Но ребенок, добавил Павел, стоит дороже. Если я забеременею, найдется кому переправить меня в Америку. Меня и его. И нам будут платить.
В комнате повисла тишина. Со двора доносились детские возгласы, но будто издали, будто эхо. Первым заговорил я.
– Вам платят, – я слышал собственный голос, и в нем звучали страх и недоверие, – вам платят за ребенка?
– Да.
– О Господи! – выдохнул Верн.
– Ты не понимаешь.
– Да чего уж тут не понять. И так оно все и получилось?
– Да.
Верн резко отвернулся, точно его ударили. Уцепившись за занавеску, он посмотрел на детей.
– У нас, – продолжала Катарина, – новорожденного в таких случаях помещают в приют. Жуткое место. А многие американцы хотели бы взять ребенка на воспитание. Но это непросто. Процедура занимает много времени. Иногда год, иногда больше года. А ребенок тем временем живет в полном убожестве. Родители же платят чиновникам. Вся система настолько прогнила...
– Ясно, – перебил ее Верн, – ты сделала это для блага человечества.
– Нет, я сделала это для собственного блага. Только ради себя, понимаешь?
Верн болезненно сморщился. Рейчел положила ладонь на колено Катарине:
– И потом вы прилетели в Америку?
– Да, мы с Павлом.
– И что же дальше?
– Мы остановились в мотеле. Там мне было велено найти некую блондинку. Она оплатит мое пребывание, позаботится о том, чтобы я хорошо питалась. И действительно, она дала мне денег на еду и одежду.
– И где же родился ребенок? – Рейчел поощрительно кивнула Катарине.
– Даже не знаю. За мной приехал фургон без окон. Со мной была эта блондинка, она сработала как акушерка. Помню детский крик. И все. Ребенка я не видела, не знаю даже, мальчик это был или девочка. Потом меня отвезли назад в мотель, и блондинка дала мне денег.
Катарина пожала плечами.
У меня буквально кровь в жилах застыла. Я попытался представить, каково все это было, стряхнуть с себя весь этот ужас, и, взглянув на Рейчел, уже собрался выступить, но она предостерегающе покачала головой: мол, сейчас не время заниматься дедукцией, сейчас время собирать информацию.
– Мне понравилось здесь, – вновь заговорила Катарина после некоторого молчания. – Вы считаете, что живете в прекрасной стране. И все-таки не цените ее по-настоящему. Мне так не хотелось никуда уезжать. Однако денег оставалось все меньше, и я не знала, что делать. Тут я познакомилась с одной женщиной, она рассказала мне про сайт в Интернете. Заводишь свое имя, и тебе начинают писать мужчины. «Шлюхи им не нужны», – сказала мне эта женщина. Вот я и придумала себе биографию, ферму и все такое прочее. Кое-кто откликнулся, я дала свой электронный адрес. Через три месяца мне написал Верн.
Он сильнее понурился:
– То есть ты хочешь сказать, что все то время, что мы переписывались...
– Я была в Америке, да.
Он покачал головой:
– Хоть что-нибудь из того, что ты мне говорила, – правда?
– Из того, что имеет значение, – все правда.
Верн печально усмехнулся.
– Ну а что Павел, – вернулась к существу дела Рейчел, – он куда отправился?
– Понятия не имею. Знаю только, что время от времени он ездил домой. За другими девушками. На это и жил. Время от времени он связывался со мной, и если ему нужно было немного денег, я давала. Так, по мелочам, даже говорить не стоит. Но вчера все было иначе. – Катарина перевела взгляд на Верна. – Дети проголодались, наверное.
– Ничего, подождут.
– И что же было вчера? – спросила Рейчел.
– Павел позвонил мне во второй половине дня и заявил, что надо срочно увидеться. Мне это не понравилось. Я спросила, в чем дело. Он ответил: «Не волнуйся, все объясню при встрече». Я растерялась, не знала, что сказать...
– Почему бы просто не сказать «нет»? – резко бросил Верн.
– Так я ответить не могла.
– Почему?
Катарина промолчала.
– А, ясно, ты боялась, что он расскажет мне все как было. Так?
– Не знаю.
– Как это прикажешь понимать – «не знаю»?
– Да, конечно, я боялась, что он откроет тебе правду. – Катарина в очередной раз посмотрела на мужа. – И в то же время молилась, чтобы он это сделал.
– И что же было, когда ваш брат появился здесь? – Рейчел неуклонно шла к главному.
У Катарины глаза наполнились слезами.
– Катарина?
– Он сказал, что хочет взять с собой Перри.
Верн гневно посмотрел на нее.
Грудь у Катарины бурно заколыхалась, словно ей перестало хватать воздуха.
– Я сказала: «Нет. Ни за что. Оставь моих детей в покое». Он начал кричать. Грозил, что все расскажет мужу. «А мне наплевать, – сказала я, – только Перри я тебе все равно не отдам». Тогда он меня ударил. Я упала на пол. Он сказал, что заберет Перри всего на несколько часов, что все будет в порядке, если только я буду держать язык за зубами. Ну а если проговорюсь Верну или сообщу в полицию, он убьет мальчика.
