– Ты вообще много уделял ей времени, с тех пор как вернулся? Сходил ли ты с ней на пикник хотя бы раз? Или может, вы ездили кататься верхом в парк? Ужинали ли вечером вдвоем?На его щеке задергалась мышца, и он отвернулся.– Все это время я был очень занят. Мне нужно было позаботиться о тех делах, которые давным-давно забросил отец. Рассчитаться по его долгам. У меня просто не было... времени.– У тебя не нашлось времени для сестры?Он ничего не ответил, лишь упрямо кивнул.– О, Тристан. – Дейрдре положила руку ему на плечо. – У меня, конечно, нет опыта в таких делах, но, мне кажется, Эмили пытается кое-что донести до твоего сознания. Она не нуждается ни в дорогих вещах, которыми ты окружил ее, ни в образцовых гувернантках с ханжеским взглядом на мир. Ей нужен только ты. Она изо всех сил пытается привлечь к себе твое внимание, но ты не слышишь ее.– Я слышал, но просто не придавал этому значения. – Он нервно зашагал перед камином, потом со стоном опустился на диван, на котором они только что сидели. Потер пальцами глаза. – Так больно...– О чем ты?– Так больно видеть ее, говорить с ней. – Его голос сделался хриплым, напряженным, словно он с трудом выталкивал из горла слова. – Она слишком похожа на мать. Каждый раз, глядя на нее, я слышу своего отца, обвиняющего меня в гибели матери, называющего меня ничтожеством и неудачником.– Уверена, что все совсем не так. – Дейрдре подошла к дивану и села подле графа. Он должен обязательно выслушать ее. – Ты говорил мне, что я не несу ответственности за гибель Мауса. С тобой то же самое. Ты не должен обвинять себя в смерти матери.– Но я виноват в этом. – Он поднял на виконтессу горящие глаза. – Мы с тобой в разном положении. В тот день, когда напали на мою мать, я был рядом с ней, и я не уберег ее. А теперь я еще потерял сестру. Кого в этом обвинять, кроме меня?Она не знала, что ему на это ответить. Его отчаяние и горькое раскаяние ощущались ею почти физически, ими пропитался ночной воздух, они разрастались до гигантских размеров на стенах в виде черных, дрожащих теней, они чувствовались в чуть солоноватом привкусе на языке. Что она могла сказать ему, как утешить?– Тристан, ты допустил ошибку в отношениях с Эмили. Это очевидно. Но ее можно исправить. Надо верить, что еще не поздно. Ведь ты любишь ее. Ты просто не знаешь, как показать ей свои чувства. Но когда она вернется домой...– Возможно, я не заслуживаю того, чтобы она возвратилась в наш дом.Его слова упали, словно камни, холодные, лишенные жизни.– Что ты имеешь в виду?– Только то, что сказал. Как опекун, я оказался несостоятелен. Возможно, когда я найду Эмили, ей будет действительно лучше, если она отправится к тете Ру. Именно этого леди Дракон и хотела с самого начала. Очевидно, она хорошо знала, о чем говорит. Я ни о ком не могу позаботиться, а уж тем более о чувствительной и ранимой девочке.Наверное, он искренне верил в то, что сказал. Дейрдре пыталась найти подходящие слова, чтобы утешить графа. Ему действительно кажется, что его сестра будет чувствовать себя лучше у холодной и жесткой женщины, своей тети, чем рядом с ним, родным братом.– Тристан, пожалуйста, не принимай поспешных решений. Сначала найди Эмили. Но я уверена, что с тобой ей будет лучше всего. Ты ее брат, и ближе тебя у нее никого нет.– Это не слишком обнадеживает. С людьми, которые нуждаются в моей защите, непременно случается что-то плохое.– Но...– Нет. Достаточно. – Он закрыл глаза, его лицо вновь стало отчужденным, даже враждебным. Между ними опять возникла стена. – Пора заканчивать этот беспредметный разговор. Ты не видишь вещи в их истинном свете, потому что совсем не знаешь меня, Дейрдре. Ты не имеешь понятия, какой я на самом деле. Если бы ты увидела мое истинное лицо, то тут же согласилась бы с мнением моего отца и с тем, что Эмили нужно забрать от меня и увезти как можно дальше.Тристан встал и направился к двери. Обернулся через плечо и холодно сказал:– Нам пора заняться делами. Сейчас потороплю Каллена, пусть готовится к отъезду.С этими словами он скрылся за дверью, оставив Дейрдре в одиночестве. ГЛАВА 19 Поздно вечером Дейрдре сидела за туалетным столиком и, медленно расчесывая волосы, размышляла о событиях прошедшего дня.После поездки в убежище шайки Питера Куика она чувствовала себя совершенно опустошенной. А смерть Мауса явилась для нее не только полной неожиданностью, но еще и настоящим шоком. Но что занимало Дейрдре больше всего, так это мысли о Тристане. Почему он с таким упорством отказывался от ее помощи?