о смерти своей матери.
Ее мать, бедная нежная Джорджина, — единственный человек, который когда-либо заботился о Хелли. Они вместе боролись с одиночеством, навязанным им тираническим Амбруазом Гардинером, и сопротивлялись его жестокости благодаря взаимной любви.
При воспоминании об отце у Хелли сжались кулаки. Она его ненавидела. И хотя Хелли знала, что ненависть — грех, она все же надеялась, что Бог простит ее. Ведь он наверняка знает, как трудно любить человека, лишившего ее дома, законного наследства и всего, что у нее было в жизни.
Хелли глубоко сочувствовала Джейку, и Джейк, почувствовав, как она наклоняется к нему, обернулся. Он увидел ее, окруженную сиянием какой-то странной красоты.
Хелли вдруг заключила Джейка в объятия и стала утешать как маленького ребенка, который ушибся. Сначала он был удивлен, но все же поддался теплу ее ласки.
Она укачивала его, прижавшись щекой к волосам. Баюкала, поглаживала и, когда не хватало слов, просто молча держала в своих руках. Казалось, что время для них остановилось.
Наконец Джейк высвободился из объятий Хелли и посмотрел на ее залитое слезами лицо. Он смахнул эти капельки печали, но их тотчас сменили новые. Он ласково улыбнулся девушке, и вдруг из ее груди вырвались рыдания.
— Неужели тебе ее так жалко, Миссионерка? — прошептал Джейк, невольно обнимал прижавшуюся к нему девушку.
Хелли кивнула. Постепенно рыдания перешли в икоту.
— Я часто думала… что, если бы познакомилась с ней… раньше, то есть ты понимаешь, до того как мы могли бы стать с ней подругами. Иногда в моменты ее просветлений мы вместе смеялись и обсуждали все то, что женщины находят интересным. У меня никогда не было близкой подруги или друга, и это заставило меня понять, как хорошо, когда они у тебя есть.
Джейк с удивлением посмотрел на Хелли. Она всегда казалась очень занятой и вполне довольной жизнью. Ему и в голову не приходило, что Хелли может быть одиноко.
— В последнее время Сирена по-своему очень к тебе привязалась, и мне тоже кажется, что при других обстоятельствах вы с ней были бы неразлучными подругами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43