У Верна сжались кулаки, лицо налилось кровью.
– Я пыталась унять его. Поднялась было, но Павел снова пнул меня в живот. А потом, – голос Катарины совсем сел, – он уехал. Следующие шесть часов были самыми длинными в моей жизни... – Катарина исподтишка посмотрела на меня.
Я знал, о чем она подумала. Шесть часов провела она в страхе. А я переживаю тот же страх в течение полутора лет.
– Я не могла найти себе места. Мой брат – дурной человек. Я всегда это знала. Но я не могла поверить, что он способен обидеть моих детей. Ведь это его племянники.
Я подумал о Стейси. По сути, Катарина повторила мои слова о кровных родственниках.
– Я не отходила от окна. Наконец около полуночи не выдержала и позвонила ему на мобильник. Он сказал, что возвращается. Перри, говорит, чувствует себя превосходно. Ничего не произошло. Он пытался говорить спокойно, но что-то в его голосе меня насторожило. Я спросила, где именно он сейчас находится. Он сказал – недалеко от Паттерсона. Я не могла заставить себя просто сидеть дома и ждать. «Встретимся, – говорю, – на полдороге». Я сгребла Верна-младшего в охапку и кинулась в машину. Когда мы добрались до автозаправки у поворота на Спарту... – Катарина посмотрела на Верна. – С ним действительно все было в порядке. С Перри. Я такое облегчение испытала, не поверишь.
Верн теребил нижнюю губу и смотрел куда-то в сторону.
– Уже уезжая, Павел грубо схватил меня за руку и притянул к себе. Только тут я увидела, насколько он напуган. «Что бы ни случилось, – сказал он, – никому ни слова. Если все выйдет наружу, если им станет известно, что у меня есть сестра, мы погибнем».
– Кому это «им»? – спросила Рейчел.
– Не знаю. Тем, на кого он работает. Тем, кто покупает младенцев. Так, наверное. По его словам, это безумцы.
– Ну и что было дальше?
– Я отправилась в супермаркет, – не сразу и вроде как со смешком заговорила Катарина. – Купила сока в банках. Дала детям попить, пока делаю покупки. Просто хотелось, чтобы все было как обычно. И чтобы тот ужас остался позади.
Катарина посмотрела на Верна. Я проследил за ее взглядом и внимательно оглядел человека с длинными волосами и дурными зубами. Наконец-то он повернулся к жене.
– Ладно, – сказал Верн непривычно мягким голосом. – Понимаю, ты перепугалась. Ты ведь всю жизнь чего-то боялась.
Катарина заплакала.
– Я хочу, чтобы отныне ты перестала бояться. – Он подошел к Катарине и обнял ее.
– Павел сказал, что эти люди не оставят нас в покое. Всю семью. – Катарине достало сил выговорить эти слова.
– Ничего, я сумею постоять за нас, – просто сказал Верн и бросил на меня взгляд через плечо. – Они забирали у меня ребенка. Угрожали семье. Слышите?
Я молча кивнул.
– Стало быть, теперь это и мое дело. Мы будем вместе, пока все не закончится.
Я заметил, что Рейчел поморщилась и прикрыла глаза. Не знаю, надолго ли ее еще хватит. Я подошел к ней и взял за руку.
– Катарина, нам нужна ваша помощь. Где в Америке жил ваш брат? – спросил я.
– Не знаю.
– Не торопитесь. Подумайте. Может, у вас есть какие-нибудь принадлежащие ему вещи, вообще что-нибудь, что могло бы привести к людям, на которых он работал.
Верн провел рукой по волосам жены, и мне стало завидно. Ему удалось вложить в такой простой жест и ласку, и силу. Я повернулся к Рейчел и подумал: «А я способен на то же самое?»
– Павел только что вернулся из Косово, – сказала Катарина. – Наверняка не с пустыми руками.
– Думаете, – кивнула Рейчел, – он привез беременную женщину?
– Раньше по крайней мере всегда было так.
– Как вы думаете, где она сейчас?
– Такие женщины всегда останавливаются в одном и том же месте, там же, где я в свое время. Это Юнион-Сити. – Катарина посмотрела на нее. – Хотите, чтобы она помогла вам?
– Да.
– В таком случае я еду с вами. Вряд ли она говорит по-английски.
Я посмотрел на Верна. Он кивнул:
– За детьми я присмотрю.
Несколько минут все пребывали в неподвижности. Надо было собраться с силами, приготовиться. Мы будто вступали в зону, где не действуют силы земного притяжения. Я вышел из комнаты и позвонил Зии. Она взяла трубку после первого же звонка и не дала мне ни слова вымолвить.
– Скорее всего нас прослушивают. Так что давай покороче.
– Ясно.
– Ко мне приходил наш общий друг детектив Риган. Он сказал, что, по его мнению, ты воспользовался моей машиной, чтобы удрать из больницы. Я позвонила Ленни. Он велел мне ни подтверждать, ни оспаривать это предположение. Об всем остальном ты без труда догадаешься сам.
– Спасибо.