Тристан внезапно прервал их последний разговор об Эмили и снова спрятался в свою раковину. Ее створки быстро захлопнулись, оставив Дейрдре в полном недоумении и растерянности. Ей хотелось прямо-таки кричать от огорчения. Когда граф провожал ее домой, леди Родерби несколько раз порывалась возобновить разговор о девочке, но тотчас натыкалась на глухую стену. В конце концов, она была вынуждена оставить Тристана наедине с его мрачными мыслями.«Что же мне делать? – спрашивала она себя. – Как объяснить ему, что он ошибается?» Возможно, ему кажется, что его сдержанность и холодность – лучший способ скрыть беспокойство и неуверенность, но, если бы он только знал, как видна за ними истинная суть вещей! Со времени смерти матери он никого не подпускал к себе, считая, что не заслуживает доверия и внимания людей. Он боялся, что знакомство и близкие отношения с ним приведут и других к печальному финалу. Отношения с Эмили, зашедшие в тупик, подтверждали это.Дейрдре переполняла грусть – да, он страдал, потому что чувствовал свое бессилие в сложившихся обстоятельствах. Ему казалось, что именно неспособность справляться с жизненными проблемами вынудит его отдать сестру на попечение тетки. Разумеется, Тристан станет тяжело переживать расставание с Эмили, но, если он считает, что так будет лучше для нее, уже ничто не заставит его изменить решение.Черт возьми! Это самый упрямый человек, с каким Дейрдре приходилось иметь дело. Он может дать успокоение нуждающемуся, но сам не приемлет помощи. Совсем недавно Тристан с упоением убеждал ее, что не следует копить в себе отрицательные эмоции и чувствам надо обязательно давать выход, а сам поступает наоборот.Дейрдре подошла к окну. Там опустилась ночь, темно-синяя, влажная, пахнущая свежестью... Ей казалось, что она что-то потеряла. Безвозвратно. И это что-то невозможно было ничем заменить. Не в ее характере было сидеть сложа руки, но Тристан постоянно отталкивает ее, и с этим ничего нельзя поделать.Черт бы побрал этого лорда Эллингтона! И будь проклят Барнаби Флинт!Часы пробили полночь. Дейрдре посмотрела на свою нетронутую постель. Ах, если бы только ей удалось уснуть!Но она была уверена, что если ляжет спать, то будет крутиться на кровати до утра.Может, ей сейчас лучше съездить в убежище и узнать, как там обстоят дела? Не успела виконтесса об этом подумать, как где-то вдалеке послышался раскат грома, и она тут же отказалась от своей затеи. Вечера в Лондоне уже стали прохладными, и при мысли о том, что ей придется окунуться в холодную, влажную темноту, Дейрдре содрогнулась.Она не могла в точности сказать, сколько времени простояла вот так перед окном. Лишь первые дождевые капли, забарабанившие по стеклу, вывели ее из оцепенения. В этот момент Дейрдре вдруг услышала тихий шорох, донесшийся из-за стены.Ее спальня соседствовала с комнатой для гостей.Сначала ей показалось, что это стон. Она затаила дыхание и стала прислушиваться. Звук стал громче...Уж не привиделось ли ей это? Какой-то кошмар! Внезапно раздался глухой удар. И треск.Господи! Тристан!Не долго думая, Дейрдре накинула халат и выбежала в коридор. Ее сердце готово было вырваться из груди. Не постучав в дверь, она сразу распахнула ее и, чуть не споткнувшись на пороге, вбежала в комнату.Там было темно, но постепенно она стала привыкать к полумраку. Угли в камине почти погасли, и власть в комнате захватили причудливые черные тени. Виконтесса взглянула на кровать. Тристан метался во сне.Подойдя ближе, она поняла, что за звук привлек ее внимание. Это упала стоявшая на столике китайская фарфоровая ваза. На полированном полу тускло поблескивали белые осколки. Ваза стала случайной жертвой тревожного сна графа. Но шум не разбудил его, кошмар продолжал мучить Тристана. Дейрдре слышала, как он что-то бормотал во сне и вскрикивал.– Нет! Прошу, Эмили, нет! – четко и громко проговорил он.У виконтессы на глазах выступили слезы, к горлу подступил комок. Даже во сне его продолжали мучить те же проблемы, что не давали ему покоя наяву.Она не может здесь стоять просто так и ничего не делать. Она обязана помочь ему. Но как? Может, его разбудить?Дейрдре в нерешительности застыла возле его кровати. Наверное, лучше позвать миссис Годфри, чтобы та помогла... Виконтесса была удивлена, что никто из слуг не услышал шума и не прибежал сюда, чтобы узнать, в чем дело.В это время Тристан снова застонал, и Дейрдре, забыв обо всем на свете, приблизилась к кровати и стала пристально глядеть графу в лицо.Он лежал на спине, светло-голубая простыня сбилась в сторону, обнажив покрытую капельками пота бронзовую грудь. С силой сжав зубы, Тристан запрокинул голову. Казалось, демоны подвергают его пытке, а он отчаянно пытается противостоять им.Господи, он уже довольно страдал! Дейрдре задохнулась от жалости и сочувствия. Она протянула руку, осторожно дотронулась до его сильного, мускулистого плеча и мягко проговорила:– Тристан. Тристан, ты слышишь меня? Это Дейрдре. Проснись. Тебе снится кошмар.Граф очнулся, но не сразу понял, что с ним происходит и кто перед ним. Ему был непонятен смысл обращенных к нему слов. Зловещий призрак с темными глазницами и со шрамом через всю щеку продолжал маячить перед его глазами. Мысли метались с лихорадочной скоростью.Почувствовав прикосновение ладони к своему плечу, он проворно извернулся и схватил призрака за запястье. Потом за второе. Через мгновение ему удалось свалить своего врага на кровать рядом с собой.– Тристан, пожалуйста! Это я!Пронзительный крик тотчас же стер пелену с его глаз, заставил прийти в себя. С удивлением он обнаружил в своей кровати Дейрдре, на лице которой были написан ужас и смятение.Глубоко вздохнув, он разжал пальцы и отпустил ее.– Господи, Дейрдре! Я тебя напугал?– Д... да. Ничего, пройдет.Ее голос прозвучал робко и неуверенно. К щекам Тристана прилила кровь. Он сел спиной к Дейрдре и опустил ноги на пол.– Клянусь, я не знал, что это ты. Я думал...– Тебе снилось что-то страшное? – Он почувствовал движение за своей спиной, и вдруг ее пальцы осторожно скользнули вдоль его позвоночника. Его кожа покрылась мурашками. – Я слышала, как ты стонал, и потому пришла сюда.– Извини. Я вовсе не хотел мешать тебе спать.– Ты не помешал. Я еще не ложилась. – Прошла, вероятно, целая минута, прежде чем она снова заговорила: – Ты во сне звал Эмили. Она тебе снилась?Черт! Меньше всего ему хотелось вспоминать то, что ему снилось. Но что-то в голосе Дейрдре подействовало на него так, что ему вдруг захотелось довериться ей, рассказать о том, что его тревожило, не давало покоя.– Мне снилось, что я снова в том переулке в Тотхилл-Филдз, – грубоватым голосом проговорил он и пригладил дрожащей рукой свои растрепавшиеся волосы. – С моей матерью и тем ублюдком, который ее убил. Он смеялся, приставил к ее горлу нож и говорил, что сейчас зарежет ее. – Тристан нервно втянул воздух. – Мне хотелось подбежать к нему, выхватить у него из рук нож и воткнуть его этому дьяволу в живот, но почему-то я не мог пошевелиться, словно меня парализовало. Я отчаянно пытался сдвинуться с места, но безрезультатно. Потом увидел свою мать распростертой на земле. Ее глаза смотрели на меня. – Он чуть помолчал. – Но это уже было лицо не матери, а Эмили.– О, Тристан! – Нежные руки обняли его за плечи. Тристан замер, не в силах дышать. Ее шелковистая щека коснулась его спины. – Бедный, бедный...О, как приятно было это прикосновение! И какое удовольствие сознавать, что рядом с тобой есть кто-то, готовый утешить тебя! Он осторожно прикрыл руку Дейрдре своей ладонью и прижал ее к сердцу.– Каждую ночь, засыпая, я думаю только о ней. Все ли с ней в порядке, сыта ли она, не мерзнет ли где-нибудь на улице, не дрожит ли от страха? Не нашел ли ее Флинт? – Тристан снова закрыл глаза. – Даже представить себе не могу, что я буду делать, если потеряю ее.– Этого не случится, – проговорила Дейрдре, ее легкое дыхание коснулось его плеча. Тристану показалось, по его телу скользнуло легкое перышко... Несмотря на высокие мысли и чувства, всколыхнувшие его душу, мужское естество графа во весь голос напомнило о себе. Скорее всего, Дейрдре пока не обнаружила, что, кроме плотно обернутой вокруг его торса простыни, на нем ничего нет, подумал Тристан.– Ты не один, Тристан, – прошептали ее губы, – и мы непременно найдем Эмили. Обязательно.Он наконец смог сделать вдох. Голос виконтессы звучал так естественно и уверенно! Почему у него никак не получается держать эту женщину на расстоянии? Каждый раз, когда он возводит между ними стену, она легким, непринужденным движением тут же ее разрушает. Не прикладывая к этому никаких усилий.Тристан с радостью откликался на все, что она ему предлагала. По какой-то неизвестной ему причине он рассказал Дейрдре о своих страхах, опасениях, сомнениях, он выдал ей долго и тщательно оберегаемые тайны. Когда они приехали в ее дом, Тристан поторопился скрыться в комнате для гостей, чтобы остаться в одиночестве и привести свои чувства в порядок, утишить тревогу.Но сейчас ему вовсе не хотелось успокаиваться. Вероятно, здравый смысл окончательно оставил его. И может, к лучшему. Порой разумнее прислушаться к голосу интуиции.Осторожно высвободившись из ее рук, он посмотрел на Дейрдре. И тотчас же понял, что совершил непоправимую ошибку. Над ее головой парил медный дым кудрей. Мягким каскадом они опускались на узкие плечи, струились по тонким рукам и груди. Белая шелковая рубашка мягко обрисовывала ее изящные формы, подчеркивая их хрупкость и совершенство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35