– Надеюсь, ты действуешь достаточно осторожно.
– Можешь не сомневаться.
– Хорошо. Между прочим, в полиции не одни дураки работают. Они считают, что коль скоро ты воспользовался машиной одного из своих друзей, то способен обратиться с подобной просьбой и к другому.
Я понял: она советовала избавиться от машины Ленни.
– Ну а теперь довольно. Целую. – Она повесила трубку.
Я вернулся в комнату. Верн отпер шкаф с оружием и принялся перебирать винтовки. У противоположной стены стоял ящик с патронами. Огневой мощи у него хватило бы на войну с небольшой европейской страной.
Я передал содержание своего разговора с Зией. Верн ни секунды не колебался. Хлопнув меня по плечу, он сказал:
– Для вас у меня как раз найдется лишняя колымага.
Десять минут спустя Катарина, Рейчел и я погрузились в «камаро» и отъехали от дома.

Глава 37

Катарина облачилась в простое летнее платье с цветочками. Рейчел наскоро смыла с лица кровь и сажу. Я быстро поменял ей повязку. Волосы у Рейчел были влажные и растрепанные, с них даже вода капала, пока мы шли к машине. Но если привести их в порядок да забыть про царапины и синяки, другой такой красавицы я на свете не видывал.
Мы тронулись, Катарина захотела сесть сзади. Некоторое время никто не нарушал молчания. Мы, можно сказать, приходили в себя.
– Так вот, – начала Рейчел. – По выражению Верна, все начистоту, никаких тайн.
Я промолчал.
– Марк, я не убивала своего мужа.
Присутствие Катарины ее, очевидно, не смущало. Меня тоже.
– По официальной версии это был несчастный случай, – равнодушно заметил я.
– Официальная версия – ложь. – Рейчел глубоко вздохнула. Ей явно требовалось время, чтобы собраться с силами. Я не торопил ее.
– Джерри был женат на мне вторым браком. От первого у него осталось двое детей. У сына, Деррика, было какая-то церебральная болезнь. Расходы на лечение были колоссальными. А у Джерри всегда не хватало денег, и вообще по бытовой части он был слабоват. Правда, старался изо всех сил, даже жизнь на крупную сумму застраховал.
Боковым зрением я видел ее руки. Они неподвижно лежали на коленях.
– Брак наш распался. Тому было много причин. Некоторые из них я уже упоминала. По-настоящему я его никогда не любила. И думаю, Джерри это чувствовал. Но главное – в другом. Он страдал маниакальной депрессией и жил практически на лекарствах. Стоило перестать их принимать, как дело становилось совсем худо. В конце концов я подала на развод. – Рейчел, прищурившись, нервно покусала губы. – Получив извещение, Джерри выстрелил себе в висок. Вышло так, что первой увидела его я. Он рухнул у кухонного стола. На столе лежал конверт с моим именем. Почерк Джерри я узнала сразу. Я открыла конверт. В нем был один-единственный листок с одним-единственным словом: «Сука».
Катарина сочувственно погладила Рейчел по плечу. Я стиснул руль.
– По-моему, – продолжала Рейчел, – Джерри все просчитал заранее: он знал, что мне предстоит.
– И что же? – осведомился я.
– При самоубийстве страховку не выдают. Таким образом, платить за лечение Деррика будет нечем... Этого я допустить не могла. Я связалась со своим шефом, другом Джерри. Его звали Джозеф Писцилло. В ФБР это большая шишка. Он прислал своих людей, и мы придумали, как выдать происшедшее за несчастный случай. По официальной версии я просто приняла Джерри за грабителя. Местную полицию и представителей страховой компании заставили согласиться с этим и подписать соответствующие бумаги.
– А почему ты ушла в отставку? – спросил я.
– Коллеги так и не поверили в эту версию. Они решили, будто я сплю с каким-то большим боссом. Писцилло защитить меня не мог, это произвело бы ложное впечатление. А я... Конечно, я пыталась показать когти, но ФБР – это не то место, где можно работать, если с тобой работать не хотят.
Рейчел выглянула в окно. Я старался переварить услышанное. Очень хотелось как-то утешить ее, но на ум ничего не приходило. Я лишь упрямо гнал машину вперед. Наконец, благодарение Богу, мы прибыли в Юнион-Сити.
Мотель. Катарина подошла к регистратуре и, делая вид, будто говорит только по-сербски, как сумасшедшая, принялась жестикулировать. Клерку это надоело. Решив, что иначе с Катариной не сговоришься, он назвал номер, в котором остановилась ее мнимая соотечественница.
Комната скорее напоминала каморку, нежели обычный номер в мотеле. Татьяне – так представилась постоялица – было всего шестнадцать, на вид и того меньше. Глаза запали, как у ребенка из военной кинохроники, недавно показанной по телевизору. А может, она и впрямь бежала из-под бомбежки.
Я стоял поодаль, едва ли не на пороге. Рейчел – тоже. По-английски Татьяна не говорила, и мы предоставили вести разговор Катарине. Продолжалось общение минут десять, после чего наступило краткое молